Разумеется, Кайра не послушалась Саймона, не сделала того, о чем он так страстно просил.
Она долго приходила в себя после случившегося, тяжело переживала самоубийство доктора Тайлера. Горевала о нем и раз за разом корила себя за нерасторопность и непредусмотрительность, за то, что не была достаточно убедительна, пытаясь остановить Саймона. Страницы дневника, как и после смерти Мари, сочились болью, страданием, гневом.
Но своих записей и результатов исследований Кайра не уничтожила. С головой уйдя в работу, она вместе с остальными продолжила поиски, пытаясь докопаться до истины. Ей необходимо было узнать, что случилось с Саймоном в Пространственной Зоне, можно ли было этого избежать.
В итоге Кайра, как и все другие члены команды, пришла к выводу, что у Саймона случилось помутнение рассудка. Доктор Тайлер вышел в Пространственную Зону и, видимо, встретился там с чем-то, к чему его психика оказалась не готова. Что-то напугало его до чертиков, вот ему и стала мерещиться всякая псевдонаучная мистическая чушь.
Проблема в том, писала Кайра дальше в своем дневнике, что Саймон Тайлер совершил большую ошибку. Он просто не был должным образом подготовлен к выходу в Пространственную Зону, стал жертвой собственной торопливости, опрометчивости.
То есть дело в нем самом и в трагических обстоятельствах, а никак не в «Территории без возврата», которая опасна для людей! Если же выходить не просто в случайно выбранную точку Пространственной Зоны, но в специально подготовленную проекцию, созданную в ней, то все будет иначе.
Дальше случилось так, как мечтал несчастный доктор Саймон: открытие обнародовали, были придуманы Порталы, выход в Пространственную Зону стал обыденной реальностью. Гении, подарившие человечеству эту возможность, сделались настоящими героями, подлинными звездами.
О Саймоне и рискованном эксперименте, стоившем ученому жизни, предпочитали не упоминать и вскоре забыли. Почти никому не было известно ни о пятом исследователе, ни о том, чем закончилась первая попытка выхода в Пространственную Зону.
Четверо ученых молчали о ней, в числе посвященных были лишь немногие. Алекс, например, как и большинство, слыхом не слыхивал о Саймоне Тайлере и его трагедии.
А если бы слышал – стал бы пользоваться Комнатами?
Алекс не мог ответить себе на сложный вопрос, как ни старался. А вскоре перестал размышлять на эту тему. Прочтя дневники Кайры от корки до корки, он спрятал их, засунул поглубже на дно рюкзака, чтобы больше к ним не возвращаться.
Он продолжал вести учет времени, проведенного им в Пространственной Зоне. Это было единственное, за что он мог зацепиться, единственное, что создавало некое подобие стабильности.
Пятьсот шестьдесят два сна. Если сны – это дни, то он находился в Зоне без Кайры уже больше года. А если сложить все время, проведенное здесь, то получится года три, не меньше. Чем обернулось это время там, в реальности? Сколько лет прошло с тех пор, как он потерялся в Пространственной Зоне?
А может, минуло лишь несколько часов? Ведь Саймон, который, по его словам, пробыл на «Территории без возврата» долгие годы, в пересчете на земное время отсутствовал меньше часа.
Какое-то время Алекс постоянно крутил в голове мучившую его мысль, но потом устал и бросил. Что толку думать на эту тему? Несколько часов, несколько месяцев или лет – все равно.
Алекс переходил из проекции в проекцию в поисках Кайры, но нигде не находил девушки. Шансы встретиться с нею были невелики, но они все же были, и Алекс не терял надежды. По крайней мере, пока число прожитых снов не перевалило за три сотни.
Однако и потом продолжал верить, хотя усилием воли и запретил себе заходить в каждую проекцию, трепеща и надеясь на чудо. Просто жил, просто шел.
За это время повидал немало, хотя смертельные опасности почему-то перестали встречаться. Или же, что вероятнее, Алекс научился правильно вести себя.
Входя в проекцию, теперь он не отходил далеко от Портала, осматривался. И если хоть что-то настораживало его, то сразу шагал обратно. Не рассуждая, не пытаясь убедить себя, что ничего тут нет страшного. Быть может, это не раз спасало ему жизнь.
В подходящих проекциях, где чувствовал себя комфортно, где были подходящие условия, Алекс задерживался подольше. В одном бревенчатом домике с печью и баней, одиноко стоявшем в лесу, он провел больше месяца.
Там были еда, вода, дрова для растопки и свет, а еще – богатейшая библиотека, что важно – на русском языке. Алекс проглатывал один том за другим, гулял, наслаждался покоем. Проекция была зимняя, и Алекс даже несколько раз катался на лыжах. Уйти пришлось, когда кончились припасы.
Раз двадцать или чаще ему встречались Обитатели. Безобидные, из обслуги. Алекс настолько истосковался по человеческому общению, что пытался общаться с ними. Задавал вопросы, касался, заглядывал в глаза.
Ничего путевого не получалось: несмотря на внешнее сходство с человеком, людьми Обитатели не были. Они произносили заученные фразы, предлагали еду, выпивку, услуги массажа, партию в покер. Одна красавица-Обитатель настойчиво и бесстыдно предлагала себя.
