Ночь темная, безлунная.

«Советский партизан» грудью режет воду. Дробно стучит мотор. Высоко над палубой светит сигнальная лампочка. Можно подумать, будто бот зацепил мачтой за звездочку и потянул за собой. А та рада. Соскучилась, должно быть, всю ночь на месте стоять и довольна, что такой случай выпал: можно по морю покататься. Юло и Марти тоже рады случаю выйти в море ночью.

Такой поход останется в памяти на всю жизнь. Ведь море ночью не то, что днем. Ночное море - ого!.. Ночью оно кажется в тысячу раз больше, чем днем. Весь мир - море. Все вокруг тебя - море. Ни неба, ни земли, ни горизонта. Только море. Всюду море.

Страшновато, но хорошо…

Страшновато потому, что даже флагман колхозного флота, бот «Советский партизан», кажется сейчас скорлупкой, которую темное море несет, несет и неизвестно, куда вынесет. Может быть, на другой конец земли, к каким-нибудь поросшими пальмами островам, о которых рассказывал дедушка Сейлер. Там плавала на привязи рыба-прилипала, там жил рыбак Нкуэнг.

Но Юло и Марти сейчас не до островов с пальмами. У них сейчас на собственном острове дел по горло. И самое большое, самое важное то, из-за которого они сейчас в море.

…А зыбь несет и несет суденышко в темную неизвестность.

Но это только кажется, что в неизвестность. У руля стоит Густав Манг, и он ведет бот туда, куда было решено идти с самого начала, - к Красным камням. Красные камни - небольшая, одиноко торчащая в море скала, до которой от Вихну примерно час хода. Юло и Марти много раз бывали там. Днем они сами привели бы бот к этому месту без всякого труда. А дай им руль сейчас - кружили бы, словно слепые котята. Ведь ничего не видно!

- Дядя Густав, вы видите что-нибудь? - спрашивает Марти.

- Тебя вижу, - говорит бригадир.

- Нет, а дорогу? Как вы знаете, куда курс держать?

- Дорога тоже видна. Вон взгляни за корму…

Марти подходит к корме. Действительно, если смотреть назад, кажется, что бот бежит по широкому пенистому пути.

- Ну как, парень, есть дорога?

- Есть.

- Вот по ней и держу.

Марти растерянно молчит, потом спохватывается:

- Э, нет, дядя Густав, вы шутите! Эту дорогу винт взбил. Она, в какую сторону ни повернете, будет.

- А я не во всякую поворачиваю. Я только куда нужно поворачиваю.

Бригадир усмехается, смотрит вверх, в звездное небо, и дает поворот рулю. Старый Леппе чиркает спичку, начинает раскуривать трубку.

- Видал, Густав? - хрипит он. - Вот они, молодые!.. У нас в их годы, как у охотничьих собак, чутье вырабатывалось. Нюхом разбирались, где в море находимся. А они?

- То-то и есть, что нюхом, - замечает бригадир. - На одном нюхе выезжали. Я вот сейчас держу курс по звездам, но спроси, как та звезда называется, как эта, не скажу, не знаю. И ты не знаешь. А ребята географию учат, астрономию проходить будут. И к делу заодно привыкают. Из них такие моряки вырастут - куда нам!..

Трубка Леппе сипит. Он вспоминает, как Марти залез на мачту, как Юло срастил веревки, и думает, что бригадир, пожалуй, прав. Но вслух сказать об этом не хочет. Оно конечно, мальчишки к делу приучаются. И опять же - астрономия, география… Но все-таки, что бы там Манг ни говорил, чутье есть чутье. Грош цена моряку без морского нюха.

Когда отошли от пристани, Андрус стоял на носу бота рядом с мальчиками, любовался звездным небом и что-то шептал про себя.

Марти до всего есть дело. Он спросил у вожатого, почему тот разговаривает сам с собой.

- Это я стихи вспомнил, - ответил Андрус. - Ты Пушкина читал, Марти?

Ага. Интересно!.. Помнишь, как Дубровский в медведя из револьвера бахнул? В самое ухо выстрелил. А потом стал атаманом разбойников. Здорово!..

