Едят ли ягги мертвечину? Этот вопрос был для Соловушки сейчас настолько важен, что вытеснял все остальное из головы. Еще вчера пленников было двое. Разговаривать никто из них не мог, так что познакомиться не удалось. Соловей именовал их про себя первым и вторым бедолагами. После того как доели стражника, ягги долго выбирали, кого из троих начать следующим: все были щуплыми да немясистыми. Не повезло бедолаге под номером один, и Соловей остался со вторым. Однако вчера второй бедолага перестал даже вращать глазами, теперь он висел мертвый, и ему уже не было страшно. Соловушка ему даже завидовал – теперь он оставался единственным свежим мясом, а эта мысль угнетала. Или, может, ягги не против мертвечинки – кто же их разберет, чудищ проклятых? Бедолаге второму уже все равно, а он сам еще несколько дней поживет. Как-то Соловей слышал выражение: мол, ожидание смерти – хуже самой смерти. Ну же нет, пусть они себе смерть забирают, если уж так думают, а он лучше подождет. Он, собственно, не спешит никуда, готов хоть век ждать. Страшно, конечно, а помирать-то и вовсе не хочется. «Как будто у тебя есть выбор – умирать или нет, – расстроенно подумал Соловей. – Как будто у тебя вообще есть хоть какой-то выбор… Виси да шевели ушами, ну или не шевели – вот и весь твой выбор…»

Ягга открыла дверцу в чулан и внимательно осмотрела оставшиеся у нее съестные припасы.

– Этот помер, что ли? – Она потыкала бедолагу номер два ложкой. Тот лишь качнулся в такт толчкам. – Помер… – разочарованно протянула она и крикнула второму яггу: – Один помер из них, только один остался!

У Соловушки заныло в груди от этих слов. Вот и все…

– С утра его давай тогда, и уходим уже отсюда, – отозвался голос. – Тут еще осталось немного на вечер от прошлого.

Когтистая лапа закрыла дверцу, и Соловушка заплакал: жить ему осталось недолго. Пусть и вел он жизнь беспутную – а все же живая душа, зла особого никому не причинял, душегубством не помышлял. Не заслужил он такой участи, и никто не заслужил. Так ему было жалко себя, что он даже не услышал стука в дверь. Однако ягги в избушке затихли, и Соловушка, прекратив плач, прильнул к щелке. Вот бы сейчас богатырь явился… или, может, это стражника ищут его товарищи. Если их хотя бы трое – на трюк с котом и бабкой они не попадутся.

– Хто там? – бабкиным голосом произнесла ягга, на ходу превращаясь в бабушку, черный кот сел возле печки, оглядывая избушку. Ягги выглядели напряженными: после случая со стражником они старались лишний раз не высовываться.

– Пустите переночевать, – раздался голос из-за двери. – Охотник я, заблудился немного, а уже темно в лесу совсем.

Бабка заковыляла к двери и приоткрыла ее. На пороге стоял мужик в простой одежде, с луком в руках, весь вымокший от дождя, с его лица и волос струйками стекала вода.

«Не богатырь, – с грустью отметила одна половина Соловушки, но другая радостно взвизгнула: – Зато посмотри, какой здоровенный!»

– Ой, милок, – всплеснула руками бабка, – заходи скорей, как же промок ты!

– Спасибо тебе, бабушка, – отозвался охотник. – Ох, устал я, никого не добыл, под дождь попал да вымок весь.

Соловушка разочарованно смотрел, как охотник кладет лук и стрелы в дальний угол, поближе к печке, и садится за стол. «Здравствуй, бедолага номер три», – подумал он сокрушенно. Охотник тем временем смотрел на еду, что поставила бабка перед ним.

– Какое все, должно быть, вкусное! – в восхищении потер он руками и жадно схватил ложку.

«Не ешь, дурачина! – взмолился про себя Соловей, но какой-то подлый червячок шептал изнутри: – Пусть кушает, вместо тебя будет».

