Андрей Волос. Возвращение в Панджруд. М., “ОГИ”, 2013, 640 стр., 1500 экз.

Исторический роман о великом таджикско-персидском поэте Абу Абдаллахе Джафар ибн Мухаммад Рудаки (858 — 941); именно — роман: “...автор ставил перед собой задачи преимущественно художественного характера”, “полагая, что главные чувства, желания и чаяния людей на протяжении веков остаются неизменными” (от автора). Рудаки изображается в драматический момент его жизни, когда он, знаменитый придворный поэт, уважаемый и состоятельный житель Бухары, внезапно оказывается в тюрьме, ну а затем по милости эмира, уже слепым стариком, его выпускают на волю с предписанием уйти из Бухары на родину, в селение Панджруд, в сопровождении подростка-поводыря.

 

Кирилл Ковальджи. Моя мозаика, или По следам кентавра. М., Союз писателей Москвы, “Academia”, 2013, 472 стр., 1000 экз.

Новая, отчасти неожиданная, книга Ковальджи, приучившего нас в последние годы к все новым и новым книгам стихотворным, на этот же раз — книга вольной автобиографической эссеистской прозы, первую часть которой составило собрание коротких рассказов мемуарного характера “Маленькие рассказы (с улыбкой и без)”, далее — “Литпортреты, эссе, воспоминания (молодые, старые, известные и не очень)”; в третью и четвертую части книги, “Мозаика (всякая всячина — кое-что обо всем)” и “По следам кентавра (о мире и вере)”, вошли тексты, стилистически и содержательно сориентированные отчасти на “table talk”, отчасти — на школу французской максимы: “Примитивный человек — одноэтажный. Гений проживает в башне со множеством ярусов. Не всякий раз застанешь его на высоте…”, “Нет общей меры для добра и зла”, “В прозе — читатель зачастую свидетель, сопереживатель, а в поэзии — участник”; “Ехал как-то с Катаевым в Кишинев. Слово за слово, я сказал что-то о примитивности Демьяна Бедного. Валентин Петрович посерьёзнел: „Все вы молодые люди, так. А знаете ли вы, что у него была лучшая библиотека в Москве? А знаете ли, что он знал несколько иностранных языков? А знаете ли…” — и так минут пять. Я совсем скис. Когда он остановился, я тихо спросил: „Какой он был человек?” — „А! Сволочь”…”

 

Григорий Кружков . Двойная флейта. Избранные и новые стихотворения. М., “Воймега”, “Арт Хаус медиа”, 2012, 224 стр., 1000 экз.

Книга избранных стихотворений известного поэта, переводчика, эссеиста, написанных им за последние двадцать лет, — “Я долго к зренью привыкал; / Оно во мне как будто зрело, / Когда в толпе живых зеркал / Я озирался оробело //… // Как поздно мне открылся мир — / Как будто только я проснулся, / Как будто вправду серафим / Крылом моих ресниц коснулся. // И я теперь, глаза закрыв, / Козу и девочку босую, / Как некий воплощенный миф, / Перстом горящим нарисую”. Книга отмечена дипломом поэтической премии “Anthologia” по итогам 2012 года.

 

Андрей Левкин. Вена, операционная система (Wien OS). М., “Новое литературное обозрение”, 2012, 176 стр., 1000 экз.

Из книг для высоколобых — новая проза одного из самых интересных сегодняшних стилистов, за стилем которого — свои отношения со словом и с изображаемой реальностью. Андрей Мирошкин о книге: “Подобием фабулы служат мысли героя книги, который приезжает в Вену и в раздумьях перемещается по ее улицам. „Все на свете… было липким от каких-то бесконечных связей, от их переплетения”, — вот ключевая фраза книги. В тексте плотно, липко переплетаются история и архитектура, гастрономия и психоанализ, философия частного человека и топография. Все это можно с некоторой натяжкой назвать потоком сознания. Но у Левкина поток этот как-то по-немецки рационален и „отформатирован””; “Вена для Левкина — интерактивный лабиринт, который можно постичь интеллектуально, рефлексивно и технологически” (“Книжное обозрение”). “Новый мир” намерен отрецензировать эту книгу.