- Про Дубровского помню. А стихи Пушкина читал?

- Стихи? Какие стихи? - насторожился Марти. - «Тятя, тятя, наши сети…»?

- Да нет! Ну, разные стихи… У Пушкина много стихов.

- Разные не читал. Я только те, что в учебнике есть, знаю. А разве кто-нибудь стихи просто так читает?

- Конечно, чудак! Есть такие стихи, что одна строчка иной толстой книги стоит. Вот, послушай, как написал Пушкин про небо, про звезды, про море.

Волна слегка покачивает суденышко. Андрус ухватился руками за борт, стал читать тихо, не торопясь:

Юло посмотрел на звездное небо.

- Красиво! - сказал он.

- Ага! - согласился Марти.

Вожатый постоял еще немного и пошел к подхвату. Там у него была работа.

А Юло с Марти остались на носу, всматривались в темное море.

Вдали блеснул огонек.

- Маяк! - закричал Марти. - Это Красные камни! Значит, правильно идем.

Глаза у Марти, как у рыси: желтые с искрой и видят далеко. Проходит минуты три, прежде чем и Юло улавливает светлую точку вдали. Обидно! Марти только дай повод, сразу нос задерет.

Чтобы сбить с приятеля спесь, Юло, как бы между прочим, спрашивает:

- Марти, как по-твоему, зачем нужен маяк?

- Как - зачем? Для кораблей. На кораблях видят огонь маяка и знают: здесь скала, опасно, надо обойти стороной, иначе разбиться можно.

- Так… - В голосе Юло разочарование. - Ну, а кто зажигает огонь?

- «Кто, кто»! Смотритель.

- Это на камнях-то? Где же он там живет?

Ресницам Марти задана работа. Верно. Он камни знает: там не только человеку - кошке негде расположиться. Но как же без смотрителя? На Вихну маяк есть и смотритель есть. А тут?

- Он там не живет, но приезжает, - говорит Марти. - Каждый день под вечер приезжает на моторке и зажигает свет. Утром опять приезжает, тушит…

- А если буря, - не отстает Юло, - шторм, нельзя в море выйти, как тогда? Тогда, значит, маяк не светит, и, пожалуйста, налезайте, корабли, на камни, разбивайтесь… Так, да?

Марти рассердился:

- Слушай, отстань от меня! Камни… шторм… Сам ничего не знаешь, а пристаешь к людям с глупыми вопросами!

- Я не знаю?!

- Ты не знаешь. По-моему, так: если огонь маяка горит, значит его кто-то зажигает. И если тот, кто зажигает, не живет здесь, значит приезжает сюда… И все! И больше ты мне голову не морочь!

- Приезжать-то приезжает, - примирительно говорит Юло, - только не каждый вечер, а раз в полгода. Маяк горит, как карманный фонарик, - от батарейки. Но она большая. Ее на полгода хватает.

- Хорошо. Но кто-то ведь зажигает маяк вечером, кто-то тушит утром?

- Никто.

- Так и горит круглые сутки?

- Да. А что сделаешь, если выключить некому?

- Вот и неправда, вот и не знаешь! - торжествует Марти. - Мы прошлый раз, когда шли на пробный лов, проходили мимо, и я помню: маяк днем не горел. Он только ночью светит.

- Нет, не только!

- Нет, только!

Один заладил «нет» потому, что твердо помнил: маяк днем не горел, другой - из упрямства. По правде говоря, Юло тоже кажется, что когда на днях они утром проходили возле камней, света маяка действительно не было видно. Но тогда ведь получается, что прав Марти, а этого не может быть.

Между тем Марти не отстает:

- Спорим, что днем не горит!

- Спорим!

- На что?

- Кто выиграет - включит лампочку.

Это сгоряча предложил Юло. Предложил и тут же раскаялся. Вот сморозил!.. Ведь он может проиграть, и тогда право впервые зажечь опущенную в море лампочку достанется одному Марти. А они оба так гордились тем, что завоевали его! Андрус несколько дней назад сказал:

«Будем соревноваться за честь первому осветить глубину».

