Пиво, выпитое «на старые дрожжи», как говорят знающие люди, ослабило реакцию и пригасило остроту восприятия. Но все же непривычно было в середине недели валяться дома на постели и думать, чем бы заняться после обеда. Как правило, в это время он весь был в работе: куда-то мчался, снимал, корпел над текстом, монтировал, готовился к эфиру. Этот напряженный ритм настолько въелся в душу, что единственный выходной, воскресенье, казался потерянным днем.

А тут — середина недели. И полное бездействие…

Мать отошла после визита к Агеевой, чувствует себя хорошо, затеяла ужин готовить. А он лежит, понятия не имея, чем заняться…

Зазвонил телефон. Андрей протянул руку к трубке — кто бы это ни был, все равно приятно. Хоть какое-то занятие. Даже если Осетров решил сообщить, что получку за ноябрь ему не выдадут. Тогда он скажет Павлу Ивановичу все, что думает о нем. И об Агеевой — тоже.

— Аппарат господина Истомина, — дурачась (ну, не плакать же в трубку), важным голосом произнес Андрей. — Вас слушают.

— Андрей, это я… — услышал он напряженный женский голос.

— Я уже понял, что это не я, — бодро сказал он. — А кто?.. — и осекся.

Рука, державшая трубку, вдруг затряслась.

— Что ты молчишь, не узнал меня?

— Лера?! Извините… Валерия… Как там тебя по отчеству, черт побери?! Петровна… Что вам нужно, Валерия Петровна?

— Не смей разговаривать так, будто я в чем-то виновата! Я бы никогда не позвонила тебе, если б не экстремальная ситуация! — закричала она.

— Я и не смел, и не смею, и не собираюсь сметь вообще с тобой… с вами… разговаривать, — пробормотал Андрей, пытаясь сообразить, что бы это значило. — Но, если мне звонят, я что-то должен… обязан говорить…

— Заткнись, идиот несчастный! И немедленно перестань мне говорить «вы»!

О, это была она, Лера!

— Так бы сразу и сказала, что это ты. А то я думаю, надо же, мэр на проводе! Я хоть и стою по стойке «смирно», а рубашка-то без галстука, и штаны тренировочные не успел погладить. Непорядок… Что ты хочешь, Лера?

Она не выдержала, усмехнулась. Но в следующее мгновение ее голос опять стал тревожным.

— Андрей, я оказалась в дурацком положении!

— Давно уже, с тех пор, как мэром стала. Только я в этом не виноват.

— Но ты должен помочь мне! — это прозвучало как приказ.

— Уж тебе-то я ничего не должен.

— Андрей, пожалуйста, давай не будем сейчас вспоминать то, что было, — неожиданно он услышал такой знакомый, такой родной голос женщины, которая приходила к нему во сне. Каким-то чудом она оказалась в реальном мире, заменила здесь Валерию Петровну Агееву, которая не умела так говорить. — Сейчас ты единственный человек во всем городе, который в состоянии мне помочь. Правда-правда… Я тебя очень прошу, Андрюша…

— Да, Лера, я сделаю все, что ты скажешь! — Андрей вскочил с кровати. — Я слушаю тебя!

— Пожалуйста, поезжай в мэрию, у моей секретарши, Марины Маркушиной, в сейфе лежат запасные ключи от моей квартиры. Возьми их и приезжай ко мне домой. Сейчас же, немедленно. Поезжай на такси, я оплачу все расходы.

— Вряд ли она даст мне ключи от твоей квартиры, — засомневался Андрей.

— Пусть позвонит мне. И никому ничего не говори, я тебя очень прошу. Если возникнут какие-то вопросы, пусть звонят мне. Я жду тебя, Андрюша…

Выбегая из своей комнаты, Андрей чуть не сшиб с ног мать, которая направлялась к нему.

— Что случилось, сынок? — всплеснула руками Татьяна Федоровна.

— Только что позвонили… нужно срочно… бегу, мам!

— С работы? Тебя опять позвали на телевидение? — обрадовалась Татьяна Федоровна.

— При чем тут телевидение? — Андрей остановился, с удивлением посмотрел на мать. Он и думать забыл, что пять минут назад лежал истуканом и страдал без привычного, напряженного ритма своей службы.

— А что же?..

— Все нормально, мам, просто важное дело, ты не волнуйся, я через часик вернусь.

Андрей сунул ноги в ботинки, схватил куртку и выскочил за дверь. Уже на лестничной площадке сунул руку в карман куртки, проверил, на месте ли последние сто тысяч, мог ведь вчера и потерять их. Деньги были на месте.

Пока он бежал на улицу, потом — по улице к проспекту, где проще было поймать машину, в голове звучал голос Леры: «экстремальная ситуация… только ты во всем городе…» Что все это значит? Почему может только он? Непонятно. Одно ясно: она в беде, ей нужна помощь, и она рассчитывает на него. Все еще не верилось, что это не сон, что на самом деле она позвонила ему, попросила о помощи. Но он готов был сделать для нее мыслимое и немыслимое. Он не будет плакать вместе с ней, как во сне, в лепешку расшибется, а поможет ей!

