Это ужас, котики. Иллюстрированная книга современной русской поэзии. Работы студентов курса иллюстрации БВШД (Британской высшей школы дизайна). М., «Книжное обозрение (Арго-Риск)», 2013, 160 стр.
В этом году, практически к 20-летию издательства «Арго-риск», вышел иллюстрированный сборник современной поэзии «Это ужас, котики». Сборник (если судить по составу текстов) на первый взгляд довольно хаотический и странный, однако, хаотичность его и странность имеют при ближайшем рассмотрении вполне внятное истолкование. Иными словами, речь пойдет об иллюстраторах и иллюстрации.
В жанре иллюстрации сейчас происходит расслоение: у крупных издательств, парадоксальным образом практически никогда не хватает денег (или внятной мотивации), чтобы выпустить хорошо иллюстрированное издание. То есть переиздать уже кем-то проиллюстрированную книгу или нанять художника иллюстрировать «популярную классику» — это пожалуйста; иллюстрируют, разумеется, и книги для детей. Но с современными авторами, пишущими для взрослой аудитории, иллюстрации оказалось как-то не по пути. Конечно, есть издательства специализирующиеся на дорогих книгах, издательства, которые любят и умеют работать с художниками, как, например, «Вита Нова» или «Самокат»; есть авторы, любящие эксперимент и всевозможные изыски и, главное, могущие эти изыски себе позволить, как Акунин-Чхартишвили, но это, скорее, исключения. Да и, по правде сказать, далеко не всегда здесь речь идет об иллюстрации как таковой. В эпоху фотошопа художникам-традиционалистам, в том числе и художникам- иллюстраторам, живется не сладко: зачем тратиться на гравюры, литографии и прочую сложную технику, если на компьютере вы сможете сделать то же самое за несколько часов, тем более по богатству оттенков по степени детализации изображения гравюре с чудом цифрового века не сравниться. Кстати, в сборнике «Это ужас, котики» есть два фотоколлажа: неожиданно к стихотворениям Николая Байтова «Мы с друзьями, как водится, с детских лет…» (художник Наталья Морозова) и Марии Галиной «Сказка» (художник Екатерина Рондель), но это все же исключения. Да и коллажи это скорее формально (особенно к стихотворению Галиной — если не считать грубо врезанной синей бороды, это именно что иллюстрация). Фотографии в явном меньшинстве, и понятно, почему: начинающим художникам надо освоить разные техники. Художники действительно начинающие: все иллюстрации выполнены учениками известного художника-иллюстратора Виктора Меламеда, ведущего ныне курс иллюстрации в Британской высшей школе дизайна. Несмотря на авторитет мастера, успевшего поработать, кажется, во всех крупных журналах, существующих на современном российском пространстве — от «Плейбоя» до «Крокодила», ученики, к счастью, уже самостоятельные, друг на друга не похожие. И вот — нынешний проект…
Как бы не было все плохо с иллюстрацией в крупных издательствах, это только одна сторона монеты: с другой же стороны расцветает жанр «книги художника», проходят выставки, появляется множество новых работ (буквально этой зимой прошли две выставки — в новопостроенном музее Царицыно и в Доме художника на Кузнецком Мосту). Но и здесь все не так просто. Жанр зациклился сам на себе: собственно, к тому, чтобы работать именно с современными писателями, художники книги не слишком стремятся. Исключение, может быть, составляет Виктор Гоппе [1] , но и его опыт в этом смысле показателен. В этом году вышла вдохновленная им, назову ее так, мини-серия «Книга художника — взрослым и детям»: всего шесть книг (сейчас прибавилась седьмая, но еще не поступила в продажу). Делать книги взялись, в том числе, авторы, никогда не работавшие в жанре иллюстрации, иными словами, непредубежденные, но кого они взялись иллюстрировать? — все ту же классику: Маяковского, Бунина, Хармса, Сашу Черного, Блока. Это не упрек художникам — книги сделаны великолепно: черный мир «Двенадцати» (художник — Е. Смирнова), например, передан замечательно: великий знаток творчества Блока Анатолий Якобсон, будь он сегодня с нами, такие иллюстрации бы точно похвалил, да и сам Александр Александрович остался бы доволен. Желтые осенние пейзажи, иллюстрирующие «Листопад» Бунина (художник С. Аверьянов), тоже великолепны. Но, повторю, интереса к современной литературе у современных же художников-иллюстраторов нет: из шести книг только одна имеет какое-то отношение к современности — книга, выполненная самим Гоппе, — издание любимого им классика лианозовской школы Игоря Холина. Что еще более показательно: в книжном магазине «Москва», где в разделе «Необычные издания» предлагаются книги проекта «Книга художника» — в том числе и эта мини-серия, из всех шести имеющихся на сегодняшний день книг не продается только одна — а именно книга Холина.
Итак, за редким исключением, художники-иллюстраторы в современность не рвутся. И вдруг появляется такое издание, как «Это ужас, котики». Стихи очень разных поэтов и очень по-разному проиллюстрированные разными художниками.
«Книга художника» — жанр принципиально авторский. Да, несколько художников могут объединиться для изготовления одного издания, но это будет принципиально авторский продукт — то есть именно их видение творчества того или иного поэта. А что делать, если у вас 27 поэтов и 32 взгляда на этих поэтов, 32 узнаваемые манеры письма, как сохранить целостность книги? Как соединить, например, представление Степана Полчанинова о поэтике Марии Галиной с представлением Беллы Лейн — о ней же? Не говоря о еще трех иллюстраторах, вдохновленных стихами того же автора. Ведь их работы будут расположены рядом. Или нежную, пластичную иллюстрацию Ольги Сатанович к стихотворению Павла Гольдина «Наша любовь долговечна, как желтый шафран на осыпи…», примитивистскую графику Анастасии Смирновой к его же «Жанне» («За год, проведенный в тюрьме, / Жанна изобрела клонирование / млекопитающих и машину времени. / Сначала она, как и многие / ее современники, работала / с философским камнем (получение / золота вследствие радио- / активного распада иного металла) / однако быстро осознала — / в каменной башне излучение / убьет ее прежде, чем она / создаст необходимые на / подкуп стражи полфунта») и минималистскую графику Варвары Любовной к его же идиллическому восьмистишию «Я хотел бы жить в городе, где набережная в январе…».
Тем не менее этот, первый опыт такого рода можно считать удавшимся — или, по крайней мере, интересным. Особенность, «фишка» его в том, что стихи для иллюстраций выбирали сами студенты, а следовательно, мы имеем дело не с некоей концепцией подбора/отбора текстов и даже не с концепцией организации иллюстративного ряда, а с некоторым почти случайным процессом, результаты которого тем не менее, будучи сведены под одну обложку, отражают «всего лишь» предпочтения иллюстраторов. Предпочтения эти, как мы увидим, весьма показательны.
«Начинающим иллюстраторам были предложены 32 книги современных поэтов (все — издательства „Арго-Риск”. — Ю. У. ), вышедших за последнее десятилетие, — очень разных, от всемирно признанных мэтров до ярких дебютантов, от почти по-плакатному простых, до вполне загадочных. Каждый выбирал стихи для себя и по себе. Конечно, возникший в итоге срез новейшей русской поэзии довольно прихотлив, это далеко не полная картина. Но, как сказано у классика, „чем случайней, тем вернее”: для первоначального погружения в ту атмосферу поиска и конфликта, которая определяет ее сегодняшний день, этого вполне достаточно», — отмечает, предваряя книгу, Дмитрий Кузьмин. Собственно, за то, что книга все-таки оказалась единым целым, надо поблагодарить, видимо, именно составителей и вдохновителей — Виктора Меламеда и Дмитрия Кузьмина, сумевших придать этому хаосу относительную стройность и единство. Достигнуто оно было за счет некоторого технического ухищрения — сохранения единой цветовой гаммы: в большинстве иллюстраций много оранжевого и контрастного темно-синего. Не знаю, каков возраст самого старшего студента Виктора Меламеда, но ощущение молодости от их работ остается (по части энергичности и экспрессивности современная постнекрасовская поэзия такой иллюстрации сильно уступает). Впрочем, наиболее интересные иллюстрации в цветовом отношении решены скупо — например, мрачные, почти монохромные работы Анны Лукьяновой.
Особенно удалась ей иллюстрация к стихотворению Тараса Трофимова «В полу комнаты голова жирафа…». Огромные многоэтажные дома с квадратиками окон и такая же огромная и тоже покрытая квадратиками — будто смешавшимися в беспорядке окнами — шея жирафа, похожая на водопад, на поток, на обрушивающееся здание. К стихотворению эта картина не имеет почти никакого отношения и даже, кажется, не стремится его иллюстрировать: Лукьянова оттолкнулась от образа Трофимова и создала свой собственный. В другой работе — иллюстрации к стихотворению Василия Леденева, правда, Анна не так самостоятельна: привязанные к огромной мухе дыхательными шлангами космонавты-водолазы слишком похожи на сюрреалистичных водолазов Леонида Тишкова.
