“АПН”, “Афиша”, “Вестник Европы”, “Волчье лыко”, “Время искать”,

“Время новостей”, “Газета”, “Газета.Ru”, “Главная тема”,

“Гуманитарный экологический журнал”, “GlobalRus.ru”, “Двадцать два” (“22”), “Дело”, “День и ночь”, “День литературы”, “Завтра”, “Зинзивер”,

“ИНDEКС/Досье на цензуру”, “Иностранная литература”, “inoСМИ.Ru”,

“Искусство кино”, “Книжное обозрение”, “KM.Ru”, “Литература”,

“Литературная газета”, “Литературная Россия”, “LiveJournal”, “Москва”,

“Московские новости”, “Московский комсомолец”, “Мы”, “Народ Книги в мире книг”, “Наш современник”, “Наша страна”, “НГ Ex libris”, “Нева”, “Неволя”,

“Неприкосновенный запас”, “Новая газета”, “Новая Польша”, “Новое время”, “Новые Известия”, “Огонек”, “Политический журнал”, “Политический класс”, “ПОЛИТ.РУ”, “Российская газета”, “Русский Журнал”,

“Русский предприниматель”, “Свободная мысль-ХХI”, “Спецназ России”,

“Территория Будущего”, “Топос”, “Урал”

В. Агафонов (Ростов-на-Дону). Животные в свете религиозного мировоззрения. — “Гуманитарный экологический журнал”, Киев, 2004, том 6, выпуск 2 .

“Опыты над животными, очень часто совершенно бесполезные с точки зрения развития науки, имеют глубокие психологические корни. <…> эксперименты с животными, распространившиеся в эпоху (мнимого) торжества науки над религией, являются жертвоприношениями и как бы демонстрируют господство человека над Природой”.

Василий Аксенов . “В мемуарах работает ложная память”. Беседу вел Игорь Шевелев. — “Российская газета”, 2005, 7 февраля .

“<…> с одной стороны, анархизм. А с другой стороны, наркотики, оказавшие колоссальное влияние на военный флот. В мемуарах академика Лихачева я как-то наткнулся на его утверждение, что это была операция германского военного командования по внедрению наркотиков в Балтийский флот, осуществленная с помощью большевиков. Немцы не могли взять Петроград, потому что вход в него закрывали четыре непробиваемых линкора Балтийского флота. Без военной авиации взять их было невозможно. Для того чтобы вывести их из строя, пошел в ход морфий, кокаин, героин и так далее. То же самое потом было на Черноморском флоте. <…> Надо поднимать, исследовать, рассказывать, что это было за гуляй-поле”.

Борис Акунин. “Убить Фандорина?” Знаменитый писатель отвечает на вопросы журналистов и читателей “РГ”. Публикацию подготовил Игорь Шевелев. — “Российская газета”, 2005, 11 февраля.

“<…> я зарабатывал на жизнь литературным переводом, приходилось переводить много муры. Причем я достиг в этом совершенства. Я переводил с магнитофоном в руках, диктуя начисто, со всеми знаками препинания. Машинистке оставалось только перепечатать. В час я переводил десять страниц, которые можно было потом не редактировать. Хорошая школа для того, чтобы стать автором массовой литературы”.

См. также: Андрей Немзер, “Мы на небо залезем. Объявлена полная акунизация изящной словесности” — “Время новостей”, 2005, № 23, 11 февраля .

См. также: Вадим Нестеров, “Фандорин, вас еще не расстреляли?” — “Газета.Ru”, 2005, 16 февраля ; о “Шпионском романе” .

См. также беседу Бориса Акунина с Марией Кормиловой: “Чужими жизнями жертвуют только мерзавцы” — “Новые Известия”, 2005, 17 февраля .

Павел Амнуэль. Разветвленное древо времени. — “Двадцать два” (“22”), Тель-Авив, 2004, № 133 .

“<…> едва ли не самая поразительная попытка объединения науки и религии — поиск кодов в тексте Торы, предпринимаемый израильским религиозным ученым Ильей Рипсом и пропагандируемый на Западе американским журналистом Майклом Дрознином. <…> Прежде чем обратиться собственно к интерпретации кодов Торы, обратим внимание на видимое с первого взгляда противоречие в определении времени, содержащееся в догматах монотеистических религий…”

Марк Амусин. Фейхтвангер в меняющемся мире. — “Время искать”. Журнал общественно-политической мысли, истории и культуры. Иерусалим, 2004, № 10, октябрь.

“<…> личность <…> очень репрезентативная. <…> политический писатель par excellence ”.

Лев Аннинский. Закушенные слезы. — “Литературная Россия”, 2004, № 4, 28 января .

“Я привожу здесь самые пронзительные, самые кровоточащие стихи из книг Геннадия Русакова: они достойны войти в историю русской лирики”.

Лев Аннинский. Вероника Тушнова: “Не отрекаются, любя...” (Из цикла “Засадный полк”). — “День литературы”, 2005, № 2, февраль .

“Нет, это не Сольвейг, терпеливо ждущая на берегу, не Пенелопа, коротающая время со швейной иглой в руке (Пенелопа ткала. — А. В.) , не Ярославна, причитающая на городской стене, и не Андромаха, проводившая мужа на битву (хотя этот последний вариант был бы ближе всего к тому, что пережила она в 1941 году). В 1941-м — утешительница и целительница. В 1961-м — страстная, неукротимая, почти невменяемая, иногда нарочито косноязычная жрица любви, не признающая законов и не знающая преград”.

Олег Аронсон. Нужда, труд, пища (возвращаясь к Симоне Вейль). — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”. Инициатор издания — Index on Cencorship . Учредитель издания — Фонд защиты гласности. Главный редактор Наум Ним. Редактор русского издания Елена Ознобкина. 2004, № 21 .

“<…> одна из роковых ошибок нашего времени состоит в том, что проблема бедности отдана экономике и социальным наукам. Отдана словно на откуп. Только затем, чтобы бедность замолчала в своем бессилии что-то сказать о мире, где стыдно быть бедным”.

Анатолий Беляков. Блокадные записи. Предисловие, примечания и публикация Владимира Белякова. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 1 .

“Фpагменты из почти 70 блокадных писем А. Г. Белякова были опубликованы в жуpнале “Нева” (2002, № 9). Хоpошим дополнением к этим письмам, пpедставляющим собой своеобpазный блокадный дневник, являются блокадные записи, котоpые А. Г. Беляков делал с 29 августа по 15 сентябpя 1942 года” (из редакционной врезки).

Николай Бобринский (МГИМО, Москва). Революция и мы. — “Мы”. Православный общественно-политический журнал молодежи России и Русского Зарубежья. 2005, № 1 (34).

“Каждый из приведенных примеров показывает, что поддержка революции, принятие ее идей и следование ее законам было сопряжено с грехом. <…> Итак, в 1917 году наши деды, прадеды и прапрадеды в большинстве своем выбрали беззаконие, точнее, предали себя закону зла”.

См. здесь же беседу координатора Комитета “Преемственность и возрождение России”, члена Попечительского совета журнала “Мы” Андрея Зубова с Вадимом Сергиенко.

Журнал основан в 1938 году в Белграде. Возобновленное издание. Учредители: группа граждан. Главный редактор Николай Бобринский. Тираж 999 экз. 24 стр.

Геннадий Бордюгов. Праздник угнетенных или социальная болезнь? Памятка ревнителям революции и “чрезвычайщины”. — “Политический класс”, 2005, № 1 .

“И дело не только в очевидном поводе — столетии Первой революции 1905 — 1907 годов, которая открыла Россию заново для мира и соотечественников, — а в том, что призрак революции так и не покинул страну”.

В. Е. Борейко (Киевский эколого-культурный центр). Любовь к природе: спорные вопросы. — “Гуманитарный экологический журнал”, Киев, 2004, том 6, выпуск 2.

“Соединение любви к природе с рыночными отношениями является взрывоопасной смесью”.

См. также: Владимир Борейко, “Дикая природа: любите или не приближайтесь. Охрана природы как культурное делание и религиозный опыт” — “Новый мир”, 2002, № 7.

Владимир Букарский. Петр Великий и Цветущая Сложность. Взгляд с Востока на “царя-западника”. — “Русский Журнал”, 2005, 8 февраля .

“В эти дни исполняется 280 лет со дня смерти первого русского Императора, Петра Алексеевича Романова — Петра Великого. <…> От императора Петра потомкам досталась великая, мощная и модернизированная Держава. Такую же страну — с расширенными границами, с восстановленной в рекордно короткие послевоенные сроки промышленностью, с контролем над половиной Европы и с ядерной бомбой — оставил потомкам и генералиссимус Сталин. И так же, как было разбазарено недостойными потомками наследие Петра Великого, — точно так же было разбазарено и промотано наследие, оставленное нам Сталиным”.

См. также: “Приказы и речи [Сталина] военного времени представляют собой один из лучших образцов публицистического искусства на русском языке. Ближайшие аналогии можно найти в посланиях Ивана Грозного и регламентах Петра I, также раскрывавших идеи и принципы русских властителей, однако как от одного, так и от другого Сталин отличается четкостью мышления, конкретностью вопросов и ясностью образов. Все помнят про „братьев и сестер” и „ни шагу назад”. Не исключено, что и формула „наше дело правое”, озвученная Молотовым, также принадлежит Сталину, принимавшему активное участие в составлении речи. <…> Если Сталин не имеет права на Победу, то, значит, триумфы прочих правителей и полководцев — краденые”, — пишет Егор Холмогоров (“Вернуть Сталина Победе” — “АПН”, 2005, 16 февраля ).

Дмитрий Быков. Быков- quickly: взгляд-72. Почему Буш не Путин. — “Русский Журнал”, 2005, 24 февраля .

“Я призываю сразу же отказаться от любого этического момента в рассмотрении истории — в частности истории новейшей; эта мысль до сих пор кажется иным настолько революционной, что, скажем, „Доктор Живаго”, весь на ней построенный, кажется многим очень плохим и надменным романом. <…> История, по Пастернаку, — это лес, мы застаем его зимним или весенним, но влиять на его превращения не можем. Надо стихи писать и любимую спасать, вот и все. И если в самом деле рассматривать историю вне каких-либо моральных модальностей, безоценочно, с учетом масштаба и ничего более, — приходится признать, что Джордж Буш-младший действительно велик”.

В поисках утраченной поэзии. — “Иностранная литература”, 2005, № 1 .

На вопросы анкеты о современной зарубежной поэзии отвечают Владимир Гандельсман и Дмитрий Кузьмин.

Анатолий Власов. Отмена смерти. — “Топос”, 2005, 21 февраля .

Рубрика “Онтологические прогулки”. “Моя мать, мама, умерла в возрасте 92-х лет. <…> Во время похорон мамы, глядя на нее, положенную в гроб, целуя ее ледяной лоб, под белой тканью, покрывавшей ее волосы, наблюдая движение гроба к кремационной печи, щурясь на солнце после выхода на улицу из крематория, сидя дома за столом с едой на поминках, я ощущал в себе непроходящее чувство возбужденности, напряжения, которое я был вынужден определить для себя как „радостное”. Это было так неожиданно, что я проговорился об этом, сам того не желая, во время произнесения поминальных речей”.

Внутреннее делание безъязыкого зверя. Круглый стол, весь в “свежей крови”. — “НГ Ex libris”, 2005, № 5, 10 февраля .

“В нашем предельно демократичном разговоре участвуют: Гейдар Джемаль, Алина Витухновская и их секунданты — соответственно Ахмед Магомедов и Константин Кедров”, — предваряет беседу ведущий полосы “Свежая кровь” Сергей Шаргунов. Среди прочего: “Стихи Гейдара [Джемаля] — мужской ответ на диктат женского недоверия в современной поэзии — недоверия к философии воли или, как сказал бы сам автор, неверия в мужской нарратив” (Ахмед Магомедов). Здесь же — стихи Шаргунова, Джемаля и Витухновской. У Шаргунова — лучше остальных:

Он сидит на сырой траве,

тускло смотрит,

и чей-то голос

все звучит в его голове:

Парень с девочкой — подлецы,

а монгол потерял резцы.

................................

Cм. также: Сергей Шаргунов, “Ре-во-лю-ция!” — “День литературы”, 2005, № 1, январь .

См. также в этом номере “Нового мира” — Сергей Шаргунов , “Как меня зовут?”

Вадим Волков. От вымысла к реальности: “Брат-2” и “Бумер”. — “Неприкосновенный запас”. Дебаты о политике и культуре. 2004, № 6 (38) .

“„Бумер” — про бандитов, которые не проходят социальный отбор и поэтому обречены. Их спонтанность, агрессия, неспособность к рассчитанным действиям — все то, что было преимуществом во времена дикого капитализма, — теперь вовлекают их в постоянный конфликт. Их неадекватность и обреченность переданы в фильме тем, что каждое их действие только ухудшает их положение. Бандитов оставила удача; обстоятельства работают против них”.

Маринэ Восканян. Производство желаний. Содержание в поисках формы. — “Русский предприниматель”, 2005, № 1-2, январь .

“В допетровскую эпоху моды как таковой на Руси не было: существовал национальный костюм и его традиции, но никак не мода. <…> И вот вместо этого пышные прически, декольте и обязанность появляться в „собраниях”. Знать была шокирована — для сравнения представьте себе, например, в наши дни появление закона, предписывающего женщинам появляться в общественных местах исключительно топлесс”.

См. также: “Сейчас все считают корсет неудобным и приветствуют „освобождение” от него. Но в 19 веке корсет, безусловно, придавал женщине sex-appeal, заставлял ее чувствовать себя в форме — психологические выгоды сознания собственной привлекательности явно перевешивали физические неудобства. Развязывание корсета числилось среди эротических забав эпохи и продлевало любовную прелюдию (о краткости которой порой сожалеют современные дамы). Так что, наверное, не стоит торопиться жалеть „несчастных” в корсетах — не зря же они отнюдь не бросились сразу облачаться в свободные платья в стиле Dress-Reform конца 19 века”, — пишет Ольга Вайнштейн (“Классика моды: списки полезных вещей” — “ПОЛИТ.РУ”, 2005, 1 февраля ).

Ольга Газизова. “Русский” — имя прилагательное. — “Топос”, 2005, 24 февраля .

“<…> „русский” — имя прилагательное, прилагающееся к нашей традиционной социально-государственной организации. И начинать надо с ее восстановления... путем „разрушения до основанья” той уродливой псевдогосударственной конструкции, которая к Государству Российскому имеет примерно такое же отношение, как и фаллоимитатор — к тому, что он имитирует”.

См. также: “Ну правда, хоть плачь; что мы за нелюди такие — все существительные, а мы — прилагательные! <…> Но, прежде чем вешаться или бежать в англичане, не худо бы сперва хотя бы в маленький словарик заглянуть, не принимая на веру подобной критики. Хотя бы в русско-английский, это в наше время проще всего. И там черным по белому написано: англичанин — Englishman . Или the English — точно так же, как их язык. То бишь и в том, и в другом случае — прилагательные: либо, если снова перевести на русский, „английский человек”, либо, для краткости, просто „английские”. Это мы ПО-РУССКИ их англичанами зовем. А француз по-французски— Francais . Так же, как французский язык. Прилагательное. А китаец по-китайски: чжунго жэнь или хань жэнь — „срединный человек” или „ханьский человек”. Средина, или Срединное государство (Чжунго), — так по-китайски называется страна, которую мы зовем Китаем. А Хань — это название китайской династии, которая четыре века правила Китаем (а в имперское время названия династии и управляемого ею государства всегда совпадали — Тан, Мин, Цин и пр.); именно в период ее правления завершилось формирование китайской этнической общности и китайцы осознали себя единым народом. И с тех пор вот уж две тысячи лет не стесняются называть себя прилагательными к своей тогдашней великой стране”, — пишет Вячеслав Рыбаков (“Я — русский. Что дальше?” — “Нева”, Санкт-Петербург, 2004, № 11 ).

Никита Гараджа. Революция фронды. Против реакционной революционности. — “Русский Журнал”, 2005, 8 февраля .

“<…> Российская Федерация в ожидании скорее деконструкции, чем революции”.

Марианна Гейде. А. Сокуров. Русский ковчег. — “Топос”, 2005, 3 февраля .

“Мы не просто захвачены действием фильма [„Русский ковчег”] — мы удивительно четко осознаем свою „включенность” в его „реальное время”, это наше собственное реальное время, полтора часа нашей жизни. Мы можем выходить из кинозала, возвращаться туда — но это не отменяет синхронность происходящего на экране и нашей собственной жизни: возникает непреодолимое ощущение того, что фильм продолжается и в наше отсутствие (идея уже не столько лейбницианская, сколько берклианская). <…> отсутствие склейки не позволяет нам „выключиться” из фильма в какую-то другую „картину мира”, оно настаивает на том, чтобы мы досмотрели до конца, пока плавным наездом на пейзаж, открывающийся в окне, мы не будем выведены в другое, последнее время этого фильма — внеисторическое и внеличностное время пейзажа, неизменно пребывающего на своем месте до тех пор, пока земля не остынет и „времени больше не будет””.