 

Станислав Львовский. Всё ненадолго. М., “Новое литературное обозрение”, 2012, 192 стр., 500 экз.

Новая книга Львовского с предисловием Полины Барсковой; — “классика / мандельштамовско- / кривулинского / извода // (пишет критик, / а мы читаем) // но как их замолчать / и не замкнёшь // (слух-слух) / на самом деле / здесь очень / тихо только / время // потрескивает / и изредка / еле слышно и / бу-бу оно / себе / под нос / во сне // спрессовываясь / уплотняясь”. “Новый мир” намерен отрецензировать эту книгу.

 

Стефан Малларме. Стихотворения. Перевод с французского, составление и комментарии Романа Дубровкина. Предисловие Сергея Зенкина. М., “Текст”, 2012, 236 стр., 3000 экз.

Основной, классический корпус стихотворений Малларме в оригинале и в переводе Романа Дубровкина. Из предисловия С. Зенкина: “…в своей лирике ему удалось выразить — а вернее, просто создать, сотворить — новое переживание мира. В этом мире насыщенность символическим смыслом доходит до истончения всякой вещественности и, как следствие, — до невозможности какого-либо действия, кроме „ограниченного действия, прилагаемого к бумаге”. Такое чувство мира как книги, мира как культуры оказалось ключевым для лирики ХХ века”.

 

Дмитрий Александрович Пригов. Монады. Редактор-составитель, автор вступительной статьи М. Липовецкий. Собрание сочинений в 5-ти томах, том 1. М., “Новое литературное обозрение”, 2013, 780 стр., 3000 экз. (“Художественная серия”).

Издание, представляющее собой том из пятитомного собрания сочинений Пригова, выпускающегося в рамках специального издательского проекта. В этот том вошли тексты, писавшиеся в разные годы — от семидесятых до двухтысячных. От автора проекта Ирины Прохоровой: “Посмертное собрание сочинений автора — серьезный вызов для издателя, ибо он берет на себя смелость ввести умершего в круг „бессмертных”, обеспечить ему место в пантеоне. Миссия в любом случае сложная и ответственная, но представляется почти невыполнимой в случае с Дмитрием Александровичем Приговым (1940 — 2007), чуравшимся ложноклассических котурнов и поведенческого модуса „великого русского писателя”. Каким образом репрезентировать творчество „неканонического классика”, оставившего свой след практически во всех видах искусства: поэзии, прозе, видеоарте, графике, инсталляции, перформативных художественных практиках? Ренессансный (не побоюсь этого слова) размах его личности и жанровое многообразие им содеянного не позволяют организовать тома по традиционному принципу: от ранних произведений к поздним, от стихов к прозе и письмам”; “Внимательное прочтение четырех его романов, опубликованных в 2000-х годах, позволило сделать вывод, что поздняя проза ДАП улавливает и структурирует все основные тематические линии его многовекторного художественного опыта. Так возникла идея в основу каждого тома положить один из романов, круг тем которого предопределяет отбор стихотворных, драматических, визуальных и перформативных произведений”; “Настоящий том — „Монады” — развивает антропологическую линию повседневности, автобиографичности, интимности, телесности, опираясь на последний роман „Катя китайская” (2007)”.

 

Александр Пятигорский. Философская проза. Том II. Воспоминания странного человек. Роман. Составление, редактура и предисловие Л. Пятигорской. М., “Новое литературное обозрение”, 2013, 560 стр., 3000 экз.

Второй том из начатого издательством “НЛО” Собрания философской прозы Пятигорского включает в себя роман “Воспоминания странного человека…”, замысел которого возник у автора в 1945 году, ну а работа над текстом была завершена в 1999-м; также в книгу вошли два эссе Пятигорского (“Двадцать первый век: персона или личность?”, “Устав для индивидуального члена класса по выработке отчужденного мышления”); беседы Пятигорского с Кириллом Кобриным (о жанре романа сегодня) и Отаром Иоселиани (“…о смерти, о сознании, о кино…”); эссе о Пятигорском Отара Иоселиани и И. П. Смирнова. Завершает том работа Людмилы Пятигорской “Упражнение в необязательном безумии”, представляющая собой развернутый комментарий-размышление к роману с использованием фрагментов воспоминаний о начале ХХ века в России самых разных свидетелей и участников упоминаемых в романе событий (Бунин, Гиппиус, Палеолог, Николай II, Юсупов, Горький, Ремизов, Распутин, Джон Рид, Мережковский и др.).