Еще один неяркий, но выразительный иллюстратор — Екатерина Воронина, сделавшая прекрасную работу по стихотворению Кати Капович «Между домами и дворами…». Эта иллюстрация как раз вне текста будет непонятна. Огромный светлый зимний сельский или все же городской окраинный двор со скоплением домиков вдали и — очевидно тот самый контуженный «некто Вася», о котором говорит Капович, на переднем плане. Почти незаполненное, высветленное, будто залитое изнутри светом пространство показано откуда-то сверху — художник имитирует летящий взгляд самого автора, «так посторонне и легко» видящего мир. Екатерина Воронина словно бы предлагает читателю ненадолго побыть Катей Капович. Другая работа Ворониной, как и Лукьяновой, менее удачна: иллюстрируя стихотворение Алексея Верницкого «Религия — не тайна перспективы…», она, кажется, в данном случае излишне серьезно отнеслась к авторскому тексту.
Есть приемы, которыми в сборнике воспользовались сразу несколько художников. Так, сразу два автора, Анастасия Смирнова и Алла Тяхт, обыгрывают в духе отечественного постмодернизма классику мировой живописи: Смирнова, иллюстрируя Андрея Сен-Сенькова, создает ироничный вариант «Девочки на шаре» Пабло Пикассо, Алла Тяхт — свою вариацию «Поцелуя» Густава Климта. В случае с Сен-Сеньковым такая игра оправдана.
Здесь я должен сделать небольшое отступление. Подборка Сен-Сенькова в сборнике — одна из самых больших. Лидерство он делит разве что с Марией Галиной и Федором Сваровским. Последнее не удивительно: в выборе тестов иллюстраторам был предоставлен карт-бланш, они закономерно предпочли то, что наиболее легко поддается визуализации. То есть в первую очередь не чистую лирику, а тексты, в которых есть сюжет, в которых есть action, есть действие. И для стихов Галиной, и для стихов Сваровского это более чем характерно. Мария Галина, помимо того, что она яркий поэт, еще и профессиональный писатель-фантаст, а в жанре фантастики без «захватывающего» сюжета не обойтись: написать хороший фантастический роман в стиле, скажем, Дмитрия Данилова сегодня было бы по силам, наверное, только гению. Федор Сваровский, хотя и не пишет фантастической прозы, постоянно использует в своих текстах сюжеты советской и американской фантастики, поэтому то, что художники заинтересовались Галиной и Сваровским, закономерно. А вот появление Сен-Сенькова в компании лидеров может показаться неожиданным… И все же в этом также есть логика. Андрей Сен-Сеньков «удобен» для иллюстрирования. И хотя в его стихах далеко не всегда просматривается четкий сюжет, образы Сен-Сенькова сами по себе достаточно выразительны. Сен-Сеньков — визионер, его иллюстратору уже, казалось бы, нечего придумывать. И в основном художники так и поступили: придумывать ничего не стали, просто каждый из них взял какой-то образ из облюбованного текста и этот образ, как умел, воплотил. Сен-Сеньков не склонен к action и не любит рассказывать историй — выбравшие его иллюстраторы также не стали их рассказывать. Тут, впрочем, есть исключение — Анастасия Смирнова с ее уже упоминавшейся вариацией «Девочки на шаре»: в понравившемся ей цикле есть некая история, есть героиня — мать клоуна, есть действие («…пять лет назад он сделал операцию // надрезал уголки рта // боже как ему трудно кушать / это похоже на грубый половой акт / проталкивание пальцем еды сквозь непрекращающуюся улыбку / как можно глубже / как можно дольше // он хотел стать клоуном с детства // я смеялась, чтобы поддержать его / даже когда было не смешно // сынок не смешно было всегда // лучше бы я родила девочку // акробатку»). На иллюстрации мы видим и мать клоуна, и самого клоуна, причем одновременно, как возможную, неслучившуюся девочку-акробатку. В облике этой девочки все равно проступают черты сына — клоунский парик, рыжее пятно поперек лица — возможно, тот самый разрезанный клоунский рот, о котором говорится в тексте. Когда читаешь об этом, первая ассоциация, которая приходит на ум, — клоун с разрезанным, вечно смеющимся ртом… неизменный антагонист Бэтмена — Джокер. Что этот очевидный, казалось бы, образ не был использован, надо зачесть художнику в плюсы.
Нельзя не сказать и о забавно-жутком портрете котика работы Михаила Огая (мордочка котенка украшена узорами маски Конструктора — маньяка из фильма Пила). Иллюстрирует этот шедевр, украшающий обложку книги, довольно невыразительный текст Василия Ломакина, что, впрочем, иллюстратору никак нельзя поставить в вину.
Я мог бы продолжить перечисление и назвать еще рад интересных работ, но размер рецензии не беспределен. Главное, сборник состоялся, и с этим можно поздравить и художников и составителей.
• • •
Этот, а также другие свежие (и архивные) номера "Нового мира" в удобных для вас форматах (RTF, PDF, FB2, EPUB) вы можете закачать в свои читалки и компьютеры на сайте "Нового мира" - http://www.nm1925.ru/
[1] См.: Угольников Юрий. Эстеты и панки. — «Новый мир», 2013, № 1.