– Молния сверкает! Перуну слава! – Из-за дома за спинами галицкого дозора выскочили пять мужиков с топорами и мечами и бросились на ратников.

Лютополк уже начал ненавидеть эти фразы. Чего они все орут одно и то же. Никакого воображения. Нападавших перехватили, проткнув копьями всех пятерых. У бунтовщиков было плохо с доспехами. Если мечи, топоры и копья сторонники Перуна смогли взять в захваченном арсенале, то с кольчугами все было куда печальнее. Изготовление кольчуги – процесс трудоемкий, долгий, так просто они на полках не лежат.

– Федул, твою бабушку за ногу, – рявкнул воевода, – там же все должно быть уже зачищено!

– Проверяли, никого не было, – виновато просопел рослый воин, – они не иначе как через забор перелезли.

Лютополк в очередной раз обругал себя за обещание взять город к вечеру. Сопротивление бунтовщики оказывали яростное. А ведь как хорошо все началось: первая сшибка произошла прямо у ворот, удерживаемых остатками верной княгине городской стражи. Несколько сотен бунтарей шли взять наконец ворота и закрыть город, но попали во встречный бой с вливающимися на городские улицы галичанами. Регулярное войско, выставив стену щитов и опустив тяжелые копья, просто смяло нестройные ряды нападавших. Вся земля была покрыта павшими противниками, а галицкое воинство не потеряло ни одного человека. К сожалению, это был первый и последний успех, супротивник слишком быстро смекнул, что в открытой схватке у вчерашних пахарей и охотников никаких шансов нет против опытных ветеранов. Улицы оказались перегорожены завалами и баррикадами, с которых на воинов летели камни и лилось кипящее масло. Каждый завал приходилось брать с боем, в каждой стычке ратники несли потери как убитыми, так и ранеными и обожженными. В некоторых частях Киева уже полыхали пожары.

Лютополку только и оставалось, что скрипеть зубами. В поле он бы разгромил это мужичье в мгновение ока, но в городе все было совсем не так просто. Днем боярин Полкан сумел получить донесения от своих людей, что еще оставались непойманными в городе. Новости были следующими.

Воинство бунтовщиков разнородно. Наиболее сплоченными и боеспособными были идейные сторонники Перуна, которых жрецы заранее свозили с окрестных сел и деревень; эти дрались отчаянно и смерти не боялись. К бунту также примкнуло множество городской голытьбы, но эти сразу кинулись в торговые кварталы грабить, где постоянно вспыхивали стычки между боярскими людьми и грабителями. Опасности никакой эти босяки не представляли. При встрече с галичанами беднота просто бежала, предпочитая не связываться с опытным противником. Более опасными были восставшие киевляне. У многих имелись какие-то претензии или обиды к княжескому трону, накопившиеся за годы. Горожане хорошо знали город и все ходы в нем и уже сумели преподнести несколько неприятных сюрпризов нападающим. Тем не менее поддержка бунтовщиков среди горожан оказалась не такой уж и большой, как они надеялись. В ряды восставших влились сотни людей, даже не тысячи. Несколько раз галичане нарывались на отряды горожан, которые сражались уже с бунтарями. Некоторые из них состояли из сторонников черного пророка, которых восставшие резали без всяких слов, но были и просто сохранившие верность княжескому трону. Всех их Лютополк отправлял подальше, за городские стены, такие добровольные помощники больше мешали.

Верховенство над бунтарским войском взял Викула, здоровенный мужик, бывший кулачный боец. Говорил Викула мало и не всегда впопад, но бил сильно и командовал грозно. Княжеский терем сгорел практически дотла. Охрана, набранная Колываном, не сдавалась до последнего, так что терем просто подпалили вместе со всеми, кто был внутри. Самыми укрепленными местами в городе оставались арсенал и тайный двор. Оба места были хорошо защищены, и теперь предстояло решить, куда направить первый удар.

Хозяин тайного двора буквально поедом ел галицкого воеводу, чтобы тот первее всего шел брать тайный двор.

– Да пойми ты, – напирал Полкан, – там же списки всех моих людей, всех тайных шпионов, всех соглядатаев и осведомителей! Представь, что будет, если эти свитки попадут не в те руки…

– Тайный двор почитай целый день как захвачен, – отмахнулся Лютополк, – все твои пергаменты да грамоты уже давно не в тех руках.

