Павлова Вера Анатольевна родилась и живет в Москве. Окончила музыковедческое отделение Института им. Гнесиных. Лауреат премии Аполлона Григорьева (2000) и

поэтической премии “Anthologia” (2006). Автор нескольких стихотворных сборников.

 

*     *

 *

Спрашиваешь, как тут, на Итаке?

Как обычно: океан в окне.

Одиссей, вернувшийся к собаке,

Одиссей, вернувшийся ко мне,

о затерянном не краснобайствуй,

о затеянном не говори,

хватит описаний стран и странствий, —

расскажи, что у меня внутри.

 

*     *

 *

Хвалил, жалел, облыжно ли

в двуличье обличал?

Прости, я не расслышала,

о чем ты промолчал.

 

*     *

 *

пальцы ног в кулак

и лицом к стене

без тебя никак

без себя вполне

плачет Купидон

опустел колчан

вон отсюда вон

сердце рви стоп-кран

 

*     *

 *

О, хитросплетенья

снов, улик, примет,

ревности смертельной

реввоенсовет!

Что, уже казнила?

Прежде допроси:

верен через силу,

верен от бесси?

 

*     *

 *

Родинка на тоненькой ножке:

моешься — боишься задеть.

Старшие стращали: не трожьте,

сковырнете — верная смерть!

До чего ж душа мягкотела!

Мыльной пены блеклая муть…

Расхотела. Перехотела.

Может, родинку сковырнуть?

 

*     *

 *

Прочь со двора, ложь,

и полуправда — прочь.

Не спрашивай, как живешь,

если не можешь помочь,

не накрывай стола,

ибо цена грош

участливому как дела,

если в долг не даешь.

 

*     *

 *

Сухой экстракт:

Валериана лекарственная,

Мелисса лекарственная,

Зверобой продырявленный,

Боярышник колючий,

Хмель обыкновенный,

Бузина черная.

Седативное средство

Растительного происхождения.

Три раза в день

По одной таблетке.

 

*     *

 *

Вдов насилуй, грабь сирот,

жги кириллицу,

бей брюхатую в живот,

в грудь кормилицу,

отправляй суда ко дну

(вопли публики),

но не обижай жену

после любельки.

 

*     *

 *

Не перелет Эдем — Геенна —

пинок под зад — и был таков —

грехопаденье постепенно,

как выпадение зубов.

Не огнедышащие бездны,

а тихий сад, медовый плод —

да это ж рай! Но грешник бедный

в упор его не узнает.

 

*     *

 *

Совладай с мечтами пылкими,

половинка сатаны!

Под наркозом/дулом/пытками

клятвы страшные даны.

Исполняй вполне посильные

обещания свои:

на руках носи насильницу,

кровопивицу пои.

 

*     *

 *

умащусь

лучшим из благовоний

отшучусь

от солдат на кордоне

просочусь

в кровь твою Соломоне

умещусь

вся на твоей ладони

 

*     *

 *

Проснешься с криком спозаранку,

поплачешь несколько минут,

наденешь свитер наизнанку,

чтоб не гадать, за что побьют,

порасковыриваешь ранку,

проверишь ходики — идут,

уйдешь в глухую несознанку…

Вот-вот, поспи. Я тут. Я тут.

 

 

*     *

 *

Нет, не фрукт на лубочном древе, —

шкурка розова, мякоть кисла, —

но ворочающийся во чреве

плод познанья добра и зла.

Нет, не гадкие шутки змея,

не изгнание, не вина,

но сомнения, что сумею

чадо выпестовать одна.

 

*     *

 *

Пристегнули непосед —

вы не на земле!

“Отче наш” на небесех,

в зоне турбуле.

Хладнокровен экипаж,

но за горло — хвать! —

страх. Его в багаж не сдашь,

он — ручная кладь.

 

*     *

 *

Здесь масло масляно, как в детстве,

зрачок маслины маслянист,

здесь, пейзажист и маринист,

создатель уличен в эстетстве,

здесь горизонт горизонтальней,

грудь загорелая полна

любви, отходчива волна

и незлопамятны купальни,

здесь виноград с вином — награда

за собирание камней,

здесь робкое иди ко мне

звучит как клятва Гиппократа.

 

*     *

 *

Мне сиротская нежность эта,

эти старенькие слова —

как курильщику сигарета

после рейса Нью-Йорк — Москва.

Только так понимаю, кто я,

что жива еще, хороша…

После паспортного контроля.

В ожидании багажа.

 

*     *

 *

По-хозяйски, но почтительно,

аккуратно, но небрежно,

суетливо, но пленительно,

механически, но нежно,

будто не о чем печалиться,

будто старость не грозит ей,

натирается красавица

жидкостью солнцезащитной.

 

*     *

 *

Всего лишь старость. Море и песок.

Смотри: неподалеку от заката

белеет парус. Он не одинок:

вокруг него белеют парусята.

 

*     *

 *

поправим подушки

отложим книжки

я мышка-норушка

твоей подмышки

малиново-серый

закат задернем

гардиной портьерой

периной дерном

 

*     *

 *

На двоих одна дорога,

на двоих одни следы…

Понимаешь с полуслога,

утешаешь с полбеды,

с полслезы. Послеобеден

отдых, и небеден дом,

и не жалко, что бесследен

тот, кто на руках несом.

 

*     *

 *

Я знаю, я хорошая,

я принцу пара,

принцесса на горошине

земного шара.

 

*     *

 *

Живущий на два дома

бездомен. Живущий на три —

бездомен вдвойне. Глаукома

дождя слепит фонари,

безбрежную черную лужу

старик переходит хромой.

Я дома, с ребенком и мужем.

Я очень хочу домой.

 

 

*     *

 *

Чересчур юна,

зелена весна,

осень желторота,

снега белизна —

млечная слюна

возле подбородка

спящей у груди.

Память, не блуди.

Спи, младенец кроткий.

Страсти позади.

Страхи впереди.

Нежность посередке.

 

*     *

 *

Кто, запирай — не запирай,

      проникнет в дом,

кто отпирает ад и рай

      одним ключом,

кто отбирает все ключи

      и все брелки —

догадываешься? Молчи.

      Не навлеки.

 

*     *

 *

я же с самого начала

знала амплуа поэта

не солист не запевала

голос из кордебалета

надцатая лебедиха

предпоследняя виллиса

вскрикивающая тихо

падающая в кулисы