См. также: “Элементы юмора присутствуют во всех моих картинах в той или иной степени, но с иронией у меня наименее мирные отношения. Иногда я тяжело воспринимаю иронию в сценариях Юрия Николаевича [Арабова] — когда ирония тотальна, великолепно литературна и это не всегда переносимо на экран”, — говорит Александр Сокуров в беседе с Антоном Долиным (“Никакого Дьявола в мире нет, есть человек и Бог” — “Газета”, 2005, 9 февраля ).

См. также: “В наше время, когда человек практически ничего не читает, ничем не интересуется, кроме визуального товара (я имею в виду плохие американские и европейские фильмы), происходит страшная тотальная подмена. И если сам человек ничего в своей жизни не сделал, не открыл, не выучил, не понял, кинематограф может только усугубить его дикость. Я придерживаюсь той позиции, что всего объяснить нельзя. Кино не может взять на себя функции тотального просветителя”, — говорит Александр Сокуров в беседе с Марией Дубовой (“Если вы не нацист, то поймете любую культуру” — “Новые Известия”, 2005, 16 февраля ).

Яков Гилинский. Судьбы либерализма в России: размышления профана. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.

“Одним из системообразующих факторов современного общества является его структуризация по критерию „включенность/исключенность” (inclusive/exclusive) . <…> Так вот, по мнению профессора Ф. Бородкина, свыше 50 % населения России — „исключенные” <…> то есть люди, вынужденные существовать на обочине жизни, не будучи включены в активные трудовые, социальные, политические, культурные процессы”.

Нина Горланова (Пермь). Об интеллигенции, стратегии успеха и литературе... — “Время новостей”, 2005, № 11, 26 января .

“На меня в юности большое впечатление произвел рассказ Аксенова „Маленький кит, лакировщик действительности”. Такого ребенка мне хотелось иметь, так хотелось с ним общаться... Поэтому я родила много детей. А они стали моими помощниками в работе: приносят сюжеты и словечки, критикуют написанное, замечают оплошности и длинноты. Спасибо Василию Аксенову!”

Екатерина Дайс. Русский рок и кризис современной отечественной культуры. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.

“Гностическое мироощущение объединяет русских рокеров в единую субкультуру <…>”.

Наталья Дараган. Штрихи к портрету Сергея Сергеевича Аверинцева (1937 — 2004). — “Время искать”, Иерусалим, 2004, № 10, октябрь.

“Он существовал [в 70 — 80-е] годы в автономном культурном пространстве, по своей воле (а не прихоти) обустраивая его поэзией Вячеслава Иванова, эссе Честертона, сказками Клайва С. Льюиса и поэзией Нелли Закс”.

Юрий Дворяшин. В поисках правды. О “развесистой клюкве” в киноверсии “Тихого Дона”. — “Литературная Россия”, 2004, № 4, 28 января.

Михаил Шолохов и Сергей Герасимов.

Денис Драгунский. Меняем грузовик на светлячка. Беседу вел Дмитрий Быков. — “Огонек”, 2005, № 4 .

“Главным достоянием России, главной точкой ее роста всегда был балет. И не только балет — это частный и самый заметный случай: Россия отстает от мира по части комфорта и технологий, но значительно опережает в смысле духовной культуры. <…> Сегодня надо вкладывать средства в то единственное, что конвертируется и приветствуется во всем мире: Россия должна стать страной художников, артистической меккой всего мира”.

См. также: Денис Драгунский, “Борьба за право быть рабом” — “Искусство кино”, 2004, № 10 .

Борис Дубин. К столетию со дня рождения Витольда Гомбровича. — “Новая Польша”, Варшава, 2004, № 11 .

“Все романы и большинство новелл Гомбровича на русский переведены, за последние пятнадцать лет они не раз, в разных переводах издавались, открыта для знакомства его драматургия, большими фрагментами представлен „Дневник”. Но „русского Гомбровича” — ни как катастрофического толчка к самоосмыслению, ни как фокуса острой полемики, ни как разворачивающегося события собственной жизни — по-моему, до сих пор нет”.

Здесь же: Витольд Гомбрович, “Из „Дневника”” (перевод Юрия Чайникова).

См. также тематический блок материалов “Портрет в зеркалах: Витольд Гомбрович” (составитель Борис Дубин) — “Иностранная литература”, 2004, № 12 .

См. также: Витольд Гомбрович, “Из „Дневника”” (перевод с польского и примечания Ю. В. Чайникова) — “Новый мир”, 1996, № 11.

Евгений Евтушенко. “Государство должно перестать быть злопамятным в отношении к собственным критикам”. Беседовал Александр Щуплов. — “Политический журнал”, 2005, № 1, 17 января .

“Должна быть создана федеральная организация при Минкультуры или при Фонде российской культуры, которая занималась бы общением писателей с народом”.

“Как можно искусственно вырабатывать национальную русскую идею? Особенно если на это посажен какой-то бессердечный ренегат [Глеб] Павловский, у которого нет никаких убеждений, и этот человек на глазах у многих собравшихся интеллигентов показал мне фигу на юбилее „НГ” <…>”.

Евгений Евтушенко. “Объективно я самый известный поэт в мире”. Беседовал Александр Гаврилов. — “Книжное обозрение”, 2005, № 5, 7 февраля .

“Даже до сих пор я пытался говорить со многими современными высокими священниками, они мне не могут объяснить, почему они до сих пор не сняли с Толстого все это отлучение от церкви. Ну что, ну что такое? Почему не проявить широту характера?”

“Я выступал в синагогах, в мечетях. В мечетях! Подумайте! Два раза. Я выступал в лютеранских церквях, в протестантских, я выступал в православных церквях. В Греции. В Болгарии. Православные церкви мне давали читать стихи. Почему в нашей стране я не могу? <…> Я много раз задавал вопрос большим людям из нашей церкви, тем, кто находится на больших командных высотах. „Ну, Евгений Александрович, ну прецедента не было”. А я им говорю: „А что, у Иисуса Христа был”? — „Ну вы что, себя с Христом сравниваете?” Ну вообще, не в этом же дело! Дело в прецеденте! Почему нельзя в первый раз попробовать что-то? Что, я — оскверню церковь?”

“Многие люди мне верят, и это страшно. Это очень тяжело — быть в чьих-то глазах пророком и каким-то идеалом”.

См. также “Новейшие стихи Евгения Евтушенко” (“Газета”, 2005, 21 февраля ).

См. также: “В сегодняшней „Газете” подборка стихов Евтушенко <…>. Поразительная, чудовищная гнусь. Такие вирши, пришедшие на конкурс „Дебюта” или самотеком в „Топос”, просто не стали бы рассматриваться. <…> Старость наступила, пожалеть бы их, да? Ну, жалею. Но включается тупая физиология. Тотальное неприятие зрелища разложения и распада. И дело уже не в том, что они шестидесятники или нет, я даже не знаю, в чем дело. Просто противно, и все. Без скидок на возраст и все остальное”, — пишет юзер paslen в своем сетевом дневнике от 22 февраля 2005 года .

Венедикт Ерофеев. У моего окна. Послесловие П. К. — “Огонек”, 2005, № 3, январь.

“О пользе алкоголя можно говорить бесконечно — и не только в политическом плане…” Эссе из тома “Малая проза” (М., “Захаров”).

Жажда метафизики по-прежнему существует. Беседа с профессором Каролем Тарновским, заведующим кафедрой философии Бога Папской богословской академии в Кракове. Беседу вела Сильвия Фролов (так! — А. В .). — “Новая Польша”, Варшава, 2004, № 12.

Говорит Кароль Тарновский: “Я назвал бы только четырех действительно необходимых [для русского читателя современных] польских философов. Первый из них, вне всякого сомнения, Лешек Колаковский <…>. <…> Другой видный представитель польской философии — Барбара Скарга <…>. <…> Третий крупный философ — мой учитель отец Юзеф Тишнер. <…> Наконец, четвертый философ — Владислав Стружевский”.

Юрий Жуков. Сталин: иной взгляд. Беседа с автором книги “Иной Сталин”. Записал Валентин Зубков. — “Наш современник”, 2004, № 12.

“Об этом могли бы поведать, скажем, материалы отдела административных органов ЦК КПСС. Но до сих пор, хотя уже и КПСС давно нет, ни одного документа этого отдела получить невозможно. Внешняя политика от ноября 1917 года засекречена, не говоря уж об архивах ФСБ”.

Виктор Залгаллер. Так начиналась война; Так война заканчивалась. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.

1945. “В Польше странно много штатских молодых мужчин. Нищие военные базары. Как-то все продается. Иногда муж торгует женой. Много самогона среди нищеты.

Движемся на север. К Восточной Пруссии. Политбеседа. „Мстите в меру своих чувств. Иногда можете забыть, что есть прокурор. Пусть они отведают горя за наши муки”. А потом — уже под Данцигом — приказ Рокоссовского о расстреле за насилия и поджоги.

В Пруссии пустые зимние поселки. Скот брошен. Провалившаяся корова воет в канаве. Конь, как дикий зверь, красиво стоит в лесу”.

“Мы привыкли к прусскому благоустройству. И вдруг — „польский коридор”. Нищета. В деревенских домах нет даже тарелок. Земляные полы. Из одной деревянной миски кормят и детей, и собаку. А рядом, в версте, торжественные костелы и панская спесь”.

“Город Анклам. Бой кончился. Разбитый большой магазин. В витрине, не замечая, где он, спиной ко всему барахлу стоит молоденький солдат, усталый, в обмотках, и задумчиво ест из ладони леденцы”.

Владимир Зинченко. Дни без числа. Живое время и пространство в философско-поэтической мысли. — “НГ Ex libris”, 2005, № 3, 27 января.

“<…> несмотря на убеждение большинства, что умирают только другие <…>”.

Константин Иванов. Первые телескопы: на пути от раритета к “философскому” инструменту. — “Неприкосновенный запас”, 2004, № 6 (38).

“<…> телескоп с самого начала попал в окружение вещей, способных рождать иллюзии”.

Здесь же: Андрей Кузьмин, “Образы звездного неба в истории европейской цивилизации”; Вадим Гаврин, “„Оттого-то Урания старше Клио…” Атрибуты „учености” в русском портрете эпохи Просвещения”.

Наталья Иванова. Памяти Татьяны Бек. — “Время новостей”, 2004, № 21, 9 февраля.

“И все же внутренняя жизнь поэта закрытая, мало кому понятная. <…> И в этой жизни ей чем дальше, тем тяжелее и труднее было дышать — как человеку и как поэту, сердечной болью говорящему открыто то, что думает, невзирая на все приоритеты прежних отношений. <…> Отсутствие свежего воздуха, общая моральная затхлость, особый цинизм нашей литературной резервации, ненависть предавших друзей, сокращение надежд на свободную перспективу, на будущее, которому мы вместе так радовались на заре нашей свободы и которому так старались споспешествовать, оказались невыносимыми для поэтовой души, у которой нет и не может быть защитного барьера”.

См. также: Нина Горланова, “Таня (памяти Татьяны Бек)” — “Московские новости”, 2005, № 5, 4 февраля; “Ни-ког-да” — “Московские новости”, 2005, № 6, 11 февраля .

См. также: Михаил Поздняев, “Не вынесла душа. Умерла Татьяна Бек” — “Новые Известия”, 2005, 9 февраля .

См. также: Александр Кушнер , “Спасибо голосу, что пел. Из жизни ушла Татьяна Бек” — “Новая газета”, 2005, № 10, 10 февраля .

См. также: “Она ушла” — “НГ Ex libris”, 2005, № 5, 10 февраля.

См. также: Виктория Шохина, “Она не могла молчать” — “НГ Ex libris”, 2005, № 5, 10 февраля .

См. также: Анастасия Гостева, “За три рубля уже не убивают” — “Газета.Ru”, 2005, 11 февраля .

См. также: Владимир Войнович, “Прощай, Таня” — “Московские новости”, 2005, № 6, 11 февраля.

См. также: Анна Кузнецова, “Вещи, которые я” — “Русский Журнал”, 2005, 21 февраля .

См. также: “Памяти Татьяны Бек” — “Знамя”, 2005, № 3 .

Максим Калашников, Василий Ранов. Страна, от потрясений уставшая. “Россияне” так и не сложились в полноценную нацию. — “Русский предприниматель”, 2005, № 1-2, январь.

“В ноябре 2004 года Институт комплексных социальных исследований Российской академии наук представил сенсационные итоги большого социологического исследования — „Граждане новой России: кем они себя ощущают и в каком обществе они хотели бы жить? (1998 — 2004 гг.)”. <…> „Еще в 1998 году наше исследование зафиксировало факт, что ‘советская парадигма‘ не только не разрушилась, но и практически не поддается вытеснению из массового сознания”, — сообщает итоговый отчет”.

Cм. также: “<…> с исчезновением крестьянства автоматически не исчезла сельская ментальность российского народа. Сельский образ жизни — в широком смысле этого слова — во многом остается естественной и важнейшей ментальной ценностью страны”, — пишет Александр Никулин (“Куда селянину податься?! Особенности постсоветского существования российского села” — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21 ).

Дженнаро Каротенуто (“ Reseau Voltaire ”, Франция). Запад уже был. Перевод Анны Гонсалес. — “inoСМИ.Ru”, 2005, 27 января .

Говорит депутат Европарламента от группы “Альянс либералов и демократов в поддержку Европы” (ALDE) Джульетто Кьеза (Giulietto Chiesa): “<…> Ельцин передал секретные коды российского ядерного оружия Соединенным Штатам. Оказавшись у власти, Путин по-тихому эти коды обновил, ничего не сообщив об этом американцам”.

Артур Кёстлер. Диалог со смертью. Перевела с английского Любовь Сумм. — “Неволя”. Учредитель — Редакция журнала “ИнDекс/Досье на цензуру”. Главный редактор Наум Ним. Заместитель главного редактора Елена Ознобкина. 2004, № 2 .

“Я впервые услышал, как захлопнулась за спиной тюремная дверь. Этот звук ни с чем не спутаешь”. Ожидание казни, освобождение. Фрагмент “Автобиографии” А. Кёстлера, не вошедший в подборку глав из этой книги, напечатанную в журнале “Иностранная литература” (2002, № 7, 8 ).

Здесь же: Виктория Сергеева, “Мир на пути к отмене смертной казни”.

Здесь же: Александр Бикбов, “Личное дело декана”; в частности, автор считает, что “смертная казнь — это превращенная форма растущего социального неравенства”.

Ср. с мнением того самого декана Владимира Добренькова, отца убитой бандитами Марии Добреньковой: “Те, кто говорит о бесценности жизни в случае, когда речь идет о наказании преступника, подразумевают фактически, что это жизнь убийцы бесценна. <…> Я неоднократно говорил, что правозащитники — это враги нашего народа” (“Завтра”, 2004, № 7 ).

“Новый мир” планирует напечатать статью Елены Ознобкиной о смертной казни.

Тимур Кибиров. “Нет вечных культурных ценностей”. Беседу вела Мария Шабурова. — “Книжное обозрение”, 2005, № 6, 14 февраля.

Тимуру Кибирову — 50 лет. “Иногда я настолько темпераментно начинаю блажить по этому [о „гибели культуры”] поводу, что даже жалею о некоторых своих высказываниях, так как они скорее уместны в устах автора газеты „Завтра”, который ненавидит всю современную культуру и вообще все, что происходит в современном мире. <…> Те катастрофические изменения, которые сейчас происходят в культуре, сравнимы разве что с 1917 годом, когда происходил слом культурных эпох и было не очень понятно, в какую культурную эпоху мы вступаем. Поэтому некоторые панические настроения вполне естественны, особенно в устах человека, который воспитывался и вырос в другой культуре. Хотя возможно, я просто чего-то не понимаю, просто не считываю значения. <…> Даже среди признанных культурных ценностей нет вечных. Как только мы перестаем что-то воспринимать как вечную ценность, то есть перестаем делать некоторые усилия, чтобы бытие этого явления продлевалось, так оно и заканчивается. Пушкин до сих пор актуален только потому, что мы его так любим, что стараемся воссоздавать контекст той эпохи. Человек, который не обладает культурной памятью, прочтет одно из моих любимых стихотворений Пушкина, „Подъезжая под Ижоры...”, и скажет, что это ерунда какая-то, и в некотором роде будет прав, потому что вне контекста пушкинской эпохи и контекста многовекового прочтения всех культурных ассоциаций оно сегодня может выглядеть глупо”.

См. также беседу Тимура Кибирова с Филиппом Дзядко: “Смиряться с ролью содержанки не хочется” — “ПОЛИТ.РУ”, 2005, 15 февраля .

Константин Кинчев. “В мире культуры было много интересного. Но я все это пропустил”. Беседовал Владислав Корнейчук. — “Политический журнал”, 2005, № 2, 24 января.

“Лично мне рок-музыка дала ощущение того, что я могу противостоять мiру, и — что самое главное — дала возможность почувствовать, что я не один в этом противостоянии лживости запечатанной в клетку условностей псевдоморали, прикрывающей самодовольство, ненасытную жажду наживы и фальшь „общечеловеческих ценностей””.

Илья Кириллов. Непрощение. — “День литературы”, 2005, № 1, январь.