– Да я же не совсем уже дурак, – обиделся Полкан, – нужные сведения спрятаны хорошо. Но ведь могут и найти. Спешить надо.

– От арсенала бунтарей отсечь важней, – не согласился одноглазый воевода, – там много еще оружия, пусть и старого. Сейчас жрецы бедноту не вооружают, но кто знает, что будет, когда припечет.

– Беднота голоногая – что с мечами, что без них – вам не соперники. А вот тайны государственные надо сохранить.

– Арсенал будем брать, – снова не согласился Лютополк.

– Ну хорошо, – вздохнул боярин, – давай так. Если ты поспешишь и возьмешь тайный двор раньше склада с ржавыми мечами, я тебе буду обязан. И, без дураков, окажусь полезным. Мое слово твердое: поверь, так и будет. Кто знает, может, я тебе однажды жизнь спасу… Все, кто возле трона бродят, всегда смертушку дразнят, сам должен понимать.

– Без дураков, говоришь? – задумался воевода.

– Мое слово верное, – кивнул боярин.

– А если они спалят тайный двор, когда мы приблизимся?

– Это уже мои заботы. Тем более у меня есть чем их удивить, уверен, что жрецы не все тайные ходы нашли.

– Тайные ходы?

– Верно. Ход узкий, практически не ход, а лаз, но нескольких человек провести незаметно можно.

– Ладно, боярин, – лихо усмехнулся одноглазый здоровяк, – исполню твою просьбу. А то баюн говорит, что я совсем не умею приобретать друзей. Вот, будем теперь с тобой друзья!

– Вначале возьми тайный двор. Там частокол, даже башни есть сторожевые, я все покажу.

– Не бойся, боярин, галицкое войско лаптей не носит, – хмыкнул воевода, – согнем всех, вопрос только во времени.

– У бунтарей не больше тридцати сотен, бедноту я не считаю, у тебя втрое больше.

– На что жрецы рассчитывали? Не совсем же они глупцы…

– Рассчитывали, что народ их поддержит более активно. Вот только влияние новой веры оказалось куда больше, чем они думали. Новому пророку многие симпатизируют, а жрецы уже изрядно людям надоели.

– А я вот думаю, что у них какой-то нож в рукаве есть, иначе не стали бы они так яростно сопротивляться.

– Есть у меня мысли на этот счет… очень нехорошие мысли, – вздохнул боярин.

– Излагай.

– Войско, что Чернигов взяло, уже на подходе. А там все князья. Не с их ли подачи у нас тут эти беспорядки?

– А что, если и с их?

– Тогда нам всем конец.

– Да что ты, дядя, такой грустный, – снова усмехнулся одноглазый, – нас так просто не возьмешь.

– В рати Тридевятого царства войск вдвое против того, что есть у нас, – пояснил боярин, – и командуют в нем князья, а не мы. Вот и представь, что будет, если войско подойдет к Киеву, выедет вперед князь Рогволд, например, и скажет: это кто тут против веры предков выступает? А ну мы его сейчас!..

– Чтобы так сказать, нужно своего кандидата на трон иметь, а у князей, при всей их силе, никого нет.

– Будет новый князь с новой династией. В первый раз, что ли. Вот Ярослав вполне подходит: еще молод, силен, умен. Народу понравится.

– Это еще вилами на воде писано, – хмыкнул Лютополк.

– Вилами-то вилами, – медленно произнес хозяин тайного двора, – вот только не думай, что в князья сплошь глупцы попадают. Там не хуже нас всё видят. Это настоящие волчищи. Вроде Даниила. Может, эти и послабже и попроще, но не так сильно, как ты думаешь, не заблуждайся.

– Ты Даниила не знал, – понурился Лютополк, – эти князья против него – как слепые котята против матерого волка.

– Не заблуждайся. У этих котят зубы, как у сторожевых псов, таких, как ты или я, они схарчат и не подавятся.

– Ты меня другими князьями не пугай, я Даниила пережил. Я всех переживу. Мы еще посмотрим, у кого клыки острей.

Полкан не стал спорить, он только грустно покачал головой. Трон под молодой княгиней сейчас шатался так сильно, что многоопытный хозяин тайного двора всерьез опасался, как бы и его не задело.