Серый Волк клацнул зубами в том месте, где только что был заяц, но длинноухий в последний момент совершил неожиданный прыжок и отскочил в сторону. Но это было уже очень близко, в этот раз зайца спасло скорее чудо, чем неуклюжесть охотника. Рыжая волчица с рычанием бросилась вдогонку зайцу, но поскользнулась на замерзшей луже и плюхнулась на землю. Серый Волк мстительно фыркнул, подражая своей спутнице, когда та насмехалась над ним, но волчица не обиделась, а покатилась по земле, открывая ему живот, что на зверином языке означало доверие. В последнее время они часто уходили вдвоем поохотиться, подальше от лежбища стаи. В последнее время заметно похолодало, Серый не знал, началась ли уже зима или это ранние осенние заморозки, человеческие меры времени более были ему недоступны. Поначалу он пытался считать дни в памяти, но потом бросил это занятие. Выслеживать добычу стало проще, на снегу следы были хорошо видны, а вот поймать ее было все так же непросто. Грибы и ягоды стали теперь недоступны, как и рыба с лягушками, оставалась только охота. Недавно стая загнала хромающего лося, лесной исполин повредил ногу и не мог скрыться, став легкой добычей для стаи, так что животы были набиты. Но это сегодня, а повезет ли так завтра, было большим вопросом. К счастью для Серого, его спутница была весьма ловкой и зачастую умудрялась догонять даже очень резвых зайцев. А вчера на лету сбила низколетящую сову, непонятно зачем решившую поохотиться днем. Волку даже начала нравиться такая звериная жизнь. Отношения в стае были достаточно дружественными, волки старались делиться добычей, иногда переругиваясь, но до серьезных свар не доходило. Если же кто-то слишком задирался, вожак быстро ставил нахала на место.

Серый шумно выдохнул воздух, наблюдая за облачком пара на морозе, его спутница прекратила валяться в снегу и вскочила на лапы. Пора уже было возвращаться назад к стае; пусть добычу сегодня и не поймали, но лося еще хватит на несколько дней. Проходя мимо занесенного снегом куста, Серый не удержался от шалости и ударил лапами по стволам, хлопья снега от удара посыпались вниз, накрыв собой идущую следом за ним волчицу. Та, возмущенно фыркая, быстро выкопалась из образовавшегося сугроба и яростно ухватила его зубами за зад. Было не очень больно, но Серый припустил быстрей, и его спутница помчалась догонять. По дороге он увидел замерзшую лужу и легко перепрыгнул ее, преследовательница же не успела заметить льд, и покатилась по нему, скользя лапами во все стороны. Рыжая волчица вновь услышала насмешливое фырканье спутника и от возмущения грозно зарычала. Он, махнув хвостом на прощанье, прыгнул в кусты и побежал к лежбищу, будто не замечая рассерженного рычания сзади.

Вожак все так же лежал на большом камне; видно, он считал это место чем-то вроде трона, с него было хорошо видно всех членов стаи. Волчата возились возле своей мамы, озорно бегая кругом и ловя друг друга за хвосты. Серый любил наблюдать за щенками, они всегда были веселыми и непосредственными. Он помел перед ними своим хвостом, и вся ватага малышей задорно устремилась за новой целью, пытаясь поймать зубами виляющий хвост. Эти вырастут добрыми охотниками.

Первым среагировал молодой волк с ободранным хвостом; как и при каких обстоятельствах тот лишился своей красы, Серый не знал, но давно заметил, что добычу он чуял лучше всех в стае. Вожак это тоже знал и встрепенулся. Куцехвостый волк прыгнул через кустарник, стая потянулась вслед за ним. Серый не спеша трусил следом, однако раздавшийся крик заставил его похолодеть. Стая окружала человека. Маленькая девочка лет двенадцати в красном пуховом платочке держала в руках корзинку с пирожками и в страхе прижималась к березе.

«Да кто же тебя отпустил-то одну в лес, где волки!» – мелькнула злая мысль в голове. Серый прыгнул, стараясь оказаться между девочкой и молодым волком, что уже приближался к ней. Ребенок истошно закричал и выронил корзинку из рук. Серый понадеялся, что крик кто-нибудь услышит и примчится на помощь. Однако кругом стояла полная тишина. Девочка была в лесу совсем одна. Ей было очень страшно, несчастная с ужасом смотрела, как стая медленно смыкает вокруг нее свое кольцо. Серый грозно зарычал, пытаясь отогнать волков, но те лишь с удивлением смотрели на него и не понимали, что означает его рык. Наконец вперед вышел вожак: он, видно, истолковал поведение сородича как проявление жадности и нежелание делиться добычей. За такое поведение в стае волки наказывали сразу. Как им объяснить, что нельзя есть ребенка, речи-то у них нет… Вожак со всей силы ударил лапой Серого, и тот отлетел в сугроб, от березы раздался протяжный крик, это куцехвостый прыгнул на свою жертву.

Поднявшись из сугроба, он не мог сдержать слезы. Влага буквально лилась из глаз, и остановить ее не было никаких сил, взгляд то и дело падал на красный платок, сиротливо лежащий возле березы. Вокруг окровавленного снега толпилась стая, каждый насыщался легкой добычей.

«Что за чудовище отправило ребенка одного через лес, – шептал про себя Серый Волк, – да как же это можно так!» – Он снова кинул взгляд на стаю, и его стошнило. Потом еще раз, уже сильнее. Так плохо ему не было еще никогда; даже когда он лишился человеческого тела – и то не было так худо. Он громко и протяжно завыл, вложив в этот вой всю тоску и злость, на которую был способен. Злился он в первую очередь на себя – злиться на зверей за то, что они звери, было глупо. Девочка в их глазах не отличалась от того же зайца или оленя. Мясо. Добыча. Но он-то не зверь. Он человек, пусть и заколдованный. Устроил тут игры в стаю, в охоту… Особенно он злился на себя сейчас за то, что даже начал получать удовольствие от всего этого. Стремглав он помчался прочь, подальше от страшного места, где снег вокруг березки был пропитан детской кровью и зубастые пасти рвали нежное мясо. Он не мог ненавидеть волков за то, что они сделали. Пожив среди них, он понимал, что в действиях зверей не было ни капли злодейства или изуверства. Просто волк так устроен: он ловит добычу и тем живет. Когда волк преследует зайца, все и всегда сочувствуют именно зайцу, ведь если хищник его догонит, зайчик умрет. Никто не думает о том, что если волк не догонит добычу, то умрет уже он сам. И не быстро, как попавшийся длинноухий; нет, волк будет умирать от голода медленно и мучительно.

И все же он не волк, и волком ему никогда не стать. Теперь он понимал это ясно. Сзади слышалось пыхтение, Серый обернулся и увидел рыжую волчицу, что бежала вслед за ним. Ее морда не была в крови, и уже за это он был ей благодарен. Подруга, видно, почувствовала, что происходит что-то нехорошее, она не фыркала, как обычно, а жалобно заскулила, заискивающе глядя на него. На мгновение ему стало жалко свою рыжую напарницу по играм и охотам, но только на мгновение.

«Ты не волк, ты человек, – одернул он себя, – никаких больше звериных игр».

Серый грозно зарычал, обнажив зубы: мол, не приближайся. Рыжая волчица грустно смотрела на него, не решаясь подойти, только стояла и смотрела печальным взглядом. Серый отвернулся и пошел дальше, волчица засеменила следом.

«Да не ходи ты за мной, – разозлился Серый Волк, – человек я – слышишь? – человек, глупая ты волчица. И дела у меня человеческие – задрать одного чрезмерно говорливого кота, а потом искать Ивана-царевича. Ничего, за городскую стену волку, конечно, не проникнуть, но однажды эта киса вылезет наружу». Волчица не слышала его мыслей и понуро сменила следом. Не понимает она; думает, что он просто не в духе, или еще что-то подобное.

Он снова повернулся к ней и зарычал так грозно, как только смог. Рыжая стояла перед ним, поджав уши, прямо как собака, которая в чем-то провинилась. Ему было ее жаль, но волком ему не стать все равно. Всем будет лучше, если она сейчас уйдет. Он снова грозно зарычал, и волчица отступила на шаг.

«Давай, назад, иди к стае. Возвращайся».

Волчица повернулась и потрусила назад. Он отвернулся, стараясь не смотреть на ее понурую фигуру, ему тоже было плохо, хоть волком вой… Почему «хоть», волком и воет. И все-таки она фыркнула напоследок, уже от самого края поляны, где они расстались. Только этот ее фырк был совсем невеселый, полный безнадежной грусти и тоски.