Сарабьянов Дмитрий Владимирович родился в 1923 году. Фронтовик. Искусствовед, автор многочисленных монографий и исследований по истории русского и мирового искусства. С 1992 года действительный член Российской академии наук. Живет в Москве.

*    *

 *

(Из июньского дневника)

Пока трава еще не скошена,

Пока земля еще не плачет,

Что стала грязной и исхоженной,

Гнилой — не выскажешь иначе;

Пока чужие ноги походя

Еще цветы не распугали,

Топча поляны где ни попадя

Ботинками и сапогами;

Покуда в поле не приехали

Так лихо режущие землю

Трудяги тракторы с прицепами,

Покуда лес вечерний дремлет, —

Хоть грамоте твоей охранной

Отказано неоднократно,

Сгоняй, вздыхая и прихрамывая,

Всего до пруда и обратно.

2005.

 

Брату

Мне хочется поверить, что ты есть,

Пусть где-то там далече, а не здесь.

Мне чудится, что ты живешь вдали,

Чтобы тебя никто не повстречал, —

На берегу, где брошенный причал,

У кромки неба. На краю земли.

Иль бродишь по горам и городам.

Сванетия, Местия, Теберда.

Сначала Суфруджу, затем Эльбрус.

Но я туда навряд ли доберусь.

Как мне найти тебя? Пробраться вглубь

Пространства, отведенного для сна,

Где узнаются по движенью губ

Чужие и родные имена?

Как мне узнать тебя? Ужель с тех пор

Все тот же лоб, каштановый вихор

И тот же взгляд — не то чтобы стальной,

Но честный, видящий дорогу в даль

И в сторону от жизни остальной,

Которую прожить тебе не дал

Кусок свинца — немыслящий металл.

Как мне тебя, увидев, опознать,

Когда прошло не десять и не пять?

По сросшимся двум пальцам на ноге?

Нога разута или в сапоге?

Увидев, как друг друга назовем?

Ты брат Борис. Я Дмитрий, но не Глеб.

Коль имена — предвиденье судеб,

Окажемся ли рядом и вдвоем?

Ужель наш общий облик разобщен?

Ты не крестился. Я успел — крещен.

Твоя душа напряжена — в трудах,

Хоть ты в своем раю — в горах и городах.

Как совместить судьбу — твою, мою?

Ведь ты солдат и был убит в бою.

Я тоже был солдат. Но я живой.

Приписан к той же площади жилой,

На коей ты произрастал тогда,

До той поры, пока не стал солдат.

Я чем-то виноват перед тобой.

Какие нам места отведены

По случаю войны или вины?

Но вдруг сойдемся все ж. Что скажешь ты

О длинной жизни, прожитою мной,

И о несовпаденье долготы

С твоею прямотой и широтой?

Август 2005.

 

*    *

 *

В стенах больничных заведений

Ищу предмет для наблюдений.

Идет прием казенной пищи.

Капуста брошена ковшом

В тарелку. Рядом корневище

С головкой лука. Суп с лапшой.

Кисель из кружек в рты течет.

Где сласть, где соль и что почем —

Не разберешь. Ведь вся еда

Вмиг отправляется туда,

Где тем и рады, чем богаты...

В тридцатые, сороковые

Так ели зэки и солдаты.

Здесь вся история России.

22 апреля 2004. Больница.

 

*    *

 *

Храм замирает перед херувимской,

Как будто вся Москва, а с ней и я,

Склоняется главою третьеримской

Пред самой главной тайной бытия —

В предчувствии Божественного света

И слов заветных, что сказал Спаситель:

Примите, пийте кровь мою. Ядите,

Ядите тело Нового Завета.

И все преображается внезапно,

И пыль блестит как россыпь золотая,

И мир раскрыт, и горизонт не замкнут,

И уплывает мрак, в пространстве тая.

И возгорается огонь в лампадах,

И голос бархатный летит под своды.

Остановись, мгновение. Не надо

Другого бытия, другой свободы.

Не сравнивай намеренья благие,

Дела людские с благодатью Божьей,

Возрадуйся, хотя и ты ничтожен

Пред животворным чудом литургии.

Август — сентябрь 2005.