Автор
утверждает:
В России существуют четыре повсеместно распространенных формы отцовства и одна сравнительно редко встречающаяся. Эмоционально отзывчивый отец в России является скорее исключением, чем правилом. Большинство взрослых мужчин тоскуют по «мифическому отцу», оставаясь безотцовщиной при живых отцах.
Отцовство – «лакмусовая бумажка» кризиса маскулинности и растерянности мужчин. Казалось бы, что здесь непонятного, что необычного и нового? Отец – он и в Африке отец! Выполняй свои прямые обязанности, дети и жена будут счастливы. Роль отца вполне ясна: он должен быть… Каким? Теплым, заботливым, понимающим? А может быть, сильным, смелым, умным? А может быть, добытчиком, управляющим всей семьей? А может быть, еще каким-то? И как все эти чаяния сыновей и жен могут уместиться в одной личности? Заботливость и понимание трудно уживаются с ролью «добытчика», которому должно быть жестким и целеустремленным. А мягкий человек вряд ли сможет управлять семьей – в этом деле требуются твердая рука и авторитарность.
Идеализированных представлений у нас много, но еще больше историй о тоске по отцу, об его отсутствии в жизни, о его невнимании и отстраненности. Мы достаточно легко рисуем себе в мечтах, каким он должен был быть, настоящий отец.
Мужская мечта об отце – это мечта о близком, понимающем человеке, пользующимся безусловным авторитетом и умеющем то, что «маме недоступно». Его совет в критической ситуации может быть очень жестким, но мудрым. Оценка поступка – нелицеприятной, но верной. Разговор «по душам» с отцом может поменять мироощущение и вселить в молодого человека уверенность в своих силах. Мальчишкам это необходимо, поскольку основные уроки жизни они проходят не дома, а в своей социальной группе. И каждый день у них миллион вопросов о том, «что такое хорошо, что такое плохо». Отец – воплощение нравственного ориентира, глубоко и искренне заинтересованный человек.
Повезло тем, у кого мечта совпала с реальностью. Однако такое везение – штука редкая в наших краях. Нечасто встречаются мужчины, которые говорят о тесной и теплой связи с отцом, при этом восхищаются его рабочими качествами, силой характера, мягкостью, проявленной в домашних условиях.
У меня на приеме Андрей, 42 года.
В то время он чувствовал себя загнанным в угол жизненными обстоятельствами. Партнер по бизнесу решил «кинуть», дома в семье гремели конфликты, старший сын от первой жены бросил институт и увлекся наркотиками. Андрей чувствовал себя беспомощным, потерянным и бесполезным. И неожиданно для самого себя Андрей вдруг заговорил о своем отце и о детстве. Он поймал себя на том, что в тяжелые минуты мысленно обращается к отцу, прокручивает в голове их редкие разговоры и его замечания.
Отец ушел из жизни рано и трагически. Ему было всего сорок три года, когда он наложил на себя руки. Андрею тогда было пятнадцать. Что он тогда пережил, трудно себе представить. Семья старалась скрыть причину смерти отца, но в маленьком городке это было невозможно. Осуждения и суеверных страхов на семью вылилось больше, чем сочувствия. В школе на Андрея косились, общаться с ним перестали. И все это время мальчик переживал невосполнимую потерю и чувствовал, что жизнь изменилась безвозвратно. Хотя, если честно, Андрей не помнил откровенных разговоров с отцом. Тот был всегда занят, всегда! У отца был свой небольшой строительный бизнес, и какое-то время дела шли в гору. Это чувствовалось по тому, что довольно долго семья жила весьма и весьма состоятельно. Мама не работала, занималась детьми, отец зарабатывал деньги. Дома его практически не бывало, а когда выпадал выходной день, то отец предпочитал отдыхать и развлекаться. О жизни сына он узнавал от матери, но только формальную сторону событий: как учится, как себя ведет и так далее. Мужчина шутил: «Вырастет до метра восьмидесяти, поговорим на равных! А пока пусть учится». Андрей не успел вырасти, отца не стало…
Сейчас он приближался к возрасту отца и видел в обстоятельствах своей жизни некую предопределенность. Он мысленно спрашивал отца: «Неужели нет выхода из кризисных ситуаций? Что ты тогда чувствовал? В какой тупик зашел? Почему ни разу не поговорил со мной по-мужски, не сказал чего-то важного? А может быть, и сам не знал…»
Андрей тоже старался быть опорой для своей первой семьи, работал как черт; а потом – устал… Жена привыкла возиться одна с ребенком, они стали чужими, обсуждали только домашние дела. Да и в них Андрей последнее время не вникал, спрашивал: «Сколько?» – отдавал деньги и уходил на работу или уезжал на охоту с друзьями. А потом встретил ее, свою будущую вторую жену. Развод, скандалы… Андрей был уверен, что его сын, когда подрастет, все поймет, и встречался с мальчиком регулярно, но нечасто. Из-за чувства вины старался развлечь его, дарил подарки. И вот – наркотики! А на работе – предательство партнера; а дома – семейные проблемы…
Андрей вышел из жизненного тупика, осознав свои внутренние проблемы. Ключевыми оказались неумение принимать на себя персональную ответственность и ожидание, что все само собой уладится. Сейчас у него все в порядке, с сыном он видится не реже раза в неделю. Постепенно их разговоры стали откровенными и глубокими. Пройдя через кризис, Андрей только к своим сорока годам понял, как важны отцовское слово и опыт, искренность и внимание.
История вопроса
А начну я с коротенького рассказа, типичного и узнаваемого, хоть и похожего на сказку.
Родилась в одной семье девочка. Семья была обычная, если не считать возраста родителей. Их уже называли пожилыми людьми. Но вот Бог послал им дитя, всем на удивленье. Мало того что девочка была красавица, так еще и умница. Не капризничала, с детства старалась родителям помочь чем могла. Быстро осваивала любую науку. Мать с отцом нарадоваться не могли. Из смышленой девочки выросла завидная невеста. Правда, немножко замкнутая, как будто живущая в своем мире. Детская открытость осталась в младенчестве, а на смену пришла внутренняя жизнь, скрытая от окружающих.