 

Ольга Седакова. Три путешествия. М., “Новое литературное обозрение”, 2013, 160 стр., 1000 экз.

Проза поэтическая — “„Путешествие в Брянск”, „Путешествие в Тарту” и „Opus incertum” — это путешествия во Время. Покидая Москву, поэт открывает читателю вид на эпоху. Из провинциального Брянска — на время советских 70-х, из уже „не нашего” Тарту — на Россию 90-х, из Сардинии — на время общей политкорректности и нашего от нее убегания”, — от издателя. И от автора: “Непринужденность, которой я искала для прозы, — не та непринужденность, которая сразу же рвется в развязность, как повелось на Руси, — ключ к ней я нашла у Лоренса Стерна. Кстати, и Венедикт Ерофеев говорил о его „Сентиментальном путешествии по Франции и Италии” как о своем образце”.

 

Борис Слуцкий. Когда над стихами плачут. Составление, вступительная статья и комментарии Бенедикта Сарнова. М., “Текст”, 2013, 382 стр., 2000 экз.

При том что Слуцкий был широко известным, регулярно печатавшимся в СССР поэтом, содержание и масштабы самого явления его поэзии, похоже, начинают осознаваться только сегодня. Составленная Бен. Сарновым книга избранных стихотворений Слуцкого предлагает один из возможных образов поэта: “… состав книги, которую вы сейчас держите в руках, отражает все-таки мой выбор. И конечно, я не смею утверждать, что если бы Борис Слуцкий решил сам собрать книгу своих стихотворений под таким заглавием, он включил бы именно те стихи, которые выбрал для этой книги я”. Кроме стихов, занимающих в книге чуть менее половины объема, составитель включил очерки и автобиографическую прозу Слуцкого, а также — развернутую, специально для этой книги написанную статью, а точнее, мемуарный очерк об истории своих взаимоотношений со Слуцким. Завершают книгу комментарии к текстам, и характер этих комментариев несколько отличается от нормативного — кроме необходимых в данном случае исторических и историко-литературных справок они содержат еще и развернутый комментарий современника и друга поэта. Иными словами, перед нами книга Бориса Слуцкого и одновременно — книга о Слуцком, составленная и написанная человеком его поколения.

 

Людмила Улицкая. Священный мусор. М., “Астрель”, 2012, 480 стр., 100 000 экз.

Автобиографическая проза Людмилы Улицкой.

 

 

*

Владимир Агеносов. Избранные труды и воспоминания. М., “АИРО-XXI”, 2012, 704 стр., 500 экз.

Книга заслуженного деятеля науки России, автора школьных и вузовских учебников по истории русской литературы, профессора В. В. Агеносова, представляющая своеобразный итог его сорокалетней научно-педагогической деятельности и включающая в себя работы разных жанров — от литературоведении до мемуаристики. В книгу вошли статьи о жанре русского философского романа, написанные на материале творчества Чернышевского, Достоевского, Булгакова, Леонова и других; работы о Серебряном веке, в отдельный раздел собраны статьи о литературе русского зарубежья (о Шмелеве, Осоргине, Георгии Иванове, Арсении Несмелове и т. д.); статья о Шолохове, за которую автора усадила обеспокоенность наметившейся в нашем новейшем литературоведении идеализацией образа классика, — статья эта отнюдь не “разоблачительная”, автор в полной мере отдает дань значимости явления Шолохова как художника, но и не игнорирует сложности личности писателя. Свои взгляды педагога-методиста Агеносов сформулировал в работе “Концептуальные основы нового школьного учебного комплекса по русской литературе ХХ века”.

 

Илья Басс. Жизнь и время Гертруды Стайн. М., “Аграф”, 2013, 242 стр., 1000 экз.