«Как - соревноваться?» - спросили мальчики.

«Ну, каждый чтобы старался работать на пять с плюсом. А когда всё сделаем, посмотрим: кто поработал лучше всех, у кого не будет никаких изъянов и просчетов, тот, значит, победил».

«Я и так за свою работу спокоен», - пробурчал старый Леппе, присутствовавший при разговоре.

Но после этого он долго сидел и проверял, правильно ли рассчитал покрой сети.

И бригадир тоже после этого разговора заново перебрал и смазал все части судового двигателя. Да и Андрус день и ночь возился с электрической частью. У него работа была самая сложная: все-таки то, что он делал, никто до него на острове еще не делал. До всего своим умом надо доходить, даже посоветоваться не с кем.

Юло и Марти понимали, что по сравнению с Андрусом, бригадиром и Николаем Леппе они делают не так уж много. Помогают старшим - и все. Но включить первыми лампочку им очень хотелось. Так хотелось, что передать нельзя. На счастье, обруч помог. Когда они приволокли трубу с фермы, Андрус сказал:

- Ну, ребята, вы знаете, что сделали? Вы нам сэкономили два дня времени и поездку в город. Молодцы! Здорово! Не знаю, как бригадир, а я считаю - вы заслужили право включить лампочку».

Густав Манг поддержал:

«Верно, я тоже так считаю».

И даже Николай Леппе не спорил. Он ничего не сказал, но само его молчание говорило: «Ладно, так и быть, мальчишки с обручем угадали, пусть включают лампочку».

И вот Юло собрался проспорить свою победу. Не глупость ли?

А Марти рад:

- Хорошо, согласен. Кто из нас выиграет, тот первый даст свет под воду.

У Юло даже в горле защекотало от огорчения. Он проглотил слюну и попробовал увильнуть.

- Мы зря спорим, - сказал он. - Все равно ведь сейчас нельзя будет узнать, светит днем маяк или нет.

- Отчего же? - напирает Марти. - Спросим об этом Андруса, или дядю Густава, или дедушку Леппе. Кого хочешь, того спросим. Они знают.

Делать нечего. Юло нехотя пробирается вслед за приятелем с левого борта на правый. Там, возле генератора, - Андрус.

- Андрус, - говорит Марти, - ты должен знать: маяк на Красных камнях круглые сутки горит?

Вожатому не до мальчиков. Он забрался в подхваченную лебедкой конусную сеть, конец которой лежит на палубе, и изнутри прикрепляет к обручу электрическую лампочку. Прикрепить надо так, чтобы лампочка была посреди круга, не вихляла из стороны в сторону, не опускалась ни ниже, ни выше. Три растяжки он уже сделал, сейчас занят четвертой.

Работа идет в темноте. Андрус, копошащийся внутри густой сети, кажется огромной пойманной рыбиной.

Марти немного стыдно, что он отвлекает вожатого вопросами, не имеющими никакого отношения к делу, но желание одолеть Юло в споре распирает его.

- Так как, Андрус? - спрашивает он, стараясь просунуть нос в ячею.

- Что - как? - поднимает голову Андрус.

Марти не отвечает. Его веснушчатый нос влез в тесную ячею сети, лоб упирается в жесткие узелки. Разговаривать в таком положении довольно трудно.

Юло тоже молчит. Он не так уж сильно заинтересован в ответе Андруса и поэтому попыток влезть в подхват не делает. Но надо же ответить на вопрос вожатого. И Юло отвечает:

- Мы хотим спросить тебя, Андрус, про маяк на Красных камнях. Есть на нем смотритель или нет? Кто зажигает маяк?

- А-а, вот вы о чем, - бормочет Андрус, прилаживая лампу. - Нет, смотрителя на маяке нет. И зажигать его никто не зажигает. Сам горит…

У Юло - как гора с плеч. Вот здорово! Был почти уверен, что проиграл, а оказывается, прав.

- Что, Марти?! - торжествует он.