“„Дочь Ивана, мать Ивана” по литературному исполнению превосходит все ранее написанное им. <…> Порою кажется, что это сама жизнь изъясняет себя пером Распутина. Никогда прежде он не поднимался на такой уровень мастерства. Удивительно, но даже недостатки обращены здесь в достоинства”.

См. также: Илья Кириллов, “Вечное возвращение. О новом романе Юрия Бондарева” — “День литературы”, 2005, № 2, февраль .

Капитолина Кокшенёва. Как измерить себя человеку? О некоторых результатах “дружбы” Православия и литературы. — “Москва”, 2005, № 1 .

“<…> литература настоящая и культура классическая не востребованы не потому, что мешают реформы и кризисы, а потому, что изменился масштаб личности, ее качество и ее возможности”.

См. также: Капитолина Кокшенёва, “Как измерить себя человеку? О некоторых результатах „дружбы” Православия и литературы” — “Топос”, 2004, 2 декабря .

Андрей Кончаловский. “Власть есть зло”. Беседу вел Александр Липков. — “Искусство кино”, 2004, № 10 .

“<…> в Голливуде представление обо мне как агенте КГБ возникло потому, что я уже тогда приходил к выводу — и не стесняясь говорил об этом, — что либерализация в России исходит от Андропова. <…> Мне о нем рассказывали мои друзья, которые у него работали. Они говорили о нем с глубочайшим уважением, причем происходило это при распитии водки, в чем принимал участие и Тарковский. Пили, говорили, читали антисоветские стихи… Все это умнейшие, интеллигентнейшие люди. Уважение к Андропову передалось мне от них. <…> И когда в голливудской компании, выпив водки, я пытался говорить о КГБ как об организации, готовящей перестройку, вот тогда-то и появилась большая статья с моим портретом: „Выкормыш КГБ””.

“Я знал, что плохого сделал Андропов, но меня интересовало, сделал ли он что-либо хорошее”.

“Может ли власть быть доброй? Если она добрая, она уже не власть. Власть должна внушать страх, ее должны бояться. Если ее не боятся, мы имеем то, что имели во времена Ельцина, — разгул воровства и бандитизма. Власть есть зло. Человек подчиняется ей лишь затем, чтобы оградить себя от зла еще большего”.

См. также: “Землю ожидает глобальная климатическая катастрофа. А радикальные изменения климата приведут за собой радикальные изменения философии и политики. Запад забудет о своих либеральных свободах и будет отстреливаться от эмигрантов, которые будут ползти по земле и плыть на лодках. Будут отстреливать. Это точно. Это не я сказал, а Пентагон”, — из беседы Андрея Кончаловского с Ольгой Егошиной (“Коррупция — это выражение любви” — “Новые Известия”, 2005, 25 февраля ).

Эли Корман. “Где только не гнездится добродетель?” — “Двадцать два” (“22”), Тель-Авив, 2004, № 133 .

“<…> кто, собственно, из героев романа считает Свидригайлова „ужасным”? Ответ удивителен: кроме Лужина — никто”.

Леонид Костюков. Читатель Довлатова. — “НГ Ex libris”, 2005, № 3, 27 января.

“Довлатов как никто выразил человека своего поколения, социального статуса и, извините, гендера. <…> Но именно это попадание в десятку делало Довлатова не столь интересным для тех, в кого он попал. Мишень не должна любить снайпера или, тем более, испытывать к нему благодарность. (Одна история кстати. Я описал свой опыт преподавания в „Заметках учителя” и предложил их в профессиональную газету „Первое сентября”. Мне довольно энергично отказали и посоветовали отнести свои мемуары в любое другое издание. Потому что учительский фольклор интересен всем, кроме учителей.) Другое дело, что Довлатов поймал своих приятелей и современников, „оцифровал” их, заключил в рамку анекдота. И его жадным читателем становится как бы „дальний”, например молодой офис-менеджер начала текущего века. Живущий не как Довлатов, но воспитанный на тех же культурных кодах”.

См. также: “Давайте представим, как Довлатов написал бы шукшинский рассказ „Раскас”…” — размышляет Лев Пирогов (“Хрен осенью. Между Шукшиным и Довлатовым” — “Топос”, 2005, 15 февраля ).

Алексей Кофанов. Демонтаж. Роман. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.

Антиутопия: американские оккупанты пытаются демонтировать Медного всадника.

Андрей Кротков. Книжный рынок: дикий, ручной, разный… — “НГ Ex libris”, 2005, № 5, 10 февраля.

“Почти полностью исчез тип издания, когда-то бывший основным на советском книжном рынке, — многотомные авторские собрания сочинений, распространявшиеся по подписке. <…> Читатели не хотят даже частично авансировать грядущий товар, поскольку не доверяют стабильности издательских начинаний и хорошо помнят расцвет „подписного кидалова” в начале 1990-х. Издатели соответственно предпочитают выбивать под такие издания государственные гранты и либо отгружают их книготорговым предприятиям по символическим ценам (прибыль уже в кармане), либо пускают „целевым назначением” для библиотек и книгохранилищ”.

Павел Крусанов. Незримая империя — полигон для испытаний государственных стратегий. Беседовала Наталья Андрианова. — “Литературная Россия”, 2004, № 4, 28 января.

“„Незримая империя” — это коллективный проект литературной группы петербургских фундаменталистов, сетевая модель государства, границы которого проходят по кромке сознания каждого носителя имперского духа. Это своего рода полигон, где проводятся испытания идеального государственного образования, той небесной России, которая достойна не сочувствия и сердечной печали, а гордости, уважения и не униженной жалостью любви. <…> Патриот — это человек, любящий свое отечество таким, каково оно есть. Я же люблю свое отечество таким, каким оно еще только должно стать, чтобы сделаться достойным этой любви. То есть я патриот некоего умозрительного образа, патриот Незримой империи, которая рано или поздно найдет воплощение в предметном мире вещей и явлений. Другое дело, что воплотившаяся Империя вечно не соответствует идеальному замыслу о ней”.

Константин Крылов. Испытание. — “Спецназ России”, 2005, № 1 (100), январь .

“<…> в советское время шли разговоры о том, что эта штука [СПИД] может иметь искусственное происхождение, сейчас такие разговоры стали считаться крайне неприличными: „как можно о таком думать”. А ведь, между прочим, СПИД решил множество проблем, стоящих перед западной геополитической стратегией, — ну, например, предотвратил взрыв рождаемости в Африке и появление там сильных черных государств… Правда, от СПИДа умирают и европейцы. Но опять же, если не бояться, то потери приемлемы”.

Евгения Кузнецова (9 класс). Нездешний страх. Японский фильм ужасов — это тысячелетняя традиция плюс современные технологии. — “Огонек”, 2005, № 3, январь.

“<…> почему одна страна способна производить качественные триллеры, а другая никак? Скажем, финский триллер непредставим, французский всегда неудачен, испанский бессвязен, немецкий зануден, а вот английский, американский, датский или, в нашем случае, японский исполнен настоящего ужаса и способен довести до тонкого визга? <…> Японское зло — самое жуткое, поскольку ему нужно что-то принципиально непостижимое. Оно не хочет свести с вами счеты. Вас для него просто нет”.

Валентин Курбатов. Превращение. — “День и ночь”, Красноярск, 2004, № 11-12, декабрь.

“Ведь говоришь „литература”, и ясно слышишь прошедшее время”.

Александр Кустарев. “Неудавшиеся государства”. — “Двадцать два” (“22”), Тель-Авив, 2004, № 134 .

“„Неудавшееся” государство — это буквальный перевод с английского (failing state). По-русски иногда удобно употреблять выражение „дефектное” государство, а также „фиктивное”. Список дефектных государств может быть длинным, но его тяжелое ядро составляют около двадцати стран”.

Левый поворот. Круглый стол. — “Свободная мысль-ХХI”, 2005, № 1 .

Обсуждение статьи А. Н. Тарасова “Творчество и революция — строго по Камю: левая молодежь создает свою культуру” (“Свободная мысль-XXI”, 2004, № 8).

Говорит Б. Ю. Кагарлицкий: “<…> позитивный message левой культуры — это просто инновационная сила культуры как таковой. <…> Это логика неких ценностей, которые не квалифицируются в системе товарных отношений. Тем самым в левизне органически заложен большой культурный потенциал”.

Говорит В. Д. Соловей: “Вызов формируется справа — на той делянке, которую пытается окучивать сам режим. Ксенофобия — не следствие и не феномен политики Путина. Это проявление глубоких, масштабных драматических процессов изменения русской идентичности. Впервые в русской истории — и это революционный сдвиг, поверьте, — русские стали осознавать себя как общность не надэтническую, страновую, государственную, имперскую, а именно как этническую. <…> Это связано еще и с тем, что впервые в собственной истории (по крайней мере за последние 500 лет) русские себя почувствовали очень слабым народом”.

См. также: Александр Тарасов, “Осмысленный бунт. „Новая контркультура” — новый вид молодежной оппозиции” — “Литературная газета”, 2005, № 6, 16 — 22 февраля .

Станислав Лем. “Мы не созданы для бессмертия”. Беседу вел Владимир Тихомиров. — “Огонек”, 2005, № 6, февраль.

“В будущем люди не смогут отличить естественные несчастья от искусственных имитаций, вызванных враждебными действиями какой-то страны”.

Михаил Леонтьев. Прямая и явная угроза. — “Волчье лыко/ Daphne Mezereum ”. Неудобный журнал о медиа. Главный редактор Карл Шуман. 2005, № 1, январь .

“Югославия и Чечня привели к реанимации чувства национального самосохранения России и как следствие — к Путину. Следующая партия — Беслан и Украина — приведет к тому, что наша власть убедится, что договориться невозможно. И это резко сузит и очистит горизонты для принятия политических решений”.

См. также: “Если СССР имел основание не применять ядерное оружие, потому что был великой державой и у нас все было схвачено, то теперь мы можем пойти на принцип — помирать, так с музыкой. <…> Если они хотят иметь на месте города Нью-Йорка и некоторых других своих городов большую яму, то пожалуйста, welcome ”, — говорит Михаил Леонтьев (“Между Россией и США начнется холодная война” — “KM.Ru”, 2005, 9 февраля .

Евгений Лесин. Лучше с чертом. — “НГ Ex libris”, 2005, № 3, 27 января.

“Высоцкий — блестящий поэт. Рифмовка, отношение к слову — даже в „ерундовых” песнях — удивительные. „Бумажный” В. С. не проигрывает „гитарному” (при всей уникальности его как исполнителя). Взял у отца на станции / Погоны, словно цацки, я. / А из эвакуации / Толпой валили штатские. Цитирую по памяти, поэтому не закавычиваю. Но вы чувствуете — какая отменная рифмовка? Что, Бродский или Кушнер лучше рифмуют? Не говорю, что хуже, я, например, Кушнера люблю, и даже у Бродского, по-моему, есть одно хорошее стихотворение”.

См. также: “Пастернак не был алкоголиком, что для русского поэта, согласитесь, загадочно. Впрочем, это не помешало ему стать нобелевским лауреатом. <…> Пастернак не был даже бабником, что еще более загадочно. Он вообще из тех, кто не был, не состоял, не участвовал. Достоевский и Лев Пирогов говорят про таких: осторожненький. Причем Достоевский — очевидно, из зависти. И Лев Пирогов, что загадочно, — тоже из зависти”, — пишет Евгений Лесин (“Ты из семьи таких ослов… 115 лет назад родился русский поэт Борис Пастернак” — “НГ Ex libris”, 2005, № 5, 10 февраля ).

Эдуард Лимонов. “Я разговариваю с погибшей женой”. Беседу вели Мария Дубова, Сэм Клебанов. — “Новые Известия”, 2005, 25 января .

Говорит Эдуард Лимонов — в связи с новой книгой “Торжество метафизики” и выходом на экраны фильма “Русское”: “Эта книга основана на моем лагерном опыте и рассказывает о моем содержании в колонии. И в ней действительно рассказывается о торжестве метафизики. Поскольку, помимо мира реального, видимого, физического, там присутствует еще и „ЗА-физический”, потусторонний мир. <…> Такого я никогда доселе не писал. <…> С мертвыми многие разговаривают, и в этом нет ничего необычного, странного, противоестественного. Я, например, говорю со своей погибшей женой, и это не является прямым следствием моего умопомешательства. Мы о многом с ней не договорили. И я веду с ней какой-то определенный диалог, все время повторяя ей ту обыденную фразу, что говорил ей и при жизни: „Ты не понимаешь!” Мне и сейчас кажется, что чего-то она действительно, на мой взгляд, не поняла. Пытаюсь ей до сих пор объяснить”.

См. также: “Мы живем с ним [Пелевиным] в разных измерениях, он не понимает, что такое тюрьма. Были даже идиоты, которые говорили, что якобы я хотел попасть в тюрьму. Ты сам попади туда — будешь потом говорить. <…> Я никогда не любил Москву — а она меня. <…> Москва — это столица правоохранительных органов, сосредоточие полицейской силы, экономической. Я не люблю Кремль: на мой взгляд, он превратился в символ угнетения, в феодальный замок. Место жестокое и неприятное — все эти терема, скученные вместе. В Кремле давно надо было сделать либо музей, либо общественный парк. <…> Правительство и президент, на мой взгляд, представляют сейчас собой полноценное зло в библейском смысле”, — говорит Эдуард Лимонов в беседе c Еленой Егеревой (“Я свободен” — “Афиша”, 2005, № 2, 31 января — 16 февраля ).

См. также: “Сына не вырастил. Написал 37 книг. Я считаю, что это даже лучше, чем сына вырастить. Партию вырастил, в которой 15 тысяч сыновей и дочерей, так что, слава Богу, если уйду, то меня будет кому провожать, наследников оставлю. Зубы дракона посеяны, то есть ребят, которые ненавидят эту систему, уже не выведешь никакой кислотой. Я этим очень горжусь”, — говорит Эдуард Лимонов в беседе с Элиной Николаевой (“Тюрьма за мною гонится” — “Московский комсомолец”, 2005, 2 февраля ).

См. также: “Театр — абсолютно жеманная, отвратительная, неестественная вещь. Терпеть не могу Немировича-Данченко, Станиславского. Где-то я прочел фразу: когда ставили „Три сестры”, все время пахло валерьянкой. Что может быть отвратительней — какие-то старые тетки, валерьянка, Немирович-Данченко. <…> Я поклонник, безусловно, документального кино. <…> Нет великой литературы. Единственное, чем можно утешаться, — ее нигде нет, и на Западе тоже, правда, по другим причинам. <…> Я пока не думал, почему нет литературы. Когда подумаю, напишу книгу. <…> Вымирают целые жанры, даже инструменты вымирают. Вот фортепьяно — это кому? Зачем?” — говорит Эдуард Лимонов в беседе с Верой Мартинсон и Юлией Невельской (“Борец со всеобщим неудовольствием” — “Огонек”, 2005, № 7, февраль ).

См. также интервью Эдуарда Лимонова: “Я вовсе не разгневан” — “Известия”, 2005, № 19, 4 февраля .

См. также — о его книге “Торжество метафизики” (М., “Ad Marginem”, 2005): “Есть в книге места очень сильные. К примеру, описание обеда заключенных в столовой под музыку „Rammstein”, когда животная энергия поглощения пищи сливается с революционной силы музыкой, зовущей крушить ненавистный, несправедливый мир”, — пишет Александр Вознесенский (“Тюрьма народов, или Лагерек № 13. Повесть о феодально-колониальной России” — “НГ Ex libris”, 2005, № 4, 3 февраля .

См. также: Галина Мурсалиева, “Левое лекарство от скуки. Любить Лимонова стало модно” — “Новая газета”, 2005, № 9, 7 февраля .

См. также: “<…> сегодняшняя идеология НБП — это анархо-космополитизм, прекрасно описанный в книге Э. Лимонова „Другая Россия” — Россия без Церкви, без Империи и без Семьи. В действительности же идеология НБП — это принципиальное противостояние власти, какой бы она ни была . Это линия самого Лимонова, и она, естественно, подходит всем деструктивным общественным элементам, включая социально не определившуюся молодежь, нашедшую в НБП сублимацию своей неустроенности. Единственным выходом для НБП из ситуации мировоззренческого и политического коллапса было бы адекватное самоопределение как анархо-космополитического движения с единственной целью разрушения всех государственных систем в союзе со всеми деструкторами всего мира. То есть нечто противоположное имперостроительскому пафосу национал-большевизма. Можно назвать эту идеологию „лимоновщиной” ”, — пишет Аркадий Малер (“Национал-большевизм: конец темы” — “АПН”, 2005, 14 февраля ).

Валентин Лукьянин. Философские страдания русского ума. Разговор с философом Константином Любутиным при свете уральского снежного утра. — “Урал”, Екатеринбург, 2005, № 2 .