Женихи проходу не давали, то и дело устраивали сюрпризы, да такие, о которых вся округа судачила. Семья жила в деревне, а нравы там, как известно, строгие. Поскольку пересуды легко могли испортить репутацию девушки, родители решили, что надо им самим поскорее позаботиться о достойном женихе. Решили быстро. Жил неподалеку холостяк, уважаемый и серьезный человек. И хозяйство у него было крепкое, да и плотник он был от Бога. Пригласили в гости, заметили интерес к дочери, да и решили, что лучшего зятя им не найти. Боялись, что дочери жених не понравится, ведь он был намного старше ее. Но, на удивление, та радостно согласилась выйти замуж. И все приговаривала: «Это моя судьба!» Отгуляли свадьбу, а тут сюрприз! Невеста оказалась беременной! Кто отец ребенка – не признавалась, вела себя так, как будто ничего особенного не случилось. Была радостна и мила. Муж, будучи человеком опытным, бездетным, знающим, что ему от брака нужно, поступил мудро. Не стал устраивать скандала, разоблачать любимую жену, решил простить грех юности.
Родился мальчик, и он принял ребенка как родного. Мать же с рождением малыша посвящала ему всю себя без остатка. Она была убеждена в необычной и страшной судьбе своего сына, а потому боготворила младенца.
Муж понимал, что в этой истории кроется какая-то тайна, немного ревновал, но особенно и не мучился. Других детей у них не было, хоть мужчина и знал, что сын ему неродной по крови, но любил мальчика по-отцовски. Он так решил давно и не считал нужным ничего менять в своей жизни. Учил; в чем мог – помогал. Настоящий же отец так никогда и не появился.
Мальчик взрослел. И отчим, чтобы не врать, решил рассказать сыну правду об отце. Долго мучился, не знал, как подступиться к разговору, с чего начать. Но к его огромному изумлению, юноша ничуть не удивился. Оказывается, мать с младенчества рассказывала ему о его родном отце. Сочиняла разные истории, в которых он был великим, недостижимым и загадочным. Уверяла сына, что настоящий отец любит его, думает и заботится о нем. Но не может встретиться с сыном из-за ряда очень серьезных обстоятельств. И образ того, неизвестного и никогда не появлявшегося отца оказался в жизни юноши самым главным, именно по его подобию строил он свою жизнь.
Юноша оставил семью, ушел, что называется, в люди. Отчим подумал: не иначе как хочет найти своего родного отца. Некоторое время от него не было ни слуху ни духу. А потом пришли новости, что он схвачен и посажен в тюрьму за серьезное преступление. Мать тут же собралась в дорогу. К ней присоединились несколько подруг. Пока они добирались до места, состоялся суд, приговор был ужасен – смертная казнь.
Там же, в том городе, где был казнен ее сын, мать встретила много его друзей-единомышленников. Оказалось, что он возглавил серьезную политическую организацию, проповедующую революционные идеи. Более того, друзья сына рассказали ей о том, что ее мальчику все-таки удалось всего один раз увидеться с настоящим отцом. И тот благословил сына на эту деятельность. Это было потрясением! И она всю оставшуюся жизнь посвятила памяти о своем сыне, став одной из самых ярких его последователей. Она осталась с сыном навсегда.
Вы уже догадались, что мать звали Марией, отчима Иосифом, а сына Иисусом. Вольный пересказ известного сюжета помогает сформулировать ряд важных вопросов.
Есть ли в нашей культуре образ отца, такой же сильный и мощный, как материнский?
Не является ли отсутствующий, недостижимый, эмоционально дистанционный отец такой же значимой фигурой в нашем сознании, как жертвенная мать?
Существует ли в нашем «культурном ДНК» образ отца теплого, мягкого, близкого?
Где взять мужчине опыт и «руководство» в отцовстве?
Не является ли дистанцированный, далекий, грозный отец единственным образом, подспудно формирующим отцовские качества?
В основе русской культуры, философии жизни и нравственного закона лежит христианство. Божественная Троица и Святое Семейство – ключевые образы коллективного бессознательного. Святое семейство – это Богородица, младенец Иисус и его отчим. Богородица является эталоном материнских чувств, примером отношения к ребенку. Жертвенность, избыточная забота и бесконечное терпение характерны для женщины-матери. Если же женщина не следует канону, то подвергается осуждению и сама испытывает чувство вины. С этим все ясно.
А задавались ли вы вопросом, где отец Божественного сына? Какова модель отцовства при идеальной матери? Какова его роль в семействе?
Почти никакой. Рядом с идеальной матерью – всегда отчим ребенка, святой Иосиф. Настоящий отец – непостижим, неприступен и недоступен пониманию. Он присутствует в жизни как закон и судья, властвует, направляет. Грозная власть отца доминирует в семье. Но он не участвует в повседневных заботах. Отвечает же за дела семьи мать. Сын психологически несоизмеримо ближе к матери, а мать ближе к сыну, чем к отцу.
Какое отношение эта евангельская история имеет к реальному современному отцовству?
Да самое непосредственное!
Подобное распределение ролей в семье – не просто религиозная история. Это наша модель, передаваемая из поколения в поколение более тысячи лет, повлиявшая на понимание и реализацию отцовства и материнства. По сути, вечно отсутствующий и эмоционально недоступный отец – срез с нашей живой действительности. Ведь именно об этом говорят женщины, описывая сложности семейной жизни. Извечная отстраненность и неучастие отца вызывают боль и непонимание. Если вы ни разу не слышали от своей жены: «Ты мало занимаешься ребенком, тебя все время нет дома!», то скорее всего у вас пока еще нет детей. Мы удивляемся и мучаемся из-за «неправильного» отношения мужчин к детям и семье. Частенько произносим: «Куда делись отцовские чувства, раньше все было по-другому!»
Мы любим мечтать о патриархальном укладе, сетуем на то, что традиции разрушены. Уверены: соблюдались бы «заветы отцов» – был бы порядок, потому что отношение мужчин к отцовству «раньше» было правильным. Мы представляем себе большой стол, во главе которого – отец семейства, а вокруг него – большая дружная семья. Глава семьи – настоящий патриарх, заботливый, справедливый и сильный. Его слово – закон для всех.
У нас есть свой, родной «учебник жизни», который и сейчас многие не прочь реанимировать, ностальгируя по истинно русскому образу жизни. Это «Домострой», первый свод законов семейной жизни и педагогики, созданный духовником Ивана Грозного протопопом Сильвестром.
