Художественная литература чеченского народа возникла на базе богатейшего устного народного творчества. Современной литературе, которой присущи все виды и большинство жанров, известных мировой литературе, предшествовала арабоязычная литература, которая берет свое начало в конца XVII века и получает особенно заметное развитие с конца XVIII века до середины XIX века и продолжает интенсивно развиваться до конца первой четверти нашего столетия.

Параллельно шло зарождение и развитие художественной литературы на чеченском языке. Это были в основном переводы и подражания восточной, прежде всего арабской поэзии, религиозные песни и лирические стихи. Сотни, а может быть, тысячи больших и малых памятников чеченской культуры были уничтожены, сожжены после насильственного выселения народа в феврале 1944 года в районы Средней Азии и Казахстана. Многое разошлось по соседним республикам, осело в различных архивах, частных библиотеках.

И все же имеющиеся письменные документы свидетельствуют о том, что чеченская литература, пусть не в очень развитом состоянии, имеет многовековую историю. Особенно больших успехов достигла арабоязычная чеченская литература, которая зародилась в связи с распространением и утверждением в Чечне исламской религии. Выдающийся русский ученый — арабист И. Ю. Крачковский отмечал: «История нашей арабистики до сих пор не осветила полностью периода, когда арабский язык был единственным литературным языком не только науки, но и деловых сношений на Северном Кавказе — в Дагестане, Чечне, Ингушетии. На ней здесь развивалась своеобразная традиция, выдвинувшая местных канонистов, историков и поэтов, возникла целая живая литература на мертвом языке, который, однако, звучал как живое средство межплеменного общения».

Эту литературную традицию сильно ослабило, а затем вскоре прервало появление в 1925 году массовой письменности на латинской графической основе, а в 1938 году перевод ее на основу кириллицы для народов Северного Кавказа, в том числе для чеченцев и ингушей. Началось зарождение чеченской советской литературы, которая на первых порах, особенно поэзия, оказалась под сильным влиянием арабоязычной литературы. В первую очередь в формах стихосложения и методах освоения действительности.

В наше время, когда пал на территории бывшего СССР тоталитарный марксистский идеологический режим и отвергнуты принципы так называемого творческого метода социалистического реализма, некоторые литературоведы бросились в другую крайность, отвергая все, что создано в литературе бывших народов СССР за три четверти века. Это, конечно же, совершенно неверный, вульгарный подход. Ибо независимо ни от кого и ни от чего феномен «советская литература» существует и есть огромная всемирно известная художественная литература, которая несмотря ни на что, дала немало выдающихся писателей и не менее выдающиеся произведения, в том числе награжденные Нобелевскими премиями. Поэтому мы не сторонники слепого отрицания нашей жизни и творчества за прошедшие 75 лет, а считаем, что литература эта требует критического пересмотра. Историю трехсот миллионов людей при всем большом желании невозможно написать заново, требуется ее новое критическое, мудрое объяснение.

Именно с этих позиций мы и пытаемся подойти к чеченской литературе, что, естественно, сделать не так-то просто, как может показаться на первый взгляд. И тут совершенно бессмысленно искать виновных. Виновна система идеологических, экономических, культурных взглядов, оказавшихся на вооружении общества. Ни нигилизм, ни злопыхательство, ни шапкозакидательство не смогут вывести на верный путь, тем более для чеченской литературы, которая наивысшее развитие получила именно в эти годы, хотя, возможно, при другой системе она могла бы иметь и большие достижения. Об этом мы можем только рассуждать, теоретизировать, но утверждать что-либо по этой части довольно рискованно. Мы знаем десятки капиталистически развивающихся малых государств и народов, но мы не знаем их литератур. Как выясняется, государственный строй не единственный стимулятор развития литературы и культуры в целом. Есть древнейшие народы с государственными образованиями, но у которых нет, например, театра, и не только.

В разгар гражданской войны на Северном Кавказе один из видных интеллигентных чеченцев, талантливый человек и молодой революционер Асланбек Шерипов в 1918 году издал во Владикавказе в собственном переводе на русский язык книгу «Из чеченских песен». Это были народные героические песни. На литературное творчество А. Шерипова большое влияние оказали ранние романтические произведения М. Горького («Песня о Соколе», «Буревестник», «Старуха Изергиль»). По всей вероятности, именно эта небольшая книга и является началом чеченской советской литературы, хотя авторы «Очерка истории чечено-ингушской советской литературы» определяют рамки периода зарождения чеченской советской литературы 1923–1929 годами.

В 1925 году на чеченском языке стала выходить газета «Серло» («Свет»). На ее страницах начали публиковаться первые очерки, рассказы, стихи, в которых авторы пытались отобразить изменения, происходящие в жизни народа. А они были разительными. В основном первыми авторами были вчерашние учителя-арабисты мусульманских школ. Среди первых наиболее известны А. Дудаев, А. Нажаев, Ш. Сагаипов, М. Сальмурзаев, И. Эльдарханов и некоторые другие. Уже в 1923 году вышел первый сборник А. Нажаева «Песни и рассказы».

Творчество этих писателей отличалось декларативностью, лозунговостью, отсутствием глубины осмысления значения происходящего, психологизма. Фабулой этих произведений было восхваление советской власти и партии большевиков, вся образность подобной поэзии заключалась в подборе наиболее ярких эпитетов к определению советской власти, к призывам строить новую жизнь, бороться со всем прошлым. Словом, многое развивалось так, как сегодня. Одновременно шел поиск художественной формы за счет освоения опыта русской литературы, литератур других народов, собственного развития.

С 1925 года в чеченской литературе начинают появляться новые имена. Это ставший основоположником чеченской советской литературы Саид-Селим Бадуев, успешно работавший одновременно в прозе, поэзии и драматургии, прекрасно владевший родным языком. Он хорошо знал творчество Пушкина, Лермонтова, Толстого, Горького, лично был знаком со многими известными русскими советскими писателями 20–30 гг. Видное место заняли Х. Ошаев, С. Арсанов, М. Мамакаев и некоторые другие, которые явились костяком и основой качественно нового этапа развития чеченской литературы, который позволил перейти от декларативности и дидактивности к реалистической прозе и поэзии. Здесь уместно упомянуть цикл рассказов и повестей С. Бадуева под общим названием «Адаты», рассказы С.-Б. Арсанова, поэмы М. Мамакаева, ряд драматических произведений разных авторов. Надо отметить, что эти писатели играли большую роль и как просветители, организаторы печатного дела, образования, как фольклористы. Так, Х. Ошаев стал автором чеченского алфавита на латинской графической основе, С. Бадуев являлся автором школьных учебников, С-Б. Арсанов редактором газеты и т. д.

30-е годы XX века — это годы становления чеченской советской литературы. К началу 30-х гг. относится появление первого чеченского романа («Петимат» С. Бадуева, «Два поколения» С.-Б. Арсанова). Широкую известность приобретает поэтическое творчество М. Мамакаева, С. Бадуева, Н. Музаева, А. Мамакаева, поэмы, повести, пьесы Ш. Айсханова, А. Мамакаева, Х. Ошаева и других. Началось более углубленное освоение и художественное осмысление действительности.

Особое место, как отмечалось выше, в чеченской литературе занимает творчество С. Бадуева, который внес огромный вклад в развитие родной литературы. С его именем связано и становление национального театра.

Творчество Саид-Селима Сулеймановича Бадуева (1904–1938 гг.) свидетельствует о разносторонности и широте интересов писателя. Его волновали буквально все вопросы жизни народа как в прошлом, так и в настоящем. Роман, повести, рассказы, стихи и поэмы, пьесы, школьные учебники переводы с русского. Собирание и обработка фольклора, публицистические статьи — вот далеко неполное свидетельство его литературной деятельность. Пьеса «Закон отцов», написанная в 1929 году совместно с Исой Эльдархановым и поставленная на сцене только что рождающегося Чеченского драматического театра, имела большой успех и свидетельствовала о том, что в чеченскую литературу пришел талантливый драматург. В последующем он написал ряд произведений драматического жанра о разных сторонах прошлой и настоящей жизни.

Начало 30-х годов совпало с этапом завершения перевода крестьянства Северного Кавказа на рельсы коллективизации сельского хозяйства. После начатого в 1985 году процесса демократизации и гласности в обществе, пересмотра и переоценки многих ценностей наш современник конца XX века смог узнать к каким тяжелым последствиям привела насильственная коллективизация, раскрестьянивание крестьянина в огромной стране. А в такие годы каждый, кто был не согласен с тем, что предпринималось партией и государством, считался врагом и подвергался репрессиям. Тотализирущееся общество жило по принципу, выдвинутому одним из возможно недовольных апологетов сталинского режима — А. М. Горьким: «Если враг не сдается, то его уничтожают». А врагом практически был весь народ. С. Бадуев, убежденно преданный советской власти, активно поддерживавший все, что ни делалось в стране, естественно, не мог стоять в стороне от происходящих в жизни изменений, поэтому он быстро откликался на современную жизнь.

Так, в 1931 году он написал пьесу «Горы меняются», посвященную «…борьбе с горным кулачеством и созданию поселково-животноводческого товарищества в горах». О собственном содержании свидетельствует и пьеса «За большевистский посев», написанная в 1932 году.

Тема коллективизации сельского хозяйства и классовой борьбы в Чечне нашла отражение и в других пьесах. Одна из них — «Политотдел» (1934 г.). Она является как бы продолжением предыдущей. Но если в первой проявляется мастерство в создании более или менее убедительных характеров, умение использовать народный фольклор, то в «Политотделе» чувствуется отсутствие серьезных жизненных наблюдений и обобщений. Возможно, драматург устал создавать искусственные сцены классовой борьбы в ауле. Конфликт, положенный в основу пьесы, разрешается в скучных, ненапряженных, порой наивных действиях и поступках персонажей. В ней нет драматического накала. Диалоги чрезмерно длинны, скучны и монотонны, нет цельных убедительных образов. Селу посвящены и такие пьесы, как «Проснувшаяся ячейка» (1935 г.), «Семья чабана» (1937 г.) и ряд других.

К числу лучших пьес, посвященных гражданской войне в Чечне, относится пьеса «Красная крепость» (1933 г.). Она имела хороший успех у зрителя.

Саид Бадуев первым в драматургии поднял злободневную тему о создании национального рабочего класса, написав пьесу «Золотое озеро» (1937 г.), посвященную нефтяникам.

С. Бадуев сыграл большую роль в создании литературного языка, утверждении его норм. Он новаторски использовал богатый языковой материал чеченского народа в создании первых и основополагающих произведений в прозе, поэзии, драматургии.

Как уже отмечалось нами, к началу 30-х годов относится появление и первого чеченского романа — «Два поколения» Саид-Бея Арсанова и «Петимат» Саид-Селима Бадуева. О зрелости национальной литературы говорит и факт написания «Петимат» в стихах. Оба эти произведения можно считать историческими, но с большим вниманием к проблемам быта, традиций. Это и понятно. В обществе шло быстрое обострение интереса к истории, к прошлому. Для литератур, не имевших письменную историю, было вполне естественно желание восстановить прошлое, оценить его с позиций сегодняшнего дня.

