Алекс сказал Кайре о своем способе вести счет времени при помощи снов. Девушке пришлась по душе эта идея, и теперь они вели календарь: каждый раз делали соответствующую отметку в ее блокноте.
С момента их встречи минуло пятнадцать снов, а отношения между ними так и не наладились.
С одной стороны, Алекс был рад, что теперь не одинок, что рядом с ним есть другое человеческое существо. Они с Кайрой могли рассчитывать друг на друга, выручить при случае – и это, конечно, успокаивало и облегчало жизнь. Но вот хорошего, искреннего общения не получалось.
Кайра держалась замкнуто и отстраненно. По большей части отмалчивалась, отвечала сухо, односложно и только тогда, когда нельзя было промолчать.
Алекс тоже не рвался открывать ей душу, к тому же чувствовал, что все сильнее проваливается в депрессию. Он ничего не мог с этим поделать: жизнь казалась бессмысленной – как бессмысленны были нескончаемые перемещения по проекциям, и при каждом взгляде на Кайру Алекс вспоминал, что это она лишила их надежды на спасение. Да, ясно, что она сделала это не нарочно, и страдает сейчас не меньше – он понимал это, но чувство уныния не желало рассеиваться.
За эти пятнадцать снов им не встретилось ни одного Обитателя. Время шло, Кайра и Алекс блуждали по Пространственной Зоне. Ничего не происходило, перемещения превратились в рутину, и при мысли о том, что это может длиться вечно, Алексу становилось совсем плохо. Даже чувство тоски по близким стало притупляться: апатия разрасталась и поглощала все его существо.
Они побывали во множестве проекций. Если бы можно было забирать еду с собой, все было бы проще. Они могли бы собрать побольше провизии, найти более или менее приемлемый уголок и остаться там надолго, но из одной проекции в другую ничего нельзя было забрать – как невозможно было вынести что-то в реальный мир. Все, что у них оставалось, это одежда, в которой они вошли в Зону, проектор и вещи Кайры, которые она таскала в своем рюкзачке.
Проснувшись в пятнадцатый раз, Алекс почувствовал себя совершенно разбитым, как будто не спал ни минуты. Его мучили кошмары, которые он не помнил, проснувшись. Сон был прерывистый и неглубокий, и, будь его воля, Алекс так и остался бы лежать. Да к тому же вспомнилась вчерашняя жуткая ссора. Они с Кайрой орали друг на друга, и думать об этом было неприятно.
Как они сейчас встретятся, как посмотрят друг другу в глаза?
«А что, если она взяла и ушла? Бросила меня?» – метнулась в голове мысль, и Алекс подскочил на месте. Как ни крути, пусть их неприязнь была взаимной, но без Кайры, одному, стало бы совсем плохо.
На этот раз они ночевали на поляне, каждый в своей палатке, в проекции кемпинга в хвойном лесу. С вечера развели костер, поели печеной картошки с консервами, что оставили заказчики. Сидели возле костра под ясным ночным небом, на котором, как только стемнело, послушно загорелись крупные звезды, и ужинали. Только песен под гитару не хватало.
Алекс высунул голову из палатки и увидел Кайру, которая копалась в своем рюкзаке.
– Доброе утро, – хмуро сказал он, в глубине души обрадованный тем, что она не ушла.
– Завтракать будешь?
– Сначала умоюсь.
Оба старательно делали вид, что ничего особенного между ними не случилось; о том, что произошло вчера, не вспоминали.
Все началось с какой-то безобидной фразы. Кайра сказала, что им повезло: в этой проекции есть и еда – пусть небольшой запас, и вода, и возможность отдыха, поэтому им можно побыть здесь какое-то время.
– Да уж, повезло так повезло, – оборонил Алекс. – Вот это я называю отличной возможностью.
Хотел пошутить, но получилось натянуто, с горечью. И Кайра, которая, видимо, тоже была на пределе, не промолчала.
– Да скажи уже, какая я дура бестолковая, растяпа! Скажи, что из-за меня мы застряли тут! Я же чувствую, что ты постоянно только об этом и думаешь!
– Ничего я такого не думаю. – Наученный опытом в отношениях с Алиной, Алекс решил сгладить зарождающийся скандал.
– Я не слепая – вижу! Выговорись – легче станет!
Тут Алекса тоже прорвало.
– А если и так? Я что – не прав? Кто вас вообще просил открывать эту Зону? Жили бы себе и… – Он вскочил и забегал по поляне. – Сами толком не знали, как все это работает, а туда же! Денег захотелось, конечно!
– Денег… – Она задохнулась от возмущения. – Да что ты об этом знаешь?! Это наука! Это вся моя жизнь! – Кайра тоже поднялась на ноги. – Кто тебя заставлял туда лезть? За руку, что ли, тащили? Теана предупреждала, чего же ты ее не послушал?
– Когда тебе со всех сторон с детства трындят, что это безопасно…
– А ты своей головой думай! – перебила она. – Посмотрите-ка, обидели деточку! Губки он надул! Где уж там признаться самому себе, что дурака свалял – проще ведь обвинить кого-то другого, найти крайнего. Ведешь себя, как капризный мальчишка! Маменькин сынок! Повзрослей уже!
– Может, и мальчишка! – вне себя заорал Алекс, до крайности уязвленный ее словами. – Повзрослел бы, с удовольствием, только мне по твоей милости так всегда и будет двадцать два, пока не сдохну!
Они еще что-то кричали, обвиняли друг друга, пока не выдохлись. Потом каждый ушел в свою палатку. Ночью было очень тихо, и Алекс отчётливо слышал, как Кайра всхлипывает. Думал: «Ну и пусть, так ей и надо!», изо всех сил стараясь подавить жалость и чувство вины.
