….Следующая после происшествия с «хамеями» ночь была нашей. Мы приняли смену у Валерии, и Илья, как обычно, завалился спать. После двенадцати часов поток покупателей пошел на убыль, и все, что мне оставалось, это сидеть на двух поставленных друг на друга ящиках, курить одну сигарету за другой и пялиться в закрытое окно, в котором отражалась моя уставшая физиономия.

Новенькая «семерка» подъехала к ларьку в четвертом часу ночи. Из нее вылез пухленький мужичок, остановился у витрины, долго что-то рассматривал, потом стукнул в окошко. Я открыла. У мужичка была круглая кошачья физиономия, он был трезв, но явно с похмелья.

– Ё-мое, какие люди! – выдал он, увидев меня. – И давно это у нас в ларьках женщины работают?

– Давненько, – ответила я.

– Серьезно? – он вроде бы удивился. – А я в первый раз вижу, чтобы женщина была продавцом! Да еще такая красивая… – он смотрел на меня в упор, и взгляд его был достаточно красноречив. – Не страшно по ночам одной?

– А я не одна, – честно ответила я. – Я с мужем.

– Хватит шутить, – мужичок рассмеялся. – Слушай, красивая, закрывай свою лавочку, да поедем, прокатимся. Я серьезно. Меня зовут Вадим.

Я покосилась на Илью. Он лежал с закрытыми глазами и делал вид, что крепко спит. Меня это взбесило. Черт, почему он может позволить себе все, что угодно, а я вечно сижу дома примерной девочкой? Да пошло оно!..

– А откуда я знаю, что ты не маньяк? – уже игривым тоном спросила я Вадима.

Злоба была готова вырваться наружу.

– Ну проверить трудно, поверить, наверное, тоже. Если хочешь, я могу оставить тут, в ларьке, водительские «права». Без «прав» я никуда не денусь, верно?

Логика в его словах была. Я в упор посмотрела на Илью, его веки чуть подрагивали.

– А давай! – я протянула руку, и Вадим отдал мне «права».

Я проверила, документы в самом деле были его.

С этим надо кончать. И чем быстрее, тем лучше! Я кинула «права» Илье, накинула куртку.

– Закрой за мной, ЛЮБИМЫЙ!

– У тебя что, натурально в ларьке муж остался? – спросил Вадим, трогая машину с места.

– А то!

– А ты, я посмотрю, веселая девчонка! – Вадим покачал головой. Его взгляд буквально ощупывал мою фигуру.

Тут я в первый раз подумала, куда же мы едем. Я покосилась на Вадима. Кажется, он был настроен довольно мирно.

– Куда мы едем?

– Да куда-нибудь… Не волнуйся ты так, сейчас где-нибудь остановимся, покурим, поговорим.

Минут пятнадцать мы колесили по городу, потом Вадим остановил машину в переулке. Закурил, сделал несколько жадных затяжек и повернулся ко мне.

– Ну рассказывай, как ты докатилась до такой жизни? Как зовут-то?

– Лиана.

– Лиана? Брось… Наверное, Людой зовут, Лиану выдумала, да?

– Да, конечно, – такую реакцию на свое имя я встречала не в первый раз и знала – спорить бесполезно да и не нужно. Пусть, как хочет, так и называет, мне-то что?

– Хорошенькая…. Так что у тебя с мужем? Разводишься?

– Не знаю… Теперь – наверное.

– Не горюй. Я, правда, тебе не очень верю, но если так, то не горюй.

– Да знаешь, я вообще-то выходила замуж один раз и на всю жизнь.

– А-а, зря. Знаешь, единственная женщина в моей жизни, которая что-то для меня значит – это моя мать. Она – самая главная женщина для меня. А жены… Сегодня есть, завтра нет. И относиться к этому надо легко, а то что – три раза разводиться, три раза вешаться, что ли? Не дело.

– Ты что, три раза разводился?

– Пока только два. Ну а придется в третий – горевать не буду, на мой век баб хватит.

– А дети?

– А что дети? Трое. Два от этой и на другом конце города сын бегает. Я помогаю, не отказываюсь. Детей надо растить.

Надо же, какой философ попался!

– Ну так что, Люда, когда мы с тобой встретимся? – Вадим закурил еще одну сигарету.

Закурила и я.

– Да я, вроде, замужем…

– Это не надолго.

– Ты думаешь?

– Да.

– Вот как разведусь, так и встретимся. Ладушки?

– Ладушки… – не отрывая от меня взгляда, он завел машину и тронулся с места. – Но все же мне хотелось бы поскорее…

– Вперед смотри, – спокойно сказала я.

Нас несло прямо на столб. Наверное, Вадим все же был сильно с похмелья.

Он посмотрел вперед, нажал на тормоз и вывернул руль. Машину занесло. Я не изменила положения, только сильнее ухватилась за поручень над дверцей. Если бы Вадим не среагировал, то машину ударило бы о столб с моей стороны, но она еще не успела разогнаться, и особо волноваться не стоило. Вадима же вдруг заколотило.