Многие годы считалось, что в чеченской литературе преобладает поэзия, что соответствовало действительности. Здесь сказывалась и традиция восточной литературы: поэтическое воспевание действительности, а также сказывался собственный опыт. Однако в последние десятилетия основательно заявила о себе проза, что свидетельствует о зрелости и творческих возможностях художественной литературы. Большое место занял исторический; историко-революционный роман, что связано прежде всего с обострением интереса к прошлому. В числе наиболее значительных в новейшей чеченской прозе самое видное место занимают романы С.-Б. Арсанова «Когда познается дружба», тетралогия Х. Ошаева «Пламенные годы», М. Мамакаева «Зелимхан», Ш. Окуева «Четыре правителя», А. Айдамирова «Долгие ночи» и другие. Каждое из этих крупноплановых произведений воссоздает определенные стороны жизни народа и занимает свое место в литературе.

Через образ молодого героя Арсби изучает жизнь своего народа С.-Б. Арсанов в романе «Когда познается дружба». Большое место в романе занимает быт, традиции, обычаи, взаимоотношения в чеченском ауле накануне революции 1917 года. В нем жизненно убедительно показана царстская администрация на Кавказе, ее отношение к народам колоний. «Когда познается дружба» — это, пожалуй, самая большая вершина чеченской прозы конца 50-х годов. В нем правдиво воссоздана жизнь чеченского народа в ста связях с Россией и освободительным движением. Главный герой романа бедняк и сын бедного аульчанина Арсби, жизнь которого во многом схожа с жизнью автора, проходит через сложнейшие коллизии, не теряя человеческого национального достоинства и постепенно становится в ряды тех, кто хочет изменить к лучшему жизнь своего народа, сделать его счастливым. С.-Б. Арсанов сам человек интересной судьбы, прошедший закалку в предреволюционные годы, находившийся в эмиграции в Германии, а в годы революции и гражданской войны находившийся на Крайнем Севере. В 1937 году он подвергся репрессии и более десяти лет познал фут лиха в лагерях ГУЛАГА.

Вторую часть книги написать С.-Б. Арсанов не успел, но в первой части сумел показать национальный колорит, быт, психологию народа, продемонстрировав большое писательское мастерство.

Революции 1917 года и гражданской войне посвящен роман одного из интереснейших чеченских писателей Х. Ошаева «Пламенные годы». Автор его, сам активный участник событий тех лет, встретил Февральскую революцию в Петрограде, будучи студентом лесного института. Вскоре он вернулся в Чечню и включился в бурную политическую обстановку на Тереке, имел непосредственные контакты с руководителями революционного движения на месте А. Шериповым, Н. Гикало и другими. Все это нашло отражение в эпопее «Пламенные годы». Тетралогия широко и многосторонне воспроизводит жизнь народа через семью Шапиевых и других героев книги. Автор делает очень интересные экскурсы в историю, глубоко и увлекательно производит многие страницы жизни своего народа. Здесь показана и расстановка противоборствующих сил на Тереке, их социальные, политические, национальные интересы. Хорошо показана эволюция главного героя Ахмада.

Роман написан динамичным слогом, с отличным знанием чеченского и русского языков, с увлекательной фабулой. Несомненно, «Пламенные годы» занимает большое место в современной чеченской литературе.

Национальной трагедии, связанной с выселением части чеченского рода во второй половине XIX века в Турцию, и национально-освободительной борьбе народа в 70-х годах прошлого века посвящен роман-хроника А. Айдамирова «Долгие ночи» (часть I) и «Молния в горах» (часть II).

Большой писательский талант, умение выхватывать из жизни самые интересные события, исключительное умение видеть детали и словесно раскрывать их продемонстрировал талантливый прозаик, рано ушедший из жизни Шима Окуев. Он успешно работал над историческим многоплановым романом «Республика четырех правителей». Две части романа «Красные цвет на снегу» и «Начало». Обширна география действия главных героев. Начав показом жизни горного аула, автор уводит нас и в промышленный Грозный, и в бурный по тому времени Петербург, и на поле сражений Первой мировой войны и последующих событий в России. В романе захватывающая динамика действий. Писатель превосходно использует богатства народного языка. Ш. Окуев начинал с поэзии, но вскоре его увлекла большая проза. После первой крупной повести принесшей автору шумную известность, многоплановый роман «Республика четырех правителей» тепло был принят читателем, хотя выход его из печати осложнился смертью писателя и накладками, связанными с переходом издательского дела на рыночные отношения. Но то, что вышло из печати, свидетельствует о том, что в чеченской литературе появилось исключительно высокохудожественное произведение, равного которому пока не видно.

Видное место в чеченской литературе занимает поэт, прозаик, литературный критик Магомед Сулаев. Его поиски в литературе были очень многогранны. От тонкой любовной лирики до философских обобщений большого звучания, от короткого четверостишия до больших поэм, от маленького рассказа до повести и романа — таков путь М. Сулаева в родной литературе. В 1967 году вышел его роман «Товсултан покидает горы», который вызвал к себе большое внимание. Роман состоял из нескольких сюжетных линий: выселение чеченцев в 1944 году в Казахстан и Среднюю Азию, пребывание там, возвращение на родину и обустройство здесь. Главным двигателем сюжета стал и неординарный старик Товсултан и его две дочери — Селита и Нурседа. Роман вызвал неоднозначную оценку в критике и у читателя. Но издание романа совпало с окончанием «оттепели» в 60-х годах. На роман откликнулась радиостанция «Свобода», которая оценила роман как направленный против идеологии партии и национальной политики КПСС. Это было подхвачено местными недоброжелателями, в связи с чем писателю пришлось изрядно поволноваться. Но дело далеко, к счастью, не зашло и на этом остановилось. Естественно, в таком виде переиздан он не был. Да и автор едва ли хотел его переиздать без соответствующей доработки. Он продолжал скрупулезно работать над ним, учитывая доброжелательные замечания друзей и коллег. Пришлось ждать новой «оттепели», уже образца перестройки, начатой М. С. Горбачевым в 1985 году. Итогом многолетней работы автора стал роман «Г оры слышат, но молчат» на чеченском языке и в собственном переводе на русский язык. Первая книга вышла в 1991 году, вторая в 1993 году, уже после смерти писателя. Книга обогатилась новыми фактами и писательской раскованностью, связанной с падением «бастилии» цензуры и принципов социалистического реализма. Пожалуй, пока это единственное в своем роде художественное исследование такого уровня о депортации чеченского народа.

Заметное место в истории чеченской литературы занимает творчество одного из наиболее плодовитых писателей Нурдина Музаева.

Нурдин Музаев являлся делегатом I съезда советских писателей и в том же году был принят в Союз писателей.

Первые стихи Н. Музаева полны свежести, жизнерадостности, оптимизма. Конечно, нельзя сказать, что все они написаны на одном уровне. Немало среди них и таких, в которых много плакатности и декларативности, лозунговости, не подкрепленные глубокими образами. Собственно, это общая особенность поэзии 20-30-х годов.

В стихах, написанных в годы войны, поэт призывает своих земляков к борьбе с фашистскими захватчиками, выражает твердую уверенность в грядущей победе над врагом.

Наиболее крупные и художественно значимые произведения Н. Музаевым написаны начиная со второй половины 50-х годов. Это роман в стихах «Сказание о Чечено-Ингушетии», «Горячие сердца», «Бейбулат Таймиев» и многие другие. В них поэт большой интерес проявляет к героическому прошлому родного народа, его дружбе с другими народами. Главным героем в его произведениях показан народ, его борьба за лучшую жизнь.

Н. Музаевым в разные годы написано более десяти пьес. Большинство из них поставлено на сцене Чеченского драматического театра.

Первое крупное прозаическое произведение Н. Музаева — это повесть «Замза», в которой писатель создает образ современной чеченки-инженера. Вслед за повестью были написаны романы «Марш смелых», «Сила мечты», сатирическая повесть «В долине Аргуна».

Творчество Н. Музаева всегда отличалось злободневностью, актуальностью тематики. Желание исследовать современность, в меру своих сил художественно отобразить наиболее типичные явления жизни через образы и сложные коллизии, ответить на вопросы, которые волновали людей — эти качества были свойственны творческому поиску писателя.

Нурдин Музаев — поэт, прозаик, драматург, литературовед, один из чеченских писателей, которые внесли заметный вклад в развитие национальной литературы.

Видное место в целом в советской литературе занимал поэт и прозаик Магомет Амаевич Мамакаев (1910–1973 гг.). Он автор одной из первых чеченских поэм. Поэма «Кровавые горы» написана в 1928 году. Это было становление жанра.

Одна из сильных сторон поэзии М. Мамакаева коренится в глубоком внутреннем образе, когда поэтическая речь покоряет нас исключительной силой чувств и мыслей без внешней витиеватой игры слов. Чувства и мысли образов М. Мамакаева истинны. Отсюда скупость поэта на слова, на сантименты. М. Мамакаев — поэт-новатор в чеченской поэзии. Мужество и преданность — два слова, которые характеризуют поэзию М. Мамакаева. Мужество перед жизнью, ее неожиданными превратностями и преданность той же жизни, беспредельная преданность матери-Родине, Отчизне, земле, вскормившей его, гортанным речам чеченских рек, преданность вечно молодым и мудрым горам, которые являются немыми свидетелями и хранителями нелегкой жизни народа.

Анализ поэтического творчества М. Мамакаева дает нам право говорить о нем как о талантливом мастере слова, который становится в один ряд с выдающимися представителями горской поэзии Кавказа, такими, как Расул Гамзатов, Кайсын Кулиев и др.

Параллельно с поэзией М. Мамакаев работал и в прозе. В начале это были короткие рассказы, очерки, публицистика, а в последние годы и крупные жанры — романы. Но и здесь писателя волновали образы мужественных людей. Так появился роман «Мюрид революции», о героической жизни героя гражданской войны и юного революционера Асланбека Шерипова.

Вслед за первым романом появился и второй — «Зелимхан», о героической личности, борце-одиночке с царской администрацией на Кавказе, человеке, имя которого гремело в начале XX века по всей России. Знаменитый народный мститель, легендарный абрек, о котором он написал в юности стихотворение, стал главным героем нового романа.

Исторический роман М. Мамакаева «Зелимхан» — это широкое художественное полотно, в котором уделено главное место социальным противоречиям общества. Кроме самого Зелимхана перед читателем проходит целая галерея интересных, живых образов, которые так или иначе связаны с главным героем.

Многогранное творчество Магомета Мамакаева заняло прочное место в чеченской литературе.

Произведения разных жанров и на самые различные темы созданы в чеченской прозе М. Мусаевым, А. Дадашевым, У. Ахмадовым, Х. Саракаевым и многими другими литераторами. Следует отметить и о новом поколении прозаиков, входящих в чеченскую литературу в последние годы. Это М. Ахмадов, А. Нанагаев, З. Абдуллаев, С.-Х. М. Нунуев и др.

