Вежа вжал голову в плечи, наблюдая, как в стену летит кувшин с квасом; пенный напиток растекался мокрым пятном по стене. Галицкая княгиня Марфа была в бешенстве, она уже даже не кричала, а ревела, словно медведица-мама, у которой отняли медвежат.

– И главное – кто зачинщик: Михаил Поток, богатырь! А ведь еще несколько лет назад, когда мы с Даниилом приезжали в Киев, он так весело со мной шутил… Пес! Скотина! Нечисть проклятая!

Марфа огляделась в поисках чего-то, что можно было бы швырнуть о стену, но все, что можно было кинуть, она уже бросила. Вежа не стал поправлять княгиню, зная, что это бесполезно. По донесениям лазутчиков, как раз бывший воевода Поток был против публичной жестокой казни наследника Романа, но бунтовщики настаивали, и ему пришлось подчиниться. Марфа с Даниилом были полными противоположностями, всегда спокойный князь жену получил с характером, яркую и несдержанную. Они были словно лед и пламень, ни в чем не похожи и вместе с тем жили душа в душу. Сам Вежа был жрецом малопочитаемого Стрибога, но благодаря долгой службе династии галицких князей стал очень близок к трону княжества. Вежа служил еще старому Даниилу Галицкому, деду недавно почившего Даниила. Затем так же верно служил Роману Галицкому, поднявшему княжество, служил Даниилу и служил бы его сыну Роману, если бы не печальные вести из Прилука.

С утра в Галич примчались первые гонцы из войска, собранного князем Родомиром, и принесли черные вести. Киевская дружина пришла на помощь бунтовщикам, напрямую вмешавшись в дела княжества. Это было неслыхано, до сих пор Киев ничего подобного себе не позволял, князья правили своими уделами практически своевластно. Киевский великий князь был скорее первым среди равных, чем царем, как в былые времена. Похоже, теперь времена менялись, молодая княгиня зашла слишком далеко. Может, сама была глупа, может, советники дурные попались. Вот только у княжества дела обстояли еще хуже. Казна была при Данииле и теперь оказалась в руках у Лютополка, как и войско. Вежа много раз говорил князю, что опасно держать при себе этого зверя, но тот только вежливо улыбался в ответ. Даниилу нужен был кто-то, с кем можно упражняться в воинском мастерстве; кто бы знал, что князь является не простым человеком… Сам Вежа был одним из немногих посвященных в секрет Даниила, о том, что галицкий владыка – богатырь, знали только Лютополк, Вежа и, конечно, Марфа. Даже сына в известность поставили совсем недавно.

– Проклятый Прилук! Проклятый Киев!

Теперь Марфа била о стену полкой, которую оторвала от той же стены. Княгиня была в бешенстве, и было отчего. Совсем немного времени прошло, как она схоронила любимого мужа, а теперь пришли вести о казни и сына и брата. Роман был единственным отпрыском княжеской четы. Ребенок очень тяжело рождался, сама Марфа чуть не отдала богам душу, но сын все же вырос здоровым, хотя других детей паре боги уже не дали. Брак изначально был династическим, Марфа была из волынского рода князей, Даниил – из галицкого, этим браком скрепилось единство княжества, но, что бывает нечасто, династический брак оказался достаточно успешным и в обычном, людском смысле. Супруги любили друг и уважали, несмотря на полное различие своих характеров, а вполне возможно, и благодаря ему. С супругой галицкому князю повезло, происходящая из древнего волынского рода жена с детства впитала в себя азы управления уделом и оказывала мужу посильную помощь. Теперь же бразды правления оказались в ее руках целиком и полностью, вот только трон под княгиней раскачивался уж очень сильно.

Как только поступили черные вести из Прилука, Марфа немедленно распорядилась собрать всех, кто в княжестве обладал хоть какой-то властью: бояр, князей, воевод и даже купцов. Половина приглашенных на зов не явилась. Вежа хорошо их понимал, род галицких князей явно впал в немилость у Киева, удивительным было скорее то, что другая половина собралась в Галиче. Работал авторитет княжеского рода, накопленный за прошлые годы. Вот взять хотя бы тот же злосчастный Прилук… Князь Роман в Киеве как-то сумел выторговать этот город и окружавшие его земли. Знати города и купцам это не понравилось, тем более что в Киевском княжестве Прилук был торговым центром, через который шли пути купеческих караванов, а у новых хозяев город становился дальней провинцией. Вспыхнуло восстание, Прилук призвал Киев на помощь. Роман Галицкий демонстративно взял город и казнил в нем каждого десятого, особенно тщательно карая именно боярские семьи и городских богатеев. И что сделал Киев? А ничего не сделал, отвернулся и сделал вид, что ничего не произошло. С Романом Галицким вообще дело иметь было трудно, нрав князь имел суровый, не поспоришь. А как быть иначе, коль княжество разваливалось на глазах… Только такой жесткий правитель и мог навести порядок. Даниил был куда мягче, на первый взгляд конечно же. Вежа давно служил при княжеском дворе и хорошо знал всех управителей. Ни Роману и его сыну Даниилу, ни уж тем более младшему Роману, названному в честь знаменитого деда, жестокость не была свойственна. Однако же князья действовали решительно и жестко там, где в этом была необходимость. Другой причиной явления множества представителей княжества было то, что трон под молодой княгиней качался не менее сильно. Слухи о восстании жрецов в Киеве уже дошли и до Галича, и то, что подавить бунт пока не получалось, внушало надежды на скорый конец правления великой княгини. Тем более что к Киеву медленно, но верно приближалось войско срединных княжеств, чьи князья хранили могильное молчание по поводу восстания. Так что, кто кого одолеет в итоге, был еще большой вопрос. И все же дела княжества были плохи. Казна досталась Лютополку, остатки золота выгребли для снаряжения нового войска, что должно было осадить мятежный Прилук. Беду с деньгами решить было можно, занять денег у бояр и купцов: за тучные года те немало богатств накопили, пора и поделиться. Хуже обстояло дело с резервами. Даниил уже объявлял два набора в войска, недавно был третий. Всех, кого можно было собрать, уже призвали под знамена с золотым львом. На границе с Белым королевством построили немало крепостей, но сейчас их гарнизоны ослабили ниже любого разумного предела. А ведь войско Белого королевства пришло в движение и идет к границам. Тоже беда, и так не вовремя. Ладно, какое-то время крепости выдержат, все же строили на совесть, но как сладить с белым орлом без помощи Киева и остальной Руси?

Марфа тем временем перестала бить полкой о стену, прервав невеселые мысли Вежи.

– Как думаешь, что делать нам теперь?

Старый жрец задумался. Он не знал, какой совет дать княгине, но, глядя в ее горящие яростью глаза, был уверен в одном. Очень зря Киев разозлил медведицу-маму, и за эту ошибку молодой княгине и ее советчикам еще придется заплатить дорогую цену, очень скоро.