Охотник меж тем наворачивал еду ложками. Соловушка вспомнил себя самого еще так недавно: как они со Скворцом вошли сюда, а какой-нибудь из бедолаг, наверное, так же смотрел в щелку и шептал беззвучно: «Не ешь!»

– Ай, спасибо, бабушка, накормила ты меня. – Охотник блаженно откинулся назад и потянулся. – Ты одна тут живешь, что ли?

– Ну как же одна? С Васенькой, – отозвалась бабка, внимательно глядя на охотника.

– Васенька – это здорово, – кивнул охотник, клюя носом, и широко зевнул: – Что-то меня в сон клонит совсем.

– Да ты спи, сынок, не стесняйся, – нетерпеливо поторопила охотника бабка.

– Брр, – охотник мотнул головой и хлопнул себя ладонями по щекам, – невежливо как – прийти в гости и сразу спать завалиться!

– Да ты спи, спи, сынок, – настойчиво повторила бабка.

– Не-а, давай лучше истории рассказывать, – предложил охотник. – Ты, наверное, много знаешь, и я немало. – Он посмотрел на стену и моргнул одним глазом.

«Это что, он мне подмигнул, что ли?! – оторопело подумал Соловушка, но тут же прогнал от себя ложную надежду. – Не с нашим счастьем…»

– Да какие тут истории, – вздохнула бабка разочарованно, – сидишь в избе с Васенькой целыми днями, вот и все истории. А ты сам-то, милок, кто будешь да откуда?

– Как кто? – удивился мужик. – Из Киева я, царь-государь твой законный, не узнала, что ли?

– Разыгрываешь старую бабушку, – сокрушенно вздохнула ягга, – все знают, что в Киеве царя нет, князь там правит, и на тебя вовсе не похож. На монетах он с бородой, а ты вон какой – безбородый.

– Твоя правда, – расстроился человек, – нет нас, царей, больше в Киеве стольном.

– Экий ты шутник. – Голос бабки становился все более беспокойным. – Спать-то не хочешь точно? Может, еды еще?

– Ой, бабуль, спать хочу, умираю просто, – успокоил ее охотник. – Где бы пристроиться, ищу.

– Да где хочешь, – засуетилась бабка, – любое место выбирай.

– А можно я котика поглажу? – Мужик отчаянно боролся с зевотой. – Я котиков страсть как люблю, без своего мурлыки под боком и не засыпаю никогда.

– Ну погладь, чего же не погладить, если без этого не уснуть? – озадаченно согласилась бабка.

Мужик начал гладить черного кота, его ладонь ходила вдоль кошачьей спины от головы к хвосту. На секунду рука остановилась возле головы и резко повернулась. Раздался зловещий хруст.

– Ой! – воскликнул мужик расстроенно. – Сломался котик…

– Как же ты… – Бабка начала вставать с места, но мужик вдруг упал на скамейку и захрапел.

Ягга оторопело смотрела на упавшую тушку кота. Фигура теряла кошачьи очертания и превращалась в привычное Соловушке чудовище. Голова его свернута набок так сильно, что было понятно: жизнь его покинула.

Бабка ткнула в спящего мужика кочергой, тот отозвался заливистым храпом с присвистом. Ягга приняла свой обычный облик и взяла со стола большой нож. Подойдя вначале к своему сородичу, она попыталась растолкать того, но быстро поняла, что это бесполезно: лежащий на полу бывший котик не подавал никаких признаков жизни. Тогда ягга занесла нож и начала подкрадываться к храпящему мужику. Когда она была уже совсем близко, тот резко поднялся и, глядя ягге прямо в глаза, произнес:

– БУ!

Ягга стремительно отпрыгнула в другой конец избушки и замерла там, выставив нож перед собой.

– Ты кто такой?! – взвизгнула она истерично.

– Ты совсем глухая, что ли? – удивился мужик. – Я же тебе говорил: царь я; ну царь…

Мужик изобразил руками царскую корону над головой.

– Какой ты, к чертям, царь? – крикнула ягга испуганно. – Почему тебя отрава не берет?

– Если честно, не очень хороший, – виновато произнес мужик, разводя руками. – А отрава меня не берет, потому что царь я – непростой.