Каждый раз, выбираясь из подобной проекции, Алекс впадал в тоску, долго не мог успокоиться. Невыносимо тяжело было видеть эти пародии на людей, которые казались ему издевательством над человеческой природой. В итоге Алекс перестал заходить в проекцию, если видел там Обитателя: сразу делал шаг обратно в Портал.
За все время пребывания в Пространственной Зоне Алекс так и не понял принципа ее функционирования. А после одного кошмарного случая и понять уже не пробовал.
Как-то он очутился в симпатичном лесочке. Чуть дальше, за деревьями, виднелась залитая солнцем поляна. Но не это было первым, на что Алекс обратил внимание.
Запах – вот что вызвало смутное чувство узнавания. «Я уже был здесь», – подумал он. Пахло земляникой. Нагретые солнечными лучами ягоды источали густой и сладкий аромат, который отзывался в сердце тоской.
В следующее мгновение Алекс услышал голоса – мужской и женский, и заливистый смех – смеялась женщина.
Не просто женщина, понял он, потрясенный, ошарашенный. Смеялась Кайра! Это был ее голос, ее смех! Ее и… его собственный.
Алекс, осторожно ступая, прошел вперед, встал за одним из деревьев, и перед ним открылась огромная поляна, усыпанная ярко-алыми точками – ягодами земляники.
Прежде, чем он увидел себя самого и Кайру, в памяти всплыл тот счастливый день, который они провели здесь. Любили друга на зеленом покрывале из травы, собирали ягоды, разговаривали, целовались. Алекс тогда подумал, что навсегда запомнит этот день…
А теперь вот день напомнил о себе, внезапно вернувшись к нему.
«Мы не попадем сюда больше», – с сожалением сказала Кайра, но оказалась не права.
Алекс стоял, притаившись за деревом, и с изумлением, граничащим с ужасом, смотрел на молодых влюбленных. Не слышал их разговора, но ему и не нужно было. Он знал, о чем они беседуют.
Как странно, как дико было смотреть на себя самого! Как жаль ему было того парнишку, каким он был в тот момент. Не ведал еще, что уготовила ему Пространственная Зона.
А Кайра! Алекс не мог наглядеться на нее, такую нежную, прекрасную, восхитительную. Он так сильно тосковал по ней в тот миг, что еле сдержался, чтобы не выбежать на поляну, где они сидели, и не сжать ее в объятиях.
Что будет, если он сейчас сделает это – схватит Кайру, поднимет на руки, унесет в Портал?
Что тогда станет с Алексом – нет, не с Алексом, с ним самим?!
Голова шла кругом, он не мог сообразить, что делать. А может, правильнее будет выйти к ним и предупредить о грядущей опасности? Рассказать, что их ждет?
Но вдруг это окончательно все испортит, нарушит непонятное с точки зрения нормальной человеческой логики, но все же существующее равновесие Пространственной Зоны?
В какой-то момент Алекс неловко переступил с ноги на ногу, и ветка хрустнула, привлекая внимание его двойника на поляне. Алекс поспешно спрятался, сердце отчаянно колотилось.
Спустя несколько мгновений он решился выглянуть из-за дерева, вновь взглянул на Кайру и Алекса. Тот, другой, махнул рукой в сторону опушки, где прятался Алекс, и громко сказал:
– Вон там что-то мелькнуло. Мне показалось, прошел кто-то.
– Человек? – донес ветер ответ Кайры.
Дальше они говорили тихо и взволнованно, стали собираться. Минута – и двойник подхватил рюкзак, тот самый, что висел сейчас на плече Алекса. С трепетом и болью наблюдал Алекс, как они быстро идут к Порталу, как вновь ускользает, исчезает из его жизни Кайра.
Девушка скрылась из виду, но ему так остро захотелось еще раз взглянуть на нее, что он забыл об осторожности и вышел из-за дерева. Кайру так и не разглядел, зато его двойник обернулся, почувствовав что-то, и они на секунду встретились взглядами. Алекс знал, что тот, другой, сейчас видит перед собой: чужака, как сказала Кайра, непонятно кого.
Они исчезли, и Алекс чувствовал гулкую, грохочущую пустоту. Это он, он сам был сейчас для себя чужаком, потому что не знал уже, кто он, где он, куда ему суждено прийти, через что пройти и что увидеть.
Пошатываясь, пьяной неуверенной походкой, еле волоча подгибающиеся ноги, Алекс вышел на поляну, где только что сидели Кайра и его двойник… Какой еще двойник! Он и сидел – только в прошлом! Но если это было прошлое, то почему оно повторялось, проигрывалось заново? Как можно быть одновременно там и тут?
Колени подогнулись, и Алекс повалился на траву, застонал, сжал голову ладонями. Слезы, неумелые, выматывающие, рвущие глотку, лились из глаз, и Алекс хрипел, кричал, проклинал безмятежную небесную лазурь, которая бесстрастно взирала на беснующегося внизу маленького человечка.
Алекс долго старался забыть земляничную поляну – место, где он сначала был счастлив, а потом погрузился в пучину черной безысходности. Это не сразу, но удалось, и с той поры минули уже десятки снов и сотни проекций.
Он видел многое. Даже слишком многое, и потому уверил себя, что нет в Пространственной Зоне ничего, что могло бы по-настоящему потрясти его, выбить из седла. Но, как всегда, ошибся. Зона снова, в который уже раз, явила ему чудо.