обещала подробней рассказать про «дважды наказанного».

перед тем как я заболела, ему стало плохо, он два дня ничего не ел, и все решили, что он уже уходит.

но потом ему стало лучше, он даже с удовольствием съел те лисички, о чем с радостью мне сообщил: «я уже перестал вообще чувствовать вкус, а тут вновь было вкусно».

к нему приехала дочка с мужем и детьми, чем он весьма гордился.

как-то ко мне забежала запыхавшаяся сестра А. и попросила накрыть поднос для его гостей: «это такая хорошая семья! представляешь, они даже не решились чего-то попросить, это моя инициатива. положи там побольше конфет для детей!»

дочка – темная брюнетка, в отца, а муж-француз (они с ним приехали попрощаться из Франции, в которой живут) – наоборот, высокий нордический блондин, как будто и не француз. он еле говорил на немецком, всего пару слов.

сестра А.

ей уже под шестьдесят. со всегда нахмуренным лицом, небольшая, плотная, похожа на сердитого медвежонка-подростка с крутым лбом.

помню, как она наставляла новенькую волонтершу: «у нас вообще-то принято всем обращаться друг к другу на «ты». если ты против, то, конечно, мы не сможем возражать» – и тут сестра А., всегда нахмуренная, так выразительно и угрожающе поджала губы, что волонтерка поспешила заверить, что она будет счастлива и сама предпочитает только на «ты».

когда я вернулась после больничного, сразу, разумеется, просмотрела список пациентов, в который заносятся пометки опять постхристианского толка – в случае смерти ставится крестик рядом с именем, именно крестик по форме, а не плюсик, хотя все работники неверующие.

а потом зашла сестра А., я с ней поделилась тем, что очень рада, почти все на месте, я боялась худшего, и только господин дважды наказанный ушел, но ведь этого уже ждали еще на прошлой неделе.

она вскинулась, как под ударом: «как умер?!»

оказалось, что как раз накануне, когда он умер, у нее был выходной день. по ней было видно, что она получила удар, как человек, которому сообщили о неожиданной смерти близкого. глаза поневоле наполнились слезами и видно было, что она опустошена. что меня, конечно, поразило, я думала, за долгое время работы люди хоть немного научаются сносить такие удары.

сестра А. сказала, что не научаются. но что такая работа, когда ты можешь реально помогать страждущим, приносит радость, которая окупает эти страдания по поводу смертей.