Говорит Константин Николаевич Любутин: “Теперь „диамат” как обязательную для изучения дисциплину упразднили. Это понятно: если не сам он, то уж его преподавание в вузах точно рассматривалось как важный момент идеологического укрепления демонтированного нынче государственного строя. Упразднить-то упразднили, но получилось по Щедрину: я, дескать, понимаю, что мужика пороть гнусно, но что взамен? Философская подготовка необходима — ее и оставили, но отведенное на нее учебное время заполнили эклектической окрошкой, которая помогает формированию интеллекта еще меньше, чем пресловутый „диамат”. Тот хоть, при всех своих догматических перегибах, формировал трезвое, ответственное отношение к научной методологии. Можно сказать и грубее: держал мысль в узде. А нынче „плюрализм”, доведенный до абсурда, создал иллюзию, что методология — это и вовсе какой-то утративший смысл рудимент. Это особенно заметно, когда читаешь диссертации”.

Любовь по заслугам. Беседовала Анастасия Доронина. — “НГ Ex libris”, 2005, № 5, 10 февраля.

Говорит поэт Алексей Цветков: “Кризисы в американской и русской литературе совершенно разнородны, и о них трудно говорить в одном контексте. Под американской я имею в виду всю англоязычную, потому что она представляет собой ее крупнейший раздел. И в целом никакого кризиса в ней нет, несмотря на регулярные слезы книгоиздателей, большинство жанров находится в расцвете, и я мог бы навскидку перечислить десяток-другой просто замечательных прозаиков, начиная с Филипа Рота и Сола Беллоу (хотя последний, конечно, уже сошел с дистанции). Кризис в поэзии реален, и это в значительной мере кризис просодии. У его истоков — Роберт Лоуэлл, начинавший как виртуоз классической метрики, а затем посреди карьеры полностью изменивший манеру: книга „Life Studies” написана полностью верлибром, причем крайне скупым, которого не спутаешь с плотной прозой. Сама эта книга замечательна, но то, что из нее вышло, обернулось некоторой засухой, и засилье этого предельно разжиженного письма было долгим и тяжким”.

“Ситуация в русской литературе иная, потому что кризис в ней общий, социально-системный, в котором она — только отдельная лагуна. <…> Что касается русской прозы, то она, на мой взгляд, попросту умерла, и я больше туда не заглядываю. Заранее прошу прощения у тех, кто считает себя исключением, но проверять нет времени и желания. <…> С поэзией ситуация лучше, потому что традиция не умерла целиком, она пережила коммунизм и сохранилась даже у тех, кто от нее отторгается. Не могу назвать ни одного нового поэта, перед которым подмывало бы упасть на колени, но хорошие стихи есть у многих — стихи короче романов и легче полируются”.

Сергей Малашенок. Свидетель (матерное сознание и грамматика подкорки). — “Топос”, 2005, 2 февраля .

“Итак, на небольшом пространстве мы попытались тут коротко разобраться со всем глубинным многообразием значений русского мата в нашей жизни. И насчитали как минимум не один, а три-четыре мата. Это и язык доисторической метафизики, и средство деконструкции, и язык национального самопсихоанализа, и оружие ненависти”.

“Мат и поэзия в чем-то вообще близки, но не в том плане, что и мат изначально дело бесовское, и поэзия, по Батаю типа, есть зло. Не только в этом идеальном дело, тут еще что-то”.

Редакция “Топоса” честно предупреждает читателя, что “текст содержит ненормативную лексику”.

Игорь Манцов. На дистанции взгляда. — “Русский Журнал”, 2005, 26 января .

“Догадываюсь: иные читатели „Русского Журнала” так и не поверили, что я не читал „Илиаду”. Напрасно. <…> Скажу больше: мне только предстоит прочитать „Анну Каренину”. В ближайшую пару недель. Надеюсь, в 38 лет эта книга усваивается лучше, а переживается интенсивнее, нежели в 18. Впрочем, и это не важно ”.

“Запад скомпрометировал свои базовые ценности, но он знает об этом. Он будет искать их заново, он найдет”.

См. “Кинообозрение Игоря Манцова” в четных номерах “Нового мира” (2002 — 2005).

Сергей Маркедонов. Русские проснутся. — “Территория Будущего”, 2005, 23 февраля .

“В случае если власть пустит процесс „русского возрождения” на самотек, вопрос об удержании окраин отпадет сам собой, поскольку центр страны начнет самоопределяться вплоть до отделения от ненавистных „черных” и „приезжих””.

Александр Мелихов. Невозможно воспеть слабость. Либерал как герой нашего времени? — “Дело”, Санкт-Петербург, 2005, № 359, 14 февраля .

“Либеральная идея обретет силу конкурировать с идеями националистическими и коммунистическими не ранее, чем тоже подарит человеку отдохновение от экзистенциального ужаса и бессмысленности бытия, не ранее, чем объявит ему: я тоже служу бессмертному, но делаю это лучше, чем все коммунисты и фашисты, вместе взятые. Мало того, что я не требую кровавых жертв, но, самое главное, плоды, которым я даю возможность завязаться и созреть, намного более прекрасны и долговечны. Либеральная идея должна „позиционировать” себя не как служба быта, способная обеспечить более высокое качество услуг, а как средство самореализации наиболее талантливой (не оборотистой, а именно талантливой, то есть созидающей бессмертное, наследуемое достояние) части населения”.

См. также: Александр Мелихов, “Том обид на пути к общей сказке” — “Двадцать два” (“22”), Тель-Авив, 2004, № 134 ; полемика с Солженицыным .

См. также: Александр Мелихов, “Все аксиомы ложны” — “Новое время”, 2004, № 40, 3 октября; “Хор совести” — “Новое время”, 2004, № 43, 24 октября; “Либерализм не догма, но руководство к бездействию” — “Новое время”, 2004, № 47, 21 ноября; “Непримиримые интересы” — “Новое время”, 2004, № 50, 12 декабря; “Конфликт грез” — “Новое время”, 2005, № 1-2, 9 января .

См. также: Александр Мелихов, “Мне так кажется” — “Дружба народов”, 2004, № 9; “Прощание с темой” — “Дружба народов”, 2005, № 1 .

См. также: Александр Мелихов, “От принципов к последствиям” — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2004, № 12 .

См. также: Александр Мелихов, “Человека создало воображение” — “Литературная газета”, 2004, № 50, 15 — 21 декабря .

Cм. также: Александр Мелихов, “Либерал? Это непоэтично” — “Московские новости”, 2005, № 7, 18 февраля ; “<…> жизнь для себя и есть то самое ужасное, от чего люди стремятся укрыться хоть бы в загулы, наркотики, самоубийства”.

Анна Михайлова. Приключения Шурика. Людмила Улицкая как зеркало русского застоя.— “GlobalRus.ru”. Информационно-аналитический портал Гражданского клуба. 2005, 9 февраля.

“Сам факт востребованности в начале XXI века подобной литературы, на что указывает неизменный успех Улицкой среди своей целевой аудитории, занимателен, причем скорее с точки зрения банальной социологии, нежели с точки зрения литературоведения”.

Мы у себя дома! — “Спецназ России”, 2005, № 1 (100), январь.

Участники “круглого стола” — члены литературно-философской группы “Бастион”. Говорит Глеб Елисеев, критик, редактор сетевого журнала “Русскiй Удодъ”: “Перспективы на ближайшие десятилетия, а то и на сотни лет для всех сторонников традиционных ценностей, для сторонников Консервативной революции ясны. Стиснуть зубы и пытаться хранить осколки духовной независимости. По мере возможности заниматься пропагандой и просветительством. Ведь свергнуть духовный (а уж тем более — военный и экономический) диктат США в обозримом будущем невозможно. А вот обмануть „баскаков”, использовать их, в том числе и для сохранения нашего духовного своеобразия, возможно. (Хотя бы играя на идее „мультикультурализма” и спекулируя на „архаическом своеобразии русского православия”). Противно? Не спорю. Тоскливо от такой перспективы? Тоже согласен. Однако альтернативой будет уничтожение любых надежд на Консервативную революцию”.

Говорит Вадим Нифонтов, историк, публицист, издатель интернет-журнала “Русскiй Удодъ” : “<…> на сегодняшний день „консервативная революция” для меня лично — это чрезвычайно плодотворное литературно-публицистическое направление (как в Германии 20-х гг. прошлого века), высказывающее мысли, которые могут пригодиться лет через двести... Если, конечно, до тех пор либеральный глобализм не уничтожит все живое. Но не более того. <…> Выход консервативных революционеров на политическую сцену России непременно приведет к тому, что и они, и все вокруг них подвергнется небывало кровавому погрому со стороны новой Орды и ее баскаков. Я этого не хочу”.

Говорит писатель Эдуард Геворкян: “У России нет двухсот лет для ожидания благоприятного момента. Собственно говоря, у нее и двадцати лет не будет. Переформатирование мирового сообщества идет такими темпами, что счет идет на годы, а может, и на месяцы”.

Говорит писатель Елена Мурашова: “<…> они [традиции] существуют даже в такой молодой разновидности литературы, как научная фантастика. Ну вот, например: героиню нельзя изнасиловать, а героя нельзя кастрировать или „опетушить”. Если присутствуют инопланетяне-гуманоиды, то какая-нибудь прекрасная инопланетянка просто обязана влюбиться в землянина, но нельзя, чтобы наоборот. Так вот, если завтра я захочу нарушить вторую традицию — я это сделаю. А вот первая... она способствует сохранению романтических образов, и ее нарушение почти автоматически выбросит автора за пределы жанра”.

Виталий Найшуль, Ольга Гурова. Строение элиты: русские традиции. — “Главная тема”. Общественно-политический ежемесячный журнал. Главный редактор Михаил Леонтьев. 2004, № 2, декабрь.

“Царь и Государь по определению являются сильными людьми. Поговорим о том, почему эти слова иногда выступают как синонимы и почему на самом деле продуктивно разводить их смысловые значения”.

Сергей Небольсин. Крылатый конек. — “Наш современник”, 2005, № 2.

“„Горбунок” — в ряду великих книг ХIХ века. <…> Одно жаль: книг вечных много, а ни к одной из них не напишется вечного же предисловия. Ну что ж поделаешь: выскажем сейчас хотя бы то немногое, что предъявляет к уяснению нынешнее время”. Публикуемая статья — журнальный вариант предисловия к тобольскому трехтомнику П. П. Ершова.

Андрей Немзер. Только-то? Сто пятьдесят лет назад родился Всеволод Гаршин. — “Время новостей”, 2005, № 24, 14 февраля.

“Как всякая притча, история лягушки может толковаться по-разному. Гаршинская героиня — существо романтическое. Изобильные мошками и комарами теплые страны — сниженный, но аналог той очарованной дали, что сливается с небесной отчизной. Там царит вечное лето, неумолкаемо шумит морской прибой, громоздятся величественные скалы, воздух напоен дыханием лавра и лимона. Туда, туда — вослед Миньоне — влекло пылкое воображение юных энтузиастов, будь то чающий преображения мира Генрих фон Офтердинген, отравленный холодными туманами Чайльд-Гарольд или обреченный монашескому обету Мцыри. И наша толстая благополучная лягушка не только встревожилась волшебным блеском Юга, не только измыслила хитроумный способ путешествия, но и одолела свою тленную природу — взлетела. (А ведь страшно ей было! Особенно когда утки переменялись на лету.) Увы, ее ждала судьба всех отчаянных покорителей неба, всех, кто дерзает спорить с судьбой. Самохвальское кваканье-яканье неотличимо от гордыни Икара или Эвфориона (сына Фауста и Елены, в лице которого Гёте запечатлел, а современники увидели лорда Байрона) — лягушка свалилась в грязный пруд. Но ведь и мальчик-горец недалеко от монастыря убежал. <…> Но как сказку ни читай, на чем акцент ни ставь, лягушку прежде всего жалко . Так жалко всех, о ком успел написать Гаршин. <…> Утки не вернулись. Не вернутся никогда”.

О юбилее Гаршина см. также: Леонид Гольденмауэр, “Не жилец” — “Книжное обозрение”, 2005, № 6, 14 февраля .

Валерия Новодворская. Большая мужская прогулка. — “Новое время”, 2005, № 3, 23 января .

“Фильм [Оливера Стоуна] „Александр” — о лишнем, о мужском. О любопытстве. О славе. <…> Нигде так убедительно и глубоко не показано различие мужской и женской сущностей. <…> Как только первый космический корабль доползет до Марса, мужчины опять займутся географией. В масштабах Солнечной системы, Галактики, Вселенной. Они придумают кучу предлогов: ресурсы, жизненное пространство, оборона Земли (Солнечной системы, Галактики). Но мы-то знаем, что они станут искать за Млечным Путем. „В неведомого глубь — чтоб новое обресть” (Ш. Бодлер)”.

О бедном “Синдикате” замолвите слово… — “Народ Книги в мире книг”. Еврейское книжное обозрение. Санкт-Петербург, 2004, № 54, декабрь.

Полемика о романе Дины Рубиной “Синдикат”, основанном на ее трехлетнем опыте работы в московском отделении Еврейского агентства. Pro — Евгений Мороз, Александр Френкель. Contra — см. рецензию сотрудника Мичиганского университета Михаила Крутикова — “Народ Книги в мире книг”, № 52.

Одна в зеркале. Ольга Славникова отвечает на вопросы Дмитрия Бавильского. — “Топос”, 2005, 28 и 31 января .

“Первый роман возник из решения бросить писать. В разгаре девяностых казалось, что литература кончилась. Нам объяснили: рынок протестировал сложную прозу и признал ее никому не нужной. И тогда ко мне пришло восхитительное чувство свободы. Я осознала, что в свою очередь никому ничего не должна. А тогда почему бы мне потихоньку не поработать „в стол”? То есть я как бы бросила, а чем я занимаюсь за закрытыми дверьми, никого не касается. И настало другое творчество”.

“Идеальных романов нет, есть романы, приближающиеся в какой-то части к совершенству. Для меня это „Чевенгур” Платонова, „Дар” Набокова, „Осень в Петербурге” и „Бесчестье” Кутзее”.

Pavell. Сталин. — “Мудрец, равный Небу”. Сетевой дневник Павла Святенкова. 2005, 16 февраля .

“Те, кто говорят „Сталин — бездарный палач и дурак”, забывают, что то же самое говорилось про Николая Второго. <…> Иосиф Сталин исполнил геополитические предначертания Николая Романова. Создал могущественную экономику и науку. Занял Восточную Европу. Вернул потерянные при Николае Курилы, Сахалин и Желтороссию. Победил Германию. Сквитался с Японией. Создал Израиль. Разве этого мало? При Николае задумано, при Иосифе исполнено. И. Сталин — подлинный преемник Н. Романова. Он провел нашу страну через бурю войн и революций и вывел ее к спокойному берегу. Это ему мы обязаны 50 годами мира и статусом сверхдержавы. Это он создал потенциал, который не растрачен и по сей день. Я подымаю свой тост за Иосифа Сталина, продолжателя дела Николая Романова! К борьбе за дело Романова — Сталина будьте готовы!!!”

Олег Павлов. Новые лица русской литературы. Пути и тропы. — “Топос”, 2005, 23 января .

“<…> охотник Михаил Тарковский”.

См. также: Олег Павлов, “Новые лица русской литературы-2. Стыдом и болью, или „Вlue Vаlentine” ” — “Топос”, 2005, 31 января ; об Александре Вяльцеве .

См. также: Олег Павлов, “Новые лица русской литературы-3. Ищущий правду” — “Топос”, 2005, 7 февраля ; о Викторе Никитине .

См. также: Олег Павлов, “Новые лица русской литературы-4. Господин сочинитель” — “Топос”, 2005, 15 февраля ; о Владиславе Отрошенко .

См. также: Олег Павлов, “Новые лица русской литературы-5. Музыка жизни” — “Топос”, 2005, 22 февраля ; о Юрии Петкевиче .

См. также: Олег Павлов, “Сделано в Казахстане” — “Топос”, 2005, 11 февраля .

См. также: Олег Павлов, “Русская литература и крестьянский вопрос” — “Октябрь”, 2005, № 1 .

См. также: Олег Павлов, “Бедные люди русской деревни” — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21 .

Пастернак — травка русской поэзии. 115-летие поэта отметили вручением премии его имени достойным лауреатам. — “Новая газета”, 2005, № 14, 24 февраля .

Анна Саед-Шах беседует с Андреем Вознесенским , “организатором и вдохновителем” премии Пастернака:

“— Я знаю, что в ящике письменного стола Пастернака лежала папочка с надписью: „Андрюшины стихи” .

— Да, Наталья Анисимовна Пастернак нашла. Поэтому во время разгрома дома папка не пропала. Борис Леонидович имел привычку, читая и Пушкина, и Толстого, и современную литературу, ставить карандашом на полях, напротив понравившихся абзацев, строчек или стихов, не галочки, а длинные палочки.

— Вы помните ваши палочки?

— Еще бы! Он был гений, а я — пацан. Я скоро эти стихи опубликую”.

См. здесь же стихотворение Андрея Вознесенского 1980 года “Прощание с книгой”.

См. здесь же новое стихотворение Евгения Евтушенко “На „хвосте””, посвященное Андрею Вознесенскому.

Виктор Переведенцев. Вдовья страна. — “Новое время”, 2005, № 4, 30 января .