Вот предписания отцам по воспитанию детей:
«Наказывай сына своего в юности его, и успокоит тебя в старости твоей. И не жалей, младенца бия: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти. Если дочь у тебя, и на нее направь свою строгость, тем сохранишь ее от телесных бед: не посрамишь лица своего, если в послушании дочери ходят […]. Воспитай детей в запретах и найдешь в них покой и благословение. Понапрасну не смейся, играя с ним: в малом послабишь – в большом пострадаешь скорбя. Так не дай ему воли в юности, но пройдись по ребрам его, пока он растет, и тогда, возмужав, не провинится перед тобой и не станет тебе досадой и болезнью души, и разорением дома, погибелью имущества, и укором соседей, и насмешкой врагов, и пеней.
Чада, любите отца своего и мать свою и слушайтесь их, и повинуйтесь им во всем. С трепетом и раболепно служите им».
(Домострой, 1990. С. 134–136, 141, 146)
Церковные установки подкреплялись светским законодательством. Согласно Уложению 1649 года, дети не имели права жаловаться на родителей, убийство сына или дочери каралось всего лишь годичным тюремным заключением, тогда как детей, посягнувших на жизнь родителей, закон предписывал казнить «безо всякие пощады». Это неравенство было устранено только в 1716 году, когда Петр I собственноручно приписал к слову «дитя» добавление «во младенчестве», ограждая тем самым жизнь новорожденных и грудных детей.
Послушаем сыновей, живших задолго до нас.
«Между родителями и детьми господствовал дух рабства, прикрытый ложною святостью патриархальных отношений… Чем благочестивее был родитель, тем суровее обращался с детьми, ибо церковные понятия предписывали ему быть как можно строже… Слова почитались недостаточными, как бы убедительны они ни были… Домострой запрещает даже смеяться и играть с ребенком» (Костомаров, 1887. С. 155).
«Несмотря на мягкость, он был деспотом в семье; детская веселость смолкала при его появлении. Он нам говорил „ты“, мы ему говорили „вы“… Внешняя покорность, внутренний бунт и утайка мысли, чувства, поступка – вот путь, по которому прошло детство, отрочество, даже юность. Отец мой любил меня искренне, и я его тоже; но он не простил бы мне слова искреннего, и я молчал и скрывался», – пишет Н.П. Огарев.
(1813–1877) (Огарев, 1953. С. 676)
«Не было мне ни поощрений, ни рассеяний; отец мой был почти всегда мною недоволен, он баловал меня только лет до десяти… […] Отец мой не любил никакого abandon, никакой откровенности, он все это называл фамильярностью, так, как всякое чувство – сентиментальностью. […] Он видел, как улыбка пропадала с лица, как останавливалась речь, когда он входил; он говорил об этом с насмешкой, с досадой, но не делал ни одной уступки и шел с величайшей настойчивостью своей дорогой», – вторит ему А.И. Герцен (1812–1870).
(Герцен, 1956. Т. 4. С. 34, 88–89)
Известный писатель граф В.А. Соллогуб (1813–1888) пишет, что «в то время любви детям не пересаливали. […] Их держали в духе подобострастия, чуть ли не крепостного права, и они чувствовали, что созданы для родителей, а не родителя для них».
(Цит. по: Миронов, 2000. Т. 1. С. 258)
Да, так было. Не думаю, что современного человека может порадовать такой тип отцовства.
Однажды к нам в эфир позвонила дама, которая недавно развелась с мужем. У них рос маленький сын. Женщина считала, что отец, который продолжал активно общаться с ребенком, слишком суров и груб. Ее вопрос был о том, как призвать отца к порядку, как заставить его воспитывать сына «правильно» с ее собственной точки зрения. Вопрос меня не удивил, так как пара развелась всего несколько месяцев назад и страсти еще не остыли. Женщина могла оценивать стиль поведения бывшего мужа слишком эмоционально. Удивило другое. Вслед раздался звонок возмущенной слушательницы, которая укоряла меня в том, что я не посоветовала молодой маме немедленно обратиться в органы опеки и не научила ее, как спасти ребенка от тирании и издевательств отца. Как быстро в голове этой женщины родились ярлыки: «издевательство» и «тирания»! Как легко она решила, что незнакомой даме необходимо бежать жаловаться в государственные органы! Не самой решать вопрос взаимоотношений с бывшим мужем, а найти на него управу.
Ах, как жаль, что нет у нас «органов по спасению» от измен и невнимания! А ведь были, и совсем недавно. Профкомы, месткомы и парткомы сохранили немало семей, которые, ненавидя и уничтожая друг друга, прожили в вечной войне до последнего часа.
Сильна, сильна традиция!
Да и как же ей ослабнуть, если правитель до недавнего времени в общественном сознании воспринимался то как «царь-батюшка», то как «отец народов», то как «вождь и учитель». Во всех этих ипостасях мужская фигура олицетворяет власть, контроль, дисциплину и величие. Отцовские качества властной вертикали в какой-то степени на бессознательном уровне понижали уровень персональной, личной ответственности за себя и за семью.
Опять мысленно возвращаюсь в недавние советские времена. И опять по вполне понятной причине: современных отцов воспитывали мужчины советских времен. И здесь складывается очень интересная картина! Отец оценивался по своим заслугам перед родиной и государством. Хороший работник, ударник с портретом на «Доске почета», и если к тому же не пьет – цены ему нет. Ни у жены, ни у сына не было ни малейших причин жаловаться, все гордились главой семьи. Когда «идеальный отец» возвращался с работы, все ходили на цыпочках, чтобы дать ему отдохнуть. Свои основные, традиционные, отцовские обязанности он выполнял: кормилец, дисциплинатор и образец для подражания. Жене и в голову не могло прийти упрекнуть «хозяина» в том, что он ребенком не занимается и по хозяйству ей не помогает.
Интересно то, что над любым мужчиной стоял властный, неумолимый и правильный «отец» – государство. На нерадивого отца семейства, пьющего, плохо работающего, подающего плохой пример сыну, всегда можно было пожаловаться в местком и профком – чтобы они призвали к порядку, проработали, пропесочили. На какое-то время хватит… И важным было не возможное «исправление» отца, а само наличие высшей силы, на помощь и покровительство которой можно было рассчитывать. Тот же патриарх, но в профиль. Та же идея, что о нас есть кому позаботиться и нам есть с кем разделить ответственность за личную судьбу.
Казалось бы, последние десять-пятнадцать лет патриархальные представления должны были разлететься в клочья, социальное сиротство стало очевидным.