В поэзии заметный след оставили X. Эдилов, А. Мамакаев, З. Муталибов, успешно работают Х. Сатуев, Ш. Рашидов, С. Гацаев и многие другие, чье творчество заслуживает пристального внимания.

Немалые успехи в своем развитии имеет и национальная драматургия. В 20-40-е годы успешно творили (естественно, на разных уровнях) С. Бадуев, Х. Ошаев, Ш. Айсханов, А. Мамакаев, Н. Музаев и другие. Наиболее высокого уровня она достигла в наше время. Начиная с конца 50-х годов, когда началась хрущевская «оттепель» и была восстановлена Чечено-Ингушская АССР.

Чеченская литература обогатилась новыми именами талантливых писателей, которые вместе со старшими своими собратьями по перу активно включились в возродившийся литературный процесс.

Большой вклад в драматургию 50-60-х годов внесли Х. Ошаев, А. Хамидов, М. Мусаев, Н. Музаев, Б. Саидов, У. Ахмадов, Л. Яхъяев, Р. Хакишев и др.

Любимым жанром чеченского зрителя является комедия. В 50-80-е годы этот жанр получил дальнейшее развитие.

Важнейшей особенностью чеченской комедии, пожалуй, является ее бытовое содержание.

Наиболее успешно в жанре комедии работал А. Хамидов. Именно его творчество первым вышло за рамки национального театра. К числу таких произведений относится комедия «Бож-Али», переведенная на многие языки народов России. Это выдающееся произведение современной чеченской драматургии. Комедией «Бож-Али» А. Хамидов закрепил за собой имя одного из самых талантливых драматургов, творцов родной литературы.

Таким образом, в 50-80-е годы активно развивался литературный процесс, который в целом способствовал дальнейшему и всестороннему развитию литературы.

В краткой статье о чеченской литературе мы проследили основные закономерности и специфику развития чеченской литературы. Путь этот похож во многом на путь, проделанный литературой большинства народов, входивших в СССР. Мы привыкли считать художественную литературу отражением общественного сознания, зеркалом жизни общества. С этим можно согласиться лишь частично, ибо чеченский народ на протяжении последних пятидесяти лет был объектом перманентного преследования, дискредитации и геноцида 1944–1957 годов. Освободившись от оков железных схем требований социалистического реализма и всесильной цензуры, методологической и содержательной схоластики, чеченская литература еще должна доказать, что она является подлинным летописцем жизни собственного народа.

Чеченская литература конца XIX — начала ХХ века

С наступлением XX века остался позади великий, длиной в две тысячи с лишним лет, путь формирования духовной культуры чеченцев — этой особой и неповторимой, многослойной системы художественности, в каждом пласте которой трансформировалась история народа, его философия прошедших эпох, взаимосвязи с мировыми художественными системами.

Мифы и нартский эпос, волшебные и героические сказки, малые формы эпоса, выдающаяся архитектура башенного строительства Средневековья, наскальные рисунки и надписи на башнях и склепах, а также новая форма осмысления действительности, сформировавшаяся в эпоху Ренессанса — героико-эпические и исторические песни илли, арабоязычная литературно-художественно-эстетическое наследие народа, шагнувшего в XX век.

К познанию этого наследия обращались путешественники, ученые и писатели Запада и Востока. Но их знакомство с древней культурой происходило путем эпизодических контактов с ее носителями.

«Открытие» же Кавказа русскими классиками в XIX в., особенно нравственного мира чеченцев, привнесло в их творчество совершенно новое философское направление, усилило в русской литературе идеи освободительного движения и гуманизма.

«Разработка» эстетических категорий духовной культуры народа для осмысления художественных, нравственно-этических проблем, вставших перед ним на новой стадии его истории — в XX веке, начинается в период перехода от старых форм художественности к новым. В советском литературоведении принято было считать, что этот период приходился на время зарождения так называемых младописьменных литератур.

Сейчас, в условиях неполитизированного подхода к художественному наследию народа, становится очевидным, что духовное наследие народа сыграло большую роль в решении общественнопросветительских задач в Чечне еще в XIX в., в условиях формирования письменной литературы на арабском языке.

Внутри группы национальных просветительских литератур народов Северного Кавказа, связанных между собой многими «валентностями» — этническими, географическими, языковыми, общностью фольклорного развития (И. Г. Неупокаева), чеченская выделяется своим поздним зарождением на русском языке (70-е годы XIX в). Однако сходство фольклорной эстетики, почти равномерный процесс разрушения феодально-родовых устоев горской среды, формирование в ней буржуазных отношений, активное вовлечение части горцев в орбиту российского социально-экономического, культурно-общественного развития ускоряли постановку «поздней» просветительской мыслью Чечни актуальных проблем общественно-политической и экономической жизни народа тех лет.

Чах-Ахриев и Умалат Лаудаев (70-е годы XIX в.) вышли далеко за рамки фольклорного принципа осмысления действительности и, обратившись к «Европейским» жанрам литературы — историкоэтнографическому исследованию, публицистическому и путевому очерку, — явились подлинными новаторами, ознаменовали своим творчеством начало нового исторического этапа в развитии художественного мышления чеченцев и ингушей. Созданный ими собирательный образ народа, найденные художественно-эстетические принципы описания жизни и мировоззрения горца, острая социально-критическая направленность их произведений — традиций на которые первоначально опирались представители художественной и общественной мысли Чечни в начале XX века.

Представители первой волны чеченской светской художественной интеллигенции получили глубокое и всестороннее образование в России, вышли из офицерских и купеческих семей, находились в России, когда там начался всеобщий подъем освободительного движения, направленного на духовное раскрепощение российских народов, на завоевание для них экономических и политических свобод.

Во многом этим объясняется то, что начало XX века в истории Чечни отмечено удивительным всплеском общественного сознания. Появились личности яркие, неординарно мыслящие, мужественные. Таштемир Эльдарханов, Тапа Чермоев, братья Ахмет-ханли и Исмаил Мутушевы, братья Денилбек, Заурбек, Асламбек Шепиповы, Бек Саракаев — представители общественной и художественной мысли Чечни, формировавшейся на стыке XIX и XX веков. Они прошли школу суровой российской действительности 90-х годов XIX — начала XX веков. Их видение своей роли в судьбах народа во многом было созвучно идейным исканиям передовых людей России того времени, чей обобщенный прототип утверждался в русской литературе как борец за создание справедливого общественного строя.

Они принимали деятельное участие в военной и политической жизни самой России и потому воочию видели, как отражались происходящие в России процессы на судьбах народов Северного Кавказа.

Их чаяниям и устремлениям отвечала, в частности, идея национального возрождения национальной самоорганизации и самоуправления, захватившая передовые умы России того времени народов.

Они были убеждены, что в истории настал момент, когда вынашиваемые народами мечты о свободе и независимости, можно осуществить, пользуясь сложившейся в России политической ситуацией 1905–1907 годов, относительной свободой слова, отвоеванной демократическими кругами России у царизма. Их публицистика обостряла гражданские чувства представителей общественной и художественной мысли не только Чечни, но и Северного Кавказа.

Широта социального и политического спектра их деятельности была вызвана тем, что они взяли на себя функции историков и экономистов, политических деятелей, публицистов и редакторов первых газет, авторов национального алфавита и первых школьных учебников.

* * *

Ахметхан и Исмаил Мутушевы родились в семье офицера царской армии, который еще в 1868 году определился на военную службу, окончив Владикавказское окружное училище.

Имена этих братьев до середины 80-х годов ХХ в. были под запретом. А. Мутушева местные историки и партийные органы считали буржуазным националистом лишь на том основании, что он в 1917 году был председателем чеченского национального Совета, являвшегося местным органом временного правительства.

Первые статьи А. Мутушева, чья общественная и публицистическая деятельность началась в конце XIX — начале XX века, отличались широтой взгляда на жизнь народа, интернациональным пафосом. В этом смысле показательна одна из его первых публикаций в газете «Новая Русь», издававшейся в С.-Петербурге. Ставя читателя газеты в известность об открытии в ней «мусульманского» отдела, А. Мутушев говорил, что эта «первая попытка солидной газеты послужить культурно-экономическим интересам мусульман России» является в то же время «верным средством испытания нашей гражданской зрелости».

Автор статьи сознает, что «каждая мусульманская народность бедна грамотой в процентном отношении» и все же «насчитывает отдельных представителей как со средним, так и с высшим образованием». К этим представителям и обращается А. Мутушев: «Пусть мы плохие литераторы, пусть наши статьи не блещут красотой художественного слова. Но мы должны твердо запомнить Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан, и помня, эти великие слова, сказанные в горячие дни шестидесятых годов, мы не должны быть инертны, эгоистичны, думать только о своих личных, будничных интересах».

«Интеллигентные мусульмане! — писал А. Мутушев. — К Вам обращаюсь я с призывом. Помните, что народности, из которых Вы вышли, имеют право рассчитывать на Ваше культурно-экономическое служение их священным интересам».

Сам А. Мутушев старался не на словах, а на деле служить «священным интересам народности». В своих статьях он ставил актуальные проблемы общественно-политического положения горцев, резко критиковал в частности, принципы царской администрации по «наведению порядка в Терской области». Так, в статье «Устроение» А. Мутушев писал, что «горцы Терской области, жаждущие больше, чем кто-либо и действительного порядка, и спокойствия», «затравлены и деморализованы длинным рядом более или менее неудачных «устроителей» их общественной и экономической жизни».

В насыщении общественной и художественной мысли Чечни 1910–1937 годов новыми открытиями большую роль сыграли братья Шериповы.

Назарбек Шерипов явился основоположником жанра национальной драматургии.

Первым, кто органично соединил традиции художественных культур русского и чеченского народов, был герой гражданской войны на Северном Кавказе Асламбек Шерипов — воспитанник полтавского кадетского корпуса.

В творчестве А. Шерипова намечается два периода. Первый из них — период, предшествовавший Октябрю. Это время литературной учебы, накопление опыта. К первому периоду относится работа по записи и переводу на русский язык народных песен, вошедших позднее в отдельный сборник. Именно в работе над переводами ярко проявилась творческая одаренность А. Шерипова. Он перевел всего три песни: «Абрек Геха», «Юсуп — сын Мусы» и «Асир — абрек» (одна из возможных историй). Судя по языку и стилю переводов и путем сопоставления их с оригиналами и вообще с идейно-художественным направлением песенного эпоса, можно прийти к выводу, что сонеты песен, нравственные представления их героев претерпели значительные изменения под творческим воздействием переводчика.

Когда читаешь переводы песен А. Шерипова, живо вспоминаются горьковские «Песня о Соколе» и «Песня о Буревестнике». В них тот же романтически приподнятый стиль, сравнения и эпитеты, придающие событиям возвышенный пафос, олицетворение сил природы («Тоская безумная», «Кровавые тучи», «Красивая смерть», «Сокол, бьющийся в тройном круге клюющих падаль вагонов», «Геха купался в густом темном море огня и свинца» и т. п.), в них слышится гимн мужеству и нарождающейся новой жизни.

Среди переводов А. Шерипова особым сюжетом и композицией отличается песня «Асир-абрек». Предупредив читателя, что «Асир-абрек» — «одна из возможных историй», А. Шерипов не претендует на то, что в основе песни — реальные события. Основной мотив песни — мотив отверженности героя от общества, идейного разлада между ними. Это нам знакомо по некоторым произведениям А. Пушкина, М. Лермонтова. Но если в романтической литературе это гордый одиночка, не находящий своей цели в жизни, то в песне разлад между героем и «толпой» произошел из-за того, что абрек Асир не находит среди нее «гордых, непреклонных и смелых духом героев», которые, как и он, жили бы одной только страстью — бороться и умирать за свободу гор и людей Кавказа». «Забитые и жалкие рабы», не способные на подвиг, «ликуют после смерти каждого героя: они рады, что избавились от живого укора прошлой, героической жизни». Так, образом Асир-абрека в песне утверждается идея борьбы за свободу и счастливую жизнь. Другое дело, что и здесь А. Шерипов остался верен исторической правде: в своей борьбе Асир-абрек умер одиночкой. Таков был удел всех абреков, которые, несмотря на кажущееся единство с народом, все-таки не были тесно связаны с ним.

Начало публицистической деятельности А. Шерипова относится ко второму периоду его творчества, оно было обусловлено Октябрьской революцией. Коренным образом меняются его взгляды на художественную культуру, призванную содействовать просвещению горцев. Его выступления перед чечено-ингушской беднотой, письма к друзьям и идейным противникам, научные статьи и заметки — все было подчинено им одной цели — помочь ему осознать свое национальное достоинство путем разъяснения складывавшейся в его истории сложнейшей ситуации периода гражданской войны на Северном Кавказе.

Статьи А. Шерипова, относящиеся к периоду накала событий 1918–1919 годов, отличаются широтой мысли, аргументированностью, умением верно ориентироваться в сложнейших переплетениях национальных, классовых, политических интересов в Терской области, выбрать из этого запутанного клубка единственного правильный путь, отвечающий интересам народа («Герои Чечни и Дагестана», «Работа «Святых», «Обращение к грозненской демократии», «Письмо правителю Чечни от добрармии генералу Э. Алиеву и председателю Атагинского Совета И. Чуликову и др.).

В одном из писем к знакомой А. Шерипов писал: «Мы пойдем на смерть за народ не по обязанности, а с наслаждением и радостью». Его фольклорные герои тоже встречали смерть «с наслаждением и радостью». Применительно к жизни А. Шерипова эти слова приобрели реальное, жизненное содержание, здесь они отражают внутренний мир, нравственный идеал человека, погибшего в 1919 г., защищая интересы трудовых чеченцев.

На формировании мировоззрении А. Шерипова несомненно оказал влияние его старший брат — Денилбек Шерипов, который в начале XX века принимал активное участие в культурно-просветительской работе, проводимой чеченской интеллигенцией среди своего народа. В 1911–1912 годах Д. Шерипов издавал в г. Грозном газету «Терец», которая уделяла большое внимание жизни края, изобличала национально-колониальную политику царизма, показывала, что среди чеченцев и ингушей зреет протест, что, несмотря на отсталость крестьян и противодействие шейхов и купцов, у народа пробуждается самосознание, стремление осмыслить свою роль в истории и тяга к просвещению.

После окончания гражданской войны и установления советской власти на Северном Кавказе З. и Д. Шериповы входили в состав Чеченского ревкома, затем Чеченского облисполкома. Д. Шерипов с 1922 по 1925 г. — председатель облсуда, а З. Шерипов заведовал отделами, являлся заместителем Председателя облцика. За эти годы каждый из них в своей сфере сделал немало: Д. Шерипов внедрял в сознание горцев азы закона и нового общежития, З. Шерипов — в организации новой системы образования. Обе сферы деятельности требовали от них огромного мужества и самоотверженности, ибо жившие веками вольной и свободной жизнью горцы всячески противодействовали установлению над ними строгих правил закона, а открытие советских школ проходило в острой схватке с приверженцами примечетских религиозных школ.

В указанные и последующие годы активизировалась литературная, публицистическая и исследовательская деятельность З. и Д. Шериповых. З. Шерипов собирал и публиковал фольклорные произведения, впервые написал очерк о Шейхе Мансуре.

* * *

Особое значение для освоения населением русского языка и переводческой деятельности начинающих писателей имело составление и издание З. Шериповым русско-чеченского словаря. Читатели отметили своевременность и актуальность этого издания.

Чеченская литература 1920-1930-х годов

 

Саид Бадуев — основоположник чеченской литературы

Достижения литературы в этом направлении, постановка и решение значительных социальных проблем, предопределивших развитие жанров рассказа, повести и романа, связаны с появлением в ней Саида Бадуева и Саид-Бея Арсанова.

С. Бадуев с самого начала заявил о себе как писатель, которому было тесно в рамках зарождающегося рассказа, основанного на кровной зависимости от фольклорных сюжетов и образов, выразительных средств. Уже первые его рассказы свидетельствуют о том, что он пришел в литературу, пройдя школу хорошей профессиональной подготовки в русской литературе, по своим собственным видениям истории и современности, со своей тематикой и манерой повествования. Характерной чертой писателя стало умение в маленьком эпизоде, посредством небольшого на первый взгляд конфликта, сказать о многих теневых сторонах быта и характера народа, его мировоззрении, нравственных и этических представлениях. Каждый герой его произведений несет в себе социально и общественно значимые идеи, штрихи каждого из них все глубже характеризуют жизнь народа, его внутренний мир.

В начале творческого пути писатель как бы проверяет нравственный мир своих героев ставя их перед трудным выбором. При этом ярко выраженной особенностью уже первых его произведений является попытка проникнуть во внутренний, духовный мир героев. Настоятельная необходимость подчиниться властному требованию человеческого долга борется в душе Усама с условностями, навязанными адатом, — и эта внутренняя борьба приводит его в смятение. В результате происходит трагедия («Адат»).

Один из действенных приемов писателя — внутренний монолог персонажа, монолог писателя, обычно завершающий сюжет рассказа, состоящий из вопросов-обращений к читателю. Эта форма и особенность стиля С. Бадуева были привнесены в чеченскую прозу. Именно обличающая, обвиняющая, осуждающая устаревшие адатские нравственные установки позиция писателя, именно острый публицистический пафос его произведений, воспитывающий читателя, были обусловлены временем, когда среди горцев начали складываться новые морально-этические нормы. В этих условиях на первых порах наиболее плодотворной оказалась форма письма С. Бадуева, позволяющая прямо и непосредственно обращаться к читателю. Она имела огромное воспитательное значение своей дидактической направленностью («Олдум», «Имран», «Колодец», «Зийнап», «Кабиха», «Месть», «Ураза» и многие другие).

Переход писателя к большим эпическим формам повествования был подготовлен его предыдущими идейно-эстетическими поисками в жанре рассказа. Процесс развития жанра повести в творчестве С. Бадуева был настолько стремителен, что в конце 20-х — начале 30-х годов писатель написал пять крупных произведений («Г олод», «Огненная гора», «Бешто» и другие), в которых в полной мере отразились его идейно-художественные искания, запечатлены внутренние сдвиги в характере и мировоззрении горца, жившего на рубеже двух эпох. Естественно, поэтому в основе его повести лежат социально-классовые конфликты своего времени и сопряженные с ними эпизоды духовной жизни человека.

В рассказах и повестях С. Бадуева впервые в письменной чеченской литературе подняты гуманистические проблемы, развивая и обновляя традиции гуманизма, заложенные в фольклоре. Лирическими, публицистическими отступлениями, явно выраженным сочувствием к герою, анализом описанных событий в конце рассказа — всеми этими художественными приемами писатель выражал, прежде всего, гуманистическую концепцию человека и решал вопрос о необходимости бережного, чуткого и терпеливого отношения к человеку, душевно надломленному в прошлом, а ныне очутившемуся в водовороте острой классовой борьбы. Кстати, эта проблема ставилась им и в поэзии (стихотворение «Наш сад», поэма «Два солнца» и др.).

Анализ возможностей человека в моменты резких сдвигов в его жизни — качество, которое определило эстетическую структуру целого ряда произведений писателя, воссоздающих прошлую жизнь народа. Момент кризиса, перелома в судьбах героев выявляет меру их человечности, мужества, подготовленности для сопротивления реакционным нравственным нормам бытия, для восприятия и утверждения новых идей своего времени. К осмыслению образа Петимат — героини из одноименного романа — писатель подошел, опираясь именно на эти критерии. В романе «Петимат» писатель показал читателю, что в дореволюционном прошлом была и другая правда, которая в корне отличалась от «правды» муллы в повести «Огненная гора». Правда эта поддерживала энергию социальных низов, вдохновляла на борьбу с угнетателями, интернационализировала их сознание. Правда эта заключалась в постоянном влиянии на умы трудящихся горцев демократических идей передовой, протестующей и борющейся России.

После романа «Петимат» тематика творчества С. Бадуева резко меняется. Писатель приступает к новым обобщениям, анализирует духовный мир человека, очутившегося на гребне социалистического строительства. Произведения, написанные им с 1930 по 1937 год (до его репрессии) в поэзии, прозе и драматургии по своему эстетическому потенциалу и художественной силе менее значимы, чем произведения, в которых он осмысливал дореволюционную жизнь своего народа.

Почти одновременно с С. Бадуевым приступил к написанию своего романа и С.-Б. Арсанов. Но в отличие от романа С. Бадуева, в романе С.-Б. Арсанова «Два поколения» на первый план выступили другие факторы, свидетельствующие об эволюции эпического жанра в молодой литературе. Писателя заинтересовал новый тип человека, в котором воплотились судьбы трудящегося народа, пришедшего вместе с русским пролетариатом к первой русской революции.

Главная сюжетная линия романа сопряжена с судьбой самого писателя. Но это не только хроника жизни одной семьи. Знакомое, лично пережитое, события, сопутствовавшие ему и его семье и определившие их место в истории, — все это писателем осмыслено на примере типичной судьбы чеченского крестьянина, участвовавшего в русской революции и впитавшего в себя идеи демократии и социализма, вынашивавшиеся русским пролетариатом.

В рождении такого творческого замысла и в его осуществлении важнейшая роль принадлежит известным русским писателям А. Серафимовичу и А. Фадееву, с которыми С.-Б. Арсанов находился в дружбе. Опубликованные в начале 30-х годов, в журнале «Революция и горец», первые главы романа были просмотрены А. Фадеевым, им правлены и благословлены в печать. В 1931 году С.-Б. Арсанов отдал свое произведение на суд А. Фадеева. И сразу же появился его отзыв, свидетельствующий о том, что А. Фадееву была близка история, воссозданная в романе. «С моей точки зрения, — писал А. Фадеев в своем письме в издательство «Федерация», — это первый советский роман о горцах, в котором нет ложной, традиционной экзотики, и горцы поданы с подлинным знанием их быта и психики. Роман охватывает большую историческую полосу и широкие социальные слои (казачество, рабочие, чиновничество, революционеры) — все это органически связано с судьбой основного героя романа Бено, крестьянского парня, растущего в пролетарского революционера… Роман читается с очень большим интересом, несомненно, он выдержит не одно издание и будет с особенным интересом читаться нашей молодежью».

С.-Б. Арсанов первым художественно зрело и полноправно отразил в чеченской литературе проблему взаимосвязи личности и коллектива. Он показал эволюцию мировоззрения героя, заставив его прозреть в самой гуще классовой борьбы, в тесной связи с революционным движением русского пролетариата.

Синтез автобиографического материала и художественного вымысла в произведениях романных форм — типичное явление в национальных литературах 20-30-х годов, в которых строгий документализм озарен ответом романтики, обусловленной революционной эпохой. С.-Б. Арсанов первый из чеченских писателей тех лет расширил пространственно-временные рамки действий своих героев, вывел их за пределы узких национальных рамок, показал их причастность ко многим событиям, происходившим в России, нарисовал их связи со многими социальными сословиями России. Такая широта взгляда на исторические судьбы родного народа, глубина анализа его уклада в чеченской литературе появились впервые.

Общим итогом художественных исканий в чеченской литературе 20-40-х годов является то, что они прочно стали на путь осмысления исторического прошлого, новой действительности, обогатились гуманистическими идеалами.

Чеченская литература 1950-1980-х годов

В начале 1944 года весь чеченский народ подвергся сталинской репрессии, был депортирован в Среднюю Азию и Казахстан. Развитие литературы и искусства народа было приостановлено. И все же пути ее развития во второй половине 50-х — конце 80-х годов отмечены значительным идейным, тематическим и художественным ростом, жанровым обогащением, укреплением связей с другими братскими литературами страны. Новая нравственная атмосфера в обществе, глубинные изменения, происшедшие во внутреннем мире и в гражданской позиции человека, емко отразились прежде всего в поэзии. Ее дальнейшее развитие со второй половины 50-х годов связано с именами поэтов старшего поколения: М. Мамакаева, Н. Музаева, Б. Саидова, А. Мамакаева, А. Сулейманова, М. Сулаева, Х. Эдилова и др.

Некоторые из них (М. Мамакаев, Н. Музаев, А. Мамакаев), явившиеся, по существу, родоначальниками поэзии 20-30-х годов, сразу же после восстановления Республики в 1957 году продолжили осмысление темы личности в обществе, начатое ими в предвоенные годы, прерванное войной, а затем выселением чеченцев в 1944 г. Тринадцать лет бесправия обострили звучание этой темы в их поэзии. Тяжкие раздумья о себе, о судьбах народов и родины придали ей поразительную открытость к состраданию, небывалые ранее глубину и задушевность, вызванные народной трагедией. На смену характерному для их раннего творчества решению тем и конфликтов, обусловленных сугубо внутринациональными проблемами, несмотря на глубокие травмы, оставленные в их душах сталинским террором, пришла широта общественной, общечеловеческой проблематики. Все чаще звучала в их поэзии тема предназначения человека, смысла и цели его жизни. Лирико-философское осмысление бытия стало характерной чертой не только поэтов старшего поколения, но и поэтов так называемых второго и третьего поколения, пришедших в литературу в 60-80-е годы.

Все это является одним из весомых свидетельств того, что чеченские поэты сумели перешагнуть через личные обиды, не замкнулись в себе, годы сталинского террора не погасили их интернационалистские чувства. В их поэзию, как и в поэзию поэтов второго поколения — Р. Ахматовой, Ш. Арсанукаева, М. Кибиева, Х. Сатуева и других, широко вошли мотивы отчизны, любви и сыновнего долга перед ней. Начались кропотливые поиски художественных средств для передачи тончайших движений души лирического героя, идейно и нравственно созревшего для того, чтобы вместить в своем сердце радости и боли всей страны. У такого лирического героя в жизни могут быть только три высоты: первая — его родные места, где жили отцы — «Роднее их нет на свете мест»; вторая высота — Кавказ; третья высота — Россия — «Родина, славная и великая», «Сияющие вершины трех высот — моя любовь, моя судьба» («Три высоты» Ш. Арсанукаева, «А Лермонтову было двадцать семь», «На могиле Бестужева» Р. Ахматовой).

Во второй половине 50-х, в 60-70-е годы в литературе вновь усилилось стремление писателей осмыслить и объяснить важнейшие события истории чеченского народа. Интенсивно развивались традиции романного мышления, сложившиеся на стыке 20-30-х годов. Появились романы Х. Ошаева «Пламенные годы», М. Мамакаева «Мюрид революции», «Зелимхан», А. Айдамирова «Именем свободы» и «Долгие ночи», Ш. Окуева «Красные цветы на снегу», «Пролог», на которых лежит «печать переходных эпох». Романы восприняли и развили способы и принципы нравственных качеств героев, воссозданных в первых литературных опытах, воедино связали значительные события с судьбами героев. Впервые героем эпического произведения стал народ.

Указанные романы — своеобразный сплав строгой документальности, острой публицистики, художественного вымысла и даже некоторой очерковости. Исторические и фольклорно-этнографические познания писателей стали основой создания этого фона, на котором развертывалось повествование об исторических событиях и человеческих судьбах, вводя читателя в национальноспецифический мир изображаемого времени. В образах Арсби, Дмитрия Ивашина, Асланбека Шерипова, Зелимхана, Алхаста и др. героев писатели воплотили типичные социальные, психологические и моральные черты, присущие лучшим представителям народа, преодолевшего бури и невзгоды прошедших веков.

Во второй половине 80-х — начале 90-х годов наметился постепенный отход писателей от темы исторического прошлого. Усиление их внимания к современности можно объяснить развитием общественных процессов сегодняшней национальной жизни, в которой накопилось слишком много неотложных актуальных проблем, требующих своего художественного осмысления. В литературе вновь на первый план выдвигаются жанры повести и романа: «Подъем» А. Айдамирова, «На рассвете, когда звезды гаснут» М. Ахмадова, «Запах прелой листвы» И. Эльсанова, «Мелодии Родины» С.-Х. Нунуева — произведения, написанные в разной стилевой манере, но их объединяет проблема формирования социально-нравственных позиций героев, находящихся в гуще событий своего времени. В центре внимания писателей — проблема человека и его корней, наследования им морально-нравственных традиций, этики народа.

Но, начиная с 1994 года, в результате двух опустошительных войн в Чечне, развитие литературы и искусства чеченского народа по сути приостановилось.

Когда гремят пушки, музы молчат…

Писатели и поэты Чечни

 

Абузар Айдамиров

Абузар Айдамиров — народный писатель Чечено-Ингушетии, прозаик, поэт, публицист, известный общественный и политический деятель.

Он родился в 1933 (1929?) году в селе Мескеты Ножай-Юртовского района. Детство закончилось в феврале 1944 года, в тот холодный зимний день, когда он вместе со всем народом отправился в далекий Казахстан. Безвинный, но с клеймом изменника Родины, врага народа. На его плечи легли тяжелые испытания, которые он преодолевал мужественно, с упорством работая, учась.

Некоторое время он был учетчиком полеводческой бригады, потом школьным библиотекарем, заместителем главного бухгалтера совхоза. Возвращение на родину помешало закончить Бишкекский сельскохозяйственный техникум. Впрочем, работа бухгалтера не отвечала его духовным запросам. С 1 сентября 1957 года Абузар открывает новую страницу своей биографии, став учителем чеченского языка и литературы в Мескетинской школе. Почти три десятилетия, с 1958-го по 1987 год, он работает директором этой школы, совмещая тяжелый труд учителя с литературным творчеством.

В 1963 году А. Айдамиров окончил заочное отделение историко-филологического факультета ЧИГПИ. А в 1967–1969 годах прошел Высшие литературные курсы в Литинституте им. М. Горького. Он стал поистине народным учителем и народным писателем.

Был награжден почетными знаками «Отличник образования РСФСР» (1997), «Отличник образования СССР» (1985), а в 2002 году ему присвоено звание «Народный учитель Чеченской Республики». Кроме того, он является народным писателем Чечено-Ингушетии (1977), почетным профессором Чеченского государственного университета (1993), почетным академиком Академии наук ЧР (1993). В 1976 году награжден орденом Трудового Красного Знамени. На протяжении тридцати лет он был бессменно депутатом Ножай-Юртовского районного совета, а в 1989–1991 годах — депутатом Верховного Совета СССР. В 2004 году избран председателем Союза писателей ЧР.

У Абузара Айдамирова пятеро детей и двенадцать внуков. Сын Магомед (1965 г. р.) и дочь Совдан (1960 г. р.) закончили исторический факультет, дочери Яхита (1960 г. р.) и Машар (1963 г. р.) — филологический факультет Чечено-Ингушского госуниверситета им. Л. Н. Толстого. Младшая дочь — Седа — родилась в 2002 году. Творческий путь Абузара Айдамирова начался в 1956 году, когда он отнес свои первые произведения в редакцию газеты «Знамя труда», которая издавалась в Алма-Ате. Именно вокруг этой газеты начали собираться чудом уцелевшие в годы репрессий писатели старшего поколения, которые прошли все муки ада сталинских лагерей, — X. Ошаев, М. Мамакаев, А. Мамакаев, С. Арсанов, а также представители нового поколения, к которому принадлежал и сам А. Айдамиров.

Его первые стихотворения и рассказы мало отличались от подобных произведений других авторов того времени и по содержанию, и по форме. В рассказе «Письмо» молодой писатель создал образы двух молодых людей, Солты и Дадаш, счастью которых помешала сначала война, а затем ссылка. В стихотворениях тех лет преобладает тема родного края, характерная для поэзии всех репрессированных кавказских народов. В эти же годы он пишет целый ряд прекрасных лирических стихотворений. На слова некоторых из них позднее были созданы песни.

Плодотворными для писателя стали 60-е годы. Одна за другой выходят его книги: «Сердце матери», «В родных горах», «Свет в горах», «Подвиги Генарсолты», «В на уле», «Именем свободы». Его стихотворения, рассказы, повести становятся известны широкому кругу читателей.

Всенародное признание писателю принесла историческая проза. Впервые к исторической теме Абузар Айдамиров обратился в повести «Именем свободы», которая вышла в свет в 1963 году в сборнике «Свет в горах». Именно в ней — исток всех последующих исторических романов писателя. Герой повести Али, участник Кавказской войны, а также последнего массового выступления горцев за независимость под руководством Алибека в 1877–1878 годах, возвращается в родной аул после 25-летней каторги. Вокруг Али собираются те здоровые силы общества, которые стали на путь борьбы; для них он становится учителем и наставником, связующим звеном с центрами революционного движения на Кавказе. Али погибает во время боевых действий в период Первой русской революции 1905–1907 годов. Таким образом, писатель попытался охватить наиболее важные события почти 50-летнего периода жизни Чечни и России, но дать их развернутую картину в одной небольшой повести было невозможно. Это проявилось и в значительно расширенном варианте этой повести — одноименном романе, изданном в 1968 году. Осознавая это, Абузар Айдамиров приступил к трилогии «Долгие ночи», над которой проработал более тридцати лет. В нее вошли романы «Долгие ночи» (1972), «Молния в горах» (1989) и «Буря» (1999).

Пожалуй, во всей истории чеченской литературы нет другого произведения, которое имело бы такой успех у читателей, как роман «Долгие ночи»: 5000 экземпляров книги разошлись в считанные дни, о нем говорили, спорили. Десятки и сотни людей специально научились читать по-чеченски, чтобы прочесть этот роман. И такой интерес к нему проявлялся вплоть до событий последних лет. В чем же причина такого успеха?

Несомненно, одна из важных причин то, что Абузар Айдамиров несколько раздвинул временные рамки своего романа, обратился к событиям, о которых до него не было написано. Кавказская война, изображенная в романе ретроспективно, через воспоминания ее участников, массовое переселение горцев в Турцию в 1865 году — эти темы в чеченской литературе до него оставались почти нетронутыми. Абузар Айдамиров заполнил этот пробел в чеченской литературе своим романом, что и обусловило его успех. Тема мухаджирства привлекала к себе внимание кавказских писателей и до А. Айдамирова, и после него — достаточно вспомнить такие произведения, как очерк «Горцы-переселенцы» Инала Канукова, романы «Из тьмы веков» Идриса Базоркина, «Последний из ушедших» Баграта Шинкубы, повесть Михаила Лохвицкого «Громовый гул» и другие.

Все три романа Абузара Айдамирова вытекают из повести «Именем свободы». Темы, пунктирно намеченные в ней, в новых произведениях были развернуты писателем в широкую панораму.

В романе «Долгие ночи» действие разворачивается в 60-е годы XIX века. События, происходившие на Кавказе, писатель рассматривает в контексте европейской и мировой истории. В романе наряду с вымышленными героями появляются и образы реальных исторических деятелей: Шамиль и его наибы, русский царь и генералы, вплоть до Маркса, руководившего зарождавшимся тогда коммунистическим движением. Читателю пришлись по душе и запомнились Телхиг, Юсуп-хаджи, Байсангур.

В истории чеченского народа не хватало личностей. Фигурировало лишь несколько фольклорных героев — Алиев Сурхо, Таймиев Бейбулат и некоторые другие. На страницах романа «Долгие ночи» ожили новые герои, о которых в свое время знали во всей Европе, — военачальники и мыслители. Писатель вложил в их руки оружие, а в уста — речь, вернул их народу, тем самым обессмертив. Всем своим содержанием роман подводил читателя к мысли, что история чеченского народа начинается не с 1917 года, как утверждалось официальной идеологией, а уходит своими корнями значительно глубже, насыщена яркими страницами и выдающимися личностями. В этом было значение романа, воспринимаемого многими как исторический документ, а не как художественное произведение.

Появление романа «Долгие ночи» в печати в те годы, позднее обозначенные как годы застоя, стало возможным из-за того, что идеологи местного масштаба не совсем поняли смысл этого романа. Спустя некоторое время роман подвергся многочисленным нападкам, был фактически запрещен. Так, в 1983 году, когда отмечался 50-летний юбилей писателя, на торжественном вечере было запрещено произносить название романа. Была спущена соответствующая директива, и за ее соблюдением зорко следили «компетентные» органы. Это только подогревало и до того существовавший интерес к нему со стороны читателей. «Реабилитация» романа произошла только в годы перестройки: в 1990 году появилось его переиздание на чеченском языке, а в 1996 году он был издан и на русском.

Драматично сложилась и судьба второй книги трилогии. От момента завершения работы до издания романа прошло более десяти лет, он был напечатан в 1989 году. Роман «Молния в горах» тематически связан с «Долгими ночами», в нем встречаются герои первой части трилогии, в том числе и Алибек. Основное внимание писателя в новом романе привлекают события 1877–1878 годов, когда, воспользовавшись тем, что основные силы России отвлечены на войну с Турцией, горцы подняли восстание. Оно было жестоко подавлено. Алибека и четверых его ближайших сподвижников повесили, многих участников заключили в тюрьмы, отправили на каторгу. Восстание 1877–1878 годов стало последним массовым выступлением горцев.

На рубеже ХIХ-ХХ веков на Кавказе широкое распространение получило абречество. Как отмечал в своем предисловии к переводам чеченских песен Асланбек Шерипов, «власти терроризировали население, а абреки терроризировали эту власть». Наиболее ярким представителем абречества является Зелимхан Гашмазукаев, державший в страхе администрацию области более десяти лет, вплоть до своей гибели в 1913 году.

Сложные политические и социально-экономические проблемы конца XIX — начала XX века, события Первой русской революции, а также последовавшая после ее поражения реакция нашли отражение в романе «Буря», вышедшем в свет в 1999 году. Изданная мизерным тиражом на чеченском языке фондом Зелимхана Гашмазукаева непосредственно перед началом военных действий, книга уже стала библиографической редкостью.

Надо отметить и ряд других книг Абузара Айдамирова — «По горным дорогам», «Вершины» и «Один день судьбы». В первую из них вошли произведения малых жанров — «В день смерти сына», «Рассказ разведенной женщины», «Хорошие люди», «Соперник», а также историческая хроника о Шамиле. В рассказах писателя о современности в центре внимания были нравственно-этические вопросы, проблемы духовности. Писатель не только констатирует факты, но и вскрывает причины, предлагает пути выхода из ситуации, в которой оказалось наше общество именно из-за духовного кризиса. Эти размышления писателя легли в основу вышедшего в 2004 году нравственно-философского трактата «Наши нравы».

В книгу «Один день судьбы» вошли одноименная повесть, а также повести «Сыновья свободы» и «Калужский пленник». Первая была написана А. Айдамировым еще в начале 60-х, но тогда издать ее не удалось, так как тема оставалась запретной — в повести изображен один день из жизни чеченского народа — день годовщины выселения. Своеобразная композиция, напоминающая киносценарий, позволяет писателю показать множество эпизодов, десятки образов, достигнуть тем самым широкого изображения жизни народа, поставленного властью вне закона. Повесть полна трагического пафоса, но в то же время наполнена оптимизмом, верой в человека, который даже в нечеловеческих условиях все-таки остается Человеком. Писатель посвятил эту повесть своему отцу. Она, несомненно, носит автобиографический характер.

В повести «Калужский пленник» А. Айдамиров вновь обращается к исторической теме. В ней писатель изобразил последние годы жизни имама Шамиля; в отличие от других его исторических произведений, в которых на первом плане стоят события, писатель отразил внутренний мир своего героя, создал глубоко психологический образ.

В последние годы А. Айдамиров опубликовал в периодической печати большое количество публицистических произведений, в которых осмысливаются происходящие в настоящее время в Чечне события, предлагаются пути выхода из затяжного кризиса, в котором время идет работа над изданием собрания сочинений писателя на русском языке в 6 томах. Три из них уже вышли в свет.

Абузар Айдамиров — один из самых известных и почитаемых деятелей чеченской литературы, внесший огромный вклад в ее историю последних десятилетий.

Глубоко переживает писатель трагедию, связанную с военными конфликтами, унесшими многие человеческие жизни, о чем написано в статье «Корни чеченской трагедии», вышедшей отдельным изданием в 2002 году.

О своей жизни, творческом пути А. Айдамиров написал книгу воспоминаний «Мой жизненный путь», фрагменты которой появились на страницах журнала «Орга» (2003. № 7). Многие годы он работает над описанием истории своего народа. В 1991 году вышла в свет его «Хронология истории Чечено-Ингушетии», в которой отмечены наиболее значительные события, начиная с древнейших времен до 1917 года. Работа еще не завершена, автор в настоящее время значительно расширяет и углубляет свое исследование, включая в него и события последнего столетия. Это огромный труд, ценный вклад ученого-историка в развитие науки.

Произведения Абузара Айдамирова переведены на арабский, турецкий, русский и другие языки. В Иордании изданы его книги «По горным дорогам», «Завещание брата» и «Долгие ночи».

 

Раиса Ахматова

Начало творческого пути чеченской поэтессы Р. Ахматовой относится ко второй половине 50-х годов — ко времени восстановления автономии Чечено-Ингушской АССР. Первый ее сборник стихов, изданный на чеченском языке, — «Хьоме республика» («Республика родная», 1958), имел большой успех у читателей прежде всего благодаря появлению на его страницах новой для чеченской поэзии лирической героини — с ее стремлением заявить о себе как о личности и о готовности активно участвовать в жизни общества. Для чеченской поэзии это было новаторством. В лирике Р. Ахматовой воспевалась любовь горянки, основанная на равноправии с мужчиной. Сугубо личный мир лирической героини, отображенный в первых стихах, впоследствии стал вбирать в себя общественно значимые темы. Плодом долгих раздумий о таких понятиях, как честь, достоинство и гордость, явил ось, например, стихотворение «Талисман». Лирическая героиня Р. Ахматовой в нем «вся тут, без лести, без обмана. Насквозь видна, как горная вода». Раздумья поэтессы об истории Чечни и ее народа, окрашенной и светлыми, и трагическими красками — в лиро-эпических поэмах «Олха-зур — летящая птица», «Тропою памяти» и других.

Одной из тем поэзии Р. Ахматовой стала тема многонационального содружества народов страны. Так, в стихотворении «Сибирь» она писала о предназначении поэта — быть выразителем дум и чаяний своего народа и связующим звеном с другими народами, излучая приязнь и доброту и тем самым способствуя сближению народов. Необъятные дали за горами Кавказа, скрытые в прошлом от горцев, открылись читателю в стихах Р. Ахматовой. Это ее стихотворения «Тиса», «Селенга», «Ереван», «Махачкала», «Каспию», «Я не видела как твои луга…» и другие. В ряде произведений Р. Ахматовой — дань памяти представителям художественной культуры русского народа, оставившим свой след в истории Чечни — «А Лермонтову было двадцать семь», «На могиле Бестужева».

При жизни поэтессы вышло более 20 ее поэтических сборников, многие произведения Р. Ахматовой были изданы на русском и других языках республик СССР.

Много времени и сил отдавала Р. Ахматова общественной деятельности. Она была участницей Всемирного конгресса за всеобщее разоружение и мир, членом Советского комитета защиты мира, избиралась депутатом Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР.

Как общественный деятель Р. Ахматова много внимания уделяла вопросам становления современной чечено-ингушской литературы. С 1961 по 1983 годы, когда Р. Ахматова возглавляла Союз писателей ЧИ АССР, произведения чеченских и ингушских авторов получили известность как в республиках СССР, так и во многих зарубежных странах.

* * *

Я сегодня совсем не спала… Память, память, веди меня в детство, Где аул примостился у гор, Где тревожное детское сердце В тесной сакле живет до сих пор! Детство! Как я тебя обижала: Не ценила ни слез, ни затей… Тропкой дней от тебя убежала В мир серьезных и взрослых людей. Дни поспешнее стали, короче. Я не знала, не знала тогда, Что бывают бессонные ночи И что сердце болит иногда. За окошком огни вереницей, Все тропинки зима замела, И слеза обжигает ресницы… Я сегодня совсем не спала…

* * *

Иду к тебе дорогой горной, В ладони — яркая звезда, Я свет ее, простой и гордый, Сквозь мрак несу тебе всегда. А если будет холод лютый, Я солнцем над тобой зажгусь, А загрустишь — я стану утром, Чтобы, как ночь, исчезла грусть. В пути бывают ураганы. Но если хлынет долгий дождь, Я радугой весенней стану, И ты под радугой пройдешь. Захочешь пить — водой прозрачной Я пробегу среди камней, Тебя оставят силы, — значит, Я стану силою твоей. Иду к тебе всесильной лаской, Открыв ветрам лицо и грудь, Я без тревоги, без опаски С тобою разделю твой путь.

* * *

Небо сбросило звездную шаль, Гордых маков зарделись огни… Я тебе подарю — мне не жаль! — Красоту недотроги Чечни. Подарю полевые цветы — Все в предутренних капельках рос, Чтобы дальнему северу ты Их, как наше дыханье, принес. Терек наш, как вино, пригуби, В русле он, как в ковше, — через край, Полюби ты его, полюби, Словно чистый и сильный мой край. Скалы, сакли… Я выросла тут И мечты обретала свои. Наши горы тебе принесут Сотни тысяч легенд о любви. Вот цветы открывают глаза, Пьют большими глотками зарю… Лучших песен моих голоса На прощанье тебе подарю.

Откровение

Нет, я перед любовью не лгала, Не прятала ее от глаз недобрых. Как совесть, неподкупна и светла, Она вставала из глубин бездонных. Да, мне досталась дорого она, Трудна и высока ее безбрежность… И если я с тобою так нежна, Ты знай — она мне даровала нежность, Я и горда, и мужественна с ней. Она меня всегда оберегала, И под защитою любви своей Я — словно речка между берегами.

* * *

Вставал рассвет, медлительный и древний, Была земля, как наш огромный дом. Нас охраняли сонные деревья. С тобой рассвет встречали мы вдвоем. В моих глазах твои глаза синеют, Твоя улыбка — на моих губах… Я стала вдруг слабее и сильнее, И счастье ощутила я, и страх. Я оттого кажусь сейчас девчонкой, Что отогрелась на твоей груди. И мы с тобой идем тропинкой тонкой, И звезды догорают впереди.

* * *

Все в жизни мне давалось нелегко, Но я всегда трудом брала преграды, И в косы пережитое легло Сединками, как высшею наградой. Я много плакала. Мне слабость не чужда. Я человек, он плачет и смеется. Но я боролась с бурями всегда И сквозь туманы шла навстречу солнцу. Я огорченьям счета не вела. Я падала и поднималась снова. Я просто не запоминаю зла И крепко помню дружеское слово.

Кипарис

В земле весенней — красоты начало. Хоть величав и строен кипарис, Но я люблю чеченскую чинару, С которой мы бок о бок родились. Как строен кипарис и скрыто страстен. Нет, описать его я не смогу! Стоит он, словно восхищенный странник, Над морем, на высоком берегу. Я признаю тебя! Но мне нужнее Чинара возле сакли. С первых дней Привыкла я во всем делиться с нею: Она нежнее, и она родней.

 

Магомед-Салах Гадаев

Гадаев один из самых уникальных талантов. Прежде всего он известен как поэт и прозаик, хотя его творчество в годы коммунистического режима не только не исследовалось, но и замалчивалось. Годы творческого расцвета Гадаева прошли в изгнании, в Киргизии. Поэтому тема Родины была основной в его творчестве. Стиль, колорит, образность, глубокую народность его стихов трудно адекватно передать на другом языке. Но о том, как органично творчество Гадаева для культуры Чечни, свидетельствуют многочисленные музыкальные произведения на его стихи, которые знают и любят во всей республике. Не менее интересна в наследии Гадаева проза. Это романы «Двое», «Ночной всадник», повести «Сноха», «Грузин», «Дикость», рассказы «Страшные картины», «Хазман», «Кровная месть» и другие.

М.-С. Гадаев был также автором прекрасных литературных переводов на чеченский язык стихов Шевченко и Некрасова. Кроме стихов М.-С. Гадаев перевел ряд произведений русских и советских писателей — А. Чехова, Л. Толстого, А. Фадеева.

М.-С. Гадаев был наделен множеством талантов от природы. Поэтому ему удалось сделать свой вклад и на научном поприще. Причем отнюдь не в гуманитарной сфере. Им были изданы такие, например, труды — «Основные законы диалектики неорганической химии» (1954); «Временные, качественные изменения материального мира» (1956); «Программа выявления звезд (спектр-плотность) (1956) и другие. Названия исследований говорят о широте интересов поэта и ученого, его способности неординарно мыслить. Его работы признаны в научном мире. Некоторые его рукописи хранятся в архиве Бюроканской астрофизической обсерватории.

У М.-С. Гадаева была мечта — чтобы в его родном селе Цен-Берд Ножай Юртовского района стояла стела, на которой были бы высечены строки из его стихотворения «Цен Берд» («Красная скала») — о прекрасной природе родного края и о верности родине.

 

Магомед Мамакаев

Магомед Мамакаев (1910–1973) — поэт, прозаик, публицист, литературный критик — один из тех, кто стоял у истоков современной чеченской литературы. Родился М. Мамакаев 16 декабря 1910 года, в чеченском селе Ачхой-Мартан в семье крестьянина.

Оставшись в десять лет круглой сиротой, воспитывлсяя в детском доме. Все пережитое в детстве: боль утраты, горести и радости лирически изложены в его поэме «Разговор с матерью»(1934 г.). В молодости М. Мамакаев был комсомольским активистом, учился в Москве в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Мировоззрение того периода отразилось в его первых литературных произведениях — «Утро над Аргуном», «Ласточка», «Пондар», лиро-эпическая поэма «Кровавые горы» (1928 г.).

На стыке 20-х и 30-х годов М. Мамакаев писал публицистику. На страницах журналов «Революция и горец», «На подъеме» он полемизировал с авторитетами того времени по вопросам освещения истории Чечни периода гражданской войны на Северном Кавказе. Общение с крупными советскими литераторами — М. Горьким, В. Маяковским, Э. Багрицким (который стал первым переводчиком стихов М. Мамакаева на русский язык), впоследствии с А. Фадеевым, Р. Серафимовичем, М. Шолоховым, А. Твардовским, Н. Тихоновым — оказало влияние на формирование взглядов М. Мамакаева. Он подчеркивал в свои статьях роль русской интеллигенции в становлении чеченской литературе и искусства, значение сближения культур русского и чеченского народов.

Работа М. Мамакаева в партийных, советских органах Чечено-Ингушетии, в редакциях газет «Грозненский рабочий», «Ленинский путь», была связана с просветительством. Вместе с другими чеченскими просветителями Эльдерхановым и М. Исаевой он организовал издание первого на чеченском языке общественнополитического и литературного художественного журнала.

В художественном наследии М. Мамакаева особое место занимает поэия. Он первым из чеченских поэтов обратился к жанру поэмы. Значительны заслуги Мамакаева и в развитии чеченской прозы. Его книги «Лед тронулся» (1958 г.) и «Дорогой Родины» (1960 г.) ввели в чеченскую литературу путевой, документальный и публицистический очерк. Эпические романы М. Мамакаева — классика современной чеченской литературы. «Мюрид революции» (1963 г.) посвящен теме гражданской войны в ней чеченцев во главе с А. Шериповым.

М. Мамакаев был в Чечне не только любимым писателем, но и признанным авторитетом. Он редактировал поэтические сборники, литературные альманахи, журналы, участвовал в составлении антологии чечено-ингушской поэзии. Много внимания писатель уделял воспитанию литературной молодежи. Вклад М. Мамакаева в становление современной чеченской литературы навсегда вписал его имя в историю культуры Нахистана.

Баллада о матери

Матери Тазу — вождя веденского крестьянского восстания 1903 года

Притих аул, пустой и дымный… И вот должна увидеть мать, Как будет сын ее любимый На эшафоте умирать. Сам генерал решил, каратель, Что сдастся сын ее мольбам И назовет своих собратьев, Своих друзей по именам. Но мать в минуты эти сыну Сумела так в глаза смотреть, Как будто измеряла силу, С какой он должен встретить смерть. — Что ж ты молчишь? — палач окликнул Ее, немую, как гранит, — Хоть соверши над ним молитву, Быть может, Бог его простит! Ты что, старуха, онемела?! Тебе бы плакать и кричать, А ты стоишь окаменело! Быть может, ты ему не мать?! Понять ли вешателям злобным, Чья правда — пушка и наган. Что мать свои святые слезы Не может подарить врагам! Пускай кровавыми руками Они вершат неправый суд… Заговорят однажды камни И силу взрыва обретут!

Старик и смерть

— Пусти меня, теперь навек ты мой, — Смерть к старику седому постучалась. Старик ответил: — Погоди, постой, Не раз ты на пути моем встречалась. Костлявая стучится в двери вновь. — Так знай же, раз ты ко мне явилась в гости, Я отдал родине и сердце и любовь, Тебе же я оставляю только кости.

И камни говорят

Иду в горах. Старинная дорога пустынна… Лишь уступы гор, Встающие таинственно и строго, Ведут со мной безмолвный разговор. Кто говорил, что эта сторона Была темна и бессловесна в прошлом? На каждом камне, вечностью поросшем, Начертаны былого письмена. Бессмертный почерк — шрамы и рубцы — Здесь было все записано на совесть. Столетья горя, гнева и борьбы, По шрамам гор читаю вашу повесть. Я вглядываюсь в ржавчину камней, — Писалась кровью каждая страница! Я крикну — горы отвечают мне… А может, это голос летописца? Бессмертный почерк шрамов и рубцов Горит, горит по склонам и отрогам, И говорят на склонах гор о многом Развалины жилищ моих отцов. Но не согнет вершины гор печаль Стоят, как войско в боевом порядке, И облака, как белые палатки, У гор моих ютятся на плечах. Кто не воспел величие вершин, Кому здесь вдохновенье не явилось? Здесь Лермонтова сердце чаще билось Здесь волю славил он, России сын. Здесь мой учитель пламенный Коста Свободу пел, внимая вьюги вою… И дорога мне здесь не высота, Горжусь сейчас не вечной сединою, — Поклон тебе за то, моя страна, Что дух свободы вел их к этим склонам, Они твои читали письмена И отзывались вдохновенным словом.

 

Мамакаев Арби

Один из известных чеченских поэтов А. Мамакаев родился в селе Нижний Наур Надтеречного района Чечено-Ингушской АССР в семье крестьянина. Он рано осиротел: отец и дядя (оба были партизанами) погибли в Гражданскую войну. Воспитывлсяя А. Мамакаев в Серновод-ском детдоме, затем учился на рабфаке. А в 30-е годы уже начал работать в газете «Ленинский путь» и на радио и поступил на учебу на курсы драматургов. Однако призванием его была поэзия. Первые стихотворения А. Мамакаева были напечатаны в 1934 году. Это были теплые лирические стихи. В ранних произведениях А. Мамакаева воспета природа родного края, современная жизнь народа, его историческое прошлое. В 1940 году вышел первый сборник поэта «Волны Терека». Это уже были стихи зрелого автора. Недаром в эти же годы А. Мамакаев обратился и к крупным жанрам — его поэма «Аслага и Селихат» считается одним из лучших достижений современной чеченской литературы.

В начале 40-х годов А. Мамакаев был ответственным секретарем Союза писателей ЧИ АССР. В это время на сцене Чечено-Ингушского драматического театра были поставлены его пьесы «Гнев» и «Разведка», опубликованы его крупные стихотворные и прозаические произведения: повесть «В родной аул», поэмы «В чеченских горах», «Шатой» и другие. К этому же периоду относятся его переводы на чеченский язык стихов М. Лермонтова, К. Хетагурова, Т. Шевченко, С. Маршака и других поэтов.

 

Зайнди Муталибов

Родился 15 сентября 1922 году в селении Хаттуни Веденского района Чечено-Ингушетии. Свое первое стихотворение он опубликовал в республиканской газете в четырнадцать лет.

Девятнадцатилетним юношей З. Муталибов добровольцем ушел на фронт. В годы Великой Отечественной войны он воевал в составе 255 отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского полка на Южном, Сталинградском, Юго-Западном фронтах. Начав службу рядовым бойцом, закончил войну начальником штаба кавалерийского дивизиона; заслужил 7 правительственных наград, в том числе орден Красной Звезды.

В военные годы З. Муталибовым было написано много стихов, очерков и рассказов о героизме советских солдат, а также любовной лирики. В послевоенные годы З. Муталибов преподавал в школах Киргизии. После возвращения в Чечено-Ингушетию он занимался журналистской работой, работал директором Чечено-Ингушского книжного издательства.

Литературное дарование З. Муталибова щедро раскрылось во второй половине 50-х годов. Из печати вышло несколько его стихотворных сборников и прозаических книг. Главная тема многих стихов З. Муталибова — военная. Поэт-фронтовик часто возвращался к теме антифашистской борьбы, рассказывал о героях, совершавших подвиги на войне и в тылу. Интересны и прозаические книги З. Муталибова. Сборник рассказов «Раненая анкета» — первая в чеченской литературе книга прозы, воссоздающая не только боевые подвиги, но и внутренний мир людей того времени.

После кончины З. Муталибова его именем была названа средняя школа в селе Хаттуни, где родился замечательный чеченский писатель.

Солдатский путь

Нет, не паду я в бою на колени. С честью пройду я солдатский свой путь. Если ж во мне ты почуешь измену — Счастья лиши и навеки забудь. В грозном бою закаляется братство Разноязычных твоих сыновей. Если ж не буду я храбро сражаться — Ты меня, Родина-мать, не жалей. Солнечный свет надо мной не померкнет, Будут нам петь соловьи о любви. Если ж не стану солдатом я верным — Ты меня сыном своим не зови. Будь, моя песня, свидетелем — другом, Что сквозь бои я отважно пройду. Если ж придется в сраженьях мне туго — Ты помоги мне осилить беду. Горы чеченские мной не забыты — Там я провел свои юные дни. Если ж погибну, то пусть как джигита Люди помянут меня в Хаттуни. Детство свое я оставил в ауле. Родину там я впервые познал. Если ж настигнет в бою меня пуля — Знайте, что я за Чечню воевал! Гул канонады в сердцах отдается, Путь наш к победе опасен и крут, Если же песня моя оборвется — Пусть ее в битву другие возьмут!

Ноябрь, 1942

Старой бурке

Дымится Волга. Пуля и осколок Летят в меня. Ни отдыха, ни сна. О бурка черная, твой век недолог, Ты в решето уже превращена. Степь продувает вьюга ледяная, Ни блиндажа, ни дота, ни огня. И бой затих, и тьма легла ночная, И с ног уставших валит сон меня. Скорей укрой меня одной полою, Ляг, бурка, подо мной другой полой, Чтоб я, в покой укрывшись с головою, Не расставался с горною тропой. И мне тепло, как не было ни разу, Среди снегов на волжском берегу, Как будто подо мной земля Кавказа, Которую в бою я берегу.

Декабрь, 1942

Терек

Прошли мы много верст с боями, За нами отчие края, Планета-родина за нами, Она у каждого своя. У ярославца — волжский берег, Иртыш — мечта сибиряков, А у меня, чеченца, — Терек Среди пологих берегов. О Терек! Терек! Верит свято Моя душа, моя мечта, Что есть в моей судьбе солдата Твоя судьба и красота. За нами — братские могилы, И край родной, и шар земной. И ты, мой Терек быстрокрылый, Везде со мной, всегда со мной.

Июнь, 1943

Письмо с фронта

Моей матери — Келимат

Отвыкли пальцы от карандаша, Пишу тебе, как школьник, неумело… Шуршит земля в обшивке блиндажа, Дрожит огонь коптилки от обстрела. Взрывают ночь. Осколки темноты, Как табуны, несутся от снаряда! Из памяти ко мне приходишь ты И смотришь долгим, терпеливым взглядом. Ты пишешь, нана, что пришла весна, Что яблони в саду белы и седы. Я помню все. Но грянула война, И я простился с этим до победы. О, горе тем, кто сеет кровь и прах! Мы отомстим врагам своим жестоко За то, что наши девушки в слезах И поседели матери до срока. Жужжат над нами пули, как шмели, Прожектора пугают пальцем белым. Как трудно оторваться от земли, Когда в атаку надо бросить тело. Убьют — живым останусь для тебя. Но коль предам того, чей локоть рядом, — Родного сына проклянешь, скорбя, Что молоко твое не стало ядом! Платком позора твоего лица Я не покрою. И судьбу приемля, Как мой отец когда-то, до конца Я буду биться за родную землю! Нам завтра в бой. На дальней стороне Ракеты, словно молнии, блеснули… Но вспомни, нана! Вспомни обо мне, И меткая свернет с дороги пуля.

 

Ошаев Халид Дудаевич

Классик чеченской литературы, родился 1 января 1898 года в слободе Воздвиженская. Начало его творческой деятельности совпало с бурными революционными событиями в крае и стране. О них — первое крупное произведение Ошаева — роман «Пламенные годы». Со страниц романа встает Чечня времен Гражданской войны: 20-е годы прошлого столетия, кровопролитные схватки под знаменами революции, начало социального переустройства в горных чеченских селах. Надежды и разочарования, связанные с красивыми революционными лозунгами.

Этот роман, как и все последующие произведения писателя — осмысление автором сложного времени, в которое ему довелось жить.

В начале 20-х годов Ошаев был председателем Чеченского ревкома, заведовал политпросветом Областного отдела народного образования. Затем был ректором педагогического института в городе Владикавказе. Позже Ошаев стал руководителем Северо-Кавказского краевого Горского научно-исследовательского института языка и истории в Пятигорске.

В литературном наследии Ошаева важное место занимают его сатирические пьесы. Такие, как «Побег бюрократа», «Борьба продолжается», «Клещ», «В одной руке два арбуза» и другие. Их тема — высмеивание новой бюрократии и мешающих современной жизни пережитков прошлого. С другой стороны, драматург Ошаев писал пьесы и на историческом материале. Пример тому — пьеса «Асланбек Шерипов» — о герое Гражданской войны, командире Чеченской Красной армии.

Особое место в творческом наследии Ошаева занимает его книга «Брест — орешек огненный». Это — результат многолетнего исследовательского труда. Писатель поставил задачу установить имена чеченцев-участников героической обороны Брестской крепости в первые дни Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Для этого он объехал десятки городов и поселков России, встречался и переписывался со многими очевидцами. В результате Ошаев установил фамилии около 300 чеченцев — защитников Брестской крепости. Книга Халида Ошаева «Брест — орешек огненный» вышла в свет в 1990 году. В книге впервые был опубликован поименный список всех выходцев из Нахистана, защитников крепости-героя.

Эта книга вместе с другими произведениями Ошаева о войне показала вклад чеченского народа в победу над фашизмом. В суровые годы войны чеченский народ вместе с другими народами СССР отстаивал свободу, честь и независимость нашего Отечества.

 

Саид-Бей Арсанов

Один из известных чеченских писателей 20-го столетия — оставил о себе память как человек, который в своем творчестве и в общественной деятельности плодотворно осваивал опыт других культур, в первую очередь — российской и европейской.

Молодость Арсанова пришлась на бурное революционное начало века. Он учился в С.-Петербургском политехническом институте, участвовал в студенческих демонстрациях, за что был арестован, сослан, бежал из ссылки, эмигрировал в Германию. Затем его бросило в гущу гражданской войны. Вернувшись в Россию, Арсанов воевал на Дальнем Востоке на стороне большевиков. Типичный путь прогрессивно мыслящего интеллигента того времени. Мировоззрение Арсанова с молодости формировали общественно-политические события в России и на Западе.

В начале 20-х годов Арсанов на различных руководящих постах в партийных и советских структурах в Чечне много внимания уделял вопросам просвещения. В это время он регулярно публиковал в газете «Советский юг» рассказы и очерки, посвященные становлению советской власти в Чечено-Ингушетии. Эти его первые литературные опыты были положительно оценены известным советским писателем А. Фадеевым. У двух литераторов сложились творческие и дружеские связи. «В 1924 году Фадеев приезжал в Грозный, чтобы помочь мне организовать областную газету», — писал в своих воспоминаниях Арсанов.

С 1926 по 1930 год Арсанов — уполномоченный представитель Чечни в Москве. Вскоре он уехал по путевке ЦК партии на ответственную работу на Колыму. Затем ему поручили возглавить Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт языка, истории и литературы. По инициативе Арсанова и при его участии были подготовлены сборники фольклора на русском, чеченском и ингушском языках. Один из них был издан в Москве в 1940 году.

Роман, над которым Арсанов работал все эти годы, был издан в 1956 году в Алма-Ате, столице Казахстана, где писатель находился в годы депортации. Автор дал ему новое название — «Когда познается дружба». Первое в чеченской литературе крупное эпическое произведение было высоко оценено критикой. По сложности проблематики и масштабам освещения народной жизни этот роман Арсанова и по сей день занимает в чеченской литературе одно из ведущих мест.

В восстановленной Чечено-Ингушетии Арсанову пришлось много заниматься организационно-административной работой. С 1957 года он возглавлял Союз писателей ЧИ АССР. При его участии проводились литературные семинары, издавались произведения поэтов. Как депутат Верховного Совета республики Арсанов занимался вопросами культуры, образования, науки и литературы. И только после ухода на пенсию он смог всецело отдаться литературному труду. Тогда была написана вторая часть романа «Когда познается дружба», очерки, рассказы, путевые заметки, публицистические статьи. Герои малой прозы Арсанова не только чеченцы; цикл рассказов о представителях народов Севера («Серебристая улыбка», «Ононди» и др.) был написан по впечатлениям о поездке писателя в места, где он жил и работал в молодости. Отличительной особенностью всей прозы Арсанова является то, что размышления писателя о человеке, его судьбе, его делах никогда не ограничивались национальной тематикой.

Х. Туркаев, Ю. Айдаев

Стихи чеченских поэтов