Утро тянулось и тянулось. Кайра и Алекс провели в лесу полдня, всячески избегая друг друга, лишь перекидываясь ничего не значащими фразами. А потом собрались и приготовились покинуть проекцию: еда кончилась, нужно было что-то поискать.
Но там, где они оказались, точно никакой еды не было. Кайра и Алекс попали в зоопарк. Видимо, это был какой-то южный город, непонятно только, в России или нет. Надписи на вольерах были на латинском языке, а больше никаких примет, позволяющих понять, какую точку мира имитирует проекция, не было.
– Обитатели, – сказала Кайра. – Сколько их тут!
Он кивнул, ничего не отвечая. Солнце палило нещадно, и Алекс мгновенно взмок. А животные в вольерах, казалось, чувствовали себя превосходно. Как и в большинстве проекций, если заказчик не гнался за полной реалистичностью, тут все было глянцево и прилизано.
Никакого намека на острый звериный запах, всюду клумбы с одинаково-идеальными цветами, изумрудная трава или золотистый песок в вольерах. Ни одной бумажки, ни единой сломанной лавочки. Шерсть у животных лоснилась, выглядели они сытыми и довольными.
Кайра и Алекс медленно шли мимо просторных вольеров, которые располагались по обе стороны от широкой дорожки. Вольеры были просторными. Одни животные нежились на солнышке, другие предпочитали забраться в тенек. Львы и тигры, медведи и барсы, верблюды и антилопы. Алекс с любопытством разглядывал животных, вспоминая, когда в последний раз бывал в зоопарке. По всему выходило, что лет пять, а то и семь назад, никак не меньше.
– Найдешь Портал – зови, – сказала Кайра.
Они часто так делали в больших проекциях. Алекс молча кивнул.
Кайра остановилась возле клетки с красавцем-оленем. Тот подошел к девушке, склонил крупную голову с ветвистыми рогами. Глаза у него были огромные и печальные. Кайра, протянув руку сквозь решетку, погладила оленя. Алекс отвернулся и пошел дальше.
Все эти звери в клетках… Они в таком же положении, как и Алекс с Кайрой. Заперты там, откуда нет выхода. Только на счастье хищников и травоядных, они об этом не догадываются.
Алекс дошел до конца длинной аллеи и увидел, что одна из клеток, кажется, пуста. Он подошел чуть ближе и понял, что ошибся. Животное, помещенное сюда, лежало в углу, в тени, под невысоким деревцем с длинными узкими листьями.
«Что это за зверь?» – недоуменно подумал Алекс, внимательнее приглядываясь к странному существу. Кажется, он не видел ни в одном учебнике биологии никого похожего.
По виду животное напоминало барсука, только, кажется, было более крупного размера. Бурая шерсть отливала серебром, на коротких задних лапах виднелись длинные когти, которые барсукам нужны, чтобы рыть норы. Передняя часть тела животного с того места, где стоял Алекс, была не видна.
Нет, все же это не барсук: у животного был чешуйчатый хвост. Подавляя отвращение, Алекс приблизился к клетке, взялся за прутья, не сводя взгляда со зверя.
Оказывается, хвост был не в чешуе, а в густой слизи.
– Какого хрена…
Словно почувствовав, что на него смотрят, зверь повернул к Алексу морду. Не сдержавшись, парень вскрикнул и отпрянул.
– Что у тебя случилось? – спросила Кайра, подходя к нему.
Вместо ответа Алекс вытянул руку в сторону клетки.
– Господи! Что это за чудовище?
Все-таки когда-то это был барсук: на изуродованной морде еще виднелись широкие темные полосы, которые тянулись от носа к ушам с белыми кончиками. Но на зверя словно бы плеснули кислотой, и морда оплавилась, покрылась, как и хвост, склизкой пенистой массой. С левой стороны морда животного была уже совершенно изъедена, на месте глаза – провал.
Существо захрипело и попыталось подползти к Алексу и Кайре, глядя на них единственным уцелевшим глазом. Они увидели, что у него только одна передняя лапа, а вместо второй – все та же пузырчатая масса. Лишенное возможности нормально передвигаться, несчастное создание дергалось, двигалось неловкими рывками, продолжая хрипеть.
Алекс почувствовал, что его сейчас вырвет и резко втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы. Кайра отвернулась от клетки и посмотрела на него.
– Пойдем отсюда, – резко проговорила она. – Мы ничем не сможем ему помочь. Я знаю, где Портал.
Несколько минут спустя они стояли посреди очередной «обучалки». На этот раз – в пустыне. Жаркий сухой воздух, бескрайнее желтое море песка, вдалеке – оазис, а прямо перед ними – мерцающий и неверный, как мираж, вход в очередной Портал, куда им предстояло отправиться.
И зоопарк, и клетка с жутким монстром остались позади, и при всем желании они с Кайрой не смогут туда вернуться. Но Алексу все равно казалось, что тварь где-то тут, рядом, косит сумасшедшим и яростным от жгучей боли глазом, и все также пытается подползти к ним.
– Кто сделал это с животным? Что это вообще такое было?
Кайра устало покачала головой.
– Я не знаю. Вряд ли это чья-то больная фантазия. Кто-то сделал это с… барсуком. Кажется, когда-то это был барсук.
Алекс качнул головой.
– Он мучился.
– Мы ничего не могли сделать, – снова сказала она. – Но нам надо быть осторожнее.
Происшествие не сблизило их, не помогло начать диалог, скорее наоборот. Кайра еще больше ушла в себя, постоянно обдумывая что-то. А Алекс… Алекс просто был зол и несчастен. И одинок, как никогда в жизни.