Рассказа «Календарные дни» в сборнике с таким названием нет. Но два десятка произведений, что составили новую книгу прозаика, — это, в целом, календарь наших дней. Хроника жизни, увиденная острым, заинтересованным глазом и отраженная своеобычным, остроумным, подчас причудливым словом.
Это и хроника жизни автора, хотя нигде от своего имени он не выступает, это его душевный опыт.
Опыт уже немалый. Еще в школе, на летних каникулах, он перегонял колхозный скот по длинным и тяжелым вологодским дорогам. Эти дороги, жизнь на природе, верно, и породили тот изначальный свет, который сквозь годы и сложности выбранного им художественного стиля виден во всех его рассказах, даже горьких и трагических.
Тогда же Анатолий Новиков познакомился с вологодским литературным миром. В начале 60-х там вырастал мощный прозаический дар Василия Белова, блистали поэты Владимир Орлов и Николай Рубцов. Анатолий Новиков видел и слышал их, и, ясно, их благородный высокий пример не мог не повлиять на его жизненный выбор. Но рядом с русской поэзией и прозой для него, как представителя уже новой литературной генерации, не могли остаться чуждыми вновь открытые в те годы для русских читателей Фолкнер, Хемингуэй, Апдайк. Называю эти имена отнюдь не для сопоставления, да и насмешливо-скромный автор наш мне такого амикошонства не простил бы. Просто — это образцы, школа.
Однако литература литературой, а жизнь Анатолия Новикова текла своей, далекой от изящной словесности чередой: путевым рабочим он на строительстве железной дороги, служит в армии, трудится фрезеровщиком на Адмиралтейском заводе. И тут судьба снова улыбнулась ему. Анатолий Новиков знакомится и близко сходится с одним из самобытнейших наших стилистов и просто очень умным человеком Андреем Битовым, который вводит его в ленинградскую литературную среду.
В мае 1980 года он принес в журнал «Урал» пять своих первых рассказов, они попали ко мне, и дальше я процитирую конец моего отзыва: «Чтение этих рассказов стало для меня открытием автора явно самобытного, со своим сложным и сочным письмом. Все рассказанное в них стоит перед глазами».
Первая книга — «Избирательность по соседнему каналу», — что нечасто бывает с первоизданием, вызвала взволнованный резонанс прессы — от местной до столичной. Особенно глубока и понимающа была рецензия известного критика Валентина Курбатова, напечатанная в журнале «Урал» (№ 1 за 1985 год).
И вот через пять лет (срок для писателя-рассказчика обидно длинный) — перед нами новая книга Анатолия Новикова. Рассказы в ней, возможно, неравноценны, но ни одного скучного — все остры, смешны, современны. И — сложны. Ибо рассчитаны на серьезного, вдумчивого, однако с чувством юмора читателя-гражданина.
Сложность читательской ориентации в мире, созданном Анатолием Новиковым, возникает, как отмечает критик Л. Быков, оттого, что в его текстах повествование не только почти мгновенно может переходить с лирического тона на пародийно-иронический и наоборот, но и способно подключать себя к сознанию и основного героя, и тех, с кем он взаимодействует. Такая субъективная многоплановость для жанра рассказа непривычна — она чаще наблюдается в более развернутом и определенном виде в произведениях романических. Анатолий Новиков прибегает к подобному приему выслушивания нескольких персонажей в рамках небольшого текста ради ухода от однозначности и однолинейности представлений о человеке и закономерности его поведения в миру.
Все рассказы пронизаны любовью и болью. Особо отметил бы три: «Отрывок из древней истории», «Паразит» и «Трехрукий». С разной мерой боли и юмора написаны эти рассказы, но роднят их непреклонные, неистовые в борьбе за правду и честь характеры главных героев. Ничто не может остановить их в этой борьбе — даже непонимание, даже смерть… Уверен: они станут верными друзьями читателю, взыскующему правды. А если где-то вы, читатель, и споткнетесь на трудной фразе, не сразу поняв смысл, то не спешите обвинять автора в неумении или небрежности, но — подумайте…
Однажды прекрасному русскому писателю, мастеру слова Ивану Шмелеву, автору «Человека из ресторана», которому не раз доставалось от «бдительной» критики, один собрат по перу написал, что в его рассказах «чувствовалась здоровая, приятно волнующая читателя нервозность», в языке были «свои слова»… что выделило его «в памяти моего сердца из десятков современных беллетристов, людей без лица».
Это писал Максим Горький.
Последние десять лет Анатолий Иванович Новиков работает редактором в журнале «Уральские нивы», часто его можно встретить на полях Свердловской области, Прикамья, Тюменщины, Оренбуржья, Башкирии, Удмуртии. Конечно, журналистская служба питает писателя, но она грозит и облегченным, сиюминутным решением серьезных проблем, штампованной стертостью языка. Новиков счастливо пока избежал этого. Зато командировки в «глубинку» дали ему подлинное знание сегодняшней деревни — прочитайте хотя бы два последних — по времени написания — рассказа «Сводка» и «Зимник». В них с наибольшей очевидностью проявились две стороны его дарования — незаурядного сатирика и лирика.
Хочется верить, что, расширяя диапазон и важность тем с той же требовательностью и верностью себе, Анатолий Новиков вырастит свое литературное древо. А свое слово, я думаю, он нашел.
Б. Путилов
#img_8.jpeg