За десять тысяч рублей потрепанный «москвич» привез его к зданию мэрии. Милиционер в вестибюле вначале не хотел пускать Андрея, пришлось показать служебное удостоверение. Хорошо, что не швырнул его вчера на стол Осетрову, — пригодилось. Потом бдительный страж покоя высших чинов городской администрации старательно проверял, нет ли у него бомбы или еще какого оружия. Не нашел, минуту подумал и нехотя разрешил, объяснив, где находится кабинет мэра.

Андрей взбежал по мраморной лестнице на второй этаж, толкнул стеклянную дверь, рядом с которой висела строгая черная табличка «Валерия Петровна Агеева», и попал… в аквариум. Не только дверь была стеклянной в этой комнате, но и вся стена, отделяющая ее от коридора. И все пространство в этом параллелепипеде заполняла зелень: два окна оплетали длинные стебли с редкими листьями; ажурные зеленые паутинки свисали со шкафа и книжных полок на глухой стене; горшки с комнатными цветами стояли на подоконниках, стеллажах и сейфе. На полу стояли кадки, из которых солидно тянулись к потолку пальмы и фикусы. А за столом сидела золотая рыбка. Вуалехвост. И читала книгу.

— Привет, барышня, — громко поздоровался Андрей.

Марина с неохотой закрыла том, подняла голову.

— Ого, кто к нам пожаловал, — удивленно протянула она.

— Председатель совета директоров заполярного казачества, атаман Беломедведенко, — представился Андрей.

— А я думала, наша погасшая телезвезда явилась. Что, пришел просить прощения у Агеевой?

— При чем тут Агеева? Меня Осетров уволил за конкретную служебную провинность. Он, конечно, поступил негуманно — мы теперь и такие слова знаем — но… Знаешь, как говорят в народе? Горбатого и могила не исправит, так что я не обижаюсь.

— Ну да, рассказывай! Осетров! Он без Агеевой и пальцем не пошевельнет. В этом городе без нашей гранд-дамы скоро и листья с деревьев опадать не осмелятся. Ты правильно пришел, да не вовремя. Лера домой смоталась, — Марина усмехнулась и развела руками.

Вот она, оборотная сторона высокого кресла! Секретарша, которая встречает и провожает начальницу преданной улыбкой, всячески старается угодить, ненавидит ее. Увидела человека, оскорбленного начальницей, и тут же с потрохами выдала себя. Он ведь тоже ненавидит ее, не выдаст.

— Любишь ты Агееву, — покачал головой Андрей.

— У меня с любовью все нормально, отклонений нет. К бабам я отношусь как к подругам или соперницам, — Марина призывно взглянула на него. — Хочешь убедиться?

— Нет. Я же здесь по срочному и неотложному делу. Лера просила взять запасные ключи от ее квартиры, они у тебя в сейфе. Ключи — дай, а больше ничего не нужно.

— Что-о?!

Глаза Марины округлились, она дернулась, пытаясь вскочить с кресла, книга, лежавшая на коленях, грохнулась на пол. Марина нагнулась было за нею, но тут же выпрямилась. Не до книги! Она смотрела на него так, будто Андрей в мгновение ока превратился в тень мэра Прикубанска.

— Ключи от ее квартиры, — терпеливо повторил Андрей, наслаждаясь растерянностью секретарши. Нравилась ему ее растерянность.

— Ты что, с ума сошел? Тоже мне, шуточки! Иди, пока я милиционера не позвала.

Марина все еще надеялась, что он действительно пошутил. Ведь если это не шутка, он же может все рассказать Агеевой! А уж та подобное не прощает.

— Позвони ей домой, — жестко сказал Андрей. — И поторопись, если хочешь еще немного поработать здесь.

— Ты серьезно? Как же я могу дать ключи от квартиры мэра человеку, который… — залопотала Марина.

Андрей прервал ее:

— Позвони. Время пошло.

Марина набрала номер. Долго ждала, нервно поглядывая на Андрея.

— Валерия Петровна? Тут пришел…

Она вздрогнула, мелко закивала, повторяя трясущимися губами: да… да… Положив трубку, снова уставилась на Андрея, на этот раз с откровенным страхом в глазах.

— Не бойся, я тебя не выдам, — успокоил Андрей. — А ты не говори Осетрову, что я считаю его дураком, хорошо? И вообще о том, что я приходил за ключами, никто не должен знать. Это государственная тайна.

Марина снова закивала, соглашаясь. Потом открыла железный сейф за пальмой, достала связку ключей, протянула Андрею. Заметно было, что ей очень хочется спросить, какое невероятное происшествие заставило Агееву обратиться за помощью к журналисту, которого она вчера с треском вытурила со службы?

Андрей угадал ее вопрос и не стал медлить с ответом.

— Ключи потеряла, — сказал он, сунув запасные в карман. — Сидит на лестнице, плачет. А я случайно мимо проходил. Ну, и решил помочь растерявшейся женщине.

— Как на лестнице? — изумилась Марина. — Я же только что разговаривала с ней по телефону!

— Она, наверное, от соседей говорила с тобой.

— Так я же ее домашний номер набирала!

— Да? Наверное, по балкону пробралась в свою квартиру. Не забудь, этого никто не должен знать!

— Ее балкон не соединяется с другими… — растерянно пробормотала Марина.