По выражению Игоря Кона, нам всем нужно повзрослеть и «символически осиротеть», чтобы наконец-то понять: государство равнодушно к судьбе отдельного человека, оно не воспитывает и не кормит своих граждан, а только их контролирует в своих интересах. Человек должен сам максимально заботиться о себе, взять на себя личную ответственность за все происходящее с ним.
Но, увы, «сиротства» не случилось. Стоит посмотреть репортажи встреч «отцов с народом», как всякая иллюзия самосознания тает, как неубранный снег. Глаза людей горят восторгом и надеждой: «Вот приедет барин, нас рассудит». А в Интернете гремит подростковая истерика с иждивенческими воплями. Я имею в виду массовые комментарии по любому трагическому поводу. Пилот самолета напился, «Газель» перевернулась, пожар случился – во всем виноваты «отцы отечества». И все это предельно злобно, глупо и огульно.
Личная ответственность равна нулю. В том числе и в вопросах выбора этих самых «отцов».
Но ведь не «Бог и Царь» гадят в подъездах и расписывают стены и лифты, не они заполняют кюветы дорог бытовым мусором и устраивают свалки под каждым кустом. Это проявляется наше незрелое сознание иждивенчества: вот власть поменяется, и будет порядок. Вот придет истинный отец, и все наладится.
Вы спросите, зачем я обо всем этом говорю, да еще и «отцов отечества» приплетаю? Проблема касается личных отношений, а не общественных?
Да, конечно же личных. Но рассуждать о психологии отцовства и мужской роли в современной семье без учета общей атмосферы жизни, тем более в кризисный период, мне представляется невозможным. В наше индивидуалистическое время каждому необходимо осознать жизненную необходимость взросления. Мы обязаны понимать, что с нами происходит и почему. Не надо громко кричать, лучше взять тяжелую ношу ответственности за себя – на собственные плечи. Здесь я вижу больше шансов на положительные изменения. Мы меняемся, учимся осознанности, но очень медленно и болезненно.
Какая разница между мужем и ребенком?
– В принципе почти никакой, но ребенка хоть можно оставлять одного с няней.
Отец занят. Отец строг. Отец холоден. Отец мягок
Хоть и не люблю я всякого рода схем и классификаций, эта сложилась сама собой, из ежедневного опыта. На мой взгляд, существует четыре основных формы отцовства:
1) Отец, увлеченный ролью «добытчика и кормильца», перекладывает воспитание детей на мать, ждет, когда они вырастут.
2) Отец, увлеченный ролью «дисциплинатора». Его присутствие заставляет всю семью замирать в страхе или «искать пятый угол». Часто такие отцы еще и пьют, и тогда выступают особенно мощно.
3) Отец, воспитывающий детей дистанционно и по «большим революционным праздникам». У него новая семья, охота, друзья, бизнес…На все эмоций не хватает, поэтому с ребенком из первой семьи общается тяжело и неумело, рассказывая, «каким надо стать человеком».
4) Отец мягкий и милый, но не авторитетный для ребенка. Его любимая фраза: «Спроси у мамы!»
И наконец – отец-исключение, сравнительно редко встречающийся в нашей действительности. Он эмоционально вовлечен в жизнь ребенка с самого его рождения.
Опоздал мужик на работу. Ну, начальник его и спрашивает, мол, где был?
А мужик и говорит:
– Сынишку своего с утра в один детский садик привел, оказалось – не в тот.
– Ну?
– Пошли в другой садик, опять не тот.
– Ну?
– Затем в третий, и снова не туда.
– Ну?
– Когда в четвертый садик пришли, сын говорит: «Папа, еще один садик и я в школу опоздаю!»
По данным социологических опросов, роль отца в семье и воспитании детей традиционно связывается с его способностью материально обеспечить домочадцев. «Левада-центр» в 2004 году провел опрос на тему, какими качествами должен обладать хороший отец. Первые три места заняли: «умение заработать», «заботливость» и «ум».
Не так уж циничен наш слушатель Константин, написавший: «Отец должен быть богатым, с машиной и квартирой». Хотел пошутить, а попал в точку.
Тем не менее тоска по отцу, желание видеть его «другим», несовпадение реального отца с желаемым остаются болезненной темой для мужчины, сказываются на его понимании роли отца.
На сайте «Серебряного дождя» мы разместили вопросы для мужчин.
Вот они:
1. Хотите ли Вы быть похожим на своего отца?
2. Много ли внимания отец уделял Вам, когда Вы росли?
3. Чему он Вас научил?
4. Часто ли он разговаривал с Вами?
5. Можете ли Вы сказать, что с отцом у Вас теплые и близкие отношения?
6. Хотите ли Вы быть таким же отцом для своего ребенка, каким Ваш отец является для Вас?
Разговор получился нелегкий и в основном печальный.
«Для вас стараюсь! Отстаньте!»
Вот как выглядит отец-добытчик в письмах радиослушателей сегодня.
Инкогнито:
«Нет, я не хочу быть похожим на своего отца. Основное внимание он мне уделял, по рассказам матери, только сразу после моего рождения. А потом нужно было все время напоминать. Во время школьной учебы он вообще ассоциируется у меня только с физикой и математикой. Но ни уравнения, ни физические формулы мне в жизни не пригодились. До сих пор с ним почти не разговариваем, только если формально. Отношений скорее нет вообще, только «дай-подай». Я сделаю все возможное, чтобы не повторять его ошибок».
– Сын, ты куришь?..
– Папа, я дочь…
– Что, докурился?!
Василий. 43 года. Челябинск:
«Так уж получилось, что в детстве своем рос с мамой. И все потому, что отцу некогда было со мною заниматься. Он работал водителем-дальнобойщиком. Рейсы у него были долгими и частыми. В детстве этого не понимал, обижался на него. Но очень хотел быть похожим на него. Теперь мне 43 года, двое детей, которые живут со своей мамой. В жизни случилось так, что болезнь приступила в виде инсульта головного мозга. Жена, теперь уже бывшая, захотела жить без моего участия.
У нас двое детей. Сын Артем и дочь Александра. Чтобы не утомлять своим присутствием, уехал в другой регион. Детям звоню по телефону. Не знаю, что могу им дать, очень скучаю по ним. А мой отец сейчас в больнице. Ему сделали операцию, удалили камень. Впервые испугался за отца».
