Иногда я очень люблю расставлять книги по порядку. По темам, по направлениям и даже «по временам». Золотой век — справа, серебряный — слева. Классики отдельно от современников. Книг дома много, домочадцев тоже немало, но помочь мне никто не может, потому что только я один знаю, как устроен этот порядок. Даже если не всегда могу его объяснить.
Тем более что он постоянно меняется.
Расстановка детских книг — особая статья. Тут без помощников не обойдешься никак. И вот сейчас, когда я пишу эту колонку, неподалеку бродят два таких помощника — семи и одиннадцати лет — и еще не знают о том, что очень скоро им предстоит вместе со мною заняться воплощением старинной русской поговорки про подготовку саней летом, а телеги — зимой. И все потому, что мы решили строить детский книжный шкаф, так как их — моих помощников — личных книжек (некоторая часть которых была когда-то моими) скопилось так много и они столь прихотливо разбрелись по дому, что без наведения порядка мы в них скоро просто потонем.
Но пока такого специального шкафа у нас нет, и я потихоньку обсуждаю с этими молодыми людьми его будущее устройство.
Одна секция этого будущего шкафа уже вполне сложилась. Ее содержимое и относится к той самой «воспитательно-просветительской» линии в современной детской литературе, о которой я пообещал начать разговор в нашем последнем по времени «Детском чтении…», в июльском номере. Разумеется, никаких макаренок и сухомлинских тут не будет, все больше игровое да сказочное. Но так и должно быть — книги-то для детей.
О некоторых из них, вышедших из печати в самое последнее время, мы и поговорим.
…В моей прошлой жизни такая книжная секция открывалась бы многотомной детской энциклопедией 1950 — 1960-х годов, которая и сейчас бережно сохраняется в некоторых семьях. Их выпускало издательство «Педагогика»: десять — двенадцать толстых и тяжелых книг песочного цвета. Энциклопедия выходила тремя изданиями (последнее — уже в конце 1970-х) и неизменно открывалась томом под названием «Земля».
Были там «Растения и животные», «Зарубежные страны», «Искусство» и неизменный фолиант под названием «Наша советская родина».
Сегодня место этого собрания (за которым я, возможно, и отправлюсь когда-нибудь в букинистический магазин; книги-то, несмотря на всю свою архаику, были замечательными) занимают несколько примечательных изданий особого, энциклопедического склада.
Немножко условного, конечно.
Из полюбившегося в самое последнее время — «Один дома» Леонида Костюкова, или «детская домашняя энциклопедия», как сказано в подзаголовке. Подсовывая ее моим помощникам, Леонид Владимирович в отцовском рекламном изложении незаметно превращается в хорошо знакомого мне «дядю Леню». В интернете я быстро нахожу его фотопортрет побородатей и оставляю своих детей (им придется осваивать книжку вместе, хотя рассчитана она скорее на старшего) с этим обаятельно-ироничным руководством к действию, переизданным недавно столичным «ОГИ», наедине. За молодых людей я совершенно спокоен, ведь книга написана их старшим другом, с которым они, правда, знакомы пока только по фотографии.
Костюков отлично выдерживает тон дружеской рассудительности с первой и до последних страниц своей детской энциклопедии домашнего хозяйства, в которой вслед за послесловием с ненавязчивой и остроумной моралью идут одиннадцать проверочных тестов к соответствующим главам или группам глав. В каждом тесте придумано по пять вопросов с несколькими вариантами ответов и выводами-итогами, которые замечательны сами по себе тем, что не обидны . Словом, если ваше дитя набрало не двадцать пять высших баллов, а всего лишь от одного до девяти (про нулевой результат я даже не говорю, он тут явно для «художественности»), — приговор будет не менее притягателен, нежели высшая похвала.
…Которая, например, в тесте к главе «Квартира» [15] звучит очень торжественно: «Вы прекрасно ориентируетесь в собственном доме и достойны звания хозяина ».
А провал? Он тоже хорош: «В целях собственной безопасности не покидайте диван — за Вами сейчас придут». В главе «Кухня» (я вполне поверил, что после нее дети научатся и даже полюбят сами что-то готовить, не устраивая пожара или наводнения) провал звучит не хуже: «Не подходите к кухне. Вам вынесут Вашу порцию».
Интересно, что внутри повествования автор беседует со своим маленьким читателем на «ты». Здесь же, в тестах, закрепляя изученное уже повзрослевшим своим читателем, он плавно переходит на более церемонное обращение.
Леонид Владимирович сам вырастил троих детей, он знает, о чем и как говорить с этим народом. Внутри своей энциклопедии он предупредителен, заботлив и открыт, ни с кем не заигрывает, разве что иногда мягко шутит. Многие его рассказы начинаются с приключения и заканчиваются конкретным советом, которого иногда никак не ожидаешь, но который — единственно верен. Большущая глава «Кухня: поможем маме» начинается у него новеллой «Скучные занятия» и кончается «Большой стиркой», в которой, перед тем как сообщить, что дети ни в коем случае не должны затевать стирку и глажку в отсутствие взрослых, он приводит семь уморительно-ужасных («и далеко не худших», как сам оговаривается) вариантов опасной самостоятельности.
