Сегодняшнего утра Тимур ждал с особенным волнением, потому как весь его план, вся его задумка рушились буквально на глазах. Один из учителей, на которых его отец никогда не жалел денег, как-то сказал ему запоминающуюся фразу: «Войско баранов под предводительством льва сильнее, чем войско львов под управлением барана». Тимур решительно поспорил бы с автором этого изречения: хан готов был биться об заклад, что тот никогда не руководил даже отрядом баранов, не то что целым войском. С детства юный Тимур изучал сражения былых веков, представляя, что однажды и ему доведется придумать блестящий план боя, в котором он будет громить врага, во много раз превосходящего его в силах.

А ведь задумка его была правильная, нужно использовать единственное свое преимущество над врагом: количество войск. Так что он еще три дня назад отправил лучшие свои войска, в большинстве своем те, что остались от войска отца, в обход. Пока десятки тысяч его воинов по широкой дуге, чтобы не всполошить врага раньше времени, обходили русское воинство, он тянул время как мог. И он все еще имел минимум двойной перевес в силе. Вот только смелость задумки споткнулась о бытовую глупость тех, кем он верховодил. Хан не учел, что под рукой у него вовсе не вышколенные легионы из империи орла, а сбившиеся в большое стадо дикари. Вчера вечером к нему явилась целая делегация, сплошь состоящая из вождей разных племен, и сообщила ему, что они крайне недовольны той трусостью и малодушием, которые хан Тимур являет перед лицом врага. Дикари оказались просто неспособны понять, что такое тактика, их куда больше волновала собственная воинская честь. Вчера его чуть не свергли, и если сегодня он не обеспечит настоящего боя, то половина его войска может вовсе выйти из подчинения. А если он этот бой обеспечит, то потеряет минимум треть войска. То, что Святогор разделает его дикарей, как хорек – стаю кур, он не сомневался. На самом деле Тимур исподволь даже восхищался своим врагом, он изучал не одну битву, которой руководил гигант, и находил тактические решения богатыря великолепными. Однажды Святогор сказал: «Если не можешь победить честно, все равно побеждай». Это выражение богатыря стало у хана одним из любимых.

Теперь ему оставалось надеяться лишь на то, что вражеский воевода разгадает его замысел. Вне всяких сомнений, богатырь не имел таких проблем с руководством войсками, как сын беглого хана. Авторитет и сила позволяли ему продавить любое свое решение. Хотя, возможно, Тимур идеализирует врага. Вот войско острова Буяна, воины погибшего государства, жаждущие мести; подчинятся ли они любому приказу? Вопрос. Почему-то среди стягов за эти дни он не видел галицкого льва, хотя, возможно, тяжелую пехоту богатырь держит в резерве.

Не может же такого быть, чтобы сам Святогор ни о чем не догадался! Он должен если и не знать точно, то хотя бы чувствовать неправильность ситуации. И если враг разгадает его замысел, он сможет отойти и смять вражеский заслон, оставшийся в тылу. Да, оставшиеся для сдерживания войска он разобьет, но размен будет не в его пользу, к тому же войско русских сможет отступить к какой-нибудь крепости, что тоже осложнит положение. Большинство огненных труб забрали с собой псоглавцы, так что с осадой крепостей у него тоже не так все здорово. А что, если Святогор не догадается? Тогда его дикари ринутся в плохо организованную атаку, смелую, но безрассудную. Положат кучу своих сородичей и бросятся бежать, а он лишится двойного превосходства. А когда он лишится двойного превосходства, тогда уже и русские полки смогут перейти в наступление, и даже с немалыми шансами разбить его. Будь прокляты эти дикари с их безмозглой честью – вся блестящая задумка рушится! А ведь у тех, кого он послал в обход, снабжения почти нет, налегке идут. Если он будет вынужден отступить, они окажутся в окружении. Дрянь, как же все погано.

Тимур оглядывал позиции врага в зрительную трубу и не верил своим глазам. Щитов было много, но копий над ними – куда меньше, а впереди, сверкая доспехами из звездного металла, стоял сам богатырь. Это просто не могло быть правдой; не сегодня и не с ним, Тимуром… Это значит только одно: богатырь все понял, а возможно, и поймал кого-то из засадного отряда. Враг раскрыл его план и начал противодействие. Вряд ли кто-то еще на месте хана мог бы радоваться тому, что всю его задумку раскрыли, но благодаря дикому стечению обстоятельств именно сейчас он был в этом заинтересован более всего. Итак, Святогор не подвел и полностью оправдал свою репутацию, но что было важнее всего, он остался сам сдерживать наступление. Неужели он решил, что и сегодня все будет так же, как и в предыдущие дни? Это ошибка, брат-богатырь, это такая промашка, что ты пожалеешь о ней очень скоро. Или и у его великого врага тоже не все гладко и по какой-то причине тот был просто вынужден остаться сам? Не важно. Судьба решила сделать ему сказочный подарок, и он его не упустит.

Гонцы неслись во весь опор к вождям всех племен с одним приказом: «Сегодня бьем всерьез». Сам же Тимур направлялся к своему кешику, лучшим своим воинам, которых он держал как последний и самый важный резерв. Безусловно, его кешик был не чета тому тугаринскому, сюда пока отбирались те, кто был лишь чуть лучше среднего. Но надо же с чего-то начинать… Тем более задача перед этим отборным соединением стояла не самая сложная: не отпустить Святогора живым. На остальных русских хану плевать, пусть хоть отходят в полном порядке, но опасного воеводу оставлять в живых никак нельзя.

Конники готовили цепи; все знали, как действовать против богатыря, нужно поражать уязвимые места. Гигант только на первый взгляд выглядит неуязвимым, на самом деле это далеко не так, и сотни погибших на различных полях боя богатырей тому порука. Интересно, сколько человек Святогор оставил в заслоне? Наверняка немного, так что фронтальная яростная атака должна сломить редкую цепочку русичей.

Дикари с громкими воплями неслись вперед, на приближающуюся цепочку русских щитов. И вдруг, не доезжая нескольких десятков саженей, передовые всадники начали валиться на землю, а сзади на них летели все новые всадники, создавая давку и неразбериху. Раздался свист стрел, внося еще большую сумятицу в ряды наступающих войск.

«Ну что, мои разлюбезные бараны, давайте, покажите свою честь! Что бы с вами было, если бы вам противостояло все войско врага, а не дай боги, если десятая его часть!»

Копья врагов разили упавших, а тех, кто умудрялся прорваться, сбивал на землю сам Святогор, носившийся вдоль рядов и рубивший редких смельчаков пополам. Волчьи ямы, которые ночью выкопали перед своими позициями русские, собрали кровавую дань с войска хана. И все же, вопреки ожиданиям Тимура, дикари не побежали. Даже неся чудовищные потери, они двигались вперед, начиная теснить русских. Все же иногда воинская честь была полезной, глупо отрицать очевидное. Яростного натиска не получилось, но в битве на измор, при соотношении где-то двадцать на одного, шансов у защитников нет. И вожди племен это понимали, а потому гнали своих сородичей вперед, в атаку. Сам же Тимур, со своим кешиком, обходил позиции врага. Не важно, что там будет происходить на поле боя, рано или поздно его дикари сомнут сопротивление, их задача – не выпустить живым гиганта. Интересно, если бы Святогор увидел, как он совершает обходной марш, бросил бы своих воинов на смерть и бежал бы? Вполне возможно, что да, но сейчас, в пылу схватки, богатырь еще вряд ли сумел полностью понять, что происходит. Скорее всего, вражеский воевода еще надеется продержаться до вечера и лишь затем отступить. Будь на месте Тимура кто-то чуть менее уважительно относящийся к своему сопернику, возможно, это и сработало бы.

Теперь кешик занял позиции за спиной русского заслона. Первые стрелы выбили несколько его воинов, а значит, враг уже знает о них. Это не важно, никакой секретностью в его действиях даже не пахнет, желание обойти врага с тыла – вполне естественное желание наступающих. Наверняка, если он попытается ударить в спину заслону, его ждет какой-то заготовленный сюрприз или засада, но он не будет этого делать. Ему и его ратникам остается только ждать. Бараны хотели показать свою баранью честь? Пусть показывают, он подождет. Возможно, в следующий раз они будут лучше слушать тех, у кого нет свитых в калач рогов. Даже отсюда было видно, что его дикари несут чудовищные потери, отсутствие нормальной брони и оружия давало о себе знать. И все же перевес был столь значительный, что устоять у русских возможности не было никакой. Тимур увидел, как побежали враги, дрогнувшие под столь яростным напором; они продержались куда дольше, чем он думал. Впереди бежал, огромными шагами переставляя ноги, гигантский богатырь. Пришло их время.

Его воины преследовали бегущих, но это только для вида. Главные силы кешика знали, что делать. Всадники метнулись вперед, разворачивая на ходу железную цепь, однако гигант ее увидел и перепрыгнул. Плохо. Трое всадников налетели на богатыря, не заботясь о себе и о конях. Богатырь пытался увернуться, но избежать сразу троих не сумел и споткнулся. Меч очертил полукруг, убивая сразу нескольких степных воинов. Всадники целили в ноги, метая копья и стреляя из луков. Сапоги богатыря были пробиты уже в нескольких местах. Да, одна стрела для такого силача незаметна, но десятки и сотни стрел уже окажут свое воздействие. Богатырь хорошо понимал, что задумал враг, и не собирался отдавать свою жизнь просто так.

Превозмогая боль, гигант вскочил на ноги и побежал прочь, но сплошная стена всадников снова врезалась в бегущего богатыря. Тот перепрыгнул первую шеренгу, чтобы тут же споткнуться о вторую. Он упал и тут же откатился в сторону; тех, кто пытался приблизиться и подрезать сухожилия, он разрубил одним движением, но стрелы и копья находили свои цели. Ноги богатыря уже были похожи на двух ежат, ощетинившихся иголками. Можно было только представить, какую боль сейчас испытывал гигант, но виду он не подавал, продолжая оказывать яростное сопротивление. Огромный меч рубил воинов кешика так же легко, как коса срезает траву на лугу. И все же то, что должно было случиться, миновать не удалось. Одна из стрел залетела в глазницу, теперь гигант ничего не видел с правой стороны, и степняки начали этим пользоваться.

Богатырь страшно зарычал, подпрыгнул и ударил ногами в землю. Удар был такой силы, что все всадники в округе на двадцать саженей попадали на землю. Кровь хлестала из ран на ногах уже ручьями, боль была такая, что даже стойкий воитель не выдержал, зарычав от надрыва. И все же у гиганта появился шанс, и он тут же им воспользовался, бросившись прочь. Всадники устремились следом, догоняя свою жертву. Не будь богатырь так сильно ранен, он, возможно, и ушел бы, но бежать с израненными ногами, да еще и быстрее несущихся во весь опор лошадей, он уже не мог. Всадники медленно, но верно догоняли свою жертву. Видя, что уйти не получается, богатырь изменил тактику и ринулся прямо навстречу преследователям. Те не ожидали столь резкой смены маневра и тут же поплатились еще несколькими десятками воинов. Гигант пытался отбить желание его преследовать: это могло бы сработать с обычными противниками, но все же в кешик отбирались лучшие. По крайней мере, лучшие из имеющихся, тем более каждый воин знал, что тому, кто прикончит Святогора, достанутся щедрая награда и милость хана.

Богатырь огляделся, ища спасения, и снова заметил такую возможность. Вдалеке протекала речка, достаточно глубокая для того, чтобы кони не могли пересечь ее вброд. Гигант побежал туда, но всадников вокруг было слишком много, в ноги бросались все новые и новые смельчаки, от первых трех исполин увернулся, но четвертый степняк сбил его с ног, и богатырь покатился по земле. Тех, кто попытался накинуться на упавшего, тут же срубил резкий выпад меча. К сожалению степняков, прочный доспех из звездного металла не давал поразить богатыря или отсечь ему руки. Так что любая попытка напасть на кажущегося таким израненным противника оборачивалась новыми жертвами. И все же богатырь уже не мог бежать, он лишь отбивался от наседавших врагов, медленно продвигаясь к реке. Как бы ни были храбры воины кешика, но желающих соваться под удары кладенца становилось все меньше. Никакие награды не могут заставить ратников без конца совершать самоубийственные атаки.

Богатырь пятился к реке, все ближе и ближе подступая к воде. И в этот момент его настигло остальное войско Степи. Награда не могла подстегнуть воинов, а вот смелость и воинская честь – могли. Дикари шли в самоубийственные атаки, смельчаки и герои лезли по телам своих павших товарищей, чтобы тут же пасть жертвами страшного меча, и все же они шли и шли вперед. Тимур мысленно взял назад все те глупые слова, что он говорил про честь своих подчиненных; хан понял, что отвага и достоинство воина – это единственный способ одолеть врага, потому как ни деньгами, ни обещаниями нельзя поднять людей в самоубийственную атаку. А вот честь и достоинство могут это сделать.

Метко пущенная стрела выбила второй глаз гиганта, ослепив его; теперь он размахивал мечом наугад, но это была уже предсмертная агония. У слепца не было шансов одолеть многочисленное воинство окруживших его степняков.

Тимур проехал мимо холмов из своих мертвых воинов прямо к мертвому богатырю. Он смотрел на отсеченную голову того, кем всегда восхищался. В душе царила пустота: не было ни восторга, ни радости от победы.

– Это был великий воин! – громко заявил хан, и дикари одобрительно зашумели.

Тимур оглядел столпившихся вокруг воинов.

– Мы похороним его со всеми воинскими почестями, как и положено поступать с достойным противником. Только голову закопайте подальше от тела, на всякий случай.

Степняки молчали. Хан не знал, что еще добавить, вместо этого он ударил себя в грудь латной рукавицей, надеясь, что его жест истолкуют как-нибудь хорошо. После небольшого замешательства степняки, один за одним стали повторять его жест. Кто-то бил саблей в щит, кто-то рукой в шлем: главное, чтобы был грохот и звон. Все воинство стучало железом о железо, отдавая должное великому воителю. Лев, управляющий стадом баранов, нацеплял свои бутафорские рога; в конце концов, если ты из рода львов, но хочешь управлять копытными, учись таранить головой заборы.