Гродская Елена Евгеньевна родилась и живет в Москве. Поэт, эссеист. Закончила филологический факультет МГУ, кандидат филологических наук (диссертация на тему “Автобиографический герой Аполлона Григорьева”). Стихи публиковались в Сети на сайте “Литературный арьергард”. Автор ряда статей о современной поэзии; печаталась в журналах “Знамя”, “Октябрь”, на сайте “Русского журнала”. В “Новом мире” публикуется впервые.

 

 

*      *

  *

Он ждал не меня, а кого-то другого.

В его представлении то была я.

Была, как суровая нитка, сурова.

Полезная, как на деревне корова.

Открытая, как рыбакам полынья.

Под снегом был лед, я спешила на встречу,

скользя, чуть не падая, — то была я.

Стояли спина и понурые плечи.

Старались и звезды, и ветер, и вечер.

Белела луна, как в воде простыня.

Я шла переулком, скользя и ругая

и ветер, и вечер, и звезды с луной.

К нему подходила не я, а другая —

случайная, чаемая, дорогая.

Мне кажется, он не встречался со мной.

*      *

  *

не виновать виноватого

не набивай его ватою

не делай из него чучело

за неимением лучшего —

прими его такого хорошего

всеми на свете брошенного

не надо виноватого виноватить

а то его потом не отвадить

он появится в страшных снах

притчей будет у всех на устах

выпусти его из виду

и прости ему обиду

Мох

Хвойный воздух, мягкий мох.

До реки — рукой подать.

Хорошо придумал Бог,

чтобы это все создать.

Солнце прячется пока.

Дождик мелко моросит.

Улетучилась тоска.

В небе радуга висит.

Мягкий мох, премудрый Бог.

Щелыковский чуткий лес.

Сорвала в траве цветок,

на него жучок залез.

Перед Пасхой

Кулич румяный, с корочкой.

А день отчасти облачный,

а день отчасти солнечный —

сужу по небесам.

Гуляют дети с мамами,

послушные, упрямые,

носы в шарфы упрятали.

Малыш кричит: “Я сам!”

Мы сами люди разные —

и чистые, и грязные,

спокойные и страстные —

все в очередь — святить.

Кулич несем со свечкою,

ванилью пахнет, вечностью.

А я стою беспечная —

на всех должно хватить.

Воды, благословения,

мольбы, благоговения.

У Божьего творения

забота есть одна —

подольше жить, не мучиться

и радоваться случаю.

Да, Господи, я слушаю.

Пасхальный храм. Весна.

Дятел

По дереву дятел стучал.

Под деревом я стояла.

Во мне стояла печаль.

На небе солнце сияло.

Ползли по пню муравьи.

Приникла я к дереву ухом.

Дятел стучал от любви

к жучкам, червячкам и мухам.

Падал лист сверху вниз.

Вот такой парадиз.

Элегия

Чирикает птица, береза растет —

и травы, и травы, и травы.

Душе постепенно уходят в зачет

утраты, утраты, утраты.

Она оперится, как птица в лесу,

курлычет, зовет, крылышкует,

опомнится ночью в четвертом часу

и вспомнит, как горе шинкуют,

и квасят, и перчат. А горе горчит,

чернит и глаза и одежду.

Из вазы отчаянно роза торчит.

И эхом: ты где же ты где же

Памяти Всеволода Некрасова

Вот Некрасова нету

Поэта нету

Горе этому свету

Свет — тому свету

Пушкиным, Винни Пухом

Стих в горле комом

Пусть земля будет пухом

А небо — домом

Вечер

Ярок свет настольной лампы.

Тускло небо за окном.

Умывает кошка лапы

вместе с белым животом.

День — обычный промежуток

между завтра и вчера.

Говорю я, кроме шуток,

что поужинать пора.

Покормить пора и кошку —

желтый глаз и хвост трубой.

Я уже достала ложку,

лезу за крупой.