- Но, Андрус, - жалобно гнусавит Марти, - помнишь, мы утром были на пробном лове, и я сам, своими глазами, видел, что маяк не горел.

- Верно, - отвечает Андрус. - Зачем же днем зря свет жечь?

- Выходит, маяк днем не горит?

- Конечно, нет. Днем камни и так видны. Маяк горит только ночью.

- Что, Юло?! - оборачивается к приятелю Марти.

Он рад вдвойне: и тому, что выиграл, и тому, что благополучно высвободил нос из сети. Нос, правда, покраснел и стал конопатым от ямок, выдавленных узелками, но это пройдет.

Мальчики смотрят друг на друга. Каждый чувствует себя победителем. Потом спохватываются:

- Андрус, что же получается?! Маяк никто не зажигает, никто не тушит, никакого смотрителя на нем нет, а он, когда нужно, загорается, когда нужно - потухает. Разве так бывает?

- Бывает, - говорит Андрус. - Как-нибудь я вам расскажу об этом подробнее. На маяке есть приспособление - называется фотоэлементом. Днем механизм автоматически выключает свет маяка, а с наступлением темноты автомат снова приходит в действие и включает свет. Вот и получается, что маяк на Красных камнях работает сам, без помощи человека. Поняли?

- Ага! - вздыхает Марти.

- Ага! - вздыхает Юло.

Сейчас они уже вовсе не знают, кто выиграл и кто проиграл пари. Выходит, не то оба правы, не то оба неправы.

Тем временем бригадир поднялся, прошел на корму к мотору.

- У тебя готово, Андрус? - спросил он.

- Готово!

- Тогда начинаем.

Бот пошел тише. В море плюхнулся якорь, брошенный старым Леппе. Судно остановилось.

Старшие собрались у высоко поднятой конусной сети. Ее поддерживала наклоненная, напоминающая подъемный кран грузовая стрела. Андрус перекинул огромный сачок за борт и дал знак Николаю Леппе. Тот пустил лебедку в ход. Сеть поползла в воду. Вслед за веревкой, к которой она была подвешена, Андрус осторожно опускал резиновый провод. Лампочка пока не горела. Ее заранее зажигать нельзя, иначе накалится в воздухе и только коснется воды - лопнет.

- Глубина? - спросил бригадир.

- Двенадцать метров, - ответил Андрус.

- В самый раз для кильки. Давай свет.

- Свет! - приказал вожатый.

Приказ относился к мальчикам. Это ведь им была оказана честь - поручено включить рубильник.

Но ни Юло, ни Марти у рубильника не было. Они находились на противоположном конце бота и, стоя друг против друга, мерились на палку. Сначала палку взял Марти, затем вплотную, рука к руке, ее перехватил Юло, потом опять сверху легла рука Марти… Так, перебирая, они должны были добраться до конца. Тот, на чью долю придется самый верх палки, будет считаться победителем в споре о маяке.

Возглас вожатого застал приятелей врасплох. До верха палки оставалось несколько перехватов, - кто проиграл, кто выиграл, было неясно, - а тут Андрус велит включить лампу. Как быть?

- В чем дело? Свет! - раздался новый, сердитый возглас с кормы.

Тут уж было не до раздумий.

- Бежим! - бросил Марти. - Ты по правому борту, я - по левому. Кто первый добежит, тот включит.

Две пары ботинок на толстой подошве бешено застучали по палубе. Старый Леппе, стоявший у лебедки, от неожиданности вздрогнул, но, разглядев в темноте фигуры мальчиков, досадно сплюнул:

- Фу, чорт, сладу с ними нет!

До рубильника добежали одновременно, за рукоятку схватились, сопя от возбуждения, тоже одновременно… Здесь произошла секундная заминка: забыли сгоряча, как включать рубильник - то ли вверх поднимать, то ли вниз опускать.

- Не туда тянешь… - зашипел было Марти на Юло, но тут же сообразил, что не туда тянет именно он.

Еще коротенькая возня - и рубильник включили.

В глубине моря зажегся яркий свет.