“„Новые явления российской смертности” — так назывался <…> доклад А. Ивановой и В. Семеновой из ЦНИИ организации и информатизации здравоохранения. Процитирую принципиально важное место этого доклада. „В настоящее время у нас сформировалось два типа смертности — характерных, так сказать, для ‘чистой публики‘ (выражаясь языком классиков) и ‘народа‘, которые умирают от разных причин и в разных возрастах. И поскольку ‘народа‘ у нас несравненно больше, чем ‘чистой публики‘, мы имеем те показатели продолжительности жизни, которые ставят нашу страну на 80 — 100-е место в мире по этому показателю. Нельзя сказать, что социальная дифференциация смертности отсутствовала в дореформенный советский период, но масштабы ее были совершенно иными, и она не выступала в качестве значимого фактора динамики продолжительности жизни”…”

Илья Переседов (Институт Богословия и Философии, Санкт-Петербург). День муравья. — “Мы”. Православный общественно-политический журнал молодежи России и Русского Зарубежья. 2005, № 1 (34).

“Необходимо категорически отказаться от празднования этой даты [7 ноября] в любой форме и под любым именованием”.

О 23 февраля см.: Виктор Тополянский, “Праздник, который не в ладу сам с собой” — “Континент”, 2004, № 122 .

Аркадий Первенцев. Исход. Из “Дневников” писателя. — “Москва”, 2005, № 1.

В журнале “Москва” (2001, № 6) уже публиковались дневниковые записи Аркадия Первенцева, описывающие первые московские месяцы войны перед началом массовой эвакуации населения, теперь — продолжение. “Паника, охватившая Москву, и временное безвластие очень слабо колыхнули остальные области, лежащие на пути нашего отхода. Правда, это развязало настроения и языки. Мы встречали крестьян, которые ругали советскую власть открыто и говорили нам, что лучше жить сытым рабом, чем голодным свободным. Мы видели разнузданные страсти колхозников, открыто ждущих прихода Гитлера, мечтающих о смене режима на англо-американский, демократический. Но власти сидели крепко на своих местах, и защита столицы заставила притихнуть эти настроения… Город гудел, особенно окраины. Рабочие крупнейших заводов ругали власть и угрожали. Решение о взрыве метро и заводов было встречено с колоссальным недружелюбием. По городу шныряли агитаторы, подбивающие народ на восстание. Но система все же была крепка своим прежним авторитетом, в городе была армия, и попытки мятежа в широком плане были бы, конечно, обречены на неудачу” (запись от 19 ноября 1941 года, город Молотов).

Василий Пичул. “Лучше Красного знамени ничего нет”. Беседу вел Евгений Гусятинский. — “Искусство кино”, 2004, № 10.

“Мне предложили сделать фильм про Сталина. Я никогда в жизни ничего про Сталина не думал, кроме того, что в меня вбивали, пока воспитывали, — книгами Солженицына, Шаламова. <…> Но при этом — скажу сейчас чудовищную вещь, извинившись перед всеми родственниками жертв сталинских репрессий, — я попытался рассказать о Сталине как о персонаже шекспировской хроники. Например, как о Ричарде III. Во времена Ричарда III кровь тоже лилась рекой, но когда мы смотрим Шекспира, мы не переживаем за убитых, мы думаем о том, кто убивает, — и это гораздо интереснее. <…> Встречаясь и общаясь с людьми, современниками Сталина, я понял, что он был великим императором. Естественно, вся русская история абсолютно фальсифицирована. Все, что преподают детям в школах, не имеет никакого отношения к реальной жизни. Сделав фильм, — опять скажу страшную вещь, — я стал сталинистом, я стал поклонником Сталина как шекспировского персонажа. <…> Приехав в Гори и увидев яму, в которой он родился, я понял, что, поднявшись из этой ямы и став одним из великих императоров мира, Сталин проделал колоссальный путь. Другой вопрос, что этот путь проложен по трупам, но в России по-другому не бывает. <…> Но если бы эти вожди (и другие) не убивали, убивали бы их. И это ужасно. Но этот ужас сопутствует всей нашей истории. <…> И Хрущев сам по себе — такой же убийца и палач, как и остальные. <…> Самое сильное из того, что мне показали, — это библиотека Сталина. Сталин читал по-английски. И не просто читал, еще и делал пометки. <…> Когда Сталина называют ничтожеством, это неправда. Сталин был великим императором, диктатором, палачом, убийцей. Надо понимать, что его масштаб несоизмерим с нашим пониманием действительности”.

“Про Андропова сложно было делать кино. <…> Я исходил из того, что Андропов был еврей, сын еврейской женщины и еврейского мужчины. Еврей, ставший императором, — вот о чем кино. Никогда в России и нигде в мире еврей не становился императором. Я понимаю, что такой сюжет очень радикален. Учитывая тот миф, согласно которому нынешнее руководство благоговеет перед памятью об Андропове. Если Сталин — шекспировский персонаж, то Андропов — герой триллера. Когда у него возникала политическая проблема, какой-то человек вдруг неожиданно умирал, и эта проблема решалась. Смерть пяти человек, включая Леонида Ильича Брежнева, враз решила политические проблемы Андропова”.

См. также — в этом же номере журнала “Искусство кино” — “круглый стол” “С кем спал или кого расстреливал?”.

Наль Подольский. Тот самый Кривулин. — “Зинзивер”. Литературно-художественный журнал Санкт-Петербурга. Издатель и главный редактор Евгений Степанов. 2005, № 1.

“Виктор [Кривулин] любил устраивать провокации и хорошо владел этим искусством — одной тихо сказанной фразой он мог побудить людей совершить что-либо такое, чего они делать категорически не собирались”.

Кирилл Подрабинек. Риск бедности. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.

“<…> власть не заинтересована в самом существовании населения. <…> Конечно, российская власть не осознает полностью свой идеал страны без населения, не стремится к нему целенаправленно. Для такого злодейства требуется некоторая незаурядность”.

Григорий Померанц. “Мы находимся в пространстве без дорог”. Беседу вел Сергей Шаповал. — “Российская газета”, 2005, 11 февраля.

“Реформы образования и здравоохранения, по-моему, будут иметь гибельные результаты”.

“Национальная культура для меня — самое ценное в жизни нации”.

“Все, что я пишу, направлено на помощь формированию творческого меньшинства, если воспользоваться терминологией Тойнби”.

Полностью беседа напечатана в новом журнале “Политический класс”, 2005, № 1 .

См. также: Григорий Померанц, “Главный разум” — “Искусство кино”, 2004, № 10 .

См. также беседу Григория Померанца с Кристианом Эгге “Диалоги на глубине” (“Вестник Европы”, 2004, № 12 ).

См. также эссе Григория Померанца “Опыт Майкельсона” в апрельском номере “Нового мира”.

Помрачения рассудка, фетиши и жупелы русской интеллигенции. Тексты художника Александра Шабурова. — “ПОЛИТ.РУ”, 2005, 10 февраля .

“Сегодняшнее время не безнравственней любого другого. Возьмите самые популярные образцы массовой культуры. <…> Скажу больше: Д. Корецкий — это Лев Толстой 90-х, а А. Кивинов — это наш современный Чехов. Я не удивлюсь, если они не попадут в историю отечественной литературы, ибо не ходят на писательские тусовки. Но именно они адекватно описали эпоху. По качеству текстов Дарья Донцова, может, и уступает более именитым авторам, но в ее произведениях есть нечто такое, что важно современным читателям, благодаря чему тиражи ее исчисляются миллионами. А сериал по книжкам Марининой я даже показывал жене с терапевтической целью, когда от жизни в Москве в голове у нее несколько сместились приоритеты. Эффект необыкновенный!” — пишет художник Александр Шабуров, участник и главный идеолог художественной группы “Синие носы”, “которых можно считать продолжателями российского акционизма середины 90-х (Олег Кулик, Александр Бренер)”. Он же: “<…> после Б. Акунина уже нельзя писать „в стол”. Если тебе есть что сказать, умей завладеть вниманием”.

Ежи Помяновский. Неустаревшая тема. — “Новая Польша”, Варшава, 2004, № 11.

“Статья Чеслава Милоша о Мандельштаме („Газета выборча”, 1996, 23 — 24 ноября), его поэтическом величии и человеческой слабости обладает тем достоинством, что заставляет задуматься над двумя немаловажными вопросами. Первый связан с оценкой поведения русских писателей в период террора. Невозможно согласиться с осуждением их всех одним махом, и трудно понять, как Милош, поэт, которому я не вижу равных, а сверх того мыслитель без иллюзий, соглашается применять повседневные нравственные нормы к поступкам людей, поставленных в нечеловеческие обстоятельства, под натиск смертельного гнета…” Впервые напечатано: “Газета выборча”, 1996, 30 ноября — 1 декабря.

Евгений Попов. “Опера нищих”. Документальная проза. — “Вестник Европы”, 2004, № 12 .

“Мне тут недавно повезло, и я наконец-то лично увидел живых марксистов, получив приглашение на их „круглый стол” под названием „Шестидесятники — последнее поколение русской интеллигенции”. Обстановка была самая романтическая — маленький зал, комфортабельное подполье, у входа малый торчал в пятнистом камуфляже. <…> Все бы ничего, я ведь писатель, жизнь изучаю, но тут сменивший оратора Борис С., считающий, будто тоталитаризм был лишь во времена Сталина, а не тогда, когда он защитил свою марксистскую диссертацию, вдруг вторгся на мою территорию и заявил, что писатели перестали писать. Как это так? А я что сейчас, по-вашему, делаю? <…>”

Следует уточнить, что название документального цикла относится не к марксистам.

Александр Проханов. “Я хотел бы воздвигнуть храм”. Беседу вел Савва Ямщиков. — “Завтра”, 2005, № 4.

“И сегодня у русских людей и в нашем патриотическом движении — есть молельщики, филологи, ревнители и знатоки прошлого… <…> Но мало русских людей, которые овладели банковским делом, законами финансового движения, оборотом финансов в мире, пониманием законов этой страшной, нарождающейся или народившейся цивилизации; мало русских людей понимает, как устроена новая глобальная информационная политика. Русский патриотизм сегодня прочно угнездился в храме, в мече и в образе Минина и Пожарского. И мне хочется, чтобы русский патриотизм переместился в русское оружие, в перехватчики и самолеты четвертого поколения, которые нам не дают развернуть, в новые системы слежения за вражескими ракетами, чтобы русская разведка, как она поступила с Яндарбиевым в Катаре, так и поступала со всеми врагами России на всех континентах, не церемонясь. <…> Я себя считаю модернистом. И постоянно рискую. В последнее время я потерял поддержку и симпатии многих близких и дорогих мне людей, которые в моих исканиях, в моих романах вдруг не находят то, что они во мне прежде ценили. <…> Готов ли ты умереть за Россию — или ты готов выпить чарку водки за Россию. Давайте, — слышу я на протяжении пятнадцати лет, — выпьем за Россию! И вот — наливают водки и начинают булькать этой восхитительной влагой — и пьют за Россию уже пятнадцать лет. А России почти уже не осталось”.

Cм. также: “Посреди всех этих портретов [на фотовыставке газеты „Коммерсантъ”] я вдруг обнаружил себя. Что скрывать, в жизни я кажусь себе очень величественным, романтическим героем, Киплингом или Гарибальди. А с фотографии на меня смотрел добродушный смешной толстяк, этакий человеко-шар. Было ощущение, что это глубоководная рыба, которая поднялась на поверхность и ее раздуло. Мне очень понравился этот снимок, я понял, что я именно такой, и теперь, встречаясь с журналистами, что есть мочи выпячиваю живот”, — пишет Александр Проханов (“ BLOW-UP на Волхонке” — “Огонек”, 2005, № 4 ).

Эдвард Радзинский. Новые люди возьмут страну. Беседу вел Дмитрий Быков. — “Огонек”, 2005, № 3, январь.

“Я помню, как меня записывало НТВ во время новогодней ночи. Я долго говорил о том, как стрела христианства улетела далеко вперед, как отстало общество. И как наступает торжественная дата — 2000 лет со дня прихода Христа в мир. Но нет ни одной заповеди, которая не была бы постоянно нарушаема. В следующем тысячелетии мы можем встретиться с осуществлением опасной истины: „Он долго терпит, но очень больно бьет”. Ничего этого не показали. Оставили одну фразу: „С Новым годом, с новым счастьем!”…”

Реквием или прелюдия? Споры о “Серебряном веке простонародья”. — “День литературы”, 2005, № 2, февраль.

“Книга [Владимира Бондаренко] „Серебряный век простонародья” — что-то вроде хрестоматии. <…> К счастью, почти лишенная какой-либо однобокости, в которой было бы можно заподозрить автора. Книга памяти и благодарности целому поколению мужиков-художников” (Сергей Шаргунов).

“В какой-то степени персонажи книги Владимира Бондаренко похожи на динозавров. Они не сумели ни удержать свой мир, ни повлиять и приспособиться к новому. <…> Их идеи устарели так же, как и стиль, вкусы, жизненное дыхание. <…> Поэтому они и не могут создать Гелиополис — произведение, отвечающее потребностям читателя, в том числе и в отношении будущего” (Эрнест Султанов).

Александр Рогожкин. Стайерская дистанция. Беседу вели Ася Колодижнер и Петр Шепотинник. — “Искусство кино”, 2004, № 10.

В связи с фильмом Александра Рогожкина “Sapiens”: “Большой фильм — это проза, где можно развернуться, где можно очень подробно и неторопливо вести зрителей к нужному результату <…>. А короткий метр — это как взял перо, написал одно предложение, и точка. Все. Я вообще люблю восприятие прозы Мандельштамом: „<…> проза, это стадо быков, бегущее”. Он сравнивал прозу со стадом быков, у которых аритмия. Поэзия недоступна аритмии. Это как одно легкое движение, как начертание иероглифа, когда взяли уголок платка, свернули его, обмакнули в чернила, как всегда это делали китайцы, особенно каллиграфы высокого уровня, и одним движением начертали нечто. <…> Да, стихи Басё — это предельно „короткий метр”. Когда к нам на студию пришел из представительства Японии в Санкт-Петербурге человек почти баскетбольного роста (вероятно, он был из северной Японии), я попросил его почитать на японском языке стихи Басё <…>. В результате у меня после этого чтения возникло такое странное, неприятное чувство, не выдумали ли европейцы — по крайней мере в большей степени — сверхсложную поэтическую структуру японского стихосложения? Может, она попроще? Я не говорю о философии, но мне кажется, что европейцы в своих переводах все немножко усложняют. Быть может, японские трехстишья — хайку, или хокку <…> — просто что-то наподобие русских частушек?”

См. также беседу кинорежиссера Александра Рогожкина с Еленой Бобровой: “Некоторые свои фантазии я даже не успеваю записать” — “Газета”, 2005, 7 февраля .

Владимир Рудинский. А. И. Солженицын об А. К. Толстом. — “Наша страна”. Орган русской монархической мысли. Буэнос-Айрес, 2005, № 2765, 19 февраля .

“А вот что меня очень удивляет в новомирском очерке [2004, № 9] — это отсутствие всякого упоминания о драме [А. К. Толстого] „Дон Жуан де Маранья”!”

Бенедикт Сарнов. Квартира Маршака. — “Литература”, 2005, № 2, 16 — 31 января .

“— Россия, голубчик, — сказал он [Маршак] мне однажды, — это такая страна, где надо идти только по дороге. Один шаг в сторону — и попадешь в трясину. А дороги, — многозначительно закончил он, — прокладывает государство.

<…> Вот так, впрямую, мысль о цивилизаторской роли государства в нашей дикой стране, как я уже сказал, была брошена им лишь однажды. Но к разговорам о том, как глубока пропасть, отделяющая тоненькую пленочку цивилизации от темноты и холода российского бездорожья, он возвращался постоянно”.

“Мои попытки отложить визит до его выздоровления были решительно пресечены, и день прошел как обычно, с той только разницей, что принимал он меня в постели и в ночной сорочке. По поводу этой ночной сорочки он, к слову, сообщил мне, что Александр Трифонович Твардовский, когда увидал его в этом одеянии, чуть не умер от смеха. Сообщил он мне это сугубо между нами, чуть ли не взяв с меня слово, что я никому про это faux pas Трифоныча не разболтаю. В детстве я тоже спал в ночной сорочке. Но, разумеется, и не подозревал, что приверженность к этому детскому ночному одеянию может сохраниться у взрослого и даже весьма пожилого мужчины. Однако виду не подавал и тоже — вместе с Самуилом Яковлевичем — посмеивался над неистребимой крестьянской „дикостью” Александра Трифоновича”.

Георгий Свиридов. Наблюдения и мысли об А. Т. Твардовском и А. А. Ахматовой. — “Наш современник”, 2005, № 1 .

“Не совсем эти рассуждения украсили его [А. Т. Твардовского] биографию, и не совсем они были для него полезны. Сначала о Есенине, которого он взялся хулить и противопоставил ему Исаковского и Багрицкого, заявляя, что зря Есенина проходят в школах, что надо бы проходить Багрицкого. <…> Он также написал статью об Ахматовой, где ее, так сказать, легализировал как советскую поэтессу, наследницу Пушкина, и уделил ей нескромное, а я даже сказал бы — большое место в литературе Серебряного века. Но это глубокая ошибка. Существуют страсти посильнее поэтических, посильнее литературных. Они у него были, он очень понадеялся на свое положение, на его прочность, а вот мадам Ахматова оказалась отнюдь не такой доброй. Она о Твардовском высказывалась не то чтобы критически, она высказывалась о нем презрительно, снисходительно. Уничтожая его как поэта вообще. <…> Надо отдать должное мадам Ахматовой. Женщина легендарной злобы, она умудрилась обгадить своих современников, начиная с Блока. Да и мужа своего весьма принижала, в сущности”.

