1

1896 год — Антуан-Анри Беккерель (Франция) впервые в истории науки обнаруживает при флуоресценции солей урана рентгеновское излучение и окрывает «беккерелевы лучи» — явление радиоактивности.

1904 год — гипотезу о ядерном строении атома выдвигает японский физик Хантаро Нагаока.

1913 год — Нильс Бор (Дания) принимает ядерную модель в основу своей квантовой теории атома.

К середине 20-х годов Э. Резерфорд (Англия) теоретически предсказывает существование нейтрального элемента атомного ядра, а в 1932 году Джеймс Чедвик (Англия) открывает нейтрон — эффективный инструмент воздействия на атомное ядро.

Следом — Дмитрий Иваненко (СССР) и Вернер Гейзенберг (Германия) теперь создают независимо друг от друга протонно-нейтронную модель атомного ядра.

1933 год — Э. Ферми (Италия) публикует первую работу по облучению ядра урана медленными нейтронами.

Вскоре Лео Сциллард (Великобритания) высказывает догадку о возможности цепной ядерной реакции при облучении ядра атома нейтронами, что неизбежно дает доступ к взрывчатому веществу нового типа.

К середине 30-х гг. немцы Лизе Мейтнер и Отто Фриш теоретически доказывают высвобождение огромной энергии при делении ядра атома после воздействия на него медленных нейтронов, а Отто Ганн и Фриц Шрассман это на опытном уровне фиксируют в немецких лабораториях.

К 1939 году это явление оседлали физики Франции (Ф. Жолио-Кюри и Френсис Перрен), США (Эдвин Мак-Миллан, Филипп Абельсон, Глен Сиборг), СССР (Яков Френкель, Яков Зельдович, Юлий Харитон), Англии (Патрик Блеккет, Джузеппе Оккиалини, Джеймс Чэдвик).

Определена решающая роль изотопа урана-235. Открываются 93-й и 94-й элементы Периодической таблицы — трансурановые элементы нептуний и плутоний. Американцы Кеннеди, Сегре и Валь подтверждают, что плутоний не менее хорош в деле высвобождения сил деления ядра, чем уран-235.

Словом, к началу Второй мировой войны научный мир полностью определился с физическими принципами и компонентами будущей ядерной бомбы.

Фредерик Содди — английский радиохимик, будущий лауреат Нобелевской премии — пытался ввести в научный оборот понятие «томной», т. е. делительной энергии. Ибо термин «атомная» — значит как раз «неделимая», но прижилось все же понятие атомной энергии.

С конца 30-х годов исследования в этой области перестают быть интернациональными в смысле свободного обмена научными идеями и результатами. Тема атомной энергии наглухо закрывается в каждом из готовящихся к войне государств.

Однако накануне практического этапа освоения энергии ядра физики А. Эйнштейн и Н. Бор обратились к мировому сообществу с воззванием о невероятной опасности освоения человеком этой энергии, ибо в данных условиях она не могла быть применена иначе как в военных целях.

Как же пошло раздельное друг от друга, и в первую очередь военное освоение ядерной энергии? Ведь практика работ по высвобождению энергии ядра — это не теоретические и лабораторные эксперименты. Для этого необходим уже промышленный масштаб.

Дело в том, что для исследований ядра необходимы были специальные установки— ускорители, источники частиц для бомбардировки и расщепления ими ядер. Также необходим был начальный комплекс исследований с нейтронами, а наилучшим источником нейтронов для таких исследований является циклотрон — аппарат, изобретенный Э. Лоуренсом и впервые в мире сооруженный в 1932 г. в Беркли (США).

Итак, американцы обладали экспериментальной базой уже с 1932 года.

СССР стал второй в мире страной, в которой появились циклотроны, но работать они стали только пять лет спустя. Первая попытка создания в СССР циклотрона была осуществлена Н.А. Еремеевым сразу же в 1932 г. в лаборатории ЛФТИ, возглавляемой И.В. Курчатовым. Но первым в СССР и в Европе действующим циклотроном по типу ускорителя Лоуренса стал циклотрон РИАНа. В начале 1937 г. состоялся его пуск, а с августа 1937 г. заведующим циклотронной лабораторией РИАНа стал И.В. Курчатов.

В ноябре 1940 г. на Всесоюзном совещании по физике атомного ядра И.В. Курчатов сделал доклад, в котором заявил, что советские физики находятся почти на грани овладения цепной самоподдерживающей ядерной реакцией, отметив возможность ее осуществления. В докладе И.В. Курчатов сообщил о том, как практически получить цепную реакцию для чистого урана и смеси урана с тяжелой водой, подробно рассмотрев уран-водную систему и сформулировав для нее условие — обогащение урана изотопом уран-235.

Также И.В. Курчатов сделал вывод о возможности осуществления цепного распада урана-235 в необогащенной системе уран-вода в качества замедлителя. Кроме того, И.В. Курчатов разобрал в своем докладе возможности цепной реакции на быстрых нейтронах в чистом уране-235 без замедлителя, а это основной принцип заряда ядерного горючего для будущих атомных бомб. В заключение доклада И.В. Курчатов подчеркнул, что только новые, очень эффективные методы разделения изотопов урана обеспечат осуществление цепной ядерной реакции. Впоследствии в своей докладной записке 1943 г. И.В. Курчатов отмечал, что по состоянию на июнь 1941 г. советские физики уже изучали конкретные схемы осуществления цепных реакций в обычном металлическом уране, в металлическом уране-235, в смеси из обычного урана и тяжелой воды, в смеси из обычного урана и углерода.

