Маша Лукашкина (Лукашкина Мария Михайловна) — поэт, прозаик и переводчик. Печаталась во многих изданиях для детей, автор стихотворного сборника “Тайна” и книги рассказов “Стойка на руках на уроках ботаники. Записки пятиклассницы”. Переводила Доктора Сьюза, Кристину Россетти, шотландских поэтов. Составитель и переводчик первого на русском языке стихотворного сборника Р. Л. Стивенсона (“Детский сад стихов и другие стихотворения”. М., 2001; диплом Британского совета по культуре в Москве).
Живет в Москве. В “Новом мире” печатается впервые.
Двадцатилетний Джек Лондон (1876 — 1916) охотно пробовал себя в поэзии, нередко выступал с чтением стихов публично. С марта 1897 и по август 1899 года им были написаны пятьдесят два стихотворения, из которых увидели свет лишь пятнадцать, — в том числе и полюбившееся читателю тех лет ироническое “На заре” (об отвергнутой любви молочника) и одобренная критиками “Литургия о любви”. “Каких только стихов я не писал, — вспоминал писатель, — на любой вкус, начиная с триолетов и сонетов и заканчивая белым стихом, а также стихами эпическими”. Помимо привязанности к поэзии, на сочинительство молодого автора подвигала нужда. Природная деловая хватка в сочетании с романтическим складом души подсказывала ему, что интереснее и, казалось бы, легче заработать на жизнь не тяжелым физическим трудом, а написанием стихотворных текстов, особенно юмористических.
Любимым поэтическим жанром Джека Лондона был триолет, однако опубликованным оказался лишь один из написанных, да и то в ткани романа “Мартин Иден”, — о молодом человеке, прошедшем нелегкий путь от простого матроса до успешного литератора. “Это не искусство, но это доллар”, — сказал о своем творении главный герой книги. “Может, за это и дадут доллар, — возразила его невеста Руфь, — но это доллар рыжего в цирке”. Возлюбленная Джека Лондона Мейбл Эпплгарт, которая была прототипом Руфи, прочитав стихи друга, также отнеслась к ним критически и убеждала его не тратить на поэзию время и силы. Но упрямый Джек стоял на своем, уверяя Мейбл, что, упражняясь в стихах, он совершенствует прозу.
Русскому читателю Джек Лондон как поэт неизвестен. Кроме упомянутого триолета, отданного персонажу автобиографического, по сути, романа, можно вспомнить лишь о верлибре “Человек будущего”, который был опубликован в 1959 году “Комсомольской правдой”. Среди ранних поэтических опытов Джека Лондона — и философские рассуждения, и сюжетные мини-новеллы (нередко приправленные черным юмором), и любовная лирика.
Признание
М. Л.
Мне нравятся и шелест крыл,
И эти с ветром шашни.
Я змея запускать любил
С плющом увитой башни.
Змей вырывается из рук.
Внизу — листвы кипенье.
Полет стремительный. И вдруг —
Лучей небесных пенье.
Упругая тугая нить
И змей, что рвется с крыши,
Заставят ветер говорить, —
Фонограф все запишет.
Так я пишу с недавних пор,
Преподношу событья.
И ветра чувствую напор,
И трепетанье нити.
Джорджу Стергингу
Я наблюдал садовника работу.
Он ирис наклонил к себе слегка —
И лепестки разворошил и что-то
Поправил в самой чашечке цветка.
Кощунством ли назвать такое действо,
Когда ему цветение итог?
И кто, как не Садовник, знает средство?
Его рукой не Дьявол водит — Бог!
Припоминаю друга своего.
Он будни будоражит — для того,
Чтоб различать неслышный уху глас,
Чтоб видеть тени, скрытые от глаз…
Он встал на оползающий обрыв.
Но Бог — не осудил бы тот порыв?!
Он руки опустил
(мои извинения — в адрес англичанина Генри)
Лишь слух о золоте прошел —
В Клондайк он поспешил.
Сто миль прошел, а не нашел
Золотоносных жил.
Он холодал, он голодал.
Вернувшись, загрустил.
Мечтать о деньгах перестал.
И — руки опустил.
Поет армейская труба —
И он уже солдат.
Но дисциплина и пальба
Его гнетут, как ад.
Худа солдатская еда.
И дождь заморосил.
Капрал ему по шее дал —
Он руки опустил.
Девицу в мае полюбил —
За нежный голосок!
Та на его любовный пыл
Ответила разок.
Но отказала наотрез,
Лишь замуж пригласил.
И он тотчас слетел с небес
И — руки опустил.
Еще попытка?.. На черта.
Те три — не удались.
Поехал в Гарлем — и с моста
Шагнул, не глядя вниз.
От холода стеснило грудь,
На крик не хватит сил.
Он побарахтался чуть-чуть…
И — руки опустил.
В той стороне, где радуга встает
Отправился я клад искать когда-то
В той стороне, где радуга встает.
Перемахнул через ограду сада,
Намереваясь клад найти когда-то…
Но — я прошу! — болтать о том не надо
Моей любимой, что в саду живет.
Мне удалось свой клад найти когда-то
В той стороне, где радуга встает.
Песнь тлеющих угольков
Солнца огненные плети,
Мы недолго, но цвели…
Кто же нас упрятал в эти
Клети мрачные Земли?
Не допив желанный кубок,
Не узнав земной Весны,
Мы, поруганные грубо,
С праздника удалены.
В тесном каменном подвале,
В скудном воздухе сыром
Мы мечтать не перестали
О рождении втором.
Долго, долго мука длится…
Потечет ли Время вспять?
Бог, перевернув Страницу, —
Миру явит нас опять?
Через край
Живу я долго… Через край.
Когда же Смерть за мной придет? —
Молчи!.. Условимся давай:
Гони лукавый этот сброд, —
Шакалов, что завоют вкруг,
Дух испускающего льва…
Лишь ты… Ты разберешь, мой друг,
Мои последние слова.
Hors de saison*
Бежать за поездом вослед?
Я и бегу… А впрочем,
Чего стараться? Мой билет
Отчаянно просрочен!
Приличен заработок мой
(Верчусь, подобно белке!),
А принесу его домой —
Мои покупки мелки.
Спешу за город — отдохнуть
В кругу былых знакомых.
Они же в город держат путь…
Опять выходит промах!
Не той длины мои носки —
Образчик моветона.
Ботинки — капельку узки.
Плащ — не такого тона.
С прискоком я плясать привык,
А все танцуют плавно.
Подруга делает мне втык,
А недруг — и подавно!
О пошлинах болтать я рад
И прочем реализме.
А мне о серебре твердят
И биометаллизме.
Махорку я курю с тех пор,
Как стал трудиться в рубке.
Мир сухопутный, мне в укор,
Враз перешел на трубки.
В делах сердечных — маета.
Жениться — мне?! Куда уж!
Влюбляюсь в девушку, когда
Она выходит замуж.
Решу расстаться с жизнью?! Что ж,
Черт скажет что-то вроде:
“Чудак! Ты снова отстаешь,
Ведь суицид не в моде!”
Бежать за модою вослед?
Стараться? Нет резона!
Как ни стараюсь, я одет —
Увы! — не по сезону.
* Не по сезону (франц.).