Святослав ужинал в своём дворце-тереме. На столе горели толстые свечи. Рабы-слуги ставили на стол новые блюда: жареную утку и плоды, византийское вино, русский хмель, пиво; и забирали посуду с объедками. Молодая девушка в плотно-завязанном платке поставила перед Святославом блюдо с южными плодами. Святослав измерил рабыню странным взглядом. Рабыня опустила голову и постаралась поскорее уйти на кухню. Предслава – первая жена Святослав, сидевшая от него по правую руку взглянула на мужа и быстро отвела глаза. По левую руку от князя сидели другие его жёны Эсфирь и Малуша. Каждая жена успела родить Святославу по сыну: Предслава – Ярополка, Эсфирь – Олега, Малуша – Владимира. Около Предславы сидела мать князя Ольга, прежде чем начать есть новое блюдо, она перекрещивала блюдо. Ольга была христианкой. За длинным столом сидели знатные бояре и ближние дружинники Святослава.

– Плут, сколько у тебя жён? – обратился к своему ближнему дружиннику Святослав.

– Не одной.

– Он у нас со странностями, – сказал Сила Кручинич.

Дружинники оценили шутку и засмеялись.

– Почему? – спросил Святослав.

– Не знаю. Не нашёл ещё.

– По развратным бабам шляешься? Не надоело?

– Так уж я устроен. А, что если убьют меня? Кто будет заниматься моими детьми?

– Но мы же не всегда воюем.

– Да, когда я не смогу воевать, я пожалуй задумаюсь о семье.

– Только когда мы закончим воевать – это трудный вопрос, – сказал Сила. – Ведь наш князь – сам бог войны. За князя нашего Святослава! – Сила поднял чару с вином.

– За князя нашего Святослава! – поддержали дружинника присутствующие.

По окончании ужина Святослав должен выбрать жену, в покоях которой он проведет эту ночь.

Предслава посмотрела на князя уверенным князем. Она думала, что Святослав выберет её. Святослав же выбрал Малушу. Ему не нравилось поведение Предславы, слишком она была самоуверенна и горда. Она была горяча в страсти, а Святослав был горяч в бою, но не в покоях женщин.

Малуша помогла раздеться Святославу. Князь укрылся толстым одеялом. Малуша подошла к маленькому оконцу, за которым ничего не было видно.

– Вьюга воет.

Святослав заметил, что было в Малуше что-то детское и доброе.

Малуша легла рядом с князем.

– Как Владимир? – спросил Святослав.

– Добрыня учит его.

Добрыня – дядя Владимира, брат Малуши занимался воспитанием самого младшего сына Святослава. Так было принято раньше на Руси: княжеских сыновей отдавали на воспитание дядям.

– На коне держится?

– Неделю назад упал с коня, отбил левый бок, плакал.

– Это бывает. Пусть приучается к боли. Без боли воину не набраться терпения и храбрости. То, что плакал плохо. Добрыня видно плохо с ним занимается.

– Добрыня старается, он хороший наставник.

– Поживём-увидим.

– Владимир немного усвоил грамоту. Вчера написал на бересте твоё имя.

– Грамота – дело для князя не особо необходимое. Баловство это.

Святослав прижал к себе княгиню, предаваться страсти в эту ночи ему не хотелось, много выпил вина и в голову лезли назойливые мысли. Малуша была княгиней не только по мужу, но и по отцу. Её отец древлянский князь Мал поднял восстание против киевского князя Игоря отца Святослава. Игоря древляне казнили, за то, что тот собирал слишком много с них дани. Ольга начала войну с древлянами. Многие древляне погибли и подверглись казням, а дети казнённого древлянского князя оказались Ольгиными пленниками. Какие чувства испытывала Малуша к Святославу. Ведь его мать и отец мучили её народ. Её отец был казнён. Почему она не хочет мстить? У неё была возможность, много возможностей отомстить за своего отца, за свой народ. Она не такая, не такая, как Святослав. Святослав, окажись он на её месте непременно отомстил бы, даже ценой своей гибели. Где её гордость? Вместо того, чтобы мстить она стала покорной женой, да ещё родила сына от сына врагов её родителя и народа. Ну и странная штука жизнь. Сын Святослава Владимир – внук человека, погубившего его отца, погубленного его матерью. Что из него получится, вырастит? Впрочем, что из него может вырастить; Владимир тщедушен и говорят слаб характером. В нём слишком мало сильной скандинавской крови, много славянской. Святослав видел, как его ближние люди с некоторым снисхождение смотрели на его младшего сына. Ничего из него не получится. Русью будут править старшие сыновья Ярополк, а Владимир пусть правит где-нибудь на окраине. Старшие сыновья тоже не особо радовали отца. Ярополк был задумчив и не стремился к военному делу, Олег был несколько самоуверен и сам себе на уме. Почему дети так не похожи на отца? Наверно пошли в жён. Малуша, Малуша. Она в ней столько всего, что не нравится Святославу, она во многом его противоположность. И почему он сейчас с ней? Этот вопрос всплыл в голове странным образом, такие вещи не очень заботили князя, и его разум быстро переключился на другие темы. Его волновало то, что он себя чувствует совсем не уютно здесь в тёплых покоях. Не здесь была его душа, его душа стремилась к походам, к пространствам, где он ещё мог бы провести свои войска. Ему хотелось пройтись по новым землям победителем. Пусть он будет спать на земле или в ладье, это ему даже нравиться, но это будет не так скучно, как коротать вечера в княжеском тереме с жёнами и матерью. Его имя жители покорённых им стран будут передавать своим потомкам из поколения в поколение. Конечно в произнесение ими его имени будет чувствоваться и злоба и неприязнь, но что поделать такова жизнь: сильный побеждает и покоряет слабого. Лучше быть победителем, чем побеждённым.

Вышата плёлся, шатаясь по широкой улице. Лаяли собаки. В небе светила полная Луна. Было холодно. Под ногами хрустел снег. Навстречу Вышате шли двое мужчин. Сблизившись с ним, они резко двинулись в сторону, заметив болтающийся на поясе Вышаты меч.

– Ав! Ав! – подразнил собак Вышата.

В ответ собаки залаяли ещё громче, ещё злее.

Наконец показались нужные ворота. Вышата постучался в них и крикнул:

– Эй, там! Открывай! Вашу мать!

Слуга открыл дверцу в воротах. Это был мужчин лет сорока, то ли хазарин, то ли касог. Вышата плохо разбирался в степных и кавказских народностях.

– Я к Молчану.

– Я скажу ему о вас, – сказал слуга.

– Где он?

– Принимает роды у жены.

– Ничего себе! Как это?!

– Я не так сказал, я ещё не очень хорошо знаю язык русов. Присутствует так наверно правильно. А роды принимают знахарки и ещё, не знаю как это будет правильно… Бабки, бабки какие-то.

– Я понял. О боги! Молчан будет отцом! Как я рад за него! Я хочу увидеть его.

– Идём.

Через двор прошли к дому Молчана.

У Молчана был дом-сруб с высоким крыльцом и вторым этажом.

Вышата прошёл в горницу, бросил пояс с мечом и тулуп на лавку, подошёл к печке погреться. Он прислонил ладони к печке.

– У, хорошо.

Вошёл Молчан.

– Здравствуй, друже, давно тебя не видел, – поприветствовал Вышату Молчан.

– Здорово, приятель. Ну, как? Родили?

– Родили.

– Кто?

– Дочь.

– Эх. Ну, ничего. Ты особо не расстраивайся. Пусть будет дочь.

– Да пусть будет.

– Будут ещё у тебя сыны. Видишь ты оказался плодовитым. У тебя есть пиво или вино? Давай отметим это событие.

– Вижу, ты уже набрался за день так, что и в ночи никак не можешь угомониться.

– Какой стал правильный. Семейный.

– Жениться тебе надо, друг. Садись.

Друзья уселись за стол.

– Да я не против. Да кто за меня пойдёт. За мной же никакого состояния нет.

– Как?! А золото-серебро хазарское, добро разное?

– Дом купил, а остальное прогулял, промотал, прображничал. Вчера коня любимого продал. – Вышата смахнул кулаком неожиданно навернувшуюся слезу.

– Это я виноват, завертелся в своих делах, забыл о тебе. Не знал я, что тебя нельзя без присмотра оставлять.

– Спасибо, друже, но ты здесь непричём. Сам я виноват: не маленький уже. Сколько людей жизни лишил.

– Сколько?

– Да я не помню уже.

– Людей жизни лишил, а сам жить не научился.

– Надо тебе жену искать.

– Поздно, если бы ты знал, как я жил последние две недели. Питался у приятелей, жил, ел у них. Это я называю теперь гостить у друзей.

– Ну и правильно, так и должно быть. Теперь у меня поживёшь, погостишь.

– Вино то будет или нет?

– Может хватит тебе сегодня?

– Тебе что жалко что ли для старого друга?

– Ладно, сейчас попрошу слуг принести.

Слуга принёс пива.

Вышата, выпив пива, раскис ещё больше.

– Не знаю, как дальше жить, как на хлеб себе зарабатывать. Я уже думал пойти в плясуны, буду плясать в домах бояр и братцев наших дружинников. А что плясками можно и на хлеб с квасом заработать. А давай, друже, попляшем! У тебя есть в доме, кто играет на дудках или на гуслях.

– Да успокойся ты, все спят уже. Какие пляски!

– Кто спит то!? Слуги?! Рабы?!

– Ага. Не забудь ещё жену с дитём.

– А да, прости. Давай-ка вспомним наш поход, как мы его прошли.

– Да я и не думал в первое время живым выберусь из этого дела.

– Не все такие, как молодцы-молодчики вернулись.

– Не все.

– Ладно давай не будем о грустном. Как у тебя дома? Дом то добрый?

– Добрый, в нём даже полы есть, только холодно в нём.

– Как так?

– Дрова кончились.

– Ну, это ничего, я поделюсь с тобой дровишками.

Молчан устроился лучше Вышаты. Он набрал в походе девять рабов, трёх коней, не считая другого разного добра. Он купил дом убитого в походе воина. Вышата так же, как и Молчан купил дом за крепостными стенами города. Это был дом еврейского ростовщика, покинувшего Киева два месяца назад. Дом был в один этаж с хорошим двором, на котором были хозяйственные постройки. Эти постройки пустовали, так как новый хозяин совсем не интересовался хозяйством, а два месяца после возвращения из похода предавался пьянству и веселью.