Первое жизнеописание Гертруды Стайн на русском языке. Увы, с неимоверным опозданием появившееся. Как, впрочем, и сами ее тексты (опять же, в очень ограниченном количестве). Печаль наша в том, что Стайн является одной из центральных фигур мировой литературы прошлого века, и прозу ее хорошо было бы прочитать как минимум каждому пишущему (особенно в России). Дело здесь не только в экспериментах Стайн с литературной формой. Дело еще и в самом духе ее творчества — в торжествующем на ее страницах высвобождении литературы и искусства от использования его — в том числе и самими творцами — в целях сугубо утилитарных, как бы благородно они ни выглядели. Однако творческое наследие Стайн мы были вынуждены осваивать кружным путем — по отражениям в творчестве переводившихся у нас писателей. Доступ к первоисточнику открылся только в последние годы. То есть настоящее знакомство с Гертрудой Стайн происходит у нас, так сказать, задним числом. И тем не менее выход книги Басса в определенном смысле — событие. Перед нами труд исследователя, проработавшего огромный объем документальной и мемуарной литературы и выстроившего на этой основе сюжет биографии Стайн. В книге — история семьи, взаимоотношения с братом, годы учебы, переезд в Париж, увлечение живописью и коллекционированием, начало литературного творчества и постепенное погружение в него, литературные и художественные связи, портреты ближайших ее друзей и история сложных, как правило, их взаимоотношений, стиль жизни, повседневный быт и многое другое. При этом повествование Басса — это отнюдь не компиляция из мемуарных свидетельств, что-то вроде беллетризованного повествования, ориентированного на жанр “Стайн в жизни”, но именно — биография, написанная литературоведом, предлагающим свою методу в работе с материалом, проделывающим анализ свидетельств и, соответственно, выстраивающим еще и собственную концепцию судьбы Стайн. К несомненным достоинствам книги следует отнести также проработанность тем, которые стыдливо обходились в немногочисленных публикациях о Стайн, скажем, природа ее гомосексуальности, имеющей прямое отношение и к характеру, и к содержанию ее творчества; или же — достаточно сложные отношения Стайн со своим “еврейством”, связанные, как предполагает автор, с причудливостью ее политических взглядов в разные периоды жизни. Недостатком книги воспринимается отсутствие рядом с сюжетом истории жизни Стайн параллельного — а лучше бы накрепко увязанного с ним — сюжета с историей Стайн — художника и теоретика. Но здесь автор честен — он четко обозначил границы, в которых работает, названием книги: “Жизнь и время Гертруды Стайн”.

 

Комплекс Чебурашки, или Общество послушания. Составление, общая редакция И. С. Веселовой. СПб., Пропповский Центр, 2012, 272 стр., 1000 экз.

Проект трех петербургских филологов и антропологов (Светлана Адоньева, Инна Веселова, Юлия Мариничева), исследующих так называемый “комплекс Чебурашки”, то есть набор символических жестов, ставший системой, с помощью которых в русском и советском обществе осуществляется социальный контроль — от благословления или, напротив, проклятья, сглаза, до похвальных грамот в школе или получения права на роль Снегурочки. “Этос взыскания оценки, или, как мы его называли, комплекс Чебурашки, усвоенный и встроенный в тело, подобно радиации пронизывает самые разные сферы человеческой деятельности: приватные и публичные, профессиональные и семейные. Он определяет привычки думать и действовать, или, по Ухтомскому, — „поведенческую доминанту”. Внешняя оценка, оценка „коллектива” для советского человека была самой главной, об этом свидетельствует каждая доска почета, украшавшая любое публичное место советской страны. „Восстать против своего жребия… было трудно, — писал Бродский, — из-за родителей, из-за того, что ты сам страшишься неведомого. А главное, потому что будешь непохож на большинство, большинство же — ты впитал это с материнским молоком — право”” (от составителей).

 

Елена Местергази. В. С. Печерин как персонаж русской культуры. М., “Совпадение”, 2013, 304 стр., 500 экз.