Инкогнито:
«Нет, не хочу быть похожим на своего отца. Когда я рос, он уделял мне очень много внимания, но очень своеобразно! Он мало со мной разговаривал, мало что объяснял. Да я и не спрашивал. Он всегда поступал так, как считал нужным. Просто совершал поступки. Научил меня… да нет, его отношение ко мне научило меня основной линии поведения – не мешать людям жить, не навязывать им свою точку зрения, пока их жизни ничего не угрожает. Сейчас я могу сказать, что у меня с отцом теплые и близкие отношения. Мы разговариваем. Но уверен, что не хочу быть таким же отцом для своего ребенка, каким для меня был мой отец».
Это, пожалуй, самая распространенная ситуация. Отец в семье формально присутствует, а фактически – нет. Мужчина, твердо уверенный в том, что возиться с маленькими детьми – дело не царское, практически не помогает ухаживать за малышом, постепенно теряет всякий эмоциональный контакт с ребенком. Когда дети подрастают, то с отцом их ничто не связывает, а мужчина не знает, о чем с ними можно говорить. Он или прячется за усталость и суровость, либо отделывается формальными вопросами о «школе-работе». Себя в семье он твердо считает «главой», что в данном случае означает «добытчиком и кормильцем». Всякие сантименты и «нежности» – не его стезя. И все это происходит с материнского согласия и по причине отцовской некомпетентности: никто и никогда не объяснял мужчине, что с детьми можно разговаривать, как со взрослыми, что любовь требует проявления чувств. Чаще всего такой человек повторяет манеру поведения своего собственного отца. А жена не доверяет ему, опасаясь, что он не справится. И так повторяется из поколения в поколение.
Единственный выход, который я вижу в этой ситуации, – как можно больше привлекать «скупого» на чувства отца к общению с ребенком с самого младенчества. Если жена не примет такого сценария, а мягко, но весьма навязчиво привлечет мужчину к уходу за младенцем, то чувственного контакта у отца с ребенком будет неизмеримо больше. И это неизбежно улучшит их отношения в будущем.
– Какой ты ужасный мальчик! – закричал рассерженный отец. – Без конца задаешь вопрос за вопросом. Что было бы, если бы я в твоем возрасте задавал взрослым такое количество вопросов?
– Может быть, ты смог тогда ответить хотя бы на один из моих, – вздохнул мальчик.
«Упал – отжался! Всем молчать!»
Так воспитывает домочадцев отец-дисциплинатор. Образ был бы весьма колоритным и отсылал бы нас напрямую к Салтыкову-Щедрину, если бы не был столь разрушительным и безнадежным. Отец с замашками патриарха может носить докторскую степень или быть крупным бизнесменом, а может работать сторожем на ближайшей стройке. Психологическая доминанта у таких мужчин одна: их должны бояться. Особенно домашние. Чем покорнее и безотказнее жена и дети, тем больше «сласти от власти» испытывает такой глава семьи. А уж если «смазать» власть изрядным количеством алкоголя, то это довершит картину.
Вот живые образы:
Объявление на дверях детского сада: «Дети выдаются отцам только в трезвом состоянии».
Руслан, г. Самара:
«Здравствуйте! Я не знаю, какое у меня отношение к отцу. Быть похожим на отца я не хочу. Иногда я даже боюсь того, что могу повести себя так, как он. Внимания было очень мало, и о каком внимании идет речь? Ругать, орать, оскорблять, это внимание? Он же, наверное, думал, что так воспитывает?! Чему научил… даже не знаю… Вы знаете, мне кажется, он сделал столько плохого и отвратительного, что ставить ему что-то в заслугу даже не хочется. А может, и ставить-то нечего. Самое интересное, что мы общаемся, если это можно назвать общением. М…да! Я сразу предупреждал, что не знаю, какое у меня к нему отношение! Разговаривал очень мало, в этом, наверное, и все причины. Когда нам приходится разговаривать, то даже как-то неловко всегда. Он пил, бывает и сейчас напивается, устраивал отвратительные, ужасные скандалы, бил при нас маму, у меня есть младшая сестра. Я с ним дрался, конечно. Самое тяжелое, когда ты еще маленький и ничего серьезного не можешь сделать. Он никогда не извинялся. И ведь все это дерьмо чередовалось и с нормальными отношениями, заботой о нем, когда он болел, его стараниями заработать деньги для нас. Началось все это, когда мне было 8–9 лет. Года три назад допился до белой горячки, ездил с ним на «скорой» в психиатрическую больницу. И больно и страшно, и жалко и злость и… все вместе. Сейчас вроде не пьет, работает. Вот такие у меня отношения с отцом!»
Богдан:
«Мне 27 лет. У меня сын, ему 3 года. И понятие отцовство для меня очень важно. Я считаю, что хороший отец должен быть внимателен к ребенку, воспитывать в нем правильное понимание вещей. Но вот лично я не хочу быть похожим на моего отца, потому как я его в детстве почти не помню. Не помню, чтобы он играл со мной, интересовался моими проблемами. Он всегда присутствовал, но как-то в стороне, меня воспитывала мама, отчасти сам воспитывался. Чему он меня научил? Когда он садился помогать мне делать уроки, заканчивалось тем, что он начинал мне доказывать с пеной у рта что-то, не видя, что я не понимаю сути. Поэтому я старался к нему не обращаться. Все как-то сам. Нет, я бы не назвал наши отношения близкими, скорее, как знакомые. Он, конечно, твердит: семья, старший! Но как увижу его пьяным, так ни о какой семье и думать неохота. Нет, таким отцом для своего сына я не хочу быть. Я хочу, чтобы мой сын мог со мной поговорить обо всем и не бояться, что он не найдет понимания, я хочу быть рядом, иногда играть с ним».
Дистанция огромного размера
Всем известно, что разводов в России с каждым годом становится все больше и больше. А это значит, что все большее количество детей остается жить с матерями. Недавно я слышала, как один эмоционально весьма развитый мужчина успокаивал своего приятеля, страдающего от мысли, что после развода с женой он не будет жить с ребенком. «Послушай бывалого, – говорил разведенный друг, – помучаешься месяц-другой, потом пройдет. Начнется другая жизнь, новые впечатления, и перестанешь тосковать. Будешь видеться, когда захочешь, ничего страшного. Новые дети появятся!» Услышанный разговор может убить последнюю надежду на то, что мужчина способен испытывать глубокие отцовские чувства. К счастью, человек, говоривший это, больше бравировал своим несчастьем, пытаясь поддержать товарища. Из откровенных разговоров с мужчинами я поняла вот что.
«Воскресные папы» испытывают сильное чувство вины. Но с этим чувством очень трудно жить, и поэтому вину хочется переложить на другого человека, отделаться от нее. Что очень часто и происходит: либо бывшая жена во всем виновата, либо ребенок не жаждет видеться с отцом. И отношения становятся далекими, дистанционными, формальными. Вот как выглядят отстраненные отцы в глазах выросших сыновей.
Я отец-одиночка…
– И сколько же у вас детей?
– Десять.
– Ой, и как же вы с ними справляетесь?
– А чего мне с ними справляться? Они с матерями живут.
– А вы?
– А я отец-одиночка…
Инкогнито, 42 года:
«На отца совсем не хочу быть похожим. Развод родителей произошел, когда мне было пять лет. После этого видел его всего три раза, из них два совершенно случайно. Естественно, внимания от него не было никакого! Даже алименты не платил, а ведь работал в КГБ. Он научил меня только одному – таким быть нельзя. Надеюсь, что никогда и не буду! Я сейчас в разводе, дочь живет со мной. И я этому очень рад! Я думаю, что в нашем обществе принято, что ребенок должен оставаться с матерью. Потому что, по мнению большинства женщин, воспитывать детей могут только они. Этим же объясняется и позиция судей во время бракоразводного процесса. Знаю это из собственного опыта. И мужчины с этим соглашаются. Кто-то, чтобы не вступать в противоречие с общепринятой практикой, кто-то бежит от ответственности, кто-то делает так, чтобы не навредить ребенку. Не хочу называть себя».
Максим, 32 года:
«Мне было двенадцать лет, а брату семь, когда отец ушел из семьи. Мы плакали каждую ночь, стараясь не показывать зареванные лица маме. Слышали иногда, как она ругается с ним по телефону, чтобы он приехал и побыл с нами. Отец приезжал, вел нас в кино. Иногда забирал к себе на дачу. Вел он себя по-другому, чем дома. Старался быть правильным, мало шутил, часто разглагольствовал о правильном поведении. Мы старались избежать поездок к нему на дачу, придумывали всякие причины, чтобы не ехать. Было очень тяжело. Теперь мы оба взрослые люди, с отцом, конечно, общаемся. Но понимания между нами так и не возникло. Такое впечатление, что ему до сих пор стыдно. А может, нам с братом хочется так думать…»
А вот женский взгляд на «воскресных пап»:
Илона:
«Супруг ушел из семьи три года назад, объяснив мне и сыну, что мы во всем виноваты. Задекларировал финансовую помощь и «что все оставляет». Сыну – четырнадцатилетнему – в соплях и слезах написал записку, что будет любить и помогать всю жизнь, если сын признает новую семью, в которой у новой жены есть трое детей. По факту на сегодняшний момент: появляется ровно в день рождения сына, чтобы рассказать о финансовом подарке, который он, бывший папа, приготовил сыну. Подарка никто никогда не видел. Условия передачи слишком жесткие. Все долги бывшей семьи на мне, выплачиваю кредиты, которые брали вместе. В какой школе учится сын, отец не имеет ни малейшего представления. Финансовая помощь отсутствует. Все расходы по содержанию, учебе и оплате лежат на моем новом супруге. При этом бывший супруг имеет хорошее высшее образование, собственную фирму и т. д. Мой случай абсолютно типичен для России. Из моих знакомых, которые развелись после 20-летнего брака, только один мужчина сохраняет со своими детьми ежедневную телефонную связь и встречается еженедельно. По-моему мнению, представители мужского пола на территории бывшего СНГ не просто расслаблены в семейных отношениях, а вся система государства направлена на то, чтобы снять с отцов ответственность за своих детей, как финансовую, так и моральную».
«Спроси у мамы!»
Да, такой отец мягок и терпелив настолько, что это граничит с равнодушием. Он всю жизнь проживает в тени своей жены. Как правило, женщина берет на себя обязанности добытчика и кормильца, а заодно и дисциплинатора. От такого отца никогда не добьешься ничего конкретного, он на все вопросы отвечает расплывчато. Его любят жалеючи, как-то снисходительно. А сыновья часто стесняются таких отцов и злятся на них.
Почему я говорю только о сыновьях? Потому что они наиболее чувствительны к отношениям с папами, и именно им меньше всего достается отцовской любви. Парадокс! Существует миф, что все мужчины мечтают о сыне. Но «папиных сыновей» что-то не встречается. «Папины дочки» – обычное дело; а дружеские и доверительные отношения мальчика с отцом – исключение.
Анатолий, 46 лет, Самара:
«Отца уже нет, но чем старше становлюсь, тем чаще о нем думаю. Вспоминаю с обидой и досадой. Я считаю себя человеком несостоявшимся, одиноким. В жизни были ситуации, когда надо было рисковать, пробовать себя. А я пасовал. А теперь вспоминаю, что любимой отцовской приговорочкой было: «Не высовывайся! За умного сойдешь!» Вот думаю, неужели это стало моим принципом жизни? Похоже, что так. Жаль, что понял это слишком поздно, когда карьеру уже не сделаешь, а семья развалилась».
Виталий, 32 года:
«Совсем не хочу быть похожим на своего отца! Мягкий, какой-то беззубый. Помню, в детстве дворовые мальчишки отняли у меня новенький самокат. Я им так гордился! Прибежал к отцу, думал, сейчас он выйдет во двор и всем покажет! Мама выскочила в коридор, стала меня утешать. А отцу говорит: «Лучше не вмешивайся, бог с ним, с самокатом. А то вечером подкараулят и изобьют». И отец согласился. До сих пор помню, как у меня в душе что-то оборвалось. Больше я никогда на него не надеялся. Сейчас у меня у самого двое детей. Дед из отца получился классический: книжки им читает, в музыкальную школу старшую дочку водит. Но это ничего во мне не меняет. Я на всю жизнь запомнил этот самокат!»
Если вы заметили, что ваш ребенок курит – не спешите его наказывать. Вдруг вашему сыну уже далеко за двадцать.
Вот такие грустные письма. Описания отношений с отцом крайне скупы и полны боли. Мужчины неохотно говорят о своих отцах. Эта тема – как тонкий лед: зазеваешься – и провалился и утонул в болезненных переживаниях как о своем отце, так и о своем отцовстве.
Да что письма! Выйдите воскресным утром в любой парк, где гуляют малыши. Подавляющее большинство детей сопровождают мамы и бабушки. Я часто замечала, как на лицах мам появляется откровенная грусть, а порой и тоска, когда они видят мужчину с коляской. Так хочется, чтобы мужчина, отец малыша, проявлял больше заботы и был включен в процесс воспитания с первых дней!
В детских театрах, на утренниках, концертах вы крайне редко увидите пап. Обычно отцы отсутствуют. Они вообще отсутствуют! В нашей стране, к великому сожалению, сам институт отцовства крайне расплывчатый и непонятный. И мальчишки скучают по отцам, по старшим мужчинам.
По моей скромной статистике, которая ни в коем случае не претендует на объективность, только один из двадцати опрошенных мужчин ответил, что часто разговаривает с отцом и ценит его мнение. В остальных случаях рассказывают печальное. Либо отец ушел из семьи, либо он всегда очень занят, либо главным является мнение матери, а мужчина только следует ее решениям. Когда же я спрашивала тех же мужчин, считают ли они себя хорошими отцами, то слышала утвердительный ответ. На деле это означало: «Я много работаю, мои дети ни в чем не нуждаются, ими занимается жена, я ей полностью доверяю».
– Дорогая сколько у нас детей?
– Двое.
– А почему в комнате шестеро?
– К нашим малышам пришли друзья.
– Ну и как я отличу своих от чужих?
– Я наших пометила. Те, что лысые с красным крестом на голове, – не наши.
Но все же есть и другие отцы, которые похожи на «мифических», придуманных, желанных. Ими гордятся, на них хотят походить, по их позиции и ценностям сверяют свою жизнь сыновья. Может быть, звучит пафосно, но это только потому, что они сами почти легенды.
Андрей, Рыбинск, 32 года:
«Многое скажет одна фраза: мой Отец – Офицер, и я им горжусь. Горжусь хотя бы потому, что он предпочел уйти в отставку в весьма невысоком звании, но сохранил офицерскую честь. Я не хочу быть таким, как он. Я стараюсь не повторять его ошибок. Если у меня это получится, то я исполню, пожалуй, самое жгучее его пожелание. Я считаю, я много достиг в своей жизни. В школе я был хорошистом, в институте – отличником, окончил аспирантуру, сделал относительно неплохую карьеру на одном из крупнейших предприятий нашей страны. Сейчас я – гастарбайтер. Одиночка. Формально – предприниматель. Я сам выбрал этот путь. Потому, что только так я могу уделять своему сыну ровно столько времени, сколько сам решу. И никакие оперативки, командировки и корпоративное мышление не могут меня лишить выходных с сыном в Демино. Именно так. Потому что мой отец, несмотря ни на какие трудности службы, находил время для нас с братом именно в то время, когда нам хотелось его внимания и было с ним интересно. Именно благодаря этому у меня вовремя появилась своя точка зрения на все. И именно поэтому я не попал в дурную компанию и не страдаю фанатизмом, могу объективно смотреть на вещи. А все остальное – дело выбора: что тебе важнее в этой жизни. Главное, чему меня научил Отец – думать и соображать. Был период, когда мои родители чуть не развелись. Всякое бывает. Мне тогда было 15. Я отчетливо помню это тяжелое для нашей семьи время. Денег было предостаточно, отец в то время уже ушел в отставку и успел предпринять все, чтобы обеспечить нас материально. А счастья почему-то не было… Порой смотрю на отца и думаю: «Неужели и я буду таким отчаявшимся, сварливым, обиженным жизнью стариком?..»
У молодого отца спрашивают:
– Вы присутствовали при родах?
– Нет, мне достаточно, что я присутствовал при зачатии.
Артур 24 года:
«Роль отца в семе такая же, как и роль матери, – воспитать и вырастить дитя (или детей, если повезет). Только у каждого из родителей свои методы и свои задачи, равные по значению в будущей жизни ребенка. Лично я сильно похож на своего отца. И получилось у меня это не специально, хотя он достоин подражания. И мне кажется, что для любого нормального отца – это лучшая награда».
Растеряно, перевернуто, размазано
Что происходит с нашими мужчинами? Почему им стало так трудно быть мужьями и отцами? Почему словосочетание «безответственный отец» прилепилось к современному мужчине, как второе имя? Почему женщины уверены, что мужчины не чувствуют боли и не страдают, приходя к мысли о разводе, и легко оставляют детей?
Кризис, господа! Кризис! И не где-нибудь снаружи, а в головах! Как тут булгаковского Филиппа Филипповича не вспомнить!
Слово «кризис» с древнегреческого переводится как поворотный пункт, переворот, пора переходного состояния. То есть это состояние, при котором привычные средства достижения целей перестают работать. И возникают непредсказуемые ситуации и проблемы.
В психологическом смысле при кризисном состоянии становится невозможно жить в рамках прежней модели поведения. Кризис проявляется в чувстве растерянности, страхе, неуверенности в себе, иногда в агрессии. В контексте данной темы мы говорим об индивидуальном кризисном переживании мужчины, которое, к сожалению, стало всеобщим, за редким персональным исключением.
Современные отцы уже не могут следовать патриархальной традиции, а новые формы взаимоотношений приживаются с трудом. «Новое отцовство», то, о котором мечтают женщины, то есть теплое, эмоциональное и неравнодушное, рождается болезненно и тяжело.
Давайте сравним патриархальные и современные критерии отцовства.
Патриархальные:
1. Кормилец.
2. Дисциплинатор.
3. Пример для подражания и мастер.
Современный:
1. Равноправный партнер матери.
2. Понимающий и эмоционально вовлеченный в воспитание.
3. Пример для подражания.
С патриархальными требованиями все более или менее ясно, их и мужчины, и женщины видят одинаково. С новыми – сложнее, поскольку они частично отменяют традиционные критерии отцовства. Все, наверное, были бы довольны, если к прежним, традиционным ролям можно было бы механически добавить новые требования. Но не получается из-за их психологической несовместимости.
Женская претензия о равном распределении домашних обязанностей и забот о детях весьма молодая. Тридцать пять веков человечество придерживалось строгой модели безоговорочной власти мужчины. Новое представление о ролях в семье зародилось в шестидесятых годах прошлого века, а расцвело в наши дни.
И возникло оно, когда:
– во-первых, работа перестала измеряться почетом и усталостью, эквивалентом хорошей работы стало материальное вознаграждение;
– во-вторых, доля жены в семейном бюджете стала ощутимой, а порой и определяющей. Женщина потребовала равноправия в социальной жизни и паритета в распределении домашних обязанностей;
– в-третьих, государство сняло с себя обязанности воспитателя и полностью отдало детей в руки родителей;
– в-четвертых, старший мужчина в семье перестал быть непререкаемой властью.
Казалось бы, эти социально-экономические изменения очевидны, все о них знают и переживают их в своей собственной жизни. Но мы не до конца осознаем закономерность происходящего. Патриархальные требования к мужчине, вынесенные женщиной из родительской семьи, не укладываются в рамки современной жизни. Претензии живы, а ответить на них мужчинам нечем. Кроме того, очень часто требования и претензии к отцовской роли в семье носят фантазийный характер.
Мудрый, заботливый, тонко чувствующий мачо, содержащий семью, работающий почти круглосуточно, при этом делающий уроки и утреннюю зарядку с детьми, вникающий в их жизнь и присутствующий дома всегда, когда требуют обстоятельства, в реальной жизни невозможен.
Мужчины не понимают, чего от них ждут женщины. На вопрос, каким должен быть отец, отвечают общими фразами, красивыми и правильными. Критериев «правильного отцовства», в отличие от «правильного материнства», общество не знает.
Ситуацию еще больше запутывают женщины, пытаясь в своих требованиях совместить несовместимое.
И каждая семья, где спорят о роли отца, считает, что их конфликт особенный, носит «местный характер», что у «других» все правильно, что где-то там, на соседней улице живут идеальные папы.
Нет, не живут. Кризис отцовства такой же тотальный, как и кризис семьи в целом. И причины этого – в огромных социальных изменениях, которые мы не хотим осознать во всей их глубине.
Мы все продолжаем мечтать о «большом столе на террасе», за которым радостно расположились три поколения. А во главе стола – отец семейства, самый уважаемый и почитаемый. И все счастливы, все искренне любят друг друга. Никакого недовольства, зависти, неприязни. А если кто-то из большой семьи ведет себя недостойно, то будет незамедлительно наказан старшим. Чтобы эта замечательная и теплая картинка стала реальностью, необходимо безоговорочно признать власть мужчины, отдать в его руки финансовые рычаги управления семьей, признать его нравственный приоритет, поставить всех в зависимость от его единоличной воли. Вот тогда все три поколения мирно уживутся за столом. Это не только идеалистично, но и совершенно невозможно.
Мы не заметили, как перешагнули в новую цивилизацию, сменив не только век и тысячелетие, но и уклад жизни. Наши коммуникативные и информационные возможности стали практически неограниченными. При таких колоссальных изменениях, случившихся всего в одном поколении, мы наивно хотим, чтобы в бурном море стремительнейших изменений один остров остался неизменным: патриархальная семья и прежние отцовские роли. Не получится!
Тем более что в обществе растет запрос на «теплое», новое отцовство. Новые формы медленно и мучительно прокладывают себе дорогу. Мужчины, хоть и крайне редко, но соглашаются брать декретный отпуск по уходу за ребенком, рационально подходя к бюджету семьи. Раньше об этом и подумать было невозможно.
Молодые отцы все чаще обращаются к педагогам и психологам с вопросами о своих детях, интересуясь эмоциональным состоянием детей, способами их воспитания. В недалеком прошлом это делали только матери.
Ребенок видит только результаты труда отца и матери, а сама их работа остается за скобками. Утром родители уходят, вечером приходят. В детстве и подростковом возрасте сыновья почти ничем не занимаются вместе с отцами.
Однако меняющиеся условия жизни семьи, огромное количество разводов, большая загруженность отцов на работе создают новые проблемы. И здесь, рассуждая об отцовстве, мы говорим о нравственных категориях: порядочности, ответственности, взрослости и умению любить.
Мать ругает сына-двоечника:
– Ты такой же тупой и бестолковый, как и твой отец!
Ее муж, который в это время находится рядом с дверью и все слышит, входит в комнату и говорит:
– Это что же получается? Я тупой и бестолковый?
– А ты молчи! Не о тебе речь!
Резюме:
В нашей культуре отец исторически является фигурой недоступной, отдаленной и властной.
Современный отец по-прежнему отдален от семьи. Домочадцы оценивают его по вкладу в финансовое и материальное состояние. Это в традиции нашей культуры. Единственное, что помогает не терять контакта, – средства электронной связи. На помощь в общении с детьми приходят эсэмэски, мобильный телефон, скайп наконец. Мать рассказывает о развитии детей, их заботах и переживаниях отцу. Он, как правило, получает информацию из вторых рук.
Матери «в тесном сотрудничестве» с бабушками не позволяют мужчинам воспитывать детей так, как они считают нужным. Женщины становятся буфером между отцами и детьми. Общее недоверие к мужчине и отрицание его власти приводят к отчуждению мужчин от детей.
Ситуация усугубляется большим количеством разводов, при которых безотцовщина становится нормой жизни. А если сюда добавить использование детей как орудие женской мести, то картина становится совсем печальной.
Женское воспитание в семье, детских учреждениях и школах делает фигуру мужчины, с одной стороны, непонятной и отдаленной, с другой – желаемой и фантазийной. Что порождает конфликты и непонимание в отношениях детей и отцов.
Отцам все труднее сочетать новые требования к родительству с высокой профессиональной и рабочей загруженностью.
На фоне воспевания «святого материнства» тема отцовства остается в тени. Об отцах не говорят, не пишут, эту тему почти не исследуют. Психологии отцовства как будто и не существует. Вместо нее предлагается широкий выбор ярлыков и шаблонов. Института отцовства в нашей стране практически нет.
По данным Министерства труда и социального развития, каждый седьмой ребенок до 18 лет в России воспитывается в неполной семье. Большую часть неполных семей составляют матери с детьми (94 %). Папы-одиночки – явление крайне редкое, чаще даже встречаются дети-сироты, которых растят бабушки и дедушки. Самая распространенная модель неполной семьи – это родители или родитель матери-одиночки и сама мать с ребенком или несколькими детьми.
Сильная мать становится символом и бедой эпохи, порождающей новых и новых инфантильных мужчин. Круг замыкается.
Психология отцовства требует особого внимания. В одной главе невозможно изложить и исследовать все ее аспекты. С этой главы я только начинаю разговор об отцах, их представлениях о себе и своей роли в жизни детей. Очень надеюсь в ближайшее время вернуться к этой теме.