Вот, из третьего варианта. «Излишки мыльной пены попали в мозг стиральной машины, и она сошла с ума. Теперь она норовит часами полоскать пустое место или принимается скакать по всей ванной. О! Она нашла дверь, выскочила в коридор…» Ну и так далее. Или: «Папин пиджак постирался вместе с паспортом и сотней долларов. Так вот что значит „отмывать деньги”. Ну и лох! Кто же такое носит в карманах?! Надо не забыть его отругать, когда он вернется…»
Интересно, что «Один дома» — действительно сугубо практическое руководство. Вернусь к той же «Большой стирке». После семи мини-сценариев домашних катастроф с описанием протечек, задымлений, ломки стиральных машин, постиранных паспортов и тому подобных безобразий автор вместе с читателем пытается определить величайшую ценность в доме, занявшись перечислением материальных ценностей — от паркета до люстры.
...Нет. Нет. Тоже нет.
И вдруг — «Представь себе, что спросит мама, если ей позвонят соседи и скажут: „Честно говоря, у вас неприятности”. Она спросит о тебе ».
После этого лирического признания Костюков еще немного попугает своего младшего друга, выведет, вопреки ожиданию (ребенок-то думает, что его все-таки будут готовить к взрослой жизни), строгую мораль (у него она называется Первое правило ), которая должна остановить возможный самостоятельный поход в ванную комнату… и все-таки его туда отправит. Отправит — на подмогу взрослому, на всякий случай оговорившись, что « если у мамы машина-автомат, то твоя помощь вряд ли понадобится» . Но он тут же заговорит с мальчиком или девочкой совсем о другом тихом воспитании-ремесле и, вероятно, окажется единственным сегодня мужчиной на всем пространстве одной шестой, кто вот так, неторопливо, неспешно, перемежая реальность и фантастику, попробует научить маленького члена семьи навыкам ежедневной ручной стирки мелких предметов одежды. А заодно и помощью маме: разложить белье перед машинной стиркой по цветности и фактуре, расправить вещи перед тем, как повесить их на сушилку — да мало ли чему! [16]
Я доподлинно знаю, что многие родители благодарны Леониду за эту книгу, которую они, представьте себе, охотно читают вместе со своими — уже научившимися читать — отроками и отроковицами вслух. Потому что, повторюсь, это приключенческая книга. И очень мудрая. Читая ее в первый раз, я никак не мог отделаться от мысли, что Леня написал ее именно для нашей семьи. «Первый вопрос мамы, когда она вернулась: ничего не случилось? Полагаю, мы достаточно обсудили, чтобы на этот вопрос уверенно ответить: ничего страшного . А нестрашного? Как ни странно, главная проблема людей вообще — в неумении жить вместе. Вот вы с братом не замечали, насколько часто в конфликтных ситуациях обращались к маме, и совершенно разучились сами находить из них выход…» (глава «О ком можно позаботиться», подглавка «Я остаюсь за старшего»).
Что до практичности, то некоторые страницы «Одного дома», думаю, вспомнятся ребенку и на садовом участке, и в тот момент, когда мальчик возьмется попробовать сам починить велосипед, а девочка — взять в руки иглу или ножницы с куском ткани. Последние главы здесь названы просто: «Мастерская» и «Швейная мастерская».
Моя любимая главка в «Один дома» называется «То, что тебе не сделать, но можно попробовать». Она о заведомых неудачах, которые оборачиваются замечательным опытом. И еще эта «детская домашняя энциклопедия» передает веселый привет знаменитым еще с советских времен бесконечным «Полезным советам», где рассказывалось, как собирать документы, подтверждающие трудовой стаж, ухаживать за волосами, варить борщ и ввинчивать шуруп в бетонную стену.
Но то были книги для загнанных советским бытом взрослых. Сегодня эти старинные тексты со своими канцеляритами и бесстрастным тоном читаются иной раз как донесения из инопланетной цивилизации. «Если у вас длинный нос, увеличьте нижнюю губу, а верхнюю уменьшите, подчеркните верхушечки губы» («О гриме»). «Легче создать хорошие условия минерального питания, но не следует увлекаться чрезмерно большой посудой, так как последняя будет загромождать комнату, к тому же в осенне-зимнее время, в особенности в помещениях с печным отоплением, в такой посуде растения нередко загнивают от излишней влажности земляного кома» («Цветы в доме»).