См. здесь же — другие дневниковые записи Георгия Свиридова, в частности о “Собачьем сердце” Михаила Булгакова; а также: Антон Висков, “„Любовь Святая” (Свиридов, Юрлов и „юрловцы”)”; Валентин Непомнящий, “Свиридов. Из личного опыта”; Сергей Субботин, “Мои встречи с Георгием Свиридовым”.

Николай Скатов. Почему мы не любим Некрасова? — “Литературная газета”, 2005, № 6, 16 — 22 февраля.

“<…> [Н. А.] Некрасов является в своем роде единственным у нас поэтом любви, если угодно, в данном случае именно христианской. Конечно, сейчас такой Некрасов нам чужд и любим нами — потерявшими „круговую поруку” — быть не может”.

Максим Соколов. Цитатами больше не пишут. У народа, у языкотворца умер звонкий забулдыга-подмастерье. — “ GlobalRus.ru ”, 2005, 24 февраля.

“<…> неиспользование современной поэзии в повседневной языковой практике есть худший приговор для поэтов”.

Сергей Соловьев. Братья Крым. Рассказ. — “Вестник Европы”, 2004, № 12.

“Коренное население поселка — коты. Их демографическая пропорция к людям, собакам, птицам и прочим соответственно 5 к 1, 3, 2, 1…”

Наталья Тихонова. Российская бедность: масштабы, причины, перспективы. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.

“Более перспективным представляется давно уже использующийся во многих развитых странах подход, когда бедность воспринимается как невозможность вести тот образ жизни, который считается минимально приемлемым большинством населения соответствующей страны. <…> Причем в случае плавного многолетнего обеднения эксклюзия длительное время может не осознаваться, пока не актуализируются значимые потребности, которые оказывается невозможным удовлетворить из-за низкого уровня доходов и дискриминации от всех альтернативных форм решения проблем (господдержки, ресурсов сетей и т. д.). И тогда человек понимает, что у него не просто мало денег, а он перешел черту, на которой написано: „Оставь надежду всяк сюда входящий”. В настоящее время, судя по нашим данным, в состоянии эксклюзии уже находятся 12 — 13 % населения России, и еще почти четверть ее населения находится на грани „черной дыры” эксклюзии. Это позволяет говорить о формировании в современном российском обществе особого многомиллионного слоя социально исключенных, которого в принципе не было в социальной структуре России еще десять лет назад ” . Автор — заместитель директора Института комплексных социальных исследований РАН.

Алексей Траньков. Женщины и русская литература. — “Топос”, 2005, 25 февраля .

“Разница между ними одна: жизнерадостного [Дениса] Давыдова такая легкость завоевания женского сердца весьма и весьма радует, а вот умного, наблюдательного Лермонтова печалит. Именно Лермонтов сказал об этом самое великолепное во всей мировой литературе: „Чего не сделает женщина за цветную тряпичку”. Вот это я и называю гениальностью”.

Наталия Трауберг. Разговоры для бедных. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.

“Мечтают о порядке твердой руки, а лучше бы — о порядке обычном, домашнем. Тогда исчезнет и едва ли не самое мерзкое в бедности: хаос и грязь. Если помните, английским барышням объясняли, что любовь — любовью, а за бедных выходить не надо, потому что будешь возиться в грязи. При всех допущениях (грязь не та, кухня не общая и т. п.) это мысль разумная, а не шкурная. Правда, решение — простое: чем ты беднее, тем больше убирай. К сожалению, и победивший феминизм, особенно советского извода, и вседозволенность, и сорванные нервы успешно создают то, что Ольга Михайловна Фрейденберг называла нетварной бездной Тиамат…”

Требуется обрести смысл. Без национальной консолидации страна потерпит крах. Интервью взял Максим Калашников. — “Русский предприниматель”, 2005, № 1-2, январь.

Говорит Александр Ципко: “Почему сегодня русские деньги не откладывают, не пускают в дело, а прогуливают, спускают на потребление? Да потому, что весь ХХ век приучил их не накапливать. Станешь копить — проиграешь. После 1917 года те, кто копил, все потеряли”.

Виталий Третьяков. Бесхребетная Россия. (Часть первая). Будущее Государства Российского как проблема. — “Политический класс”, 2005, № 1.

“<…> и коллективное, и индивидуальное сознание российской элиты охвачено смутным предощущением более или менее близкого конца России”.

“Представляется, что в разной степени, но обоснованными являются обе антагонистические позиции — и о превышении нынешней РФ оптимальных размеров России, и о том, что сегодняшняя Россия меньше своего естественноисторического оптимума. Однако официальной у нас почему-то считается самая ущербная и наименее мотивированная позиция: РФ и есть Россия”.

Окончание статьи — в следующем номере “Политического класса”.

См. также беседу главного редактора журнала “Политический класс” Виталия Третьякова с Владимиром Поляковым: “Кого бояться?” — “Литературная газета”, 2005, № 4, 2 — 8 февраля .

См. также: “России не нужны революции — это бесспорно. Но ей нужны эволюционно проводимые реформы, революционные по сути и революционно выглядящие. Я бы даже сказал — прямо в духе „оранжевой революции”. С эмоциями, с драматургией, со страстями публичных дискуссий, с тем, что ныне принято называть драйвом (в данном случае политическим)”, — пишет Виталий Третьяков (“Политика без героев. О превратностях политической влюбленности в России” — “Российская газета”, 2005, 10 февраля ).

“У меня была душа”. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.

Из книги “Другов и другие”, вышедшей в Петербурге в рамках финско-российского проекта “Информационная поддержка людей с нарушениями интеллектуального развития”.

У меня была душа,

Где моя душа летает?

У кого я ни спрошу,

Этого никто не знает.

(Александр Другов)

Валентина Федотова. Русская апатия как противостояние хаосу. — “Политический класс”, 2005, № 1.

“Анархический порядок [1990-х] обеспечил поражение интеллигенции на рынке культуры, культурное восстание масс. Апатический порядок [2000-х] создал, вывел на общественную сцену предельные формы культурной апатии, всевозможную попсу”.

Михаил Филин. 1831 год. — “Наш современник”, 2005, № 1.

“Ибо выясняется, что существовала латентная русскость в творчестве Пушкина — его вынужденный стратегический компромисс со временем. Дело в том, что весьма значительный корпус „русских” текстов Пушкина так и не был предан гласности при его жизни ” .

Феликс Фильцер. О происхождении еврейского обычая разделения мясной и молочной пищи. — “Время искать”, Иерусалим, 2004, № 10, октябрь.

Автор выдвигает гипотезу, что выражение “не вари козленка в молоке его матери” в качестве поговорки существовало в разговорном иврите в добиблейские времена и означало: “не откладывай выполнение”, “делай вовремя”, “торопись” и не является пищевым запретом.

Жан-Габриэль Фреде ( “Le Nouvel Observateur”, Франция). Угроза многокультурности. Перевод Виктора Иванова. — “inoСМИ.Ru”, 2005, 27 января .

Говорит профессор Гарвардского университета Сэмюэль П. Хантингтон, автор книг “Столкновение цивилизаций” и “Кто мы?”: “Я не осуждаю иммиграцию, которая всегда была структурообразующей в США. Я лишь констатирую, что если эта тенденция и в дальнейшем будет наблюдаться, США станет страной двух культур и двух языков. <…> Посмотрите на общие характеристики мексиканской иммиграции. <…> Другая опасность затрагивает саму американскую идентичность, проверяет ее на прочность, она связана с „космократией”, „денационализацией” элит, связанной с глобализацией, и все это вызывает резкое неприятие общественного мнения, настроенного патриотически. <…> США всегда были очень религиозной страной, и вера всегда играла важную роль в общественной жизни. Сегодня наступает четвертый религиозный подъем в истории страны”.

Олег Хлебников. “Поехали по небу, мама”. — “Новая газета”, 2005, № 9, 7 февраля .

Памяти Дениса Новикова: “Было ему 37. <…> Он никогда не шел на поводу у литературной моды, не „интересничал”, не эпатировал ради эпатажа, не хотел казаться сложнее себя. И поэтому звук у него — чистый. А еще — глубокий. Тот самый баритон, который очень подходит для неосуществленной сейчас настоящей гражданской лирики. Критики и читатели ждали „красивого, двадцатидвухлетнего”. А он был. <…> Но его проморгали. <…> Любопытно, куда девается интерес к молодым поэтам, когда они становятся зрелыми и действительно — поэтами”.

Здесь же — стихи Дениса Новикова:

....................................

Что нам жизни и смерти чужие?

Не пора ли глаза утереть.

Что — Россия? Мы сами большие.

Нам самим предстоит умереть.

Егор Холмогоров. Янки при дворе царя Александра. — “Спецназ России”, 2005, № 1 (100), январь.

“При всей „голливудщине” „Троя” получилась глубоким, трагическим и философским фильмом о войне. При всем мастерстве Стоуна, при огромном бюджете, дорогих декорациях и великолепных эффектах [из „Александра”] получилась жалкая антиисторическая поделка, которую спасает от полного провала прежде всего великолепная операторская работа и музыка, написанная греческим композитором Вангелисом. <…> Если угодно, „Троя” представляла собой „республиканский” взгляд на войну, а „Александр” — взгляд „демократический”. Первый победил и в жизни, на выборах, и в кино, хотя был сделан намного попсовей и грубее, чем дорогостоящая либеральная поделка. <…> „Троя” является куда более сильной апологией американского вторжения в Ирак и сколь угодно грязных методов ведения войны, чем фильм Мура — обличением той же войны и всей политической грязи бушевского режима”.

Егор Холмогоров. Проблема 2005. — “Спецназ России”, 2005, № 1 (100), январь.

“<…> основная опасность, которая угрожает в течение 2005 года, формулируется очень просто — это угроза самоубийства власти”.

Cм. также: “Если осознание своего собственного положения к пенсионерам придет и если лозунг „монетизации по-настоящему” станет всеобщим, то в этом случае под угрозой окажется весь основанный на рабовладении социально-экономический строй современной РФ”, — пишет Егор Холмогоров (“Мы не рабы. Рабы — они” — “АПН”, 2005, 25 января ).

См. также: Егор Холмогоров, “Партизаны порядка. Рассуждения о сопротивлении революции. Рассуждение второе: oфисная война, январь 2005” — “Русский Журнал”, 2005, 31 января .

Александр Храмчихин. Ельцин. К дню рождения создателя России. — “GlobalRus.ru” . Информационно-аналитический портал Гражданского клуба. 2005, 1 февраля .

“Если бы не было Ельцина — не было бы России. Он ее создал фактически с нуля. В истории очень мало подобных примеров, когда один человек создает государство. Вспоминаются Ататюрк и Маннергейм, причем насчет последнего уже есть сомнения. <…> Почему Россия не поняла значения Ельцина? Турки еще при жизни сделали Ататюрка святым. <…> Главная причина, видимо, в том, что сам Ельцин не понял масштаба своего подвига. <…> Подвиг Ельцина оказался бесполезен из-за невостребованности”.

Человек как зверь и ангел между небом и землей. Беседовала Вера Цветкова. — “НГ Ex libris”, 2005, № 6, 17 февраля.

Говорит Юрий Мамлеев: “Раньше я иногда сам ужасался вещам, мною написанным. Прочитывал их как человек и ужасался как человек — но как писателя меня вела определенная сила (курсив мой. — А. В .)”.

Сергей Чупринин. Экзекуция. К истории одной внесудебной расправы. — “Русский Журнал”, 2005, 2 февраля .

“…„Значит, вы нас осуждаете?” — „Я — нет. Зато другие осудят”. И — как в воду глядел…” Поэты и Туркменбаши. Много ссылок на комментарии в прессе. Полезные разъяснения. Подробности.

См. также cловарь Сергея Чупринина “Русская литература сегодня/ Жизнь по понятиям”: .

Алексей Шевяков. Неравенство и бедность: причины и пути преодоления существующих диспропорций. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.

“По официальным оценкам Госкомстата, объем дефицита денежных доходов у бедных в 2001 году составлял 4,4 % от объема денежных доходов всего населения, в 2002 году — 3,6 % и в 2003 году — 3,1 %. Но в 2002 году, по данным Госкомстата, реальные денежные доходы населения России выросли на 9,9 %, а в 2003 году — примерно на 13 %, то есть за два года они выросли на 24,2 %. Формально это означает, что бедность могла бы быть полностью ликвидирована в конце 2003 года, если бы 18 % общего прироста доходов за 2002 — 2003 годы было направлено на повышение денежных доходов бедных до величины прожиточного минимума. Однако в действительности масштабы бедности снизились незначительно даже по официальным оценкам. Радикального снижения масштабов бедности в условиях быстрого роста реальных доходов населения не произошло потому, что общее неравенство доходов не понизилось, а совокупный рост реальных доходов происходил за счет форсированного роста доходов наиболее обеспеченных слоев населения <…>”.

Алексей Шорохов. Битва за реальность. — “День литературы”, 2005, № 1, январь.

“Опасность того, что русский реализм попытаются сделать торговой маркой, действительно есть. Даже удивительно, как этого еще до сих пор не произошло <…>”.

Этот очень не простой Кшиштоф Занусси. Беседу вел Павел Яблонский (Санкт-Петербург). — “Новая Польша”, Варшава, 2004, № 12.

Говорит польский режиссер Кшиштоф Занусси: “Я мог бы описать его психологический портрет, но не буду. Могу лишь сказать, как я рассказал бы о нем актеру, которому пришлось бы его играть. Путин — это такой человек, который забывает, что если он куда-то пришел, то должен показывать себя людям. Он же любит смотреть на людей сам. А это нетипично для вождя, президента, вообще начальника. <…> Путин — это вообще такая удивительная президентская карьера, которая нормальным путем не могла бы состояться”.

Михаил Юрьев. Крепость Россия. — “Главная тема”, 2004, № 2, декабрь.

“Предлагая нашим читателям для обсуждения текст М. Юрьева „Крепость Россия”, редакция сообщает, что неполный и неотредактированный текст под аналогичным названием, напечатанный ранее еженедельником „Новая газета”, был украден и опубликован без согласия автора”.

Олег Яницкий. О бедности как социальном явлении. — “ИНDЕКС/Досье на цензуру”, 2004, № 21.

“Терпение тесно связано с переживанием человеком различных этапов своей жизни, ее поворотных точек и в конечном счете с ожиданием смерти, страхом смерти. Проблема состоит в том, что для малоимущих эти этапы и общая жизненная дистанция постепенно сокращаются. Однако человек не хочет этого осознавать хотя бы потому, что его деды, прадеды и ближайшее окружение жили долго, и он неосознанно ориентируется на этот жизненный цикл, в то время как среда обитания уже отмерила ему гораздо более короткий жизненный срок”.

Составитель Андрей Василевский.

 

“Дружба народов”, “Континент”, “Наше наследие”,

“Новое литературное обозрение”, “Октябрь”, “Отечественные записки”,

“Рубеж”, “Слово-Word”

Граф А. Х. Бенкендорф. Мое путешествие на край ночи и к границам Китая (фрагмент мемуаров). Перевод с французского М. А. Авады (подстрочник); литературная подготовка текста Л. М. Смирнова; публикация и примечания М. В. Сидоровой. — “Наше наследие”, 2004, № 71-72.

“С. М. Волконский, внук знаменитого декабриста (и, кстати, правнук “деспота”. — П. К. ), в своих воспоминаниях как-то заметил: „Если есть фигуры, ждущие оценки, то Бенкендорф ждет переоценки” <…> Практически все декабристы в своих воспоминаниях отмечали доброту и сердоболие шефа жандармов”.

Ссылки, извините за каламбур, на книги, изданные еще в брежневско-андроповское время (главным образом в Иркутске), тут приводятся.

Марина Сидорова напоминает (а на самом деле открывает заново ) — о реальном, а не сформированном усилиями Герцена и других “вольнодумцев” образе графа. В предваряющем публикацию очерке “Новооткрытые мемуары графа Бенкендорфа как исторический источник” подробно рассказано о структуре документа, его временнбых границах. Здесь особо акцентируется тот факт, что “мемуары Бенкендорфа являются во многих случаях единственным источником сведений о достаточно важных событиях, о которых до сих пор было известно очень мало. Прежде всего это касается административно-инспекторской экспедиции по России 1802 — 1803 годов под руководством генерала Е. М. Спренгпортена”.

Мемуары отважного генерала Отечественной войны и покровителя историков оказались самым познавательно-увлекательным, неожиданным и забавным моим чтением в этом месяце. У Александра Христофоровича — живой глаз, цепкая память, недюжинное понимание географии и знание отечественной истории. А также — таланты Казановы и выносливость Пржевальского. За время тяжелого путешествия он на все обращал внимание: начиная с обычаев какого-нибудь малочисленного племени или особенностей ландшафта, кончая любой мало-мальски интересной юбкой. По этой части он меня даже несколько напугал своей неутомимостью. Дотошность его описаний поразительна. Я все вспоминал, где мне встречался подобный тон, — и вспомнил: “Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо”. То же внимание ко всему, та же жажда жизни.

