Я снова оказалась без работы. Под молчаливыми осуждающими взглядами родителей я пару раз сходила на биржу труда, отстояла очередь, но ничего стоящего мне так и не предложили — зарплата в три тысячи рублей меня не устраивала. Я чаще стала бывать у Аленки. Все это время моя закадычная подружка следила за событиями издалека, иногда лишь комментируя происходящее, мол, я тебя предупреждала, я же говорила, что Илья скотина! Ну, убедилась, подружка? Она вдруг решила, что ей тоже нужно развестись с Сергеем, однако дальше разговоров на кухне не шло. Через два месяца, когда деньги окончательно иссякли, и не хватало даже на сигареты, мне пришлось срочно искать работу. Я могла наняться только в очередной ларек, куда же еще? Тем паче, что опыт у меня уже был, а в «трудовой» стояла соответствующая запись. Валерия не унывала, она пошла торговать на рынок какими-то футболочками, кофточками, шортиками.

— Слушай, напротив трамвайного кольца не так давно появился ларек, — подсказала она мне. — Я спрашивала, им нужны продавцы. Я в ларек больше работать не пойду, честно говоря, повеситься легче! Но если ты хочешь…

Я хотела. Ларек был расположен практически рядом с домом Ломакина, и как-то, возвращаясь от них, я подошла к ларьку и стукнула в окошко. В окошке показался крупный симпатичный мужчина.

— Вы знаете, — сказал он, выслушав мой вопрос. — Продавцы нам понадобятся с первого июня, перезвоните через неделю вот по этому телефону, — он черканул на листке номер.

Так я снова оказалась в ларьке. Крупный симпатичный мужчина был хозяином, звали его Александр Александрович Снетков. Ему было лет тридцать, он был почти двухметрового роста, мускулистый, крупный, эдакий цивилизованный Конан-варвар. Продавцы, которые работали в ларьке до этого, проворовались (работали там одни парни) и Саша, так все называли этого гиганта, уволил всех скопом и решил набрать новых продавцов. Меня поразило благожелательное отношение. Вместе со мной на собеседование пришли двое каких-то парней лет тридцати, насколько я поняла, они были друзьями, и красивая черноволосая девушка Вероника, которая оказалась подругой длинноногой блондинки Ольги — секретарши Саши. Так как я оказалась единственным продавцом с опытом работы, Саша и его коммерческий директор Сергей прислушались к моим советам и, чтобы больше не было накладок, завели журнал сдачи смены. Мне и Веронике сказали, что работать мы будем в день, с восьми до восьми, и что через два дня наша первая смена.

— Зимой страдаем от холода, летом от жары — прокомментировала я через неделю наше положение.

Несмотря на то, что ларек стоял под березками, и на него падала тень от листьев, к вечеру он нагревался так, что дышать становилось нечем. Все бы ничего, но в жару очень хочется пить, ну а день не ночь, и до ближайших кустиков было метров пятьсот… И это становилось настоящей проблемой. Иногда я умудрялась не пить по двенадцать часов, только жевала мятную жевательную резинку, чтобы перебить жажду. Впрочем, у нас было полтора часа на обед. За это время мне нужно было успеть смотаться домой, на другой конец города, пообедать и справить все свои естественные надобности.

То, что творилось в этом ларьке до нашего появления, можно было назвать только бардаком.

— Да они даже машины шампанским мыли, — рассказал нам о продавцах мальчишка лет девяти. Его звали Адам, и он был местным парией — мать его пила, кроме него, в семье было еще пять детей. Их знал весь микрорайон.

Впрочем, навести порядок было сложно — в первую же пересмену мне пришлось сорваться на визг, которого я от себя никогда не слышала. Дело в том, что кроме двух друзей, Михаила и Евгения, которых я уже видела, на работу приняли еще двоих — белобрысого Валеру и чернявого Костю. Оба они в первый же рабочий день пришли навеселе, и пересмена превратилась в настоящий кошмар: ларек стоял «на бойком месте», в окошко ломились похмельные мужики, мы с Вероникой никак не могли свести дебит с кредитом, а наши горе-сменщики, не дожидаясь наших подсчетов, вовсю торговали, отсекая, таким образом, возможность проверки товара. Дверь была открыта, в ларек заходили какие-то полупьяные девицы, чьи-то друзья, еще какие-то темные личности. Шум стоял такой, что я не слышала, голоса Вероники. Мы насчитали недостачу в двести тысяч и запаниковали. Мой визг внес некое подобие порядка. Мы кое-как посчитались, нашли, наконец, ошибку в расчетах и быстренько ретировались из ларька. После этой истерики (честное слово, я просто не знала, как еще можно привести этих придурков в чувство, уговоры и просьбы «мальчики, потише, мальчики, дайте посчитаться!» не помогали), я прослыла скандальной бабой, что меня, в принципе, вполне устраивало.

Смена Валера — Костя оказалась словно проклятой. Каждый рабочий день у них выходила недостача в сто тысяч рублей. Валера удивлялся и косился на своего напарника, однако открыто обвинять его в воровстве не решался — все же пили вместе. Костя был плотным темноволосым красавчиком с серьгой в ухе, он был похож на цыгана. В ларьке его любимым местом был дверной проем. Красиво выгнувшись, он застывал с независимым видом, горделиво демонстрируя прохожим свой профиль. Как оказалось, в прошлом он работал в милиции, но был ранен в голову, после чего обратно на работу его не взяли по состоянию здоровья. Впрочем, о ранении в голову можно было догадаться по его поведению. Если он не стоял в дверном проеме, то пропадал неизвестно где, но стоило ему хоть раз подойти к прилавку, как тут же появлялась недостача. Через месяц его уволили, Валера вышел работать со своей женой, и недостачи прекратились.

Вторая смена Михаил — Евгений отличалась большей стабильностью, ребята были спокойнее и серьезнее.