– Ё-мое! Вот это да! – он даже притормозил. – Знаешь, со мной такое… во второй раз, и оба раза… – он не закончил и посмотрел на меня с каким-то непонятным мне выражением.

Через несколько минут он успокоился.

– Я тебя, конечно, отвезу в ларек, только давай сначала отыщем ночной магазин, пить очень хочется.

Магазин мы нашли на Ленинградском проспекте. Вадим оставил меня в машине, а когда вернулся, сунул мне в руки банку крем-соды. Мы еще немного поговорили, потом разговор сам собой начал иссякать, и Вадим решил отвезти меня назад.

Трудно сказать, что я ожидала увидеть, возвращаясь назад, в ларек. Было два варианта – Илья злой и Илья безразличный. И то и другое меня уже не волновало. Впрочем, Илья и тут проявил оригинальность: я застала его пьяного в обществе двух девиц. Девицы были молоденькие, лет шестнадцати – семнадцати, не больше. Не снимая пальто и вязаных шапочек, они сидели на ящиках. На прилавке среди окурков и оберток стояла пустая бутылка бананового ликера. Увидев меня, они замерли, в глазах застыло выражение ужаса, наверное, они решили, что я сейчас буду скандалить. Илья пьяно улыбнулся свой волчьей улыбкой, обнажив крупные, красивые зубы. В глазах плескалась ненависть.

– Илья, отдай «права», – попросила я, стараясь говорить спокойно.

В пьяном виде он запросто мог выкинуть любой фортель.

– А вот и она! – Илья картинно ткнул в меня пальцем. – Явилась!

– Отдай «права», человек ждет, – еще раз сказала я, понимая, что сейчас с ним придется повоевать из-за чужих документов.

– Ах, «права»! Теперь тебе «права» нужны! А не дам.

Я пожала плечами.

– Тогда я пойду, скажу, чтобы он сам забрал «права». Вот и все.

Илья сдался мгновенно. Девочки испугано смотрели на меня, рассовывая по карманам шоколадки и жевательную резинку. Я взяла «права» и отнесла Вадиму.

– Все нормально? – спросил он.

– Да.

– Я заеду?

– Конечно, приезжай.

Он кивнул и уехал. Пока я ходила, девочки выскочили из ларька так стремительно, что одна из них забыла варежки. Я догнала ее, отдала варежки. Она шарахнулась от меня, и мне стало смешно. Что они себе представляют? Что я их сейчас бить буду?

Я вернулась в ларек, молча сгребла мусор с прилавка, запихала его в коробку, протерла прилавок и достала журнал, по которому сдавали смену. Илья сидел на лежанке и напоминал худого, злобного шакала, обрадовавшегося найденной на дороге падали. Он явно был рад происшествию, но то ли от алкоголя, то ли от усталости находился в возбужденном состоянии. Неведомая сила подхватила его с лежанки, сидеть он не мог, и все время до прихода Валерии мотался вокруг ларька, избегая разговаривать со мной.

Едва ли я отдавала себе отчет в том, что произошло этой ночью, и уж наверняка не знала, что будет дальше. Я была уверенна лишь в одном – что поступила правильно.

Несмотря на мою внутреннюю уверенность в правоте, меня потряхивало – сказывались нервное напряжение и усталость. Но я решила держаться до последнего. Перечитала товар, выручку, подсчитала сумму, на которую Илья «погулял», аккуратно вычла эти деньги из его доли. Илья не возражал. Он топтался в ларьке и возле него, и я не могла понять, почему он не уходит, пока не появилась Валерия. Не зная, что этой ночью я подвела черту под тремя годами супружеской жизни, она приветливо поздоровалась, заметила мимоходом, что вид у нас неважный, посоветовала нам отдохнуть и, сверяясь с журналом, стала пересчитывать товар.

Тут Илья принял немыслимую театральную позу (скажу честно, до этого момента я никогда не подозревала, что в нем спит актер, наверное, случая не было), простер ко мне руки и вымолвил:

– Валерия, а знаешь ли ты, что сделала эта женщина сегодня ночью?

Я с любопытством посмотрела на Илью. Ну-ну, что еще?

– Она, как последняя шлюха, уехала из ларька с мужиком! – то, что Илья вдруг сменил театральную патетику на просторечье, придало его словам нечто забавное.

Теперь на меня были обращены уже четыре глаза, а Валерия даже рот раскрыла. Выглядело все это настолько комично, что я вместо того, чтобы оправдываться, вдруг хихикнула. Илья покраснел.

– Теперь ты видишь, Валерия, как она ко мне относится!

Валерия вдруг успокоилась, наверное, сообразила, что перед ней человек, которого нельзя воспринимать серьезно, подперла кулачком щеку, в глазах мелькнул юмор.

– Ну вы даете, ребята!

Этот раунд остался за мной. Сообразив, что Илья не даст мне поговорить с Валерией, а будет сидеть в ларьке до тех пор, пока я не уеду, я взялась за сумку.

– Ладно, поеду домой, устала.

– Еще бы ты не устала! Небось часа четыре ночью «каталась»!