Надеюсь, редакция “Нашего наследия” издаст воспоминания Бенкендорфа отдельной книгой — как издавала она дневники и воспоминания членов славной семьи князей Васильчиковых и многое другое, столь же ценное.

Андрей Битов. Мой дедушка Чехов и прадедушка Пушкин. — “Рубеж”, Владивосток. Альманах. 2004, № 5.

Судя по всему, это уже третья публикация битовского эссе (см.: “Литература”, 2004, № 36 и “Новая газета”, 2004, № 49).

“Все силы у [Чехова] ушли на путешествие по будущему Гулагу. Он написал книгу „Остров Сахалин”, которую, кроме специалистов, никто не прочитал, как и пушкинскую „Историю Пугачева”. Пушкина сочли историей, а Чехова — географией. В России же эти два предмета неразделимы. <…> В 2002 году мне выпал шанс повторить чеховский маршрут (Сахалинская экспедиция, организованная Русским ПЕН-центром и альманахом „Рубеж”. — П. К. ) с одной принципиальной разницей: я не доехал до Сахалина, а долетел — не месяц в пути, а несколько часов. И проехал я Сахалин навстречу Чехову не с севера на юг, а с юга на север и не на лошадях, а на вездеходе. Дорог не было, как и при Чехове. Лошадей не было. Я сидел в кабине с водителем, меня везли бережно, как яичко, и, однако, путешествие считалось экстремальным. Как же тогда квалифицировать чеховское путешествие? Подвиг. Чехов бы никогда такого слова о себе не употребил”.

Иосиф Бродский глазами современников. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 1 .

Автор известных сборников “Бродский глазами современников” и “Большой книги интервью Бродского” Валентина Полухина беседует — для следующего издания — с поэтом Львом Лосевым и переводчиком Александром Сумеркиным.

“ — Что вы знаете о его „ карьере ” летчика? Он учился летать в Мичигане. Вам не кажется, что без этого опыта он не написал бы свое послание человечеству „ Осенний крик ястреба ” ?

— Он в юности очень увлекался книжками Сент-Экзюпери „Ночной полет” и „Земля людей”. В Энн-Арборе взял несколько уроков. Бросил это дело главным образом потому, что для пилотирования самолета нужно научиться очень четко пользоваться профессиональным языком летчиков и авиаконтролеров, а у него и обычный английский тогда еще оставлял желать лучшего.

Очень может быть, что взгляд с высоты — из опыта полетов. Но в не меньшей степени „Осенний крик ястреба” обязан и мифу об Икаре, и оде Горация „К Меценату”, и „Царскосельскому лебедю” Жуковского, и, конечно, „Орлу” Гумилева, и даже, может быть, „Песне о Соколе” Горького. Между прочим, я как-то прочитал это стихотворение ученому-орнитологу и услышал, что с точки зрения науки там все невероятно, чистая выдумка. Стихи гениальные” (из беседы с Львом Лосевым ).

Кстати, насчет заявленного в вопросе “послания человечеству” — не слишком ли это определение грозно? Принял бы сам И. Б. этот пафос? Гм.

Василь Быков. Афганец. Повесть. Перевод с белорусского Виктора Леденева. Послесловие Михася Тычины. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.

Отчаянная вещь. Весной 1998 года, готовясь к эмиграции, В. Б. передал ее на хранение верному человеку: “пусть подождет”. По-белорусски она печаталась два года назад. Батькиным военно-полицейским хлопцам, думаю, не понравилось. Сам-то он читал лишь “стихи Быкова”, как мы помним.

“Итак, я жил тогда в Одессе…” — “Слово- Word ” (США), 2004, № 42 .

Цитата из Пушкина размашисто вынесена на обложку эмигрантского “демократического издания на русском и английском языках”, а весь номер посвящен одесской теме, коей соответствуют рубрики нынешнего издания: “Об Одессе и одесситах”, “Одесские коллекционеры”, “Из одесских авторов”, “Искусство” и “Одесские поэты”. Открывается ежеквартальник, естественно, очерком “Краткая история возникновения города”. Все участники проекта представлены колоритными фотопортретами: концертные бабочки, распущенные узлы широких галстуков, демократические свитера, задумчивые сигаретки между средним и указательным.

Глаз выхватывает сочинение Евгения Новицкого “Одесса-мама”: “По-видимому, можно смело утверждать, что Одесса как некий городской феномен России окончательно оформилась к концу I мировой войны…” Симпатичный розенбаумообразный автор отмечает, что “ одним из важнейших факторов стремительного развития города являлось его еврейское население . Особый статус Одессы позволил евреям освободиться от местечкового уклада в местах их прежнего обитания и направил их кипящую энергию в развитие экономики и культуры края, сохраняя при этом особенности их религиозной и этнической оригинальности. Именно в это время складывается собственно дух города — Одессы-мамы”.

Олег Соколов и Илья Шенкер пишут о несправедливо задвинутом в небытие старейшем одесском художнике мирового уровня Теофиле Фраермане (1883 — 1957).

Александр Розенбойм сообщает о Валентине Катаеве, Остапе Шоре (прототипе Остапа Бендера) и знаменитом, описанном Куприным — одесском оркестре Гамбринуса. Историко-музыкальный сюжет особливо пронзителен в части представления легендарной фигуры Сашки-скрипача . Грандиозные похороны человека, настоящее имя которого было Шендель-Шлема Янкелев Певзнер, были позднее описаны Паустовским в повести “Время больших ожиданий”.

Юрий Каграманов. Беслан: школа как болевая точка. — “Континент”, 2004, № 4 (122) .

“Но если взглянуть на вещи „без сантиментов”, придется признать, что в нападении на школу был свой резон — хотя, возможно, нападавшие руководились им подсознательно. Школа была и остается проводником русского влияния на Кавказе — гораздо более надежным, чем крепости и форты с „грозными” названиями (вроде Владикавказа или того же Грозного).

Не следует упрощать дело: проводник влияния в данном случае не есть то же самое, что инструмент господства. Просвещение (примерно к середине XIX века окончательно потеснившее идею крещения иноверных) per se было одной из главных целей русского наступления на Кавказ (хотя, конечно, нельзя сказать, что оно было главной целью). Еще шла Кавказская война, а в местах, прилегающих к зоне боевых действий, стали создаваться первые школы — для детей офицеров, но также и местных жителей, которые обучались здесь русскому языку. А русский язык открывал для аборигенов Северного Кавказа дорогу в „большой мир””.

Илья Кочергин. Красная палатка в снегах Килиманджаро. — “Дружба народов”, 2005, № 1 .

Отлично прописанное, очень видимое сочинение. Большой, чуть-чуть романтический рассказ о коллективном байдарочном путешествии-“походе” — с убедительными психологическими портретами всех его участников: прежде всего автобиографического героя и его беременной жены. Так сказать, правда взросления и горечь самооценок относительно молодых героев не вполне нашего времени. Мечты, размышления, поколенческая рефлексия.

С рассказами в этом номере “Дружбы” вообще все в порядке. Илья Кочергин здесь идет сразу за Романом Сенчиным. А после чтения сердечного Гелия Ковалевича (тут “Баллада о мерине” — “почти что” от лица лошадки и “Далеко, далеко за морем” — натурально от лица Ивана Бунина) да мастеровитого пристрастно-живописного Дмитрия Новикова — язык не повернется сказать, что малая форма вымирает или круто видоизменяется.

Жива курилка — сиречь традиция реалистическая. Суровый, но несправедливый Дмитрий Быков даже предлагает для “новых реалистов”-бытовиков свое отдельное издание завести (см. в номере материалы заочного “круглого стола” “ Продуктовый набор или осколок вытесняемой культуры? Толстые литературные журналы в современной России ”).

Священник Андрей Лоргус. Война — это торжество ненависти. — “Континент”, 2004, № 4 (122).

Статья декана факультета психологии Российского православного университета св. Иоанна Богослова написана в ответ на просьбу редакции журнала — откликнуться на выход сборника “Быть чеченцем. Мир и война глазами школьников” (М., “Мемориал”/Новое издательство, 2004), изданного к десятилетию первой чеченской войны.

Это семистраничный текст, из которого я привожу лишь маленький фрагмент:

“Война — во всяком случае, современная война — ставит нас в необходимость воспитать в себе ненависть задолго до встречи с врагом. Так называемая духовная (а недавно — политическая) подготовка нашего воина заключается в том, чтобы ненавидеть условного врага, потому что иначе человек стрелять в другого не станет. Я столкнулся с этим во время афганской войны. Я тогда впервые услышал наших солдат, приехавших из Афганистана и говорящих о глубокой личной ненависти к „духам”. Помню, я удивился: откуда эта ненависть у мальчиков, которым ничего не сделали афганцы. На что мне один из „афганцев” сказал с пеной у рта: „Ты не видел, как они убили моего друга!” Вот это очень хорошо показывает, что делали с нашими солдатами: их вводят в Афганистан, афганцы кого-то вырезают, и тогда наши солдаты в отместку за своих собратьев стреляют в „душманов” уже с личной ненавистью. Точно так же и в Чечне: надо только ввести один взвод и дать потерять одного солдата, чтобы все лично за него мстили. Законы мести — это законы ненависти, они работают в нашем обществе прекрасно. Что этому можно противопоставить? Только любовь. <…>

Единственное, что мы можем, на мой взгляд, сейчас противопоставить войне, вот этому безбожному и бесчеловечному государству, — не либеральные ценности, не защиту прав человека, а защиту самого человека, защиту личности, богоподобной личности. Единственное, что мы можем, — любить и утверждать достоинство человека в человеке. Сознание человеческой ценности и достоинства, сознание богоподобия человека — вот та единственная духовная, национальная и политическая сила, которая в конечном счете способна остановить войну”.

Геннадий Лысенко. Видение первого снега (избранные стихи). — “Рубеж”, Владивосток. Альманах. 2004, № 5.

Бывает шаг в обычнейшей ходьбе,

средь суеты привычнейших явлений,

когда внезапно вспомнишь о себе

и обомрешь,

и, будто бы от лени,

не скрипнет наст,

не шелохнется куст,

лишь иногда всплеснется что-то в венах…

В минуты самых неподдельных чувств

и размышлений самых откровенных

такая сила увлекает ввысь,

такая тишина под лунным светом,

что кажется —

часы остановись,

и время остановится при этом.

Публикации стихов талантливого приморца, покончившего с собой в 1978 году, предшествует обширный очерк о нем и его поэзии — дальневосточного критика Александра Лобычева. Послесловием к подборке является статья друга поэта Ильи Фаликова “Айда, голубарь!”, который, как и Юрий Кашук (о том особый разговор должен быть), много сделал для того, чтобы стихи тихоокеанского бунтаря и самородка пришли к читателю.

“Лысенко пал. Сам по себе, по закону самосожжения. Спалил себя — точно так же, как это было с поэтами во все времена. С такими поэтами. Такого типа. Он был убежден в кратковременности своего существования. „И живое трепыханье / беззащитного огня / раньше времени дыханье / перехватит у меня”. Неподдельный лаконизм его стихов перешел на эту краткость. Иначе он не мыслил ни себя, ни образа поэта. Так многие поступали. Совсем недавно — Борис Рыжий. Они были похожи, я знал и Бориса”.

Завершает поминание мемуар еще одного дальневосточного поэта — Александра Радушкевича. Он приводит, в частности, некоторые афористичные строки из стихов Г. Л.: “мороз — неспешный гардеробщик, пальто и шапки выдает”, “жизнь проста, как принцип эхолота”, “я был богатым, как кассир, несущий на завод зарплату”, “листва осенняя редела, как список роты на войне”, “я знаю кладбище, где буду похоронен. Я в этом смысле здравый оптимист…”.

Миграция: угроза или благо? — “Отечественные записки”, 2004, № 4 .

“Теперь у нас все как у людей — и беженцы, и мигранты, и компактные этнические группы, и лица кавказской национальности, и этническая преступность, и гастарбайтеры с узкой национальной специализацией: белорусы — по дереву, молдаване — по евроремонту, таджики — по уличному попрошайничеству, и так далее. Да и многие из представителей коренного населения сами давно уже „не местные”.

Благодаря внезапному росту пресловутой национальной мобильности у нас теперь есть кому строить дороги и дома, чистить улицы и налаживать замерзшую было жизнь колхозных рынков. Казалось бы, живи да радуйся. Однако довольных оказалось куда меньше, чем можно было бы ожидать, и на поле ксенофобии расцвели тысячи цветов, так что среди них затерялся (курсив мой. — П. К. ) даже привычный российский антисемитизм.

Сегодня демографы, социологи, философы, геополитики и прочие специалисты во всем мире предлагают целый комплект разнообразных, иногда взаимоисключающих прогнозов. Они предсказывают полную арабизацию Старого Света и латиноамериканизацию Нового, а помимо этого — тотальную китаизацию планеты и даже слияние всех и вся в одну энтропийную деревню с единым языком, единой экономикой, общими горестями и радостями. Некоторые обращают особое внимание на то, что россияне и вовсе не должны приниматься в расчет в долгосрочных прогнозах: в связи с неуклонным сокращением количества жителей России есть перспектива исчезновения этого экзотического подвида. Надеясь, что эти мрачные предсказания все же не сбудутся, мы продолжаем „возделывать свой сад”, т. е. заниматься насущными делами…” (от редакции).

Из большого корпуса разножанровых текстов, пересыпанных густой статистической цифирью, выберем информационное сообщение, проскользнувшее в интервью начальника Федеральной миграционной службы МВД России Михаила Тюркина. “По оценкам экспертов, в России находится более четырех миллионов лиц без определенного правового статуса”. “Прирост населения Москвы, зафиксированный за 13 лет, прошедших между двумя последними переписями, составил 2 млн. человек…”

Статистику прироста напомнил в беседе на сугубо “московские” темы первый заместитель начальника Управления координации деятельности Комплекса развития научно-производственного потенциала города Москвы, межрегиональных и общественных отношений Сергей Смидович.

…Как он, бедный, этот титул на своей визитке размещает?!

Любопытный процентаж содержится в социологическом исследовании Анастасии Леоновой (“Неприязнь к мигрантам как форма самозащиты”). На вопрос 2001 года “Слышали ли Вы о погромах на рынках в Москве? Если да, то какие чувства вызывают у Вас эти события?” — 25 процентов респондентов выразили уверенность, что “приезжие сами во многом виноваты в плохом к ним отношении”; у 7 процентов вся эта кровянка не вызвала “никаких особых чувств”; и, наконец, 14 процентов остались удовлетворены, “что „черные” получили по заслугам”. Как жаль, что в исследование не включен вопросец: “Если бы Вам лично предложили принять участие в… м-м-м… силовом предупреждении приезжих, выдали инвентарь (стальные рейки и цепи) и транспорт доставки, то как бы Вы поступили?”

Итак, поздравим себя: примерно каждый шестой из нас — расист.

Журналист-правозащитник Лидия Графова, возглавляющая Информационное агентство “Миграция”, рассказала о работе Форума переселенческих организаций. На конгрессах форума, объединяющего 287 организаций и 200 тысяч активных мигрантов, работа, пишет, в частности, Графова, начинается с исполнения гимна (прямо как в “Республике Шкид”, добавлю я от себя). Пишет Графова и такое:

“Горько признать: Россия до сих пор не оценила привалившего ей богатства. Энтузиазм первой волны миграции, когда ехали самые энергичные, одержимые любовью к России, был фактически... посыпан дустом. По многим причинам. Но главная в том, что с самого начала у руководства страны не было политической воли принимать мигрантов.

Россия безуспешно ищет объединяющую национальную идею, а она — вот, валяется под ногами. Солженицын выразил ее двумя словами: „сбережение народа”. Принять гонимых соотечественников, проявив воспетую нашими классиками самоотверженность и широту русской души („русский мужик последнюю рубашку с себя снимет — другому отдаст”), значило бы, во-первых, укрепить дух нации. Не говоря уж о том, что принять мигрантов стране, где нарастает демографический кризис, просто выгодно <…>”.

Отмечу пространные свидетельские показания, помещенные в статье Елены Кирилловой “Вынужденные переселенцы в России: оправдались ли надежды”. Реальное положение различных групп мигрантов, о которых пишет, в частности, Кириллова, крайне неблагополучно. Полезными представляются и включенные в настоящий номер “Записок” две справки: “Российское миграционное законодательство” и “Нелегальная миграция”, подготовленные информационным консультантом журнала Алексеем Ковальчуком.

Миражи воспитания. — “Отечественные записки”, 2004, № 3.

“<…> Мы, родители, обречены вечно метаться в замкнутом кругу нескольких простых и, увы, неразрешимых противоречий. Откуда в ребенке дурные черты, от плохого воспитания или „от генов”, а если от генов, то от чьих — ваших собственных или родни вашей жены (мужа)? Как свое чадо воспитывать — как делали это наши родители или надо во что бы то ни стало держаться с веком наравне? В какую школу его отдавать — в частную и свободную, чтобы вырос белым и пушистым, или в государственную и палочную, чтобы знания „от зубов отскакивали”? Почему дети не торопятся принимать наши моральные ценности? Может, эти ценности устарели и нужны новые? Но если новые — то, право, какие же это ценности?