Книга московского литературоведа, доктора наук, многолетнего сотрудника ИМЛИ о Владимире Сергеевиче Печерине (1807 — 1885) — “...Если для Гершензона и других старых биографов Печерина он — единственный живой „лишний человек”, то для Местергази он фигура во многом вровень Герцену. Может, Печерин и не обладал столь широким историческим видением Европы, но он переживал европейскую политику как живую жизнь души, падшей и чающей воскресения. Его все разделяло с людьми, он был слишком наивен как поэт, чтобы сойтись с людьми. Но ничего не разделяло его с важнейшей христианской мыслью об истории как об области памяти о рае. Он и стремился к истинному служению, которое превратит память не в мечту, а в действительность. К таким выводам о Печерине автора книги подтолкнуло и внимательное изучение „Бесов” Достоевского, и его же черновиков к „Братьям Карамазовым”: Достоевский первый увидел судьбу Печерина не как тоску по идеалу, а как стремление души освободиться от собственной душевности, умереть в земном отечестве и воскреснуть в небесном отечестве”, — А. Марков (“Русский Журнал”).

 

Аркадий Недель. Оскар Рабин. Нарисованная жизнь. М., “Новое литературное обозрение”, 2012, 288 стр., 1000 экз.

Первая биография Оскара Рабина и, соответственно, повествование об истории “второго русского авангарда”, как принято называть группу художников (преимущественно московских), которые на рубеже 50 — 60-х годов предложили отечественному изобразительному искусству новый язык и новые модели поведения художника.

Также вышла книга: Валентин Воробьев. Леваки. М., “Новое литературное обозрение”, 2012, 544 стр., 1000 экз. Автобиографическая проза известного художника из того же “второго русского авангарда”, изображающая среду художественного и литературного андерграунда Москвы 60 — 70-х годов, а также сюжеты, связанные с жизнью его героев в эмиграции; сам Воробьев эмигрировал во Францию в 1975 году. Персонажи: братья Штейнберги, Анатолий Зверев, Михаил Гробман, Оскар Рабин, Василий Ситников, Дмитрий Плавинский, Анатолий Брусиловский, Лев Кропивницкий, Игорь Холин, Лимонов и другие.

 

Валерий Попов. Дмитрий Лихачев. М., “Молодая гвардия”, 2013, 269 стр., 5000 экз.

Валерий Попов как биограф Дмитрия Сергеевича Лихачева в серии “Жизнь замечательных людей”

 

Статус документа. Окончательная бумажка или отчужденное свидетельство? Сборник статей под редакцией Ирины Каспэ. М., “Новое литературное обозрение”, 2013, 408 стр., 1500 экз.

От издателя: “...авторы — известные социологи, антропологи, историки, политологи, культурологи, философы, филологи — задаются вопросами о месте документа в современной культуре, о социальных конвенциях, стоящих за понятием „документ”, и смыслах, вкладываемых в это понятие. Способы постановки подобных вопросов соединяют теоретическую рефлексию и анализ актуальных, в первую очередь российских, практик”. В сборнике приняли участие Олег Аронсон, Альберт Байбурин, Виктор Вахштайн, Святослав Каспэ, Фрэнсис Блоуин, Уильям Розенберг, Елена Михайлик, Илья Кукулин, Михаил Шульман и другие.

 

Борис Чичибабин. Уроки чтения. Из писем поэта. Составление П. А. Брейтер. М., “Время”, 2013, 256 стр., 1000 экз.

В одном из своих писем Чичибабин признался: “У меня уже много лет есть мечта — написать книгу о любимых писателях, прозаиках, о многих, потому что любимых много. Я одно время надеялся, что смогу в своих письмах на каких-то листочках начать такую книгу. Но для этого никогда не будет времени”. Для подготовки такой книги он, действительно, не нашел времени, но ее тем не менее написал — книгу эту собрала Полина Брейтер, использовав развернутые извлечения из писем Чичибабина в Одессу к ней и ее литературным друзьям; Чичибабин пишет о своем отношении к Гомеру, Платону, Толстому, Тютчеву, Платонову, Бунину, Пришвину, Сервантесу, Диккенсу, Бёллю, Фолкнеру и другим. “Моя жизнь — это история прочитанных книг — и только, понимаете?”

Составитель Сергей Костырко