* * *
Комната заседания Совета директоров.
Дональд Карр встает из-за стола и обращается к присутствующим.
Дональд. Всем большое спасибо, господа! Встретимся в следующем месяце!
Дональд быстрым шагом проходит через апартаменты, отделяющие комнату заседаний от его кабинета, и, подойдя к рабочему столу, нажимает на кнопку громкой связи.
Дональд. Сюзи, соедините меня, пожалуйста, с Арчи Цигонски! Голос Сюзи. Хорошо, мистер Карр!
Дональд листает каталог ювелирного аукциона «Сотбис» – «Русские торги», который каждой весной проводится в Нью-Йорке.
Голос Сюзи. Мистер Карр, Арчи Цигонски! Дональд. Здравствуйте, Арчи! Вы не забыли о моей просьбе? Сегодня 28-е!.. Именно то, что я хотел?… К которому часу?… Вы знаете – не в моих правилах опаздывать!.. Спасибо!
Дональд откладывает каталог и снова обращается к секретарше.
Дональд. Сюзи, закажите, пожалуйста, вертолет на 13. 30 и пригласите начальника пресс-службы!
Сюзи. Я поняла, мистер Карр!
* * *
Слышится приятный перезвон, в котором можно узнать фрагмент музыки Чайковского.
Это простая «напоминалка» мобильного телефона.
Анна смотрит на дисплей, улыбается и направляется в свою комнату.
Шкатулка, которую она держит в руках, кажется не очень вместительной, но когда Анна начинает вынимать из нее содержимое, оно заполняет собой почти весь стол: старые фотографии – папа, мама, бабушка, которой она никогда не видела, детская игрушка, маленький замшевый конвертик, из которого Анна достала прядь своих детских волос, белых и сладко пахнущих, маленький медальон, принадлежавший маме, папины круглые очки – все это является «состоянием», которым Анна очень дорожит.
Медленно перебирая все это, она вспоминает свою жизнь.
* * *
Арчи встречает Дональда и его референта в зале для вип-гостей.
Арчи. Добро пожаловать в «Сотбис», мистер Карр! Дональд. Здравствуйте, Арчи! Ничего, что я по имени, без официоза? Мы ведь с вами – старые приятели! Арчи. Надеюсь, это обстоятельство не помешает мне уменьшить ваш счет на кругленькую сумму? Дональд. Заметьте, я не против! Арчи. Тогда поспешим – скоро начало!
С этими словами Арчи Цигонски подхватывает Дональда под руку и увлекает за собой.
Зал аукциона полон. Арчи усаживает гостей на два места в последнем ряду.
Арчи. Как вы и просили, Дональд! Дональд. Старая привычка – я не люблю, когда мне смотрят в затылок. Арчи. Ваш лот будет третьим! Удачи!
Арчи удаляется. Референт оглядывается по сторонам, оценивая состав публики.Затем он достает из папки лист бумаги и цитирует:– Ожерелье с 20 бриллиантами массой 210 карат из частной коллекции, датируется концом семидесятых годов ХІХ века. Лот оценен в 3 млн долларов.Дональд молча кивает.
Голос Вронского. Простите, я невольно услышал ваш разговор!
Дональд поворачивает голову в том направлении, откуда прозвучали эти слова, и видит молодого человека, по-современному хорошо одетого и говорящего по-английски с легким славянским акцентом.
Вронский. Еще раз простите за то, что вмешиваюсь, но я осмелюсь дать вам совет – не покупайте эту вещь! Референт. Почему? Вронский. Камни в этом ожерелье старой огранки. Его уже пытались продать в 1993 году на аукционе «Кристи». Референт. И что же? Вронский. Никто не предложил даже стартовой цены. Это правда! Я разбираюсь!
Референт смотрит на Дональда – тот молчит.
Референт. Но нам нужен подарок и непременно сегодня. Так что же вы как специалист нам посоветуете? Вронский. Если вы хотите произвести впечатление на женщину, то торгуйтесь за лот № 7.
Референт раскрывает каталог, находит нужный лот.
Референт (читает) . Ожерелье с кулоном в стиле эпохи короля Эдварда: жемчуг, застежка из мельчайших жемчужин и розового монтанита. 1950 г. Работа Мириам Хаскел. Из коллекции Джоан Кроуфорд. Вронский. Голливудская звезда Джоан Кроуфорд регулярно покупала изделия Мириам Хаскел в течение 30 лет: с начала 1930 до 1960 года. За год до смерти, в 1978 году, непревзойденная коллекция Кроуфорд была продана на аукционе в «Плаза Арт Галлери» тут, в Нью-Йорке!
Референт смотрит на Дональда. Тот по-прежнему молчит. Референт еще раз заглядывает в каталог и, перейдя на шепот, читает.
Референт. Стартовая цена лота – 41 тысяча долларов!
Наконец Дональд внимательно смотрит на «специалиста».
Дональд. Так вы говорите – если я хочу произвести впечатление на женщину, то стоит побороться именно за эту вещь? Вронский. Вы не пожалеете!
* * *
Аукционист трижды стучит молотком и громко объявляет:
– Седьмой лот приобрел № 65!!!
Прежде чем уйти, Дональд достает из внутреннего кармана пиджака визитную карточку и протягивает молодому человеку.
Дональд. Возьмите! Я не самый главный человек в этой стране, но если понадобится помощь, можете позвонить. Кодовое слово – «аукцион»! Если мне действительно удастся произвести впечатление, вас со мной соединят! Спасибо за совет!
* * *
Дональд ждет Анну в гостиной. Она появилась ровно в 8 часов. На ней маленькое черное платье и туфли на высоком каблуке.
Анна. Как ты и просил, дорогой! Тебе нравится? Дональд. Ты мне нравишься всегда, в любом наряде. Но сегодня особый случай!
Дональд раскрыл коробку и вынул из нее купленное ожерелье.
Анна (всплеснув руками). Это же вещь Джоан Кроуфорд! Боже, как я хотела это иметь!
Анна бережно берет из рук Дональда ожерелье и прикладывает к своей груди. Дональд помогает справиться с хрупким замком.
Анна. Я в восторге! Оно сделано по эскизам Мириам Хаскел! Дональд. Я знаю! Анна. А есть ли на свете что-нибудь, чего ты не знаешь? Я тебя обожаю! Спасибо, милый!
Анна берет Дональда под руку, и они отправляются на праздничный ужин.
* * *
Анна направляет машину в центр города и одновременно говорит по телефону.
Анна. Сейчас я приеду и все расскажу в лицах!
В это время дня в центре обычно трудно припарковаться. Ей приходится оставить машину за углом и еще почти квартал идти к магазину. Первое, что ей бросается в глаза, это огромная конструкция, выполненная в урбанистическом стиле, которую несколько рабочих пытаются водрузить на подиум в центре зала. Это им не очень удается. «Операцией» руководит новая подруга Анны – Бетси Тверская, русская, приехавшая в Нью-Йорк с целью открыть свою галерею современного искусства.
Бетси. Двигайте осторожно вон до той отметки! Надо, чтобы было точно по центру!
Тут она замечает Анну и бросается к ней.
Бетси. Аннушка, прости за бардак, но эти американцы бестолковые! Пошли ко мне – здесь шумно!
Подруги садятся на маленький диванчик.
Бетси. Что он тебе подарил?! Не томи – я сгораю от нетерпения! Анна. Жемчужное ожерелье Мириам Хаскел!!! Ты же знаешь – я мечтала о нем!!! Бетси. Он знал об этом? Анна. Я никогда ему об этом не говорила! Просто Дональд – гений предвидения! Он всегда обо всем догадывается! Бетси. Вот видишь, а говорят, что интуиция – это чисто русское! Тебе с мужем повезло! Я не хочу поминать моих трех мужей плохо: каждый из них сделал для меня, что мог, но… жизнь диктует свои правила игры, и вот я в Нью-Йорке, пытаюсь что-то сделать и у меня ничего не выходит! Анна. Не отчаивайся, Бетси!
В это время раздается дикий грохот. В зале явно что-то случилось.
Бетси. Боже мой! Если они ее разбили – я их уничтожу!!!
Бетси срывается с места. Анна следует за ней. В центре торгового зала суматоха: рабочие уже установили конструкцию и начали поднимать на нее изваяние лошади в натуральную величину, трос лопнул и скульптура соскользнула вниз. Под мордой упавшей лошади лежит человек.
Бетси. Господи! Только не это!
Человек под лошадью лежит ничком и не подает признаков жизни. Все присутствующие оцепенели. Первой приходит в себя Анна – она бросается к лежащему, берет его руку в свою и… в этот момент он шевелится. Он пытается приподняться – мешает лошадиная голова. Опомнившиеся рабочие быстро оттаскивают скульптуру.
Вронский. Что случилось? Анна. Несчастный случай! Лежите спокойно, не шевелитесь, сейчас вызовем врачей!
Растолкав всех, подлетает Бетси.
Бетси. Алеша! Как это случилось?! Вронский. Я пытался помочь… Отвернулся… Меня накрыло! Сейчас уже ничего! Я в порядке! Спасибо! Анна. Я позвоню своему врачу! К нему можно будет подъехать, тут недалеко. Вронский. Нет, нет!!! Не надо! Мне действительно хорошо!
Вронский смотрит на свою руку, которая все еще находится в руке Анны.
Бетси. Аннушка! Этот молодой «пострадавший» – мой старинный друг Алексей Вронский, из Санкт-Петербурга! А это Анна Карр! Она русская, хоть и родилась тут, в Америке! Вронский. Приятно, что спасла меня соотечественница! Большое вам спасибо от меня и от моей мамы, которая могла и не увидеть больше своего любимого сына! Бетси. Господи! Я только сейчас подумала о том, что вся эта ситуация точно повторяет «толстовскую»: Анна К., Алексей В. и Бетси Т.!
Все рассмеялись.
* * *
Дональд сидит в своем кабинете и читает отчет Дирекции Южного отделения корпорации.
Читает он не торопясь, вчитываясь в каждую цифру. Том Кравиц – директор этого самого отделения сидит напротив и ждет реакции Дональда. Наконец Дональд откладывает бумаги и обращается к Тому.
Дональд. Сколько он взял? Не по отчету, а реально! Том. Пять миллионов! Дональд. Я понимаю, что документально доказать это невозможно! Том. Да! В интересах дела бухгалтерия не велась! Дональд. Что он говорит? Том. Клянется, что вернет! Дональд. Ты в это веришь? Том. Не очень! Дональд. И я тоже! Том. Так что же делать, Дональд? Дональд. Убей его!!!
Глаза Тома округляются.
Том. Я должен его убить? Дональд. Да!!! Том. Я… Как… Дональд. Скажи прямо – ты сможешь это сделать? Том. Никогда! Дональд. Тогда забудь! Том. Он нагло украл деньги, а я должен забыть? Дональд. Не можешь убить – забудь!!!
Дональд встает из-за стола, подходит к комоду, наливает себе и Тому виски.
Дональд. Когда я только начинал свой бизнес, мой близкий товарищ обобрал меня до нитки. Я пришел к Великому Карло Манчини и спросил, что делать? Это его ответ я повторил сегодня для тебя! И еще: умный человек отличается от неразумного лишь тем, что делает выводы из всего: и хорошего и плохого! А выводы нужно делать молча!!! Иди, Том! Иди!!! Голос Сюзи. Мистер Карр, звонит некий господин Вронский и просит напомнить вам об аукционе. Вы будете говорить? Дональд. Да! Вронский. Мистер Карр, это Алексей Вронский – тот самый человек, что так неуклюже вмешался в ваши дела. Дональд. Здравствуйте, мистер Вронский! Еще раз спасибо за совет! Вронский. Раз меня с вами соединили, значит подействовало? Дональд. Несомненно! А теперь, я понимаю, пришел мой черед оказать вам услугу?
* * *
Среди вороха конвертов Анна сразу видит тот, которого ждала, – ответ из «Инюрколлегии». Вскрывая его, она замечает, как дрожат ее руки. Глаза быстро пробегают написанное: «На ваш очередной запрос… Облонская Мария Викторовна не найдена… Попытки отыскать…»
* * *
Дональд. Это не проблема! Я постараюсь за день все устроить! Жду вашего звонка к 14.00, в среду!
Дональд кладет трубку и в этот момент слышит голос секретарши.
Сюзи. Мистер Карр, по второй линии ваша жена! Дональд. Что случилось, дорогая? Ты плачешь? Анна. Пришло письмо! Ее не нашли!!! Это невозможно! Она оставалась там, в Петербурге. Дональд. Они не могли чего-то напутать, скажем, неправильно записать фамилию, имя? Анна. Я записала все точно так, как было в отцовских документах. Бедная бабушка! Я так надеялась!!!
Дональд слышит ее всхлипывание.
Дональд. Дорогая, постарайся успокоиться! Я что-нибудь придумаю!
* * *
Вронский несколько раз глубоко вдыхает, чтобы успокоить колотящееся сердце, и тянет за бронзовую ручку массивной двери. Через мгновение он оказывается в зале одного из самых фешенебельных нью-йоркских кафе – «Король Георг». Дональд сидит за столиком у окна и разговаривает со своим референтом. Увидев Вронского, он машет ему рукой, приглашая к столу.
Вронский. Здравствуйте, мистер Карр! Дональд. Здравствуйте, мистер Вронский! Я называю вас мистером потому, что, согласно этой бумаге, вы теперь вполне легально можете пребывать на территории Соединенных Штатов в качестве бизнесмена.
Референт достает из папки документ, передает его Дональду, а тот, в свою очередь, Вронскому.
Дональд. Документ подлинный! Пафос напускной! Вронский. Вы меня спасли! Без этого я не мог работать! Я, право, не знаю, как вас благодарить? Дональд. А вы в знак благодарности расскажите о себе! Вронский. Меня зовут Алексей Вронский! Я родился в Санкт-Петербурге! Правда, тогда он был еще Ленинградом. Дональд. Я ведь тоже имею некоторое отношение к России! А предки моей жены – из Ленинграда! Вронский. Раньше мне казалось, что все люди родом из Питера! Дональд. Откуда? Вронский. Извините! Питер – это сокращенно Петербург! Дональд. А где вы учились? Вронский. В Академии художеств! Но я не художник! Я – искусствовед! Дональд. С этого места, пожалуйста, подробнее!
* * *
Бетси уже в пятый раз набирает номер Вронского, но монотонный голос оператора по-прежнему просит перезвонить позднее.
* * *
Дональд выжидает паузу, пока официант наливает им виски.
Дональд. Вы видели фильм «Крестный отец»? Вронский. Конечно! Я знаю его наизусть! Дональд. Так вот! «Я хочу сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться!!!»
* * *
Бетси прижимает большую декоративную трубку телефона к своему уху так сильно, что она впивается в тело – главное не пропустить ни единого слова.
Вронский. Я обалдел, когда он это сказал! Можно было ожидать всего, но… Бетси. Он говорил серьезно? Хотя Дональд несерьезно никогда не говорит, даже когда шутит! Ничего не предпринимай! Я все разведаю! Жди моего звонка, понял?!
Вронский сверкающими глазами смотрит в небо и кому-то, кто там наверху, кричит: – По-лу-чи-лось!!!
* * *
Анна очень внимательно слушает все, что говорит Бетси.
Анна. Спасибо, дорогая! Но я ничего об этом не знаю! Я попробую с ним вечером поговорить и тогда перезвоню! Целую!
* * *
Ужин накрыли на террасе.
Дональд. Филипп старается превзойти себя! Соус выше всяких похвал! Анна. Как прошел день, дорогой? Дональд. Традиционно неплохо! Анна. Я хотела поговорить о моей просьбе! Дональд. О какой именно, душа моя! Анна. Я устала от ничегонеделания! Я ведь не белоручка и не привыкла к праздной жизни! Дональд. И что? Анна. Ты ведь знаешь, моя мечта – собственный художественный салон! Дональд. Продолжай, я слушаю! Анна. Это правда, что ты занимаешься какой-то галереей?
Анна ждет ответа. Дональд откладывает салфетку в сторону.
Дональд. Прости! Я сейчас очень занят! Немного освобожусь и тогда поговорим!
Дональд встает из-за стола и направляется в гостиную.
* * *
Дождавшись, когда Анна поднялась к себе, Дональд звонит по телефону своему вице-президенту.
Дональд. Митчел, мы работаем с вами уже пятнадцать лет! И если что-либо обладает грифом «Секретно», то я хочу быть уверен, что это – секретно для всех! Проверьте, откуда просочились сведения о «Галерее»! Это принципиально!!! Если кто-то не умеет хранить секреты, то мы должны знать – кто это! Кто не надежен в малом – подведет и в большом!!!
* * *
Анна сидит в туалетной комнате прямо на полу и плачет.
Неожиданно ее мобильный телефон, лежащий на туалетном столике, издает несколько тактов «Вальса цветов» Чайковского. Анна берет телефон в руки и читает текст «напоминалки» – «Мы любим тебя! Папа, мама, бабушка».
* * *
Два месяца спустя.
Дональд нежно целует еще спящую Анну в щеку.
Она открывает глаза и улыбается.
Дональд. Я спешу на встречу! Ты помнишь, в 19.00 мы едем на прием? До вечера, дорогая!
Анна сидит в машине рядом с Дональдом. Машина въезжает в центр города. Еще один поворот и глазам Анны открывается яркая картина праздника: фасад здания, у которого останавливается их автомобиль, сияет тысячью маленьких огоньков; толпа журналистов набрасывается на каждого гостя, пытаясь снять его в лучшем ракурсе, играет торжественная музыка… Когда Анна ступает на ковер, расстеленный прямо на тротуаре, брызгают огни фейерверка и над входом вспыхивает надпись: «Галерея – „АННА К.“»
* * *
Анна стоит в центре зала, а вокруг шумят и гудят гости праздника: модные художники, критики, издатели глянцевых журналов, знаменитые журналисты и т. д.
Дональд чувствует на себе ее взгляд, оборачивается и взгляды их встречаются. Никакие слова не могут выразить того, что есть в ее глазах. В ответ он лишь улыбается и пожимает плечами, мол – «я тут ни при чем».
– Поздравляю! – раздается прямо за спиной Анны знакомый голос.
Она оборачивается и видит радостное лицо того самого молодого человека, с которым познакомилась у Бетси.
Анна. Вы тоже тут? Вронский. Конечно! Я ведь все это готовил к открытию! Анна. Каким образом? Вронский. Это почти чудесная история: я совершенно случайно познакомился с вашим мужем, оказав ему небольшую услугу, в ответ на это он оказал услугу мне; после этого мы разговорились и… он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться, а именно – взять на себя подготовку открытия галереи!!! Уф-ф-ф! Анна. Вы оказали Дональду услугу? Вронский. Мелкую, я бы сказал, микроскопическую по сравнению с его услугой! Он – грандиозный человек! А вот и Бетси!!!
Бетси просто налетает на них, обхватив руками Анну и чуть не пролив на нее свое шампанское.
Бетси. Это – фантастика! Аннушка, я так рада за тебя! Твои мечты!!! Теперь ты сможешь осуществить все, что хотела: собирать лучшие вещи, устраивать вернисажи, открывать новые таланты! А главное – «Русские сезоны»!!! Вронский. Что за «Русские сезоны»? Бетси. Это суперидея! Она всколыхнет всю культурную жизнь Нью-Йорка!
Подруги радостно чокаются бокалами.
Вронский. Возьмите, возьмите и меня в «Сезоны» – я вам сгожусь!!!
Дональд подходит к компании.
Дональд. А немолодых мужчин вы принимаете в свою компанию? Анна. Принимаем, принимаем!!! Дорогой, я хочу тебя познакомить с моими русскими друзьями! Это Бетси Тверская – на которую обрушиваются все мои невероятные идеи и которая стойко их терпит! А это знакомый тебе Алексей Вронский! Человек, попавший под лошадь и чудом оставшийся в живых! Вронский. Благодаря вашей жене! Дональд. Я не знал, что в наши дни по Нью-Йорку бегают лошади! Теперь понятно, откуда эти жуткие пробки на дорогах!
Все смеются.
Дональд. Дорогая, нам пора!!!
* * *
Дональд уходит переодеваться, а Анна так и стоит в центре зала, как заколдованная принцесса.
Когда он возвращается, то застает ее в той же позе, в которой и оставил.
Дональд. Что-то не так, милая? Анна. Я очень жалею о том, что папа и мама не видят моего счастья! Я очень жалею о том, что они не были знакомы с тобой! А еще я жалею о том, что… (И она замолчала.)
Дональд в полумраке гостиной видит, как блестят маленькие огоньки в ее глазах.
Дональд. А я жалею о том, что так мало осталось у меня времени, чтобы быть с тобой рядом… на этой земле!
Анне хочется взять руками его голову и прижать к своей груди, но Дональд опережает ее. И они еще долго стоят, обнявшись, будто пытаются остановить время.
* * *
Месяц спустя.
Анна стремительно приближается ко главному входу в галерею. Дверь перед ней распахивает Бетси.
Бетси. Это просто чудо!.. Нам повезло!.. Они все в отличном состоянии!..
Анна и Бетси уже не идут по длинному коридору – они бегут. Картины стоят на полу у пустой стены. Анна останавливается перед ними как вкопанная, и Бетси налетает на нее сзади, сбивая ее с ног. Обе дамы сидят на полу и не сводят глаз с картин.
Бетси. Слева – Сверчков, по центру – Орловский, а эта девушка – Коровин!!! Анна. Я не знаю, что сказать! А Алексей уже видел? Бетси. Он их и нашел!!! Представляешь, они пропылились в этой ужасной лавке около пяти лет! Хозяин знал, что это «русские», но он не мог знать их настоящей ценности! Ура!!! Понимаешь?! Анна. Так сколько же он хочет? Бетси. Дорогая, какая ты наивная! О цене говорить рано, сперва экспертиза!!! Серьезнейшая экспертиза!!! Анна. Как это делается? Кто это должен делать? Бетси. Дональд тебя не похвалил бы! Все надо делать основательно! Сперва надо установить возраст красок и холстов! Это – в любой хорошей лаборатории! А вот авторство?! Анна. Что – авторство? Бетси. О русских лучше и больше всего знают русские!!! Анна. Что ты имеешь в виду? Бетси. Я либо пригласила бы кого-нибудь из России, либо свозила бы картины на экспертизу – скажем, в Эрмитаж! Анна. Боже! В Эрмитаж!!! Разве это возможно?! Бетси. Успокойся! Теперь в России за деньги все возможно!!!
* * *
– Ура-а-а-а!!! – разносится голос Анны.
Она уже больше десяти минут носится по дому и никак не может успокоиться.
Анна (загадочноулыбаясь). Патрик, будьте любезны, пригласите ко мне Элизабет и сами зайдите тоже – мне надо дать вам распоряжения!
И, уже находясь на лестнице, она оборачивается и тихо информирует оторопевшего дворецкого.
Анна. Я еду в Санкт-Петербург!
* * *
Этому фейерверку радости предшествует разговор Анны с Дональдом.
Анна. Это замечательный шанс – решить все проблемы! Во-первых, эти картины нельзя упустить! Если специалисты из Эрмитажа подтвердят авторство, то… Лучшего начала для моего бизнеса и желать нельзя. Ты согласен, дорогой?
Дональд слушает молча и только изредка кивает головой.
Анна. Во-вторых, там на месте будет легче узнать, что-нибудь о бабушке. Дональд. И в-третьих, Анне К. – русской женщине, пора побывать на родине предков?! Анна. Да! Но я не хочу ехать без тебя! Я умру от тоски!
Дональд молчит.
Анна. Правда, там будут Бетси и Алексей, но разве смогут они заменить мне тебя! Дон, неужели ты не сможешь полететь с нами? Дональд. Прости дорогая, это невозможно! По крайней мере, сейчас! Корпорация реорганизуется – мы открываем два новых отделения на севере, и я должен быть здесь! Летите! Я вас догоню!!!
* * *
Стюардесса объявляет о том, что самолет идет на посадку. Анна припадает к стеклу иллюминатора, будто боится пропустить момент, когда покажется русская земля. Так, не отрываясь, смотрит она до тех пор, пока самолет ни останавливается возле здания аэровокзала «Пулково».
Та же картина повторяется, когда Анна, Бетси и Алексей едут в машине из аэропорта в гостиницу по улицам вечернего Санкт– Петербурга.
Анна. «Вот ты и дома, Анюта!» – так сказал бы отец, если дожил бы до этого дня. Бетси, Алексей! Я прошу вас, если можно, говорить со мной только по-русски! Если вам не трудно! В России я хочу говорить на родном языке. Бетси и Вронский (почти хором). Добро пожаловать в Санкт-Петербург, Анна Аркадьевна!
* * *
Гостиница «Балтийская звезда» по своей роскоши не уступила бы большинству американских отелей.
Как только вся компания вваливается в огромный номер, Алексей демонстративно откланивается.
Вронский. Милые девушки, я вас покидаю, высокое звание преданного сына зовет меня – поеду домой, припаду к материнской груди! С завтрашнего дня – я к вашим услугам!!!
Вронский уходит. Анна подбегает к окну, распахивает его и… в лицо ей дышит ночной Петербург.
Анна. Я, как царь Петр, отрыла окно, но не в Европу, а в Россию!!! Бетси. Аня, Аня! Немедленно закрой, простудишься – это же Балтика! Здесь очень сыро – город построен на болотах! Анна. Боже! Который теперь час? Уже поздний вечер – Дональд ждет звонка! Бетси. Успокойся! В Нью-Йорке – только утро!!! Анна. Слава богу! А то у меня от волнения все вылетело из головы!
В этот момент телефон в ее руке вздрагивает. От неожиданности она чуть не выпускает его из рук.
Дональд. С прилетом! Анна. Дональд! Милый, как я рада слышать твой голос! Прости, что сразу не позвонила – у меня, как говорят русские, каша в голове! Дональд. Отель нормальный? Анна. Все великолепно! Кроме одного – здесь нет тебя!!! Дональд. Как знать, может это обстоятельство будет самым замечательным в путешествии – никто не будет ограничивать твою бурную фантазию?! Не пропадай там – в дебрях России! Звони чаще! Анна. Я буду звонить каждый день! До свидания, милый! Я уже скучаю!
В дверь стучат – это привезли багаж. Среди разбросанных по всему номеру вещей прямо на полу сидят Анна и Бетси – они составляют план пребывания в Северной столице.
Бетси. После завтрака в «Эрмитаж». Анна. Нет, нет, нет!!! Прежде всего улица и дом, где жили родные! Бетси. Но я уже договорилась! Анна. Извини! Я не смогу думать ни о чем, если там не побываю! Если бы не ночь – я бы уже поехала!
Бетси понимает – уговаривать бесполезно.
* * *
Дом, который всю жизнь рисовала в своем воображении Анна, оказался стареньким трехэтажным зданием, не знавшим ремонта много лет. И это обстоятельство в первый момент даже смущает Анну. Она подходит к стене дома и прикасается к мокрым, холодным кирпичам. Она чувствует, как подкашиваются ее ноги.
Сидевший в машине Вронский делает попытку подбежать к Анне, но Бетси крепко берет его за рукав.
Бетси. Не спеши!.. Пока рано!!! Вронский. Что рано? Бетси. Рано проявлять свои чувства! Вронский. Ты о чем? Бетси. О том самом! Вронский. Прекрати! Я просто хотел помочь! Бетси. Еще поможешь, поверь мне! Вронский. Отстань!!!
Анна возвращается тихая и задумчивая.
Анна. Моему отцу было всего двадцать два, когда в 1941 году началась война, а он уже работал в Нью-Йорке сотрудником советского торгового представительства. Я не знаю, как получилось, что он не вернулся в Россию, а бабушка осталась в Ленинграде… Потом, через много лет он встретил мою мать. Она тоже приехала из России – ее еще девочкой привезли в Америку на лечение… Потом родилась я… А потом они погибли в автокатастрофе! Бетси. Анюта, у нас в городе много влиятельных друзей! Мы их подключим и обязательно отыщем следы бабушки!
Анна садится в автомобиль и еще несколько секунд сидит молча.
Анна (после паузы). Теперь я хочу увидеть все остальное!!!
Автомобиль трогается в сторону «Эрмитажа».
Вронский. Я приготовил три маршрута: «Петербург – окно в Европу», «Петербург – дитя любви», «Петербург – богема»! Выбирай! Анна. Повторяю – я хочу все!!! И, пожалуйста, не считайте денег! Бетси (глядя на Вронского). Я же говорила. Анна. О чем говорила? Бетси. Тебе Алексей потом объяснит!
* * *
Все, что происходит в этот день дальше, напоминает просмотр детского калейдоскопа, составленного из разноцветных стеклышек.
«Пробежка» по Эрмитажу со словами Бетси: – Мы здесь еще будем! Атланты, поддерживающие свод Нового Эрмитажа; Дворцовая площадь; Медный всадник; Невский проспект с Казанским собором и памятником Екатерине – все это перемешивается в грандиозном фейерверке впечатлений.
Потом был обед в ресторане «Музей русской водки», где они действительно пробуют русскую водку и «суточные» щи. И то, и другое – гастрономическое испытание для Анны.
Анна. Папа мне много раз рассказывал про бабушкины пирожки! Вронский. А с чем ты хочешь пирожки? Анна. С горохом или с маком! Это возможно? Бетси. Я думаю – для такой гостьи они очень постараются! Будьте любезны, сделайте для настоящей русской – настоящие пирожки!!!
Когда приносят пирожки, Анна сперва долго смотрит на них, любуясь румяной корочкой, затем осторожно берет пирожок.
Анна. Я целый не съем! Вронский. Давай пополам! Бетси. Теперь каждый узнает мысли другого! Будьте осторожны, дети мои!
Анна и Вронский почти синхронно откусывают от пирожка и смотрят в глаза друг другу.
* * *
Компания садится в автомобиль.
Вронский. Какой сегодня день? Бетси. Слушай, а действительно, какой? С этим перелетом все перепуталось! Анна. Кажется, вторник! Вронский. Ура! Нам повезло – едем в «Филармоник– холл». Там по вторникам собираются! (Водителю.) К метро «Достоевская»!
Водитель лихо разворачивает машину и мчится в противоположную сторону. Улучив момент, Анна наклоняется к Бетси.
Анна. Бетси, я не могу в такой одежде идти в Филармонию. Там будут люди в вечерних нарядах. Бетси. Алексей, мы с Анной одеты – не к случаю! Вронский. Девушки, в этой филармонии вы будете самыми нарядными и парадными! Приехали! Выходим!!!
Место, куда они приехали, действительно мало напоминает классический образ филармонии.
Вронский. Это – «Джаз филармоник-холл»! Прошу любить и жаловать!
Компания входит в малый зал, там уже играют. Накурено и шумно. Вронский усаживает женщин за столик у выхода, что-то говорит официанту и машет кому-то рукой.
Вронский. Этот зал носит имя Дюка Эллингтона! Анна. Почему? Вронский. Здесь в начале семидесятых играл Элингтон! Анна (Бетси). Это правда? Бетси. Если Вронский говорит, значит правда! Ему можно верить! Анна. Если бы мне несколько дней назад кто-то сказал, что я буду в Петербурге слушать джаз в исполнении русских, я ни за что бы не поверила! Это фантастика!
Они слушают замечательную музыку и радуются жизни. Когда вся компания возвращается в отель, Анна берет Бетси и Вронского под руки.
Анна. Вы возвращаете мне родину! Я перед вами в неоплатном долгу!!!
Поздно вечером в холле гостиницы.
Бетси. Завтра, дети мои, вам придется гулять без меня! Я займусь делами – экспертизой картин и поисками следов бабушки. Аннушка, не забудь дать мне все документы. А ты, Вронский, надеюсь, справишься?! Вронский. Будьте покойны, Ваше Величество!!! Нескучной вам ночи!!!
Номер гостиницы. Анна с трудом сбрасывает верхнюю одежду и валится в кровать. Во сне она видит, как из дверей «Эрмитажа» выходят улыбающиеся папа, мама и бабушка; а в руках у бабушки большой поднос полный румяных пирожков. Телефон звонит долго и настойчиво, но Анна его не слышит.
* * *
Дональд слушает телефонные гудки и злится, обнаруживая, как в душе появляется чувство беспокойства.
Дональд (вслух) . Она устала и спит!
* * *
Анна проспала. Бетси забегает в номер.
Бетси. Анюта, ты проспала! Я уже уезжаю… Через тридцать минут в холле будет ждать Вронский.
Анна выбегает из лифта, на ходу надевая шубу, Вронский стоит возле большой вазы с цветами, держа руки за спиной.
Анна. Простите меня, ради бога, Алексей! Я проспала и мне очень стыдно! Вронский. Я сам такой – запросто могу проспать!
С этими словами он как-то забавно взмахивает руками и в них появляется маленький букетик.
Вронский. Это вам! Вы наш миллионный гость! Добро пожаловать в страну «Ленивию»!!!
* * *
Вронский. Миссис Карр, сегодня в разделе «Петербург – дитя любви» мы посетим несколько незабываемых романтических мест! А именно…
Анна. Хоть то, что я сейчас скажу, и не очень романтично, но зато правда – я не успела позавтракать!
Вронский. Какой я лопух! Ну, конечно, завтрак к ногам нашей дорогой гостьи!!! Из гастрономическо-романтических мест я знаю только «Макдональдс»! Подходит?
Анна. Мне все равно!
Над входной дверью написано «Маша и Медведь». Гостей встречают две забавные фигуры – сами Маша и Медведь.
Вронский. Я – не русский шовинист, но я не могу позволить тебе есть американскую еду! Щи да каша – пища наша!
Анна с удовольствием пробует настоящую «гурьевскую» кашу, о которой раньше только читала. Вронский, подперев голову рукой, наблюдает за Анной с блаженной улыбкой на лице.
Анна. Не надо на меня так смотреть, мне неловко! Это действительно так вкусно, и если бы не правила приличия, то я бы с удовольствием облизала ложку!
Вронский заходится смехом.
* * *
Телефон звонит, когда они уже в машине, – это звонит Сюзи, секретарь Дональда.
Сюзи. Миссис Карр, когда сможете, перезвоните, пожалуйста, мистеру Карру! Анна. Боже! Бедный Дональд! Я – глупая ворона! Все забыла!!! (Вронскому.) Извините меня, Алексей! Мне надо позвонить! Вронский. Вы хотите, чтобы я вышел? Анна. Если можно?!
Вронский и водитель стоят на тротуаре и молча курят, пока Анна разговаривает по телефону.
Анна. Здравствуй, дорогой! Я замоталась! Извини!!! Дональд. Просто я начал волноваться! Анна. Со мной все в порядке и тебе не следует волноваться! Как ты? Дональд. Скучаю! Опять чувствую себя холостяком. Я вдруг понял – мне это не нравится! Правда, в клубе – мне все завидуют!
Вронский уже успел замерзнуть, а Анна все еще говорит с Дональдом. Наконец она выключает телефон и кладет его в сумку. Мужчины вскакивают в теплый автомобиль. Анна сидит молча и видно, что разговор смутил ее. Вронский что-то шепчет на ухо водителю и колеса начинают весело вращаться.Они останавливаются около заснеженного парка. Это – Летний сад. По дорожкам медленно прохаживаются мамы и няни, везя перед собой коляски со спящими малышами. С небольшой горки съезжают на санках дети постарше. Как только машина останавливается, Вронский выскакивает и бежит в глубину парка. Он сразу замечает мальчишку постарше, извалявшегося в снегу и неистово затаскивающего санки на горку.
Вронский. Пацан, сколько ты хочешь за свои санки?
Мальчишка измеряет Вронского глазом «опытного купца».
Мальчик. Пятьдесят баксов!!!
Вронский сует ему в руку деньги, берет веревку, привязанную к санкам, и мчится к машине. А потом он, как чумной, носится по парку, таща за собой сани – в них сидит Анна, задыхаясь от восторга и ледяного балтийского ветра.
* * *
Бетси стоит позади высокого старинного кресла, в котором сидит пожилой мужчина в очках. На столе перед мужчиной лежит небольшая картина и он аккуратно протирает ее тряпочкой, смоченной в каком-то маслянистом растворе.
Бетси. Венедикт Николаевич, милый! Мне очень нужны эти бумаги! Ну, что вам стоит? Венедикт. Милая Бетси, сколько вам говорить: после дела Преображенских – я этим не занимаюсь! Бетси. Что я слышу: Венедикта Малахова кто-то напугал! Венедикт. Драгоценная, вам хорошо иронизировать – вас тут не было! Пока вы изучали Америку, многие достойные люди отправились изучать Крайний Север нашей необъятной родины. Бетси. В Америке тоже было не сладко! Это дело для меня – вопрос жизни и смерти! Другого такого шанса уже не будет!
Венедикт Николаевич, немного помолчав, смотрит из-под очков на Бетси.
Венедикт. Давайте еще раз посмотрим ваши картинки!
* * *
Вронский, как учитель, заложив руки за спину, вышагивает перед Анной, задравшей голову к крыше Зимнего дворца.
Вронский. Итак! Тот вид, в котором сегодня предстает перед нами Зимний дворец, он приобрел уже при Екатерине Второй. А вначале был построен «маленький домик» для торжественного обеда в честь бракосочетания Петра Первого и Екатерины Алексеевны. Зал, где пировали «молодые», украшен был венецианскими зеркалами. Через 12 лет, заподозрив в измене супругу, Петр привел ее в этот зал и сказал: «Ты видишь это венецианское зеркало? Оно сделано из простых материалов, но благодаря искусству стало украшением дворца. Я могу возвратить его в прежнее ничтожество!» И, размахнувшись, он разбил зеркало! Бывшая прачка, трофейная девка Екатерина, досконально изучившая нрав своего мужа, тихо ответила: «Но, государь, стал ли от этого ваш дворец краше?»
Анна смотрит на Вронского.
Анна. А вы, Алексей, ревнивы? Вронский. Я, конечно, не Петр, но некоторые черты Отелло в себе нахожу!! А что?
В ответ Анна лишь лукаво улыбается.
* * *
Дональд сидит у себя в кабинете и читает письмо от Шарлотты – своей первой жены.
...
Дональд. Сюзи, закажите обед на две персоны в «Доме говядины», скажем, завтра в 17.
Голос Сюзи. Для вас?
Дональд. Для меня и моей бывшей жены!
Голос Сюзи. Хорошо, мистер Карр!
* * *
Анна и Вронский приближаются к широкой арке над Зимней канавкой, переброшенной от Старого Эрмитажа к Эрмитажному театру.
Маленький мостик Невской набережной достойно украшает это очаровательное место.
Вронский. Именно здесь, милая Анна, придворные дамы любили назначать свидания своим кавалерам!
Они восходят на мостик, и Анна, перегнувшись через перила, смотрит вниз.
Вронский. Осторожно! Здесь происходили не только радостные, но и трагические события.
Анна инстинктивно отстраняется от перил.
Вронский. Петр Ильич Чайковский, однажды прочитав заметку в газете о самоубийстве некой Юлии Перовой, которая бросилась в воду с этого моста от несчастной любви, вставил в уже законченное либретто «Пиковой дамы» сцену самоубийства Лизы на Зимней канавке! Анна. А давайте, вы пригласите меня в оперу?! Вронский. А давайте!!!
* * *
Бетси чмокает Венедикта Николаевича в темечко.
Бетси. Вы – кудесник! Значит, в субботу?! Венедикт. Постараюсь! И, пожалуйста, до субботы не звоните! (Строго предупредил «кудесник».)
Бетси вылетает из парадного с радостным предчувствием скорой победы.
* * *
Вронский. Мы направляемся к последнему на сегодняшний день объекту из цикла – «Петербург – дитя любви». Вообще-то, куда ни глянь, повсюду памятники великой любви, которая строила этот город: Мраморный дворец – подарок Екатерины Второй фавориту графу Орлову; Таврический дворец – подарен императрицей князю Потемкину-Таврическому; Аничков дворец – Елизавета подарила своему фавориту графу Разумовскому и т. д.
Анна. Да! Русские женщины умеют быть благодарными!
Уже стемнело, они стоят на мосту через Мойку.
Вронский. Этому мосту 190 лет. Он называется «Поцелуев мост»! Анна. Как? Вронский. «Поцелуев». Анна. Почему? Вронский. Говорили, что название пошло от того, что рядом находилась тюрьма, и на этом мосту преступники прощались с родными. Потом стали поговаривать, что на этом мосту прощались влюбленные. Все оказалось гораздо прозаичнее: мост назван в честь трактира «Поцелуй», который располагался вон там. Но влюбленные считают, что поцелуй на этом мосту приносит удачу и помогает никогда не расставаться!
Анна поднимает на него глаза и тоже шепотом спрашивает.
Анна. И вы в это верите? Вронский. Да!
Их губы встретились.
* * *
Бетси набирает номер мобильного телефона Вронского и долго ждет, пока он отвечает.
Вронский. Я слушаю! Бетси. Она рядом? Вронский. Да! Бетси. Ничего не отвечай, а только слушай! Вронский. Да! Бетси. Когда проводишь ее, обязательно зайди ко мне – нам надо поговорить! Понял? Вронский. Да, мама! Не волнуйся, у меня все хорошо!
* * *
Пора возвращаться в отель; Анна и Вронский нехотя идут к автомобилю. Как только они отъезжают, большой автомобиль, стоящий метрах в ста от них, мигнув фарами, двигается вслед.
* * *
Прощание в холле гостиницы получается коротким и полным смущения.
Вронский. А как же твой ужин? Анна. Спасибо! Я не голодна! Большое тебе спасибо! За все, за все! До завтра!
Вронский не шевелится, пока она не скрывается в лифте, и только потом достает телефон и звонит Бетси.
Бетси. Перезвони – я говорю по внутреннему!
Она говорила с Анной.
Бетси. Я горю от нетерпения узнать, как прошел день у тебя, и рассказать о моих успехах! Анна. Все замечательно, дорогая! Но я очень устала – столько впечатлений! Давай все обсудим завтра! Бетси. Конечно, конечно! Я тебя понимаю, прелесть моя! Отдыхай! Покойной ночи!
* * *
Вронский подходит к гостиничному номеру Бетси и осторожно стучит.
* * *
Анна садится на расстеленную кровать и пытается осознать все то, что произошло за этот бесконечный день.
Дональд отвечает сразу.
Дональд. Здравствуй, путешественница! Как прошел день? Анна. Все замечательно! Но я устала! Столько всего сразу! Как ты? (И не дожидаясь ответа.) Приезжай, пожалуйста!!! Дональд. Пока это невозможно!
* * *
Бетси (шепотом). Он взялся за это!!! К субботе все должно быть готово!!!
Вронский. Я тебя поздравляю!
Бетси. Почему меня? Нас!!! Это наш общий успех! Мы заработаем хренову тучу денег! Тогда я не буду лизать жопу этим америкашкам! И не буду делить тебя ни с кем, ни с кем!!! Ты понял?!
* * *
Дональд входит в зал ресторана с боем больших старинных часов – ровно в 17.00.
За годы совместной жизни с Шарлоттой Дональд не помнит случая, что бы она пришла куда-нибудь вовремя. Каков о же было его удивление, когда он увидел ее, сидящей за столиком.
Дональд. Здравствуй, Шарло! Надеюсь – ты в порядке? Шарлотта. Спасибо! Я в порядке! А ты по-прежнему изъясняешься фразами, состоящими не более чем из трех слов? Дональд. В моем возрасте уже трудно меняться, согласись! Шарлотта. Ура! Уже семь слов! Дональд. Давай для начала сделаем заказ – я лично проголодался! Шарлотта. А как же традиция – «вкусно есть только дома»? Дональд. Ты же знаешь, я не люблю есть один! Шарлотта. Один?! Боже, успокой меня – скажи, что ничего серьезного не произошло и вы с ней все еще вместе! Дональд. Успокойся! Ничего серьезного не произошло! Просто Анна в отъезде!
Они делают заказ. Шарлотта отпивает из бокала и, прищурив глаза, молча смотрит на Дональда. Он тоже молчит. Так они сидят несколько минут.
Шарлотта. Меня много лет уверяли в том, что Дональд Карр – «кошка, гуляющая сама по себе», и никто не может ограничивать его свободу, а соответственно – жить вместе мы больше не можем. Однако прошли годы, «гуляющий сам по себе» вновь обзавелся спутницей жизни и теперь мирится с тем, что она «гуляет» рядом. Ты все-таки изменил своим принципам!!! Дональд. Шарло, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в то, что тебя интересуют перипетии сказки «Малыш Дональд и его принципы». Что тебе нужно? Шарлотта. Мне нужен ты!!! Дональд. Ну что ж, откровенно! А для чего? Между нами уже все было! Шарлотта. Я и ты – настоящая пара! Гармоничная и проверенная! Мы – люди одного круга! Дональд. Продолжай! Шарлотта. Ты подобрал ее практически с улицы! Я не спорю – это приятно считать себя благородным человеком! Но… Не кажется ли тебе, что ты попросту приобрел показную привязанность этой русской Золушки, взамен на богатство? Ты засыпаешь ее баснословными подарками! Ты потакаешь всем ее прихотям – взять хотя бы «Галерею»! А меж тем ваша разница в возрасте стала поводом для сотен статей в светских хрониках Америки и Европы! Ты всегда был мишенью для журналистов. Скрыть ничего нельзя! В прессе появилось сообщение о ее поездке в Санкт-Петербург! Ты улыбаешься? Ты спокоен? Ты уверен в себе? А если она…Дональд. Остановись! Я отвечу коротко: эта женщина удерживает меня тем, что никогда не пытается выяснять со мной отношения! Это во-первых… А насчет того, что мы с тобой люди одного круга, то ты забыла – мой русский отец был простым посыльным у твоего отца! А моя ирландская мать… Впрочем… Если у тебя все, то – спасибо за обед!!!
* * *
Завтрак заказан в номер.
Бетси. Я сто раз стучала по дереву – только бы не сглазить!!! Анна. Они действительно подтверждают подлинность? Бетси. Они были потрясены! Сбежалась куча народу: искусствоведы, реставраторы. Такое бывает не каждый день даже в этих кругах. Я просила их ничего не говорить директору. Анна. Какому директору? Бетси. Директору Эрмитажа! Не дай бог он узнает – поднимется шум: «такие вещи и не в России!» Он непременно захочет откупить за любую цену! Анна. Я не хочу ничего продавать! Бетси. Ты не обязана это делать – это твоя собственность! Нужно молить Бога, чтобы эти картины не числились в «музейных фондах»!
Анна пропускает это мимо ушей.
Бетси. Но, думаю, – все будет в порядке! Анна. А что насчет бабушки? Бетси. В мэрии есть свой архив «блокадников» – мне твердо пообещали!!!
Бетси пристально смотрит на Анну.
Бетси. Что с тобой сегодня?
Анна смущается и отворачивается к окну.
Анна. Да ничего! Просто – плохо спала! Бетси. Милая Аннушка, это акклиматизация! Успокой меня – скажи, что все хорошо и что ты счастлива! Анна. В том-то и дело, что мне слишком хорошо! Через пару дней Рождество, а Дональд приехать не может! Меня мучает совесть: вправе ли я наслаждаться здесь, когда он там один? Бетси. Ты – больше русская, чем я!!! Ты заботишься об американском муже с чисто русской бабьей самоотверженностью. Я бы так не смогла!!!
Анна все смотрит в окно.
Бетси. Боже, мы заболтались и не смотрим на время! Нас ждет Вронский! У него на сегодня «наполеоновские» планы! Через четверть часа выходим, дорогая!
* * *
Несколько минут Бетси с нескрываемым интересом наблюдает за Анной и Вронским – они прячут друг от друга глаза.
Вронский. Не спрашивайте меня о планах на сегодня! Пусть это будет сюрпризом! Начнем с Петергофа! Хотя зимой он не так красив, как летом! Анна. Я хочу в церковь! Вронский. В церковь? Пожалуйста! В какую? Анна. Мне все равно!
Бетси молча слушает, пытаясь разобраться в происходящем.
Вронский. Тогда в храм Спаса на Крови – это по дороге!
Анна с трепетом перешагивает порог храма и замирает, не зная, куда идти дальше. Глаза ее чего-то ищут. Это длится всего несколько секунд, кажущиеся ей вечностью. Наконец она видит то, что ей было нужно.
Анна. Как называется это место? Вронский. «Сень над местом убийства Александра ІІ». Анна. Место убийства? Вронский. На этом самом месте в 1881 году террористы убили царя Александра. И в память тут был сооружен храм. Анна. И в России тоже террористы?! Бетси. Аннушка, ты хочешь помолиться? Зачем же ты выбрала такое мрачное место? Анна. Наоборот! Оно очень подходит для моей молитвы – тут покоится реальная судьба реального человека! Мне просто нужен чей-то совет! Бетси. Как это по-русски!
Бетси и Вронский отходят в сторону. Анна долго шепчет что-то, глядя не на крест, а на пол, где по ее представлению находится убитый царь.Бетси притягивает Вронского за рукав и шипит ему прямо в ухо.
Бетси. Что ты натворил? Она сама не своя! Вронский. Я делал лишь то, что чувствовал! Бетси. Ха! Он чувствовал! Запомни: если ты своими чувствами испортишь дело – я тебя уничтожу! Ясно, дружок?!
Анна возвращается к ним через несколько минут и по привычной улыбке на ее лице можно понять, что она успокоилась. В воскресенье днем в Мариинке «Щелкунчик». Туда и отправляются. Когда в зале гаснет свет, Вронский осторожно дотрагивается до Аниной руки.Во время антракта в фойе происходит забавный эпизод: группа японских туристов долго и пристально смотрит на Анну, шушукаясь и хихикая. Затем они что-то говорят сопровождающему их гиду, тот подходит к Анне.
Гид. Простите, вы – Анна Карр? Анна. Да! Гид. Они вас узнали! Они видели вас в телевизионных новостях! Вы – знаменитость! Они просят разрешения сфотографироваться с вами! Вы не против? Анна. Конечно, нет! Японка. Что вы делаете в России, миссис Карр? Анна. Я русская!!!
Компания не обращает внимания на большой черный автомобиль, неотступно следующий за ними.
* * *
Дональд отрывает глаза от мелко исписанного листка.
Дональд. Каков же механизм «оживления» картин? Агент. Берется дешевый, но старый пейзаж, и на фоне деревьев рисуется вельможа со свитой. Дональд. И что это им дает? Агент. Так как возраст холстов и манера изображения совпадают, коллекционеры не сомневаются в подлинности картин.
На такой афере в прошлом году попались владельцы галереи «Русская коллекция» супруги Татьяна и Игорь Преображенские. Зная интерес к русскому искусству ХІХ века, они покупали картины малоизвестных европейских художников того же периода, близких по манере к русским. Подписи авторов замазывались, поверх наносились «автографы» знаменитых русских художников. Благодаря «трудам» этой парочки на рынок были выброшены поддельные Айвазовский, Шишкин, Киселев и т. д.Говорящий смотрит на Дональда. Тот кивает, прося продолжать.
Агент. Многие эксперты за определенную мзду могут написать заключение, что эта работа является подлинником. Средняя стоимость такой экспертизы на рынке составляет около 500 долларов! Дональд. А кто может гарантировать истинную подлинность? Агент. Стопроцентную подлинность тех или иных предметов искусства сегодня гарантировать не может никто. Как в анекдоте: «А вы даете гарантию, что эта картина подлинная? – Конечно! Гарантия два года!» Дональд. Смешной анекдот! Агент. Это, кстати, не анекдот: даже «Сотбис» дает гарантию атрибуции именно на два года. Дональд. Хорошо! Вы свободны! И не забывайте: меня по-прежнему очень интересует эта ситуация!
* * *
И снова вертится калейдоскоп впечатлений, от которых у Анны голова идет кругом. Музеи, здания, памятники, рестораны с экзотическими русскими блюдами уже не могут целиком уместиться в ее сознании и остаются в нем лишь в виде ярких лоскутков.
Троица сидит в холле гостиницы.
Анна. Оказывается, я ничего, ничего не знала о России!
Вронский встретил знакомого и разговаривает с ним у барной стойки.
Анна. И, вообще, я оказывается мало что понимаю в жизни и в себе! Я тебе уже говорила – мне слишком хорошо и это меня немного пугает! Как ты думаешь – что со мной происходит? Бетси. Что я могу тебе сказать: все женщины сотканы из противоречий! А русские – из тысячи противоречий!!! Я сама такая! Успокойся! Все «устаканится», как говорят у нас! Анна. Милая, милая Бетси, за время нашего знакомства ты стала для меня близкой и родной! Я уже не представляю своей жизни без тебя, твоих советов, твоей помощи! Ты – очень добрый человек! Я бесконечно благодарна тебе! Вронский (подходит) . Простите за долгое отсутствие! Я готов искупить свою вину! Что вам предложить, девушки? Анна. Спасибо! Уже поздно – я пойду к себе! Вы не забыли – завтра суббота, я волнуюсь! Бетси. Я не буду спать всю ночь!
Вронский молчит.
* * *
«Сегодня очень занят! Позвоню завтра! Хочется поговорить не спеша! Целую, Дональд!»
Анна прочитала сообщение и почувствовала облегчение – она не смогла бы сегодня говорить с мужем. В дверь тихо стучат.В номере темно. Вронский переступает порог и останавливается. Анна делает шаг ему навстречу…Они лежат, прижавшись друг к другу. Неожиданно в темноте звучит знакомая мелодия Чайковского. Оба вздрагивают от неожиданности.
Вронский. Что это? Анна. Прости – это мой телефон! Вронский. А что это? Анна. «Напоминалка» – привет от моих близких! Я сама шлю себе эти послания, а дату ставлю произвольно! Давай и тебе это сделаем. Дай мне свой телефон! Только не подсматривай!
Анна минуту возится с телефоном и наконец откладывает его в сторону.
Анна. Они всегда приходят очень вовремя, в самые значительные для меня моменты! Вот как сегодня…
Она неожиданно умолкает.
Вронский. Аннушка, что я значу в твоей жизни? Если можно честно – сейчас это очень важно для меня! Анна. Я околдована тобой… и Петербургом… Я трепещу от одной мысли о тебе… и Петербурге… Я уже не представляю своей жизни без тебя… и Петербурга… Но дело в том, что все это пока неразделимо… в моей душе! Ты ведь понимаешь меня?!
Вронский не отвечает.
Анна. Дай мне немного времени! Не торопи меня! Прошу тебя!!!
Через минуту им уже не до разговоров.
* * *
Светает. Вронский выходит из номера и по длинному коридору гостиницы направляется к выходу. Вдруг он чувствует на себе чей-то пристальный взгляд. Вронский поворачивает голову налево, к стеклянной боковой двери – через стекло на него смотрят полные ненависти глаза Бетси. Это так неожиданно и потому так пугает его, что он даже не останавливается и через минуту выскакивает на улицу.
* * *
Анна завтракает в баре одна: Бетси позвонила и отказалась от еды, сославшись на то, что проспала и спешно собирается.
Через пятнадцать минут подходит машина. Анна, полностью собранная, стоит в холле, но ни Бетси, ни Вронского все нет. Наконец появляется Бетси – она мчится через вестибюль отеля, на ходу надевая шубу.
Бетси. Поехали! Мы опаздываем!!! Анна. А как же Алексей? Бетси. Его выход позже!!!
Когда они подъезжают к «служебному входу» мастерских Эрмитажа, автомобиль, тайно сопровождавший их в течение нескольких дней, уже припаркован – он стоит по диагонали напротив и чуть в стороне. Сквозь затемненные окна никого не видно. Бетси, держа Анну за руку, как мамы держат маленьких девочек, направляется внутрь.Они проходят по лабиринтам коридоров и входят в довольно просторную комнату, уставленную старинной мебелью. Их ждут. Двое мужчин почтенного вида сидят у стола, на котором покоятся три картины, принадлежащие Анне. Когда женщины входят, мужчины оживленно спорят.
Альберт. Нет, коллега! Вы никогда меня не убедите, что спектральный анализ когда-нибудь заменит глаз и чутье специалиста! Венедикт. Я не стану спорить, но согласитесь, что специалистов с мировым именем, как ваше, – раз, два и обчелся! А как прикажете быть нам, скромным музейным работягам? Альберт. Ну, уж вам, любезный Венедикт Николаевич, грех прибедняться – многие академики вам завидуют! А вы скромничаете!!!
Тут мужчины замечают вошедших.
Альберт. А вот и они! Ну-ка, ну-ка! Покажите нам ту, что совершила маленькое чудо! Бетси. Разреши представить тебе, Анна, этих почтенных мужей: Шлихтер Альберт Васильевич, член экспертного совета Эрмитажа, академик и т. д., Малахов Венедикт Николаевич, заведующий реставрационными мастерскими Эрмитажа, мастер «золотые руки» и т. д. Анна. Очень приятно! Бетси. А это – Анна Карр, гражданка Америки, в девичестве русская! Альберт. Дорогая миссис Карр! Вы позволите к вам так обращаться? Анна. Конечно! Альберт. Прежде всего, позвольте мне от имени моих коллег поздравить вас! Картины первоклассные! Подлинники! В прекрасном состоянии! Анна. Большое спасибо! Я очень волновалась, вы должны меня понять – мое первое, серьезное приобретение! Потом, это русские художники!!! Я и сейчас еще волнуюсь – у меня трясутся руки!!! Простите! Альберт. Милая госпожа Карр! Это действительно очень волнующий момент! И не только для вас, но и для нас! Да, что там мы? Венедикт. Мы – простые служители Аполлона! Нам выпала честь поблагодарить вас за неоценимую услугу, которую вы оказали русскому искусству!!! Низкий вам поклон!!!
Анна в недоумении смотрит на Бетси – та, кажется, тоже не совсем понимает, о чем говорит Шлихтер.
Анна. Простите! О какой услуге идет речь? Альберт. Вы возвратили Родине часть ее сокровищ!!! Разве это не заслуживает слов благодарности?! Эти картины долгое время считались пропавшими навсегда! И вот чудо!
В разговор вмешивается Бетси.
Бетси. Вы хотите сказать, что это картины каталожные?! Альберт. Мало того: до войны они были частью двух знаменитых частных коллекций. Владельцы завещали коллекции местным музеям, но началась война – картины пропали! И вот!!! Бетси. Коллекции были приняты музеями на баланс? Альберт. Конечно, нет! Я же сказал – началась война! Анна. Бетси, я ничего не понимаю! Объясни мне – что происходит! Бетси. Это то, чего я боялась больше всего! Я же тебя предупреждала! Анна. О чем? Бетси. Главное, чтобы картины не числились в музейных каталогах! Анна. Они их у меня отберут? Бетси. Еще не все пропало! Дай мне с ними поговорить!
Анна отходит в дальний угол огромной комнаты. Стоя вдалеке от происходящего, она наблюдает, как хрупкая Бетси с остервенением в чем-то убеждает двух массивных мужчин. Судя по выражению их лиц, уговоры Бетси не достигают своей цели. Но вот наконец она поворачивается к Анне и в глазах ее сверкает искра надежды.
Бетси. Я их почти уговорила! Они могут промолчать и не ставить в известность официальные органы! За это они хотят двадцать процентов оценочной стоимости картин! Анна. А сколько это? Бетси. Оценочная стоимость трех картин – один миллион семьсот тысяч долларов. Анна. Значит, надо заплатить триста сорок тысяч?! Я могу выписать чек? Бетси. Это было бы прекрасно! Анна. Но сперва я должна предупредить Дональда!
Она достает из сумочки телефон и набирает нужный номер. Телефон все звонит, а Дональд не отвечает. Вдруг массивная входная дверь открывается и в комнату входят трое мужчин. Этого не ожидал никто: Шлихтер и Малахов бледнеют и прижимаются друг к другу. Бетси почему-то оказывается у Анны за спиной.
Импозантный. Добрый день, господа! Я – заместитель генерального директора Эрмитажа, это – наш начальник службы безопасности, а этот господин – представляет интересы гражданина Америки Дональда Карра.
При этих словах у Анны начинает кружиться голова и она чувствует, что теряет сознание. Кто-то подхватывает ее под руку – это человек Дональда. Он усаживает ее на стул, и Анна неотрывно следит за происходящим.
Импозантный. Кто мне объяснит, что это за картины и как они сюда попали? Может, вы – Венедикт Николаевич? Венедикт. Эти дамы попросили проконсультировать их! Они принесли с собой три картины! Я для большей уверенности пригласил Шлихтера. Вот и все! Импозантный. И как картины? Альберт. Ничего особенного! Вернее ничего, что бы представляло интерес для изобразительного искусства! Качественная, но подделка!
Анна не верит своим ушам.
Анна (Бетси) . О чем говорят эти люди?! Еще минуту назад меня уверяли, что эти картины бесценны, а сейчас… Человек Дональда. Господа! Я вынужден увезти отсюда миссис Карр. Я сожалею, но такова моя миссия!
Анна, как зачарованная, встает и направляется к выходу. Человек Дональда, держа ее под руку, доводит до того самого автомобиля с затемненными стеклами, что стоит немного в стороне.Анна сидит сзади, низко опустив голову.
Человек Дональда. Миссис Карр, это письмо вам!
...
В висках бешено стучит: «Скорее, скорее туда, по этому адресу!»
* * *
Войдя в дом, Анна понимает, что до сих пор не видела настоящего Петербурга. Она осторожно подходит к квартире № 15. На двери пять табличек с фамилиями и столько же кнопок дверных звонков.
Отыскав нужную фамилию, Анна нажимает и прислушивается. В течение нескольких минут тихо, потом слышатся легкие шаги и дверь открывается. На пороге стоит немолодая женщина, завернутая в большую мягкую шаль.
Она смотрит на Анну.
Женщина. Вы к кому? Анна. Мне нужна Левина Ирина Петровна! Женщина. Это я! А вы кто? Анна. Я Анна! Анна Облонская! Мне сказали, что здесь я смогу узнать все о моей бабушке, Облонской Марии Викторовне!
Женщина вздрагивает и уже совсем по-другому смотрит на гостью. В ее глазах появляются слезы.
Анна. Вы – моя бабушка?!
Они сидят в скромной маленькой комнатке.
Женщина. Милая Анечка! Твоя бабушка прожила очень долгую жизнь – ушла она 9 лет тому назад, ей было 96.
Теперь слезами наполняются глаза Анны – она смотрит на собеседницу и качает головой.
Женщина. До последнего дня она была в здравом рассудке и светлой памяти. В это трудно поверить, но в свой последний час она читала мне стихи! Я обязана Марии Викторовне жизнью – она подобрала меня на улице во время блокады. Мне было шесть лет и у меня уже никого не осталось в живых.Как мы жили все эти годы? Бывало по-разному! Наверно, больше было хорошего! Но я думаю: она все-таки не была до конца счастлива.
Анна. Почему? Женщина. Она тосковала по сыну!!!
Женщина встает и направляется к маленькому комоду у стены. Она достает из верхнего ящика небольшую коробочку и протягивает ее Анне.
Женщина. Бабушка много лет мечтала о том, что это, рано или поздно, попадет в руки твоего отца!
Анна, затаив дыхание, открывает шкатулку и достает свернутый вчетверо листок.
Голос.
...
Анна на мгновение останавливается.
...
Анна сквозь слезы заглядывает в шкатулку и вынимает оттуда маленький мешочек.
Она уже знает, что в нем!
* * *
Человек Дональда. Миссис Карр, я получил распоряжение выполнять все ваши указания!
Анна. Я хочу домой!
Человек Дональда. В отель?
Анна. В Нью-Йорк!!!
* * *
Вронский появляется в гостиничном номере Бетси уже поздно вечером – он пьян. Бетси стоит у окна и курит. Она даже не оборачивается, когда он входит. Вронский сразу направляется к мини-бару, выгребает оттуда все спиртное и начинает методично переливать его в стаканы.
Вронский. Предлагаю выпить за позорный провал операции, мой генерал!
Бетси оборачивается и спокойно берет предложенный стакан.
Бетси. Ну что ж! Выпьем, герой-любовник! Вронский. Не надо меня так называть? Бетси. Это почему? Вронский. Я полюбил ее по-настоящему!!! Да, да!!! Но тебе этого не понять!
Бетси. Почему, малыш?
Вронский. Да потому, что ты не человек – ты чудовище!
Бетси с размаху бьет Вронского в лицо. Это настолько неожиданно, что он отлетает к телевизору и сильно ударяется головой.
Вронский. Ну что ж, это по-нашенски! Бетси. Разве ты – мужик? Ты – питерский хлюпик и маменькин сынок! Твой удел жить за счет сильных женщин! Поэтому ты и переметнулся от меня к Анне! Разве я что-то придумываю? Вронский. Продолжай, продолжай! Бетси. Ты жутко гордился своим образованием и не сделал ничего, чтобы состояться! Я появилась в твоей ничтожной жизни, как спасательный круг, в тот самый момент, когда за тобой толпами по всему Питеру гонялись кредиторы. Я погасила все твои долги! Я устроила тебя в аспирантуру! Я два года кормила и поила тебя, надеясь, что однажды ты прославишься и заработаешь много денег! И что же?
В ответ слышится тихое бормотание Вронского.
Вронский. Да, я – неудачник, но видит Бог, я пытался быть честным и порядочным человеком! Сперва я даже думал, что ты меня действительно любишь, и старался разжечь в своей душе ответное чувство. Но на самом деле ты никогда и никого не любила! Ты привыкла использовать людей! Тебе просто нужен был сообщник! Я прав?! Бетси. Сообщник?! Может быть! Но ты и этого не смог! А знаешь почему? Потому что ты – бездарь и ничтожество! Я немного погорюю и снова выплыву! А вот что будешь делать ты?
Вронский вдруг умолкает. Он снова наливает себе в стакан и пристально смотрит на Бетси.
Вронский. Я знаю, что я буду делать!
Вронский так и не выпил, он ставит стакан на стол и выходит из номера.
* * *
Вронский медленно бредет по перрону станции метро. В туннеле показываются огни приближающегося состава. В лицо ударяет волна теплого воздуха, гонимого передним вагоном. Когда расстояние между Вронским и поездом составляет пару метров, он наклоняется вперед и…
Неожиданно громко звонит мобильный телефон. Вронский лихорадочно вытаскивает телефон из кармана брюк – это «напоминалка»: «Все будет хорошо! Твоя Анна!»
* * *
Анна видит Дональда в самом конце галереи аэровокзала и почти не удивляется – ведь это Дональд Карр.
Анна. Ты все-таки прилетел?! Дональд. Рождество нужно встречать дома, дорогая!!!
Лапландия, 2007