Я остался один, и идти мне было некуда. Вернуться в купе не мог: от мысли, что придется сидеть там, рядом с Тамарой, бросало в дрожь. Но ведь до Улан-Удэ еще больше двух суток пути, не могу же я простоять все время в коридоре.
Пустое купе! Точно, вот что нужно делать – просто занять его, пока не появились законные владельцы, а там видно будет.
Но, как ни крути, придется зайти к себе за вещами. Я вздохнул: идти не хотелось. Только ведь и после не захочется, ни через полчаса, ни через час. Лучше уж отстреляться по-быстрому: раньше сядешь – раньше выйдешь.
Решительно отворив дверь, я зашел в купе. Тамара сидела возле стола. Раскрытая книжка домиком лежала на одеяле: страстный брюнет все так же склонялся над своей возлюбленной.
Перед Тамарой стояла пластиковая тарелочка, на которой высилась внушительная горка салата. Не могу точно сказать, сколько прошло с того момента, как мы (втроем, я ведь точно помню!) обедали. Наверное, уже несколько часов, но голода я не чувствовал.
Не говоря попутчице ни слова, я взял сумку и хотел было молча выйти, как Тамара окликнула меня:
– Ты куда с манатками-то, Федь? Тебе ж еще о-го-го сколько ехать!
Я в замешательстве смотрел на нее. На лице женщины не было ни малейшего следа растерянности или настороженности. Она обращалась ко мне как ни в чем не бывало, по обыкновению тут и там прилепляя к словам частицу «то». Как будто того ужасного разговора про Катю и не было между нами! Или Тамара о нем уже позабыла? Но тогда, может, эта женщина и вправду не в себе, и Катя все-таки где-то в поезде?
А может, Тамара притворяется, не хочет напоминать?
Окончательно запутавшись, не зная, что ответить, я стоял столбом, прижимая к себе сумку.
– Перекусить собрался, хочешь со мной? У тебя ж и нет ничего из еды-то!
– Нет, спасибо, я не голодный, просто…
– Чего в сумку-то вцепился? – перебила Тамара. – Оставь, чего ты? Не украду твои пожитки-то!
Итак, дело ясное: она не придуривается, не делает хорошую мину при плохой игре. Она либо в самом деле ничего не помнит, либо… Либо я окончательно и бесповоротно сбрендил, помнить ей нечего, потому что ничего не было.
Так или иначе, торчать здесь и таращиться на нее не имеет смысла.
– У меня друзья в другом вагоне, я к ним пойду, – скороговоркой отбарабанил я и сразу вышел, чтобы она не успела меня остановить.
Вновь, в который уже раз за день оказавшись в коридоре, я подумал, не отыскать ли мне «Принцессу» и ее сына. Но потом передумал. Хватит развлекать общественность несуразными выходками. Все, что мне нужно: нормально отдохнