– Давай поболтаем, утро торопить не будем, – предложил розовощекий. Звали его, как выяснилось, Виктор.

Свет в палате погас. Непривычно было просто лежать и глядеть в темноту. Сон после многочасовых строевых занятий настигал в любом положении, даже стоя. «Старики» шутили, что если лёг в шинели на цементный пол, подстелив свежую газету, и шрифт тебе не мешает, значит, все идет правильно. Казалось, промежуток времени между отбоем и подъемом кто-то постоянно вырезает. В госпитале открытие, что ночь существует, настроило на лирический лад.

– Какие имеются темы для обсуждения? – спросил я.

Собеседник заерзал в кровати, устраиваясь поудобнее.

– Девушка у тебя есть? – Тон его предполагал откровенность.

– Была девушка, – ответил я. И выдержав паузу, добавил: – Теперь жена.

– Здорово. А я вот мучаюсь, дождется или нет. Мы незадолго до начала службы познакомились. Она очень хорошая. Я не согласен, что, мол, все женщины б… Моя особенная. Гуляли долго, поцеловать боялся – вдруг обижу? Девчонки до этого уже были, но за душу не цепляли. А у тебя жена первая девушка?

– Нет, – отозвался я, и память пустилась разматывать нить ушедших эмоций.

– Первый раз запоминается на всю жизнь. – Витин голос выдавал внутреннее волнение. – Помнится, после первого курса поехали мы в стройотряд, а я опоздал с прибытием. Все уже разместились, накрыли столы и, судя по разгоряченным лицам, давно отмечать начали. Налили мне сразу штрафную в пол-литровую стеклянную банку. Пей до дня и все тут! А я с дороги, целый день во рту ни крошки не было. Выходим на улицу, вижу странную картину: окна в избах покосились, а сами дома вроде как прямо стоят. Ноги ватные, а голова светлая и легкая. Пришли на местную дискотеку. Ну, ты понимаешь, парни в белых рубашках, гвоздики в петлицах, к их девчонкам лучше и не приближайся. Кто-то из наших дернулся, местные сразу показали розочку – горлышко бутылки откололи и давай размахивать. С трудом растащили. Смотрю, две девчонки, вроде видел их в институте, одна блондинка, вторая брюнетка. Обе симпатичные. Тебе какие больше нравятся?

– Наверное, блондинки, – ответил я, – но почему, как этот выбор формируется, не знаю. Они ведь красят волосы, так что мы в этом случае выбираем цвет или обман. Говорят, брюнетки более сексуальны. А ты определился с пристрастиями?

– Тогда нравились блондинки, но выбрал брюнетку. Она была в очень короткой юбке, туфли на высокой платформе, танцевала вызывающе. Исходил из того, что такая девушка наверняка уже имела отношения с парнями, и мне будет, чему поучиться. Очевидно, лучше начинать с опытными женщинами. Инстинкты, конечно, хорошо, но знания лучше. Согласен со мной?

– Если люди любят, остальное получится само собой, – я высказал идею, которую заботливо посадили и усердно поливали, начиная с детства.

– Не знаю, – протянул он и посмотрел на меня, пытаясь найти ответ в темноте, но вместо него нащупать нить своей истории. – После танцев заблудились и оказались в поле. Повсюду стояли копны сена, мы забрались в одну из них. Оказалось, что она окончила третий курс, не помню, чего, но это не очень тогда интересовало. Дыхание помню, горячий воздух из ее рта. Самое время снять белье. Звезды остались снаружи, внутри темень, но, думаю, справлюсь.

Она не сопротивляется и среди этой соломы как-то очень тихо спрашивает: «У тебя девушки были до меня?» Ну, конечно, думаю, суечусь, как дурак, но не на исповеди же. «Разумеется. И не одна». Моя убежденность явно ее порадовала, и она откровенно поделилась со мной: «Хочу тебя предупредить, я девственница».

Черт, думаю, ну почему мне так не везет? Выглядела, как разбитная девчонка. Вот и верь своим ощущениям. Отступать, конечно, не собираюсь, но внешнюю уверенность подкрепить нечем. Раздвинул ее длинные ноги и понял, что от теории до практики не ближний путь, но понадеялся на инстинкты. Она тихо лежит, а я, как настоящий самец, не зная усталости, делаю, как мне кажется, необходимые движения. Не знаю, сколько прошло времени, весь взмок. Она тоже мокрая, но явно что-то не так. Алкоголь постепенно улетучивался. Стал вспоминать советы друзей. Вроде надо ее на что-то твердое положить, а тут кругом одно сено, и земля холодная. Надо сменить обстановку.

«Давай оденемся, уже все спят, в бараке устроимся поудобнее». Мой голос звучал уже не таким убедительно, но она покорно следовала моим предложениям. Она одевалась, а я про себя сокрушался, какое тяжелое испытание выпало на мою голову. Шли молча. Проходя мимо очередного стога сена, услышали в нем смех. Я еще удивился, что кому-то весело. Коридор встретил нас полумраком и тишиной. Она прижалась ко мне, и тепло быстро привело меня в чувство. Начали все сначала. Пол деревянный, твердый, коленям больно, но тут не до мелочей. Время шло, а результат всё тот же. Колени стер. Не знаю уже, куда податься. «Пойдем в комнату, ляжем на нормальную кровать». Слышал, на хорошем пружинном матрасе лучше как-то получается. Может, подбрасывать будет ее навстречу, а то лежит бревном, и ни туда, ни сюда. Прокрались в комнату, все спят, тихо забрались на мою кровать. Опять все по новой. Скрип пошел такой, что пришлось линять, пока никто не проснулся. «Я пойду, – говорит, – скоро рассвет. Надо часок-другой поспать, да и тело все болит». Поцеловала меня и побежала в сторону женского барака. А я, терзаемый горькими мыслями, двинулся следом и тайком провожал, пока она не скрылась за дверью. Тут я понял, что сильно болеть может не только голова. Идти было трудно – прямо хоть в холодный пруд ныряй.

Тяжело вздохнув, Виктор помолчал и продолжил:

– На следующий день мой однокурсник, провожавший блондинку, похвастался, какая ему досталась замечательная девушка. И умеет все, и большой рот ее вовсе даже не недостаток, вопреки моим утверждениям. Как же я проклинал свое неумение разбираться в женщинах! Наступил вечер, иду на свидание. Сомнения одолевают, но ведь если кому сказать, засмеют. Встретились у клуба. Она краше прежнего, легкое платье, а в руке пакет. «Что это у тебя?» А она смеется: «Одеяло». Мне тоже стало весело. Чего я, думаю, напрягаюсь? Она-то к этому спокойно относится. Опять пошли на поле, забрались в стог. Быстро разделись, она расстелила одеяло, стало как-то по-домашнему, только самовара не хватало. Я с новыми силами принялся проявлять свои боевые качества. Но хоть убейся – как об стену горох. А она такая: «Не расстраивайся». Обняла руками колени и положила на них голову. «Дело не в тебе, – говорит. – Я думала, мой первый парень был просто не опытным. А, похоже, это я дефектная».

И знаешь, странная штука. Груз неудач, сковывавший все тело, исчез, появилась нежность. Голова перестала командовать, физические упражнения уступили место нежным поцелуям, поглаживанию волос. Успокаивая ее, я и не заметил, как мы превратились в одно целое, и никакой матрас не понадобился. Соломенный домик передвигался вместе с нами по полю. Она вскрикнула несколько раз, мокрые волосы прилипали к лицу. А потом нас как от электрической розетки отключили, и оказалось, что все получилось.

– Почти готовое пособие по лишению девственности, – послышалось за спиной, – после таких рассказов трудно уснуть. Как ни странно, но дурной пример заразителен. Готов принять участие в конкурсе рассказчиков.