Теперь я поспешил прямо домой, потому что голод мучил меня больше и больше, и я едва держался на ногах от усталости. Но, подходя к крыльцу, я сообразил, что попасть в дом мне теперь не так-то легко. Я видел, что окно моей комнаты было отворено. И хотя оно было на два аршина от земли, но влезть в него я никак не мог. Подняться на крыльцо я был также не в силах, потому что крыльцо было сделано совсем не для моего роста. И даже влезть на одну первую ступеньку мне теперь было так же трудно, как прежде было влезть на крышу дома.

И я не знаю, как бы мне удалось выйти из моего затруднения, если бы мне не помог и здесь счастливый случай.

У самого крыльца лежал и грелся на солнце наш кот Васька. Ну, думаю, если я ездил сегодня на стрекозе и на шмеле, то на Ваське-то будет спокойнее всего. Ведь не занесет же он меня на крышу!

Не медля ни минуты, я влез к нему на бок. Он почувствовал, вероятно, что на него лезет что-то вроде жука и передернул всей шкуркой. Я же еще крепче вцепился ему в шерсть. Очевидно, это ему не понравилось, он вскочил на ноги и попробовал стряхнуть меня. Но я вовсе не хотел этого, в потому передвинулся на самый хребет и вцепился там еще крепче. Это чуть не взбесило кота: он забавно подпрыгнул на месте несколько раз, затем вскочил на стену, и не успел я глазом моргнуть, как Васька был уже в окне моей комнаты. Оттуда он в два прыжка очутился на моей кровати, где часто спал со мной, и здесь начал кататься на постели кувырком.

Конечно, он мог придавить меня своим телом. Но теперь мне было это совсем не страшно. На своей постели я чувствовал себя как дома, и потому в тот же миг спрыгнул с кота, вбежал на подушку и лег на нее. Васька, освободившись от меня, тоже успокоился и улегся в кровати как ни в чем не бывало.

Я заметил, что моя кровать оставалась неубранной в том же самом виде, в каком я покинул ее сегодня утром. В доме было тихо. Но, прислушавшись, я стал различать голоса в соседней комнате. Из них я понял, что меня искали по всему дому, в саду и в огороде, расспрашивали всех встречных, не видал ли кто меня. И, наконец, не найдя меня нигде, все были в отчаянии и с горя потеряли голову. Мать горько плакала, а отец сквозь слезы утешал ее. Мне стало очень горько при мысли, что я наделал столько тревог, и я закричал во всю мочь:

— Мама, мама! Я здесь!

Кричал я так громко, что от крика проснулся.

Проснулся, и вижу, что я, как всегда, лежу в своей кровати, укрывшись одеялом, кот Васька, действительно, лежит у моих ног, свернувшись калачиком. Окно, как всегда, было закрыто и в него светит яркое утреннее солнце.

Я ощупал себя и нашел все члены такими же, как всегда. Голова моя покоилась на подушке, и рост мой был прежний, т. е. около полутора аршин.

Значит, все это был только сон!

Значит, никуда я не выходил из комнаты, маленьким не был я и ни на ком не летал.

Очухавшись хорошенько, я вскочил с кровати и со всех ног побежал к маме.

— Мама, слушай-ка, — закричал я, — какие я видел чудесные сны!

Она уже встала и приготовляла утренний чай.

— Ну, — говорит, — я слушаю. Рассказывай.

И я начал рассказывать с самого начала все, что здесь описано. Мама сначала слушала невнимательно, а потом стала слушать все с большим и большим интересом и, наконец, перебила меня на полслове и говорит:

— Костя, да ведь все это просто прелесть! Ведь все это про насекомых, действительно, так и есть! Откуда ты так хорошо запомнил все эти подробности?

Она забыла, что сама еще в прошлом году не раз передавала мне много рассказов о насекомых, а я жадно слушал их всегда, затаивши дыхание.

Теперь мой рассказ показался ей таким хорошим, что она в тот же день вечером усадила меня за письмо и велела все это изложить на бумаге.

Много вечеров понадобилось мне, чтобы описать все и ничего не пропустить. Но, наконец, я кончил свой рассказ. И вот он тут весь целиком перед вами! Я буду страшно рад, если он и вам покажется таким же интересным, каким он показался моей маме.

Она перечитала его снова и сказала, что мой сон ошибся только насчет жука-навозника. А именно. Те жуки, которые делают из навоза шарик и закатывают в него яйца, живут не у нас, а на юге, в теплых странах. Наши же русские навозники питаются навозом и навозом же выкармливают своих личинок, но для этого они поступают иначе. Они выкапывают в земле нору, кладут в нее яйцо и набивают туда навоз. Личинка рождается и тут же находит себе готовую пищу.

Но и те, и другие навозники кладут за раз только по одному яйцу, а не по два, чтобы родившиеся личинки не отнимали корма друг у друга.