16 июля 1940 г. заседание Президиума АН СССР приняло к сведению, что «техническое использование внутриатомной энергии возможно»; решено создать комиссию по углубленному изучению данной проблемы. В дальнейшем она получила название Урановая комиссия.

Как видим, пока создана только Комиссия, и впереди нас ждет Великая Отечественная война…

Опомнились мы только к 1942 году.

К решению вопроса о возобновлении в СССР прерванных войной работ по проблеме урана были причастны три ведомства: НКВД, Главное Разведывательное Управление (ГРУ) Генштаба Красной Армии и аппарат уполномоченного ГКО по науке С.В. Кафтанова.

В апреле 1942 г. происходит событие, впрямую повлиявшее на принятие решения о возобновлении в СССР работ по урану. Начальник оперативно-инженерной группы Южного фронта полковник И.Г. Старинов доставляет в Москву тетрадь с записями убитого немецкого офицера, содержавшую сведения по урановой тематике, формулы и графики. Тетрадь эта попадает к С.А. Балезину, старшему помощнику Кафтанова. Балезин запрашивает отзыв на содержащиеся в тетради сведения у академика УФТИ А.И. Лейпунского и специалиста по взрывам генерала Г.И. Покровского, но они дают резко отрицательный ответ, считая, что результаты от работ по урану будут не раньше через 15–20 лет.

Принимая во внимание информацию, содержащуюся в «стариновской тетради», Кафтановым подготавливается проект письма на имя Сталина.

Посоветовавшись с физиками, Кафтанов направил в мае 1942 г. в ГКО письмо о необходимости создания в СССР научного центра по проблеме атомного оружия, подписанное также А.Ф. Иоффе. Сталин одобрил.

Это у нас.

А как в это время обстоят дела у них?..

С конца 1940 г. Англия и США стали обмениваться информацией по теории создания атомной бомбы, а в августе 1943 г. в Квебеке Рузвельт и Черчилль подписывают секретное соглашение о совместных работах в области атомной энергетики, в котором, в частности, оговаривалось, что США и Англия не будут сообщать какую-либо информацию по атомной бомбе третьим странам, то есть СССР и Франции, несмотря на заключенное в 1942 г. между Англией и СССР соглашение об обмене секретной военной и технологической информацией. К созданию атомной бомбы было решено допустить Канаду, так как она располагала запасами урановой руды. Центр по созданию атомной бомбы решено было разместить в США в штате Нью-Мексико в лаборатории Лос-Аламос, строительство которой было закончено в 1943 г. и где над созданием атомной бомбы работали впоследствии 12 лауреатов Нобелевской премии из США и Европы, 45 тысяч гражданских лиц и несколько воинских частей.

Так разворачивался атомный Манхэттенский проект, официально утвержденный 13 августа 1942 г.

Однако много ранее — летом 1941 г. — советские разведчики добывают первую информацию о существовании в Англии Уранового комитета и о его заседании, на котором было решено рекомендовать правительству Англии приступить к созданию атомной бомбы, а также о том, что в августе 1941 г. английский Объединенный комитет начальников штабов, одобрив это предложение, потребовал изготовить атомную бомбу в течение двух лет. В сентябре 1941 г. советская разведка получает текст доклада английского Уранового комитета У.Черчиллю, после которого в Англии начинается практическая реализация идеи создания атомного оружия. Однако в результате массовых бомбардировок немецкой авиацией городов Англии атомный проект «Tub Alloys» подвергся опасности, и Англия добровольно передала США свои разработки и ведущих ученых проекта, что помогло США занять ведущее положение в развитии ядерной физики и создании ядерного оружия.

Но реальным тормозом стала проблема необходимости большого количества урановой руды для широкомасштабных исследований. Понимая, что без достаточного количества урановой руды невозможно вести работы, США в сентябре 1940 года закупили большое количество требуемой руды по подставным документам у Бельгии, что и позволило им вести работы над созданием ядерного оружия полным ходом. В Лос-Аламосе был создан научный центр по разработке ядерного оружия (Манхэттенский проект). Возглавил его генерал Лесли Гровс, а руководителем научного проекта был назначен Роберт Оппенгеймер.

Итак, отметим еще раз эти фундаментальные моменты:

Первое — исходный материал для работ над атомным экспериментом вообще — уран.

США смогли получить его только силами европейского посредника в октябре 1940 года. Реально США обратились к бельгийскому грузу из Конго, лежащему в портовых складах Нью-Йорка только в октябре 1942 года. Ибо реально груз из Конго закупило не правительство США, а частное лицо, эмигрировавшее в США (о чем подробнее см. ниже).

Второе — с августа 1941 года английское военное ведомство (Комитет начальников штабов) ставит практическую задачу производства атомной бомбы в срок не более двух лет.

Третье — с этого же периода идет активный обмен информацией по производству бомбы между Великобританией и США. На этом этапе США помогают бриттам теоретически.

Четвертое — с 1942 года по соображениям безопасности атомного производства англичане переводят его под крыло США. До нас как союзников это информация не доводится.

Пятое — с 13 августа 1942 года США утверждают Манхэттенский проект. Первый в мире реактор был запущен в США под руководством Энрико Ферми в декабре 1942 года.

Шестое — для практического подтверждения его успешного освоения американцам потребовалось в итоге чуть больше трех лет. Это говорит о высокой концентрации в одном месте всех необходимых условий — финансовых, научных, людских, энергетических и сырьевых.

16 июля 1945 года в пустыне Невады мощь атомной бомбы была успешно продемонстрирована американцами.

Весь мир с этого момента подпадал под военно-политический контроль США.

Можно сказать, именно с этого момента, по факту, мы видим сейчас мир таким, какой он есть.

 

2

Первое, с чего начали вооруженные бомбой американцы, — это именно с демонстрации своей мощи всему миру. Ничего проще, как избрать для этого агонизирующую Японию, нельзя было и придумать. Был и чудный повод.

Разгром японскими ВВС тихоокеанского флота США в Перл-Харборе 7 декабря 1941 года (о-в Оаху, Гавайские острова). Было потоплено 4 американских линкора, 2 эсминца, 1 минный заградитель. Еще 4 линейных корабля, 3 легких крейсера и 1 эсминец получили серьезные повреждения. Потери американской авиации составили 188 самолетов уничтоженными, еще 159 были тяжело повреждены. Американцы потеряли 2403 человека убитыми (из них 1102 на борту взорвавшегося линкора «Аризона») и 1178 ранеными. Японцы потеряли 29 самолетов, еще 74 было повреждено. Потери в людях у японцев составили 64 человека погибшими (55 летчиков, 9 подводников).

Я не буду рассказывать о том, насколько хорошо было информировано руководство американского флота об этой японской атаке. Не буду говорить и о том, что предупреждение о реальной японской атаке было доставлено на Оаху самым медленным способом… и к тому же японским мальчиком-почтальоном.

Скажу о другом факте: японский флот напал на американскую военную базу в момент отсутствия в ней авианосцев (из восьми имевшихся у США авианосцев два были вдали от Гавайских островов, а пять вообще переведены в Атлантику, и лишь «Лексингтон» был относительно недалеко— на Мидуэе). Как следствие ставшие основными военно-морскими силами в ходе Второй мировой войны авианосные силы в американском флоте не понесли в ходе операции никаких потерь.

Последний фактор стал поводом для обвинения американского руководства в умышленном сосредоточении, под удар японского флота не имеющих решающей боевой ценности кораблей (на тот момент два новейших и как следствие сильнейших линкора США на базе отсутствовали, еще восемь находились в разных стадиях достройки) с целью изменения общественного мнения внутри страны, не желавшего вступления США в мировую войну. Известие об атаке военной базы всколыхнуло США, направив на пункты записи в добровольцы миллионы людей.

Фраза командующего японским флотом: «Думаю, мы лишь разбудили великана» — как нельзя лучше характеризует последствия этой атаки.

Атака японских военных летчиков была произведена исключительно на военные силы американского флота. Японские силы оставили нетронутыми очень важные для дальнейшего хода войны и вместе с тем легкодостижимые в рамках неожиданной атаки цели: огромные запасы нефти в хранилищах, ремонтные мастерские и доки. Легкими целями для японской авиации могли бы стать и все небольшие суда, находящиеся в гавани, а соответственно, не имеющие возможности для своей защиты и для маневров.

И вот четыре года спустя…

«Победа над Японией может быть гарантирована лишь в том случае, если будут разгромлены японские сухопутные силы» — такого мнения придерживался главнокомандующий американскими вооруженными силами в бассейне Тихого океана генерал Макартур.

Принимавший участие в работе Ялтинской конференции бывший государственный секретарь США Э. Стетгиниус писал: «Накануне Крымской конференции начальники американских штабов убедили Рузвельта, что Япония может капитулировать только в 1947 году или позже, а разгром ее может стоить Америке миллиона солдат».

В итоге обсуждений было подписано 11 февраля 1945 года Соглашение трех держав, в котором говорилось: «Руководите ли трех великих держав — Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании — согласились в том, что через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне союзников…»

СССР сдержал свое слово. Еще в марте — апреле 1945 года советским командованием были приняты меры к тому, чтобы обновить вооружение и материальную часть в войсках Дальнего Востока. Туда направлялось 670 танков Т-34 и много другой боевой техники.

В срочном порядке была проведена стратегическая перегруппировка сил и средств с Западного театра военных действий на Дальний Восток.

СССР осуществил перевозки по однопутной железнодорожной магистрали в крайне сжатые сроки и на огромные расстояния — от 9 тыс. до 12 тыс. км. В этом отношении они не имели себе равных в истории Второй мировой войны и являлись исключительной стратегической операцией, если, конечно, не брать в расчет подобный опыт марта — июня 1941 года, когда воинские формирования СССР преодолевали подобные расстояния в обратном направлении — на запад.

Только в составе трех общевойсковых и одной танковой армий, переброшенных с запада на Дальний Восток, насчитывалось 12 корпусов, или 39 дивизий и бригад. Помимо этого, был переброшен ряд других соединений и частей разных родов войск и различного назначения. В результате проведенной перегруппировки боевой состав советских войск на Дальнем Востоке и в Забайкалье к началу боевых действий против Японии возрос почти вдвое.

Всего к августу 1945 года Главное командование советских войск на Дальнем Востоке развернуло одиннадцать общевойсковых армий, две оперативные группы, одну танковую армию, три воздушные армии, три армии ПВО, четыре отдельных авиационных корпуса. Кроме того, оно располагало силами Тихоокеанского флота (включая Северную Тихоокеанскую флотилию), Амурской речной флотилией, а также планировало использовать в боях и пограничные отряды НКВД.

Для справки: только 11 общевойсковых армий — это более 1 миллиона советских солдат. Если вы думаете, что это можно сделать незаметно для политического руководства США, то вы глубоко ошибаетесь. Американцы прекрасно знали о передислокации сил русских и о том, что уже в августе 1945 года эта советская армада начнет боевые действия против японцев.

Чем же заняты американцы?

Еще 10 мая 1945 года в Пентагоне собрался Комитет по выбору целей для нанесения первых ядерных ударов. Начало боевых действий было назначено на 10 августа 1945 года. США хотели продемонстрировать всему миру, каким мощным оружием они обладают, поэтому первыми целями для ядерных ударов были выбраны японские города (Хиросима, Нагасаки, Кокура, Ниигата), которые не должны были подвергаться обычной бомбардировки с воздуха американскими ВВС. Утром 6 августа 1945 г. над Хиросимой было ясное, безоблачное небо. Как и прежде, приближение с востока двух американских самолетов (один из них назывался «Энола Гей») на высоте 10–13 км не вызвало тревоги (каждый день они показывались в небе над Хиросимой). Один из самолетов спикировал и что-то сбросил, а затем оба самолета повернули и улетели. Сброшенный предмет на парашюте медленно спускался и вдруг на высоте 600 м над землей взорвался. Одним ударом город был уничтожен: из 90 тысяч зданий разрушено 65 тысяч, из 250 тысяч жителей убито и ранено 160 тысяч.

То есть США атаковало мирный город 6 августа…

9 августа советские войска начали боевые действия против Квантунской армии.

И в этот же день США сбрасывает еще одну бомбу опять-таки на мирный японский город Нагасаки. Это еще 74 тысячи сожженных мирных жителей Японии и 51 тысяча разрушенных до основания гражданских зданий.

Вот мораль цитадели свободного демократического мира.

И не докричаться до этой морали обычному хибакуся — тому из японцев, кто выжил после двух ядерных грибов:

(Санкити Тогэ, «Верните человека»)

Оплот свободного человечества продемонстрировал свою ядерную мощь на беззащитных жителях обычных городов, которые не несли для США никакой угрозы. Цель демонстрации — не разгром Японии, этот разгром американцы упросили сделать русских. На суше тягаться с японцами себе дороже… Это пусть маршал Родион Малиновский делает. Цель американской атомной бомбардировки — деморализация победителя Второй мировой войны — СССР и лично его руководителя — Иосифа Сталина.

Хотя, если быть честными, то американцы вместе со своими партнерами англичанами явно перекрыли этот масштаб ядерного террора над мирными жителями полугодом раньше. И сделали это на примере абсолютно невоенного города Дрезден и абсолютно неядерным способом. В феврале 1945 года они за 14 часов бомбежек в три приема с помощью почти полутора тысяч своих самолетов и поочередного применения сначала сверхмощных, затем зажигательных и, наконец, обыкновенных бомб общим весом под три с половиной тысячи тонн изжарили 250 тысяч немецких гражданских лиц этого города и беженцев.

И планировали это американцы аккурат накануне открытия Ялтинской конференции стран-союзниц в Крыму ровно в тех же целях — продемонстрировать свою жуткую авиамощь в первую очередь не столько Гитлеру, сколько «дядюшке Джо».

Только вот нелетная погода подкачала.

Конференция закончила свою работу 11 февраля, а чистое небо над центральной и южной частями Германии открылось только к 13 февраля. Но это не остановило англо-американцев.

В это сейчас трудно поверить…, но метод неядерного выжигания Вьетнама отрабатывался именно на ковровых бомбардировках Германии в 1944–1945 годах. Тогда меньше чем за сутки в центре Европы разом погибло больше мирных жителей, чем 6 и 9 августа 1945 года в японских городах Хиросима и Нагасаки, вместе взятых. Этот чудовищный акт вандализма Махатма Ганди философски-убийственно охарактеризовал затем так: «…в Дрездене и Хиросиме Гитлера победили Гитлером..»

Что же за время Второй мировой войны предпринимает в этой важнейшей области немецкий рейх?

В 1939 г., рабочая группа профессора Эзау по проблеме ядерной энергии при рейхсминистерстве образования инициировала принятие закона о запрете вывоза урана из Германии. У бельгийской фирмы Union Mimere в Конго было срочно закуплено большое количество урановой руды. Хотя, как мы видим, не только немцы паслись у бельгийского источника и старались сохранить его, но по этому поступку видно, что являлось ключевым в немецком научном понимании для практического освоения ядерного вопроса… Отметим и то, что немцы имели более чем годовой задел по сравнению с американцами, если судить по времени закупки урана.

В сжатом виде — по послевоенному заявлению пленных немецких ученых-физиков в Англии в августе 1945 года усилия немцев можно охарактеризовать так: деление атомного ядра урана открыто Ганом и Штрассманом в Институте кайзера Вильгельма в декабре 1938 г. Это результат чисто научных исследований, не имевших ничего общего с прикладными целями. Лишь после опубликования сообщений о том, что подобное открытие почти одновременно сделано в разных странах, появилась мысль о возможности цепной ядерной реакции и ее практического использования для атомных энергетических установок. В начале войны была образована группа из ученых, которые получили указания исследовать практические применения этого открытия.

В конце 1941 г. предварительные исследования показали, что атомную энергию можно использовать для получения пара и, следовательно, для приведения в движение различных машин. С другой стороны, учитывая технические возможности, доступные в Германии, в тот момент нельзя было создать атомную бомбу. Поэтому все последующие работы были направлены на создание атомного двигателя, для чего, кроме урана, появилась необходимость в тяжелой воде. Для получения больших количеств тяжелой воды был переоборудован норвежский завод в Рьюкане. Однако действиями сначала партизан, а затем авиации этот завод был выведен из строя и снова начал работать лишь к концу 1943 г. Одновременно во Фрейбурге проводились эксперименты по усовершенствованию метода, не требующего тяжелой воды и основанного на увеличении концентрации редкого изотопа урана, — урана-235. Опыты по получению энергии, в которых использовался наличный запас тяжелой воды, проводились в Берлине, а впоследствии в Хайгерлоке (Вюртемберг). К моменту окончания войны они продвинулись настолько, что установка по получению энергии могла бы быть построена за короткое время.

А именно: к февралю 1942 года был построен первый немецкий реактор. Тут немцы опять опередили американцев. Это был опытный реактор Лейпцигского института, разработанный профессором Гейзенбергом и профессором Доппелем. «Урановая машина» (так называли реактор) состояла из двух алюминиевых полусфер с помещенными внутри 572 килограммами урана в виде порошка и 140 килограммами тяжелой воды. Вес реактора, размещенного внутри резервуара с водой, приближался к тонне. Внутри сферы с урановой начинкой был помещен своеобразный урчин, в виде радий-бериллиевого первичного источника нейтронов. Измерения потока нейтронов из загруженного реактора показали, что поверхности реактора достигало гораздо больше нейтронов, чем излучал их первичный радий-бериллиевый источник. Доппель послал сообщение в отдел вооружений вермахта, что реактор работает, хотя его вскоре и постигла тепловая авария. В конце мая 1944 г, профессор Герлах докладывает своим начальникам, что он достраивает первый уран-графитовый реактор в бункере возле деревни Хайгерлох недалеко от швейцарской границы. В конце февраля 1945 г. реактор BVIII прибыл в Хайгерлох из Берлина. Реактор состоял из активной зоны, состоящей из 664 кубиков урана общим весом 1525 кг, окруженной графитовым замедлителем-отражателем нейтронов весом 10 тонн. В марте 1945 г., в активную зону дополнительно влили еще 1,5 тонны тяжелой воды. 23 марта 1945 г. профессор Герлах позвонил в Берлин и доложил, что реактор работает. Но радость была преждевременна. Реактор не сумел достичь критической точки. После перерасчетов оказалось, что количество урана необходимо увеличить еще на 750 кг, кроме того, увеличить количество тяжелой воды, запасов которой уже не оставалось. Конец Третьего рейха неумолимо приближался, и 23 апреля в Хайгерлох вошли американские войска. Реактор был вывезен в США. Совершенно очевидно, что в случае отдаления конца войны немецкий реактор был бы успешно запущен. Очевидно и то, что немцы сконструировали реактор, не имея никаких данных по англо-американскому графитовому реактору. В это время, до запуска отечественного уран-графитового реактора Ф-1, созданного не самостоятельно, а по разведывательным данным, поступающих из США, оставался почти целый год. Но неудача в запуске уран-графитового реактора никоим образом не предполагает иных путей создания атомной бомбы.

А вот как для СССР в тот период выглядела самая острая проблема организации практических работ по освоению ядерной энергии, проблема получения атомного сырья — урана. К концу 1942 г. на территории СССР известны были четыре урановых месторождений, три из которых эксплуатировались, а четвертое было законсервировано. Было известно около 70 точек урановых рудопроявлений, наиболее перспективные из которых находились в Средней Азии. Но из месторождений, обнаруженных в гористых районах Средней Азии, урановую руду приходилось вывозить в мешках на спинах ослов. Так что о достаточном обеспечении ураном работ И.В. Курчатова говорить не приходится. Разработанная И.В. Курчатовым программа исследовательских работ выполнялось крайне ограниченными силами с использованием незначительных ресурсов.

Наконец, распоряжением вице-президента АН СССР А.А Байкова от 12 апреля 1943 г. был создан научно-исследовательский центр по урановой проблеме — Лаборатория № 2 АН СССР (с 1949 г. ЛИПАН — лаборатория измерительных приборов АН СССР) под руководством И.В. Курчатова. 14 августа 1943 г. в Лабораторию № 2 официально переведена из ЛФТИ группа Курчатова. Но одним только распоряжением проблему сырья не решить.

Лаборатория № 2 постоянно испытывала нехватку необходимых ей самых простых материалов. Цемент, металл и прочее приходилось искать непосредственно Курчатову, просящему в многочисленных записках на имя руководителей о выделении каждой мелочи, в то время как трудность состояла не в отсутствии материалов, а в отсутствии распоряжения на их выделение. Конечно, в условиях ведения тяжелейшей войны СССР не мог обеспечить такую же концентрацию материальных ресурсов, как США для своего атомного Манхэттенского проекта. Но дело в том, что речь шла не о невозможности обеспечения в ходе войны работ над ним ресурсами страны, а о недостаточной централизации и помощи на высшем государственном уровне. И это сказывалось прежде всего на темпах развернутых по атомному проекту научно-исследовательских работ. В данных условиях закономерно, что задачи, поставленные на 1943 г., в указанные сроки решены не были.

Забежим вперед…

Скажем, что только в ноябре 1945 г. был заключен договор с Чехословакией, предусматривающий развитие Яхимовских урановых рудников, эксплуатируемых еще с XIX в., и поставку руды на советские предприятия. По заключенному с Восточной Германией договору на территории ГДР было создано советско-немецкое акционерное обществе «Висмут», на предприятиях которого для СССР с 1946 г. изготавливались урановые концентраты.

Именно от поступления урана зависели сроки сооружения в Лаборатории № 2 опытного реактора, для которого потребовалось 45 тонн урана, поступавшего очень маленькими порциями, вследствие чего накопить требуемое его количество удалось лишь к концу 1946.

Кстати, из всех немецких ученых более всех И.В. Сталин выделял профессора Н. Риля. Известно, что профессор Риль в те голодные и небогатые послевоенные годы получил в качестве премии от советского правительства автомобиль (такой же автомобиль получил и сам И.В. Курчатов), премию в 350 000 руб. (очень большую для того времени сумму), дачу в престижном дачном поселке Жуковка (под Москвой) по соседству с дачами отечественных ученых-атомщиков. Уже после взрыва первой советской атомной бомбы многие немецкие ученые-атомщики, вывезенные нами из Германии, получили высшие советские правительственные награды. Профессор Риль получил звание Героя Социалистического Труда. Многие немецкие специалисты были награждены наградами СССР или большими денежными премиями.

Под руководством профессора Риля в г. Ногинске были отработаны промышленные технологии получения чистого урана. Документы того времени говорят о том, что производство урана через четырехфтористую соль (по методу доктора Риля) быстро увеличивается и цеха основного завода переходят на работу полностью по этому методу.

 

3

Конец ноября — начало декабря 1944 г. — переломный момент в истории советского атомного проекта. Лаврентию Берия поручено взять руководство над ним в свои руки. Берия взялся за дело сразу напористо, активно, без промедления. Ключевым документом этого периода является Постановление ГКО № 7069 под грифом «Совершенно секретно» от 3 декабря 1944 г. «О неотложных мерах по обеспечению развертывания работ, проводимых Лабораторией № 2 АН СССР» за подписью Сталина. В этом документе впервые с начала реализации в СССР атомной программы чувствуется мобилизационный характер принятия решений и осознание на государственном уровне важности этой проблемы. К концу 1944 г. число сотрудников Лаборатории № 2 насчитывало уже более 100, из которых 40— научных работников. На заседании ЦК ВКП(б) 17 января 1945 г. было принято решение о сооружении в Лаборатории № 2 более мощного циклотрона М-С (М-2) (М-1 был пущен в 1944 г.), необходимого для исследований. И лишь в мае 1945 г. в Лабораторию № 2 из Свердловска были переведены сотрудники небольшой лаборатории электрических явлений, возглавлявшейся И.К. Кикоиным, поэтому только в ноябре 1945 г. он смог начать в Лаборатории № 2 исследования различных методов разделения изотопов урана, без которых невозможно было создание атомного оружия. 25 декабря 1946 г. на территории Лаборатории № 2 был пущен физический реактор Ф-1 — первый в Европе атомный реактор, с помощью которого был окончательно выяснен механизм цепного процесса, уточнены ядерные характеристики делящихся веществ и определены необходимые для расчетов промышленного реактора константы, а также получены первые микрограммы плутония.

Иными словами, именно возможность обладания исходным сырьем — ураном — в достаточных количествах была ключом к быстрому продвижению научной мысли к практическому освоению энергии атомного ядра. Поворотным моментом для советского атомного проекта стала атомные бомбардировки японских городов Хиросима и Нагасаки, произведенные США 6 и 9 августа 1945 г. Только после этого события, раскрывшего неизбежные последствия атомной монополии США, уже в том же месяце последовали крупные организационные решения по атомному проекту в СССР, которых давно уже добивался И.В. Курчатов, но ранее все его подобные предложения игнорировались. Постановлением ГКО № 9887 от 20 августа 1945 г. при ГКО был создан чрезвычайный в структуре государственной системы орган, которому предстояло возглавить государственное руководство решения ядерной проблемы — «Проблемы № 1» — специальный комитет под председательством Л.П. Берия. Спецкомитету при ГКО было предоставлено право принимать оперативные меры по решению атомной проблемы, он имел полномочия издавать распоряжения, обязательные к выполнению для наркоматов и ведомств, что имело принципиальное значение в системе советской бюрократии. В случаях, требующих решения Правительства СССР, Спецкомитет мог вносить свои предложения непосредственно на утверждение Председателя ГКО и СНК И.В. Сталина. Из всех материалов по атомному проекту Л П. Берия выбирал главные и направлял их Сталину. Все основные документы по атомной проблеме подписаны лично Сталиным как Председателем ГКО и СНК, а затем Совмина СССР.

В конце 1945 года правительство принимает решение об организации и немедленном развертывании работ по всему комплексу создания предприятий атомной промышленности. 17 января 1946 года И.В. Сталину был представлен «Доклад о состоянии работ по получению и использованию атомной энергии». Постановлением Совмина СССР № 805–327 от 9 апреля 1946 года как филиал Лаборатории № 2 создавался непосредственно для разработки конструкции и механизма и создания атомной бомбы именно такой научно-исследовательский, экспериментальный и конструкторский центр, строительство которого началось в мае 1946 года в 80 километрах от г. Арзамас на территории бывшего Саровского монастыря. Но историческое название Сарово особым распоряжением уполномоченного КГБ П. Я. Мешика было строжайше запрещено даже упоминать, и первыми кодовыми обозначениями этого объекта стали «База-112», «0бъект-550», «КБ-11», а с весны 1949 года было введено новое условное наименование для переписки «Приволжская контора Главгорстроя СССР п/я 214». Позднее появились названия «Кремлев» и «Москва-300», «Арзамас-75» и наиболее известное — «Арзамас-16». Ныне это Российский федеральный ядерный центр ВНИИ экспериментальной физики. Постановление правительства о строительстве этого объекта вышло позже начала строительных работ— 21 июня 1946 года. Также были выделены значительные суммы денег для закупки иностранного оборудования. Постановлением правительства за подписью Сталина для КБ-11 были определены сроки создания атомной бомбы: испытать плутониевый вариант к началу 1948 года, а урановый не позднее середины 1948-го. Сроки эти были, конечно же, смещены.

Но сроки создания атомной бомбы в этот период зависели в большей степени от работы атомной промышленности страны. В ходе подготовительных работ для создания в СССР новой грандиозной по масштабам и объемам работ отрасли руководством атомного проекта были предприняты некоторые меры по передаче заводов для нужды атомной промышленности.

Все эти мероприятия позволили советскому атомному проекту перейти в 1946 году в промышленную стадию, в ходе которой, в основном на Урале, были созданы предприятия и комбинаты по производству ядерноделящегося материала — горючего для ядерного оружия, тяжелой воды и др.

Постановлением Совмина СССР и ЦК КПСС в августе 1947 г. для натурных испытаний атомных зарядов в районе г. Семипалатинска была создана Горная сейсмическая станция (ГСС) — «Объект-905». В 1948 г. ГСС была преобразована в учебный полигон № 2 (УП-2) Министерства обороны, а позднее — в Государственный центральный научно-исследовательский полигон № 2 (ГЦНИ-ИП-2), или Семипалатинский испытательный полигон, подготовку которого к первым ядерным испытаниям в СССР закончили летом 1949 года. За проведение испытаний изготовленной в КБ-11 атомной бомбы отвечало Минобороны. Главный конструктор бомбы — Харитон, научный руководитель проекта — Курчатов.

Известно, что в первой советской атомной бомбе был реализован принцип американской плутониевой бомбы, подробная схема которой была передана советской разведке немецким физиком-коммунистом К. Фуксом, работавшим в США над Манхэттенским проектом. Поэтому первая испытанная СССР бомба была более примитивной и менее эффективной, чем отечественный оригинальный вариант ядерного заряда, предложенный советскими учеными в начале 1949 г., когда Л.В. Альтшулер, Е.И. Забабахин, Я.Б. Зельдович и К.К. Крупников представили руководству атомным проектом «Отчет-предложение», в котором изложили свой вариант атомной бомбы, экспериментальная отработка конструкции которой была ими начата весной 1948 г.

При вдвое меньшем весе их схема обеспечивала более чем вдвое большую мощность, значительно меньшим был и диаметр их варианта. В 1949 г. этот вариант был уже обоснован авторами экспериментально и рассчитан. Он, несомненно, являлся более прогрессивным в сопоставлении с американской схемой. Но воплощен он не был.

Подобный выбор являлся решением не техническим, а политическим и от ученых не зависел, так как руководство СССР настаивало на практической реализации именно американского варианта как уже успешно испытанного, дабы избежать возможных осечек, невозможных с точки зрения внешней политики СССР в тот период и учитывая возможные последствия монополии США в этой области…

К лету 1949 года «изделие» было готово к испытанию, которое должно было пройти в степях Казахстана. Был построен небольшой городок на реке Иртыш, примерно в 140 км к северу от Семипалатинска. Этот городок стал известен как Семипалатинск-21, а позднее как город Курчатов. Бомба должна была быть испытана примерно в 70 км к югу от этого места.

Курчатов прибыл на полигон в мае. Он должен был взять на себя руководство испытаниями, в которые были вовлечены тысячи людей. Все подчинялись ему, включая военные подразделения. Была создана комиссия, наблюдавшая за испытаниями. Председателем этой комиссии назначался Л.П. Берия; он прибыл на полигон во второй половине августа. Берия проинспектировал выполненные работы, посетил командные и наблюдательные посты и с командного поста по линии правительственной связи доложил Сталину о готовности. Датой испытаний было назначено 29 августа 1949 года — 6 часов утра.

Приезд Берия явился напоминанием о том, что по результатам будет оценено не только качество работ, выполненных Курчатовым и его сотрудниками, но и решена их собственная судьба. Курчатов приложил все усилия, чтобы испытания прошли успешно. Под его руководством перед приездом Берия были проведены две репетиции, чтобы убедиться в том, что каждый знает, где ему надлежит находиться, и чтобы проверить, все ли приборы и коммуникационные линии находятся в исправности. Также был разработан план на завершающую неделю, и сейчас это дало свой результат. Берия проводил время в основном зале, где шла сборка самого заряда. За окончательной сборкой следили: Берия, Курчатов, Завенягин, Харитон и Зернов. Весь процесс занял несколько часов.

Испытание было проведено успешно.

СССР потребовалось 4 года, чтобы в опустошенной страшной войной стране догнать в сверхтехнологичном и наукоемком вопросе такую страну, как США, которая, по сути, все 7 лет Второй мировой войны наживалась на военных поставках и аккумулировала у себя научные и экономические ресурсы всего мира.

Время, которое требовалось Советскому Союзу для создания атомной бомбы, определялось в большей степени доступом к урану, чем какими-либо другими факторами. Как только уран был получен в нужном количестве, Курчатов смог построить и запустить экспериментальный реактор. Первый промышленный реактор был построен, как только получили необходимое для него количество сырья. Физики были готовы собрать и испытать бомбу сразу же после извлечения плутония из урана, облученного в реакторе, и изготовления двух металлических полусфер. Именно этот этап, а не проектирование и разработка собственно ядерного оружия определил, сколько времени потребуется Советскому Союзу для производства бомбы. Вернадский и Хлопин оказались правы, когда в 1940 году подчеркивали важность получения урана. Большой неудачей было то, что в 1943–1945 гг. Советский Союз не мог в полной мере вести изыскательские работы по урану.

«К концу 40-х годов, — писал американский историк Г. Ходжсон, — Соединенные Штаты приняли на себя ответственность «лидера свободного мира», иными словами, оказания влияния на политическую эволюцию как можно большей части земного шара, насколько позволит их гигантская мощь. В результате… Америка стала имперской державой, конечно, нового типа, но тем не менее ориентированной на интервенцию. Ликвидация Советским Союзом атомной монополии произвела в США ошеломляющее впечатление. Американский историк Дж. Гэддис писал: «… взрыв в СССР произошел на три года раньше, чем предсказывали правительственные эксперты. Сообщение о нем разбило в прах основополагающие посылки 1945–1947 гг. о том, что, если начнется война с Россией, физическая безопасность США не будет поставлена на карту».

В Вашингтоне стали понимать, что время военной неуязвимости США осталось позади. Поэтому в этом месте я спокойно могу возразить всем, кто считает американцев истыми демократами и джентльменами. Мол, вот видите — с 1945 по 1949 год они спокойно могли придавить эту беззащитную букашку, СССР, однако же не сделали это по гуманным соображениям!

Враки все это. Раздавили бы, даже не задумавшись… И дело не в количестве планов превентивной ядерной атаки на СССР, которые были выработаны и США и Англией в тот период. Что толку их перечислять и описывать. Ведь в итоге — не атаковали же… Значит их что-то реально смущало… Директива Объединенного комитета военного планирования 432/Д от 14 декабря 1945 г. гласила: «Единственным оружием, которое США могут эффективно применить для решающего удара по основным центрам СССР, является атомная бомба». Американские военные в качестве первостепенной задачи выдвигали достижение абсолютного военного превосходства над СССР. Милитаристские настроения в Вашингтоне, прорываясь наружу, принимали характер откровенного шантажа. В Конгрессе США раздавались заявления о способности американской авиации «сбросить атомные бомбы на любую точку земной поверхности и вернуться на базы», хотя реальные возможности США далеко не соответствовали этим расчетам. Английские исследователи послевоенной истории Соединенных Штатов подчеркивали: «Ядерному мифу широко верили, но в действительности атомных бомб было слишком мало, они были неточны, чересчур слабы и неудобны, чтобы дать возможность США доминировать над Советским Союзом».

Вот, собственно, и вся причина благородного джентльменства янки. Их банальная неуверенность! Были бы уверены — раздавили бы, японские города Хиросима и Нагасаки тому порукой. Вот с этими городами, на высоте нескольких километров… и при наличии внизу для страховки более чем миллиона советских солдат — янки были весьма смелы. И их человеколюбие к японцам поперло из всех щелей! Еще одним доказательством того, что желание нас закопать тогда…, после великой и жуткой по человеческим потерям войны…, будет еще один факт… В стремлении сохранить монополию в области ядерного оружия американское правительство пыталось поставить под свой контроль основные природные источники урановой руды, лишить другие государства (в первую очередь СССР) их законных прав использовать атомную энергию по своему усмотрению. Такова была одна из главных целей плана Ачесона — Лилиенталя — Баруха («план Баруха»), внесенного США 14 июня 1946 г. на рассмотрение Комиссии ООН по атомной энергии. Вместе с тем правительство США не считало себя связанным в производстве, накоплении и совершенствовании атомного оружия. До конца 40-х годов американская стратегия, питаемая иллюзиями о «неуязвимости» США, исходила из представления о возможности победы над СССР в глобальной войне. Поняв, чем русские реально громыхнули в августе 1949 года, в конце января 1950 г. президент Трумэн отдал приказ начать работу по созданию водородной бомбы. Однако даже в Белом доме почувствовали, что ситуация критически изменилась. Соотношение сил на международной арене складывалось не в пользу США. Многие предпосылки внешнеполитического курса США оказались под вопросом. Тем не менее нагнетание Вашингтоном международной напряженности усиливалось. Осенью 1949 г. по указанию президента Объединенный комитет начальников штабов подготовил зловещий план войны против СССР, которую предполагалось начать в 1957 г. План «Дропшот» был ориентирован на нанесение первого атомного удара по СССР и его оккупацию американскими войсками.

Но… Надежда американцев на свое технологическое превосходство таяла на глазах. Желание найти панацею не в делении атомного ядра, а уже в его синтезе, заложив этот процесс в создание водородной бомбы как сверхмощного оружия свободного человечества, растаяла еще быстрее, чем четырехлетняя атомная монополия распада ядра. 1 ноября 1952 года США взорвали первый водородный (термоядерный) заряд на атолле Эневетак. Первая советская водородная бомба была взорвана 12 августа 1953 года. То есть на все про все нам потребовалось уже только 9 месяцев. Однако следует заметить, что американская «бомба» представляла собой лабораторный образец, фактически «дом, наполненный жидким дейтерием», выполненный в виде специальной конструкции, а советская бомба была законченным устройством, пригодным к практическому применению. Впрочем, мощность взорванного американцами устройства составляла 10 мегатонн, в то время как мощность бомбы конструкции академика Сахарова — 400 килотонн. Самая крупная когда-либо взорванная водородная бомба — советская 58-мегатонная «царь-бомба», взорванная 30 октября 1961 года на полигоне архипелага Новая Земля. Никита Хрущев впоследствии публично пошутил, что первоначально предполагалось взорвать 100-мегатонную бомбу, но заряд уменьшили, «чтобы не побить все стекла в Москве». Конструктивно бомба действительно была рассчитана на 100 мегатонн. Этой мощности можно было добиться простым увеличением рабочего тела. Снизить энерговыделение решили из соображений безопасности — иначе полигону наносился слишком большой ущерб. Изделие оказалось настолько большим, что не помещалось в бомболюк самолета-носителя Ту-95 и на 2/3 торчало из него. Ударная волна после взрыва три раза обогнула земной шар. Несмотря на успешное испытание, бомба на вооружение не поступила, тем не менее создание и испытание сверхбомбы имели большое политическое значение, продемонстрировав, что СССР решил задачу достижения практически любого уровня мегатоннажа ядерного арсенала. Любопытно отметить, что после этого прекратился рост мегатоннажа ядерного арсенала США. Вот и вся история 12-летнего периода для свободного мира в его действительной попытке навсегда решить коммунистический вопрос силами атомного ядра.