Это я выписал из антикварного издания «Полезных советов» 1976 года. Книг, подобных «Одному дома», тогда не писали и не издавали, хотя кое-что иногда всплывало в журналах типа «Семьи и школы» или «Дошкольного воспитания». Увы, это почти всегда были более или менее сухие инструкции, с родителями и детьми говорили на особой, почти безличностной волне. Короче говоря, мне жаль, что издательство не поместило фотографию Леонида Костюкова на обложке, — дети увидели бы, кто это с ними так разговаривает.
Известная детская писательница и психолог Марина Аромштам недавно написала зазывное предисловие к чужой книге, где, судя по всему, вполне точно предсказала возможное будущее эпохи Гутенберга (с которым, конечно, многие не согласятся).
«„Взгляните на эти артефакты, — скажет экскурсовод посетителям виртуального интернет-музея. — Так выглядели книги прежних эпох. И знаете, что удивительно? Пользователи находили их очень удобными. Многие сильно грустили, когда на смену тяжелым фолиантам с застывшими буквами пришли удобные, вместительные электронные книги, равные по объему целой библиотеке”…
Тут история сделает странный кульбит. (С ней такое порою случается.)
Бумажные книги снова станут дорогими и малодоступными, а чтение таких книг — элитарным занятием для избранных.
— Ты чем вчера занимался? ЧТО читал? КНИГУ? Бумажную, НАСТОЯЩУЮ? Круто! Ты и сам делал книги? Которые можно руками пощупать? Клёво!
В общем, так: чтобы попасть в число избранных в недалеком будущем, нужно срочно прочитать эту книгу, которую вы держите в руках».
Речь идет об уникальном познавательно-практическом труде бывшей учительницы рисования, искусствоведа и художницы Светланы Прудовской — «История книги своими руками», выпущенной совсем недавно издательским домом «КомпасГид».
Откликаясь на нее на сайте интернет-магазина «Лабиринт»
Кто-то из читателей, не утерпев, доложил, что «История книги своими руками» — настоящий волшебный сундук для мам детей младшего и среднего школьного возраста. Еще бы! Ведь это не только историческое путешествие — от шумерской, китайской и египетской цивилизаций к берестяной Руси и нашим дням. Это и сборник рецептов, практическое руководство по изготовлению книг у себя дома: глиняных, «бамбуковых» книг-связок (они делаются из накопленных палочек от эскимо), «папируса», «берестяных грамот» и, главное… настоящей, своими руками изготовленной бумаги!
Перед тем как начать рассказывать обо всех тонкостях ремесла («почти все оборудование для изготовления бумаги находится на кухне»), Светлана Прудовская напоминает, что это искусство было возрождено всего лишь сорок лет тому назад.
Думаю, когда чей-нибудь ребенок увидит, как он своими собственными руками изготовил лист декоративной бумаги с классическими «рваными» краями, — который взрослые вставят в рамку и повесят на стену, — его удивлению и гордости не будет границ. А весь процесс изготовления тех или иных «бумаг» тут представлен современными фотографиями, которые совершенно не мешают графическим таблицам с древними алфавитами, изображениям клинописей, камней, табличек, предметов для написания и другой исторической утвари.
Надо ли говорить, что Светлана Прудовская сама и оформила это издание.
Редко в каком магазине, торгующем той или иной бытовой хозяйственной техникой, не увидишь сегодня рядом с микроволновками, кофеварными машинами и тому подобной аппаратурой аппарат для выпекания хлеба в домашних условиях. Сегодня это занятие, знаю, стало весьма модным. И вот, словно бы откликаясь на веянья времени, издательский дом «Фома» совместно с издательством «Никея» в рамках «фомовской» серии «Кем быть?» («Книга для чтения взрослыми детям от 3 лет»; общий книжный проект «Настя и Никита») выпустили «Пекаря» Инны Карповой с прелестными рисунками Дианы Лапшиной.
Это действительно книга для маленьких. Ну почти как чуковский «Цыпленок» 1912 года. Минимум по предложению на страничку с рисунком: что, кто и как. После того как маленькому человеку рассказали и показали весь процесс изготовления от теста и печи до развозки по булочным, здесь отдельно рассказано несколько слов о церковном хлебе, о французских багетах, азиатских лепешках, лаваше и русском каравае. Все, само собою, сочно иллюстрировано.
Где-то посередине книги я загадал: будет ли что-нибудь о том, как обращаться с хлебом (вспомним советские плакаты), удастся ли автору обойтись без ненужной дидактики и риторики? Удалось.
А еще она предложила забавную одностраничную игру, хлебные загадки (нарисованы формы для выпекания и отдельно то, что из них получилось; то есть дитя должно разобраться), проверку памяти на прочитанное.
И — абсолютно чистый лист с фигуркой главного героя, нашего «Пекаря» — в правом нижнем углу страницы с бодрым приглашением малышу-читателю вверху листа: «Нарисуй хлеб, какой испек бы ты!»
В следующий раз, я надеюсь, мы задержимся с малышовыми читателями подольше и поговорим, в частности, о бесконечных «Азбуках», прирост которых в детской литературе, к счастью, продолжается день ото дня.