А может быть, нам вообще только кажется, что мы воспитываем своих детей, на самом же деле это только мираж и воспитывают их самостоятельно, без нашей помощи, природа и среда?

Наука, дай ответ! Не дает ответа…” (от редакции).

Александр Венгер в статье “Мы и наши дети” тоже задает сплошные вопросы и выводит: “Настоящие сложности возникают тогда, когда мы сами недостаточно ясно понимаем, „что такое хорошо и что такое плохо”, — другими словами, когда мы переживаем кризис. Похоже, что для многих российских семей сейчас настал именно такой период, поскольку само наше общество находится в кризисе”.

Теме исчезновения детства посвящен реферат по книге американского социолога Нейла Постмана, подготовленный Александром Яриным. Социальное понятие детства в оформленном виде, согласно этому исследованию, существует в сознании европейского человечества лишь последние четыре века и представляет собой искусственный продукт развития общества. Говоря о потенциальном средстве возрождения детства в Америке, Постман уповает на компьютерное программирование, требующее от подростка серьезных навыков и мастерства, оговариваясь, впрочем, что эта палочка-выручалочка может быть использована и не по назначению.

Об отношении к детям в русской традиционной культуре , главным образом в Средние века, пишет здесь Александр Панченко. Вспоминаются старинные “представления об особой, не подлежащей рациональной оценке власти родителей над детьми”, отразившиеся “в позднейших крестьянских поверьях о мистической силе родительского (и особенно — материнского) проклятия”.

Психологическую подоплеку шести воспитательных стратегий — от передачи ребенка профессионалам до сугубой опоры на бабушку — внимательно рассматривает Гражина Будинайте “глазами семейного психотерапевта”. Тот же раздел (“В родительских руках”) своеобычно дополняет сочинение писательницы Нины Горлановой “Педагогическое поражение и педагогическое продвижение” — “про нас с мужем и нашу приемную дочь”.

О воспитании детей в вере говорит Антоний, митрополит Сурожский: “<…> надо, конечно, ребенка учить. Но опять тут есть два момента, как мне кажется. Первый момент тот, что семья должна его учить все время. То есть не все время ему твердить Божественные истины, а учить его примером, учить тем языком, который употребляется. Я вам могу пример дать об этом <…>. Во время немецкой оккупации немцы вывозили из России детей, которых употребляли на работы. Один мой товарищ, такой Ваня, который потом стал в Америке епископом Сильвестром, был допущен к такой группе детей, потому что говорил по-немецки. Среди этих детей он встретил мальчика лет 10—11, который его поразил тем, что его мысли были как бы оформлены Евангелием и что он часто употреблял такие формы речи, которые не были цитатами из Евангелия, но настолько напоминали евангельскую мысль, что мой товарищ его отозвал в сторону и говорит: „Слушай, ты такой маленький — откуда ты так хорошо Евангелие знаешь?” Мальчик ответил: „Евангелие? А что это такое?” — никогда не слышал. Ваня ему говорит: „Евангелие — это такая книга, где говорится о жизни и учении Иисуса Христа”. — „А кто это такой? ” И, продолжая расспросы, Ваня обнаружил, что родители этого мальчика были верующие. Это было сталинское время, дать ему какое бы то ни было религиозное воспитание было слишком опасно; в школе его могли спросить, как других детей спрашивали: А ты знаешь, кто такой Бог? А ты знаешь то? знаешь сё? — и он выдал бы своих родителей. И родители взяли за правило никогда, во всяком случае при нем, не говорить ничего, что не было бы созвучно евангельской правде. И он Евангелие воспринял как норму жизни, не как „учение” каких-то людей о ком-то или о чем-то, а — „так люди думают”, „так мои родители чувствуют”. И когда владыка Сильвестр дал ему Евангелие, он начал читать: „Да, да, вот оно так и есть…” Вот это самое истинное воспитание, какое можно дать ребенку. А когда ребенок видит, что родители живут на своем уровне одним образом, а когда снисходят на его уровень, начинают жить по-иному, он сразу понимает, что все это ложь, подлог, что все религиозное воспитание — только способ над ним получить власть”. Напомню, что любые тексты владыки Антония — это расшифрованные магнитозаписи.

В этой книжке “Записок” не обошлось и без темы воспитания наследников русского престола (Ольга Эдельман), и без “иноверческих” примеров (см. статьи о мусульманской школе воспитания Михаила Рощина и Исмагила Шангарева ), а также — без пионерии (Светлана Леонтьева) и трудновоспитуемых (Максим Кронгауз). Последний автор опирается в своей статье на пьесу Евгения Гришковца “Как я съел собаку” — М. К. разбирал ее с французскими студентами-русистами, рассуждая, помимо прочего, о воспитании свободой и испытании унижением…

Вообще в 18-м по счету номере “Записок” материалы организованы по привычно-удобной схеме: использованы все классические журнально-альманашные жанры (рецензии, интервью, социологические исследования и проч.) — гомеопатически разбавленные уместными цитатами из одноименного издания позапрошлого века.

Анатолий Найман. Деревенский философ. Стихи. — “Октябрь”, 2005, № 1 .

............................................

И, в общем, я жизни доволен итогами,

смотря с крыльца, как здоровые лбы

под водоотталкивающими тогами

отправляются с девственницами по грибы.

(“Деревенский философ”)

........................................................

Лето — как фильм про наци: все шнелль и шнелль .

Старость зверей узнают, умножая на шесть

возраст. Но сколько прожил сентябрьский шмель,

на полпути к фонарю побеждая тяжесть?

(“Двор наполняется снизу вверх…”)

Арсений Несмелов. Я люблю вас, старые погоны. — “Рубеж”, Владивосток. Альманах. 2004, № 5.

Большой знаток литературы русского зарубежья, Евгений Витковский пишет во врезе о том, что стихотворение “Старые погоны”, за которым он “охотился много лет”, впервые публикуется целиком, вместе со второй частью. “Уж по телу резались погоны, / Забивались звездочки в плечо… / Разве пленных офицеров стоны / В нашем сердце не звучат еще?..”

Я опять вспомнил, как в Рыбинске, на уходящей в Волгу стене биржи, Юрий Кублановский (вместе с которым мы, кстати, с недавних пор состоим в редколлегии “Рубежа”) показал мне поразительно лаконичную мемориальную надпись, выбитую местным краеведом-энтузиастом: “Здесь в 1918 году большевики расстреливали русских офицеров”.

Соединилось как-то.

Олег Павлов. Русская литература и крестьянский вопрос. — “Октябрь”, 2005, № 1.

Это тридцатипятистраничное эссе — лучшее из читанного мной — на объявленную в заголовке тему. Хоть сейчас в школьные, вузовские или какие угодно пособия. Энциклопедично, парадоксально, страстно и жестко.

“Любовь к народу — это подмена, потому что полюбить и понять мужика — значит перейти в его идею, а это для интеллигентного человека невозможно. Даже если он отречется от своих идеалов, то сможет ли понимать, верить, чувствовать как русский мужик? Сможет ли посмотреть на себя глазами мужика? „А любите ли вы то, что любит русский народ?” — обращался Достоевский к своему сословию. Что понял Блок: такая любовь никогда не станет любовью. Она примет совершенно другую форму: нелюбви к реальности, в которой существует со своей идеей народ... Поэтому любовь к народу становилась ненавистью к России. Поэтому человек из народа становился для интеллигенции „маленьким человеком”, которого, чтобы уж полюбить, нужно возвысить как существо нижестоящее в своем развитии, то есть научить, воспитать, освободить... Конечно, он ведь не мог бы сам себе преподать уроки, сам себя выпороть для прилежания, сам себе простить грехи для очищения души, сам с себя сорвать оковы, чтобы обрести свободу! Все это должен был делать для него кто-то другой  — учить, наставлять, освобождать, пороть! <…>

Идея народности — это революционное задание. С нее, с этой идеи, начинается эстетизация безбожия. Такого рода эстетическая критика внушает искусству революционный дух... Начинается разрушение традиций, то есть исторической и духовной связи в явлениях культуры, авторитет и тайну которых можно не признавать. Дается моральное разрешение к новой свободе в поступках, так что прежде постыдное становится публичным. От искусства требуется быть современным, но не иначе как „разрушая старые художественные формы”, рационально освобождая русское в искусстве от чувства любви и родства с русским же по духу”.

Роман Сенчин. Рассказы. — “Дружба народов”, 2005, № 1.

Это сразу после него, Сенчина, в номере идет Илья Кочергин (см. выше).

Рассказов тут три: “Постоянное напряжение”, “Жилка” и “Шайтан”.

…Вот и традиционно-реалистическая (короткая!) линия у Сенчина пошла. Или это задача повернулась не в привычную исповедально-экзистенциальную (“романную”) сторону, а в отстраненно-рассказочную? Нет, а вдруг и вправду полюбилось Сенчину такое как бы “казаковско-екимовское” письмо, а?

Последняя новелла от лица собачки тоже очень хороша — и темой своей, многократно испытанной, и вообще — умением находить точные слова-образы-повороты, расставляя их в правильном порядке. Да ладно вам трындеть, господа критики: “предсказуемо-де да скучно…”. Не нападайте. Правильно все это написано, непретенциозно. …Честное слово, не номер журнала, а сборник рассказов какой-то. Словно услышала редакция призыв В. Бондаренко — о необходимости возврашения читательско-писательского интереса “к емкому рассказу, который стбоит и романа”. Правда, “за это и платить надо эксклюзивно, — уточняет В. Б., — один рассказ в номер, но убийственной силы…” (этот совет прячется в дискуссии о толстых журналах, помещенной в конец настоящего номера “ДН”).

Отличная мысль. Правда, Романом Сенчиным никого не убьешь. Как и его сономерниками, впрочем.

Валентина Синкевич. Русские поэты Америки. — “Рубеж”, Владивосток. Альманах. 2004, № 5.

Как хорошо, что главный редактор “Рубежа”, неутомимый Александр Колесов, попросил Валентину Алексеевну написать этот очерк, рассказывающий о трех поэтических волнах эмиграции, о наиболее важных (да и мало известных) именах. Кому же, как не ей — редактору “Встреч”, многолетне знакомой со многими из фигурантов?

Тут воспоминания и мысли о творчестве поэтов первой волны — Лидии Алексеевой, Юрия Иваска, Ираиды Легкой, Бориса Нарциссова и Игоря Чиннова. Вторая эмиграция представлена этюдами об Ольге Анстей, художнике и стихотворце Сергее Голлербахе, “первом поэте” этой генерации Иване Елагине, Олеге Ильинском, Николае Моршене и Владимире Шаталове. Из поэтов последнего “вала” Валентина Синкевич выбрала Дмитрия Бобышева, Иосифа Бродского, Марину Гарбер, Наума Коржавина, Михаила Крепса, Льва Лосева, Ирину Машинскую, Игоря Михалевича-Каплана и Юрия Попова.

Борис Тарасов. А. С. Хомяков: взгляд на человека и историю. — “Наше наследие”, 2004, № 71.

Статья Б. Тарасова открывает раздел “200 лет со дня рождения А. С. Хомякова”, куда помимо нее входят воспоминания крестника Хомякова — Дмитрия Дурново и письма А. С. Хомякова К. С. Аксакову.

“„Безнаказанно нельзя смешивать общественную задачу с политической <…> Перевоспитать общество, оторвать его совершенно от вопроса политического и заставить его заняться самим собой, понять свою пустоту, свой эгоизм и свою слабость — вот дело истинного просвещения”. В решении насущных задач такого просвещения Хомяков отводит большую роль мудрому консерватизму, устойчивым традициям, непреходящим национальным ценностям, на основе которых только и могут получить успешное развитие новые достижения и прогрессивные изменения. Для сопоставления животворного традиционализма и нигилистического новаторства он использовал значительно расширенное истолкование деятельности английских партий тори и вигов как двух сил, по-разному ориентирующих общество. Вигизм для него есть „одностороннее развитие личного ума, отрешающегося от преданий и исторической жизни общества”, от характерной для торизма опоры на религию, древние обычаи, семейное воспитание, классическое образование и берущего за основу эгоистические стимулы поведения, материальную выгоду, чисто внешний, технический прогресс. По убеждению Хомякова, русские виги в лице Петра Великого и его последователей опрометчиво отбросили корневые ценности отечественного торизма — „Кремль, Киев, Саровскую пустынь, народный быт с его песнями и обрядами и по преимуществу общину сельскую”. А это в перспективе грозило социальными напряжениями и кровавыми катастрофами, что и было подтверждено дальнейшей историей”.

Алексей Цветков. Три стихотворения. — “Октябрь”, 2004, № 1.

.........................................

заведу расшивную тетрадь

черный бархат на алой подкладке

чтобы всех кто рожден умирать

занести в алфавитном порядке

для каких-нибудь лучших веков

где судьба осторожней и строже

бродский проффер сопровский цветков

и ромашки

и бабочки тоже

(“теплый вечер дождями омыт…”)

Ничего не поделаешь: любящему поэзию тех, кто когда-то называл себя сообществом “Московское время”, сразу лезут в голову свои личные, читательские переклички. Тут и кенжеевское “Но в этот час безлюден Колизей, / лишь на стене темнеет в лунном свете / посланье от неведомых друзей: / „Мы были здесь. Сережа, Алик, Петя”” (“Льет в Риме дождь, как бы твердящий: верь…”), и гандлевское “…и птичка, и жучок, и травка, наконец. / Такая трын-трава. И ничего другого” (“Как ангел, проклятый за сдержанность свою…”). Само всплывает в памяти.

Как странно думать, что именно сегодня, когда дописывается этот обзор, ближе к вечеру мы увидимся с Цветковым, чтобы попробовать записать его пластинку (CD) для нашего проекта “Звучащая поэзия”, и что я попрошу его прочитать эти новые стихи перед микрофоном…

Михаил Щербаков. Корень жизни. — “Рубеж”, Владивосток. Альманах. 2004, № 5.

Яркие, колоритные рассказы эмигрантского писателя и издателя, руководившего в Шанхае литобъединением “Восток” и редактировавшего альманах “Врата”. Этот бывший военный летчик (Первая мировая и Гражданская) покончил с собой в Париже в 1955-м.

Зачин первого рассказа таков: “Цзян-Куй убил Ли Фу-линя, женьшенщика, вовсе не из личной злобы. Он даже не знал, что того зовут Ли Фу-линем. <…> Все это произошло потому, что оба смотрели на жизнь совершенно по-разному…” Этот зачин достоин Юрия Милославского, автора бессмертной, на мой взгляд, книги “От шума всадников и стрелков”. Кто читал — вспомните рассказ “Смерть Манона”.

Ботаническая часть темы: в этом же номере “Рубежа” публикуется научно-популярный очерк “Женьшень”, написанный известным писателем дальневосточной эмиграции Николаем Байковым (1872 — 1958), автором знаменитого романа “Великий Ван” (см.: “Рубеж”, 1992, № 1).

“Я вашу музыку знаю и люблю…” Публикация Вл. Вельяшева. — “Наше наследие”, 2004, № 71.

Уникальные материалы из архива поэта Сергея Городецкого, между прочим, автора “знаменитого” советского либретто оперы Глинки “Жизнь за царя” (“Иван Сусанин”). Здесь автографы русских композиторов, письма, ноты и фотографии многих из тех, кто писал романсы и песни на стихи автора “Яри”. Кроме обширно представленного А. К. Лядова здесь Прокофьев, Глазунов, Гречанинов и другие.

IN MEMORIAM. Галина Андреевна Белая. — “Новое литературное обозрение”, 2004, № 70 (6) .

О выдающемся литературоведе, филологе и педагоге горячо говорят Андрей Зорин, Вадим Гаевский, Мария Розанова и бывший ее студент Олег Клинг (которому в студенческие, еще “журфаковские” времена Г. Б. вывела в зачетке “пятерку с плюсом”).

Помнится, именно с книжки Г. Белой “Дон-Кихоты 20-х годов” начался и мой собственный интерес к прозе и литературной критике той эпохи: Берковский, Лежнев, Полонский. Создание Галиной Белой историко-филологического факультета РГГУ уже стало фактом большой истории русской филологической науки. Для нее же оно было, как справедливо пишет Клинг, “одним из воплощений „семейного счастья”…”.

Составитель Павел Крючков.

.

ДАТЫ: 9 (22) мая исполняется 100 лет со дня рождения Леонида Николаевича Мартынова (1905 — 1980); 11 (24) мая исполняется 100 лет со дня рождения Михаила Александровича Шолохова (1905 — 1984).

ИЗ ЛЕТОПИСИ “НОВОГО МИРА”

Май

10 лет назад — в № 5 за 1995 год появилась рубрика “Периодика”.

35 лет назад — в № 5 за 1970 год напечатана повесть Василя Быкова “Сотников”.

60 лет назад — в № 5-6 за 1945 год напечатано “Обращение тов. И. В. Сталина к народу”.

70 лет назад — в № 5 за 1935 год напечатаны воспоминания К. Чуковского “Илья Репин”