так совпало, что многие нынешние дамы поступили в хоспис вместе со мной. фрау божий одуванчик лежит с сентября прошлого года, фрау доктор с апреля этого года, а вот фрау Шахерезада парой дней раньше меня поступила.

к ним ходят музыкальные терапевты и терапевты по искусству.

как-то зашла к фрау доктор, а у нее сидит терапевт по рисунку. потом она мне сообщила: «я нарисовала по его просьбе горы и леса». – «вы вообще рисуете?» – «нет, никогда. но надо же человеку помочь на хлеб заработать».

а позавчера было оживление в рядах нешуточное. после трех часов (время кофе с пирогами у нас) должна была прийти музыкальный терапевт. но она позвонила сообщить, что пропустила электричку и не приедет, потому как на следующей будет слишком поздно.

а дамы уже собрались и явно радостно предвкушали, что с ними редко бывает.

и вот, за что я очень ценю местный персонал, в том числе и кухонный, за редкими исключениями (исключение, кстати, с сегодняшнего дня перевелось на другое место работы), – что они с душой подходят к своей работе.

пришли сестры И. и Й., И. с гитарой и с очень неплохим сопрано, а Й. прямо-таки с потрясающим альтом.

принесли огромную папку, дав мне повод опять насладиться немецкой обсессивной компульсивностью, действующей на мою хаотичность весьма терапевтично: в папке был указатель, пронумерованный, и под каждым номером находилась соответствующая немецкая народная песня с нотами отдельно и несколько листков с крупным шрифтом, вложенных в то же целлофановое подразделение, но отдельно. они аккуратно доставались, предлагались участникам, а потом заботливо убирались на свое место для будущих случаев.

среди пришедших были фрау доктор, одна из новеньких фрау и еще одна дама, о которой я мало пишу, так как она мало говорит, но сегодня немного напишу, так что назовем ее фрау со славянской фамилий (в дальнейшем фрау С.).

фамилия у нее славянская, но она явно об этом даже не подозревает. такая немка-немка.

выяснилось, что листки с написанным крупным шрифтом текстом песен более чем кстати. все сообщили, что помнят из каждой песни только первую строфу.

сестра И. на это изрекла: «мы, немцы, “народ первой строфы”. это не я так считаю, существует такое мнение, все немцы из каждой песни помнят только первую строфу».

затем началось пение. я, конечно, ни одну из этих песен не знала. по телевизору больше попса или классика.

представила, что если бы дамы были русские, то они пели бы «вот кто-то с горочки спустился» или «ой, цветет калина в поле у ручья».

а эти народные песни оказались в большинстве своем сочиненными в XVIII веке, мелодию ко многим написал Рихард Штраус.

некоторые песни были весьма грустные и в тему заведению, например рефрен песни «Hoch auf dem gelben Wagen» («ввысь в желтом экипаже»):

«ich werde so gerne noch bleiben, aber der wagen der rollt» – «я бы еще с таким удовольствием еще здесь остался, но вагон, увы, катится».

желтый вагон (карета) – речь идет о почтовой карете.

прочитала сейчас в немецкой вики, что эта песня является аллегорией на смерть, но дамы пели весело и с удовольствием. текст написан в 1870-х, а музыку сочинил в 1922 г. один аптекарь:

поется как марш. говорят, песня это приобрела вторую жизнь после того, как тогдашний первый министр иностранных дел ФРГ, ставший позже канцлером ФРГ, исполнил ее с благотворительными целями по телевидению.

так же весело они пели другую песню про смерть с весьма веселым припевом «холла хи, холла хо!»:

но все вдруг изменилось, когда все запели безобидную вроде бы песенку о любви под названием и с припевом «Ännchen von Tharau» – Аньхен из Тарау (ныне поселок Владимирово в Калининградской области).

дамы под конец этой песни дружно зарыдали в горести, даже фрау доктор.

из википедии узнала, что текст написан в 1636 году, приписывается Симону Даху, и посвящены вирши реальной персоне, Аньхен, у которой была интересная жизнь.

Аньхен, дочь пастора из Тарау, родившаяся в 1615 году, потеряла своих родителей в 1629 году и росла у опекуна в нынешнем Калининграде. там же она и познакомилась с Симоном Дахом во время поездки на пароме.

в 1636 году она вышла замуж за некоего пастора и переехала с ним жить в нынешнее Новостроево, а затем в Саранское (нынешнее). пастор скончался через шесть лет брака, и Аньхен вышла замуж за его преемника. тот тоже скончался через шесть лет брака, и она снова вышла в третий раз замуж за преемника-пастора. после смерти последнего переехала жить к сыну-пастору в Интсербург.

вот и слова любви к женщине с такой богатой судьбой вызвали горестные слезы у наших дам, так что потом пришлось петь им срочно веселые песни про майских птичек, чтобы развеять.

но это я вас и себя забалтываю, чтобы оттянуть грустные сообщения.

а они таковы:

фрау Шахерезаде стало плохо. третьего дня она не могла уже самостоятельно удержать стакан, ей дали пластиковую кружку, легкую, как перышко, но и ее она не могла удержать. а вчера уже была без сознания целый день…

и фрау доктор вчера было плохо, ничего не ела целый день. под вечер, перед уходом, я зашла к ней и снова спросила, может, принести ей чего. но она ответила, что ее рвет все время.

позавчера ей тоже было плохо. сестра-ассистентка попробовала ее утешить и сказала: «погода плохая, оттого вам плохо. бывает ведь, когда простужен, при плохой погоде делается еще хуже, а когда солнце, самочувствие улучшается».

фрау доктор пришла в неописуемую ярость: «это что, вы полагаете, что мы все тут с простудой лежим?»

пришлось мне для разрядки ситуации ей напомнить: «но ведь вы и правда были простужены на прошлой неделе». она успокоилась. все же непонятно, почему она мне так симпатизирует и так не любит именно эту сестру.

и новенькая фрау, рассказавшая, что из ее шести братьев и сестер, из коих она средняя по возрасту, все уже скончались от рака. ей самой около 65-ти.

она позавчера после всеобщего оживления, вызванного музыкальной терапией, длившейся более двух часов (сестра И., между прочим, уже неоплачиваемые сверхурочные просидела тогда, только ради пациентов), во время беседы после ужина сказала мне и фрау доктор по поводу того, что фрау божий одуванчик пожелала ужинать у себя, а не спуститься за общий стол, а я их успокоила, что у нее все хорошо, просто немного устала: «я, кстати, сделала наблюдение, что если кто-то не спускается некоторое время, то он вообще потом не спускается».

все горестно замолчали, подавленные точностью наблюдения.