Я пожала плечами.

– Будешь работать с Андреем, поняла?

– Хорошо, – я тоже уже успела подумать о работе. – Только вот это не я перейду к Андрею, это Андрей выйдет вместо тебя. Так?

– Ладно… – Илья скрипел зубами.

Я махнула рукой и ушла. На Ленинградском проспекте я остановила машину, доехала до дома, заперла дверь комнаты на замок, еле добралась до софы и уснула в первый раз за три года нормальным, здоровым сном уставшего человека. Однако поспать мне не дал все тот же Илья. Проснулась я от того, что он бил ногой в дверь.

– Открывай! Я сказал, открывай!

Он был сильно пьян, а дома никого, кроме нас, не было. Я открыла дверь, зная, что он явился не по мою душу, а, скорее всего, за вещичками. Так оно и оказалось. По-видимому, внизу его ждала машина. Черт с ним, думала я, глядя, как он, матерясь и пиная все, что попадалось на пути, собирал магнитофоны и магнитофончики. Когда он вытащил в прихожую последнюю сумку, пришел отец. Он удивленно посмотрел на Илью. Он был уверен, что у нас все стало налаживаться.

– Ты куда это, Илья? – простодушно спросил он.

– Уезжаю! Развожусь с вашей дочерью! Вот так! – Илья двинулся было к двери, но потом задержался. – Я ни в чем не виноват, так и знайте, просто сегодня Лиана уехала из ларька с мужиком. Выводы сделайте сами.

Это был удар под дых. Мой бедный отец остался столбом стоять на пороге своей комнаты, а Илья гордо прошествовал мимо него, стараясь не дышать в его сторону и не качаться.

– Куда? – крикнула я. – А ключи от квартиры?

Илья грохнул связкой ключей о холодильник, стоявший в прихожей, перешагнул через порог и захлопнул дверь. Эхо этого заключительного аккорда все еще гуляло по подъезду, когда взгляд отца обратился ко мне, и в нем было столько укоризны, что я предпочла ретироваться обратно в комнату. Там было непривычно пусто.

Только теперь я поняла, что каждый раз во время ссоры Илья потихоньку, словно крыса, перетаскивал к себе все свои вещички. Да и не свои тоже. Все, что осталось мне в награду за супружескую верность – это колченогая софа с провалившимися подушками, магнитофон «Вега» с автореверсом и ярко-синий плакат на стене с Арнольдом Шварценнеггером.

Арнольд стоял на фоне неба, скрестив на груди загорелые, могучие руки, и взгляд его из-под прищуренных век словно подбадривал, говоря: ничего-ничего, жить можно. Я коротко вздохнула. И в самом деле, переживем! Я вздохнула еще раз и заплакала.

Уснуть я уже не могла. Подумав, я поехала в ларек, к Валерии, сидеть одной было невмоготу. В коридоре меня попытался перехватить отец, чтобы потребовать отчет о моем поведении, но я предпочла отмолчаться.

– Ну рассказывай, гулена, – встретила меня Валерия. – А то я сперва даже не сообразила, что Илья может наплести что угодно.

Я рассказала все, мне скрывать было нечего.

– А Илья тут наплел, что тебя полночи не было, а он тут так ревновал, так ревновал… Козёл!

Я впервые слышала из уст Валерии грубое слово.

– Ты-то как? – она внимательно посмотрела на меня.

– Нормально…

– Значит, подашь на развод?

– Не знаю… Слушай, ему надо, он пусть и подает, а мне плевать, что у меня там в паспорте.

– Ничего, Лианка, самое страшное – пережить первые три месяца, потом становится легче, ты мне на слово поверь. У вас хоть детей нет, мне сложнее было. Так что потерпи.

– А как у вас было?

– Да, разошлись по глупости, все мой характер виноват, всегда себя королевой считала вот и досчиталась. Ему нужна была помощница шапки шить, на базаре стоять, в поездки ездить, а из меня какая бизнесменка? Теперь-то я знаю, что гулял он безбожно. Придет домой пьяный, говорит, что с мужиками пил, я, дурочка, верила. Потом-то уже узнала, что они, перед тем как домой идти, водку стаканами начинают хлестать, чтобы перед женой отчитаться. Противно. Ну вот он и нашел себе бизнесменку, такую же, как его мамочка. Мамочка-то у него железная женщина − и мужа, и двух сыновей на себе тянула, дом весь обставлен, чисто так, что не придерешься, сама одета, мужики одеты-обуты-сыты. Муж тряпка тряпкой, куда он от нее уйдет? От денег да от заботы? Мне такой никогда не быть.

Мы долго еще так болтали, пока я не поняла, что просто валюсь с ног. После двух ночных смен я держалась исключительно на нервном напряжении, да на сигаретах, прикуривала одну от другой и курила, курила…

Вечером я приехала домой, открыла аптечку. Леночка, когда работала медсестрой, натаскала мне всяких транквилизаторов. Я приняла таблетку и наконец уснула. Следующие три месяца в самом деле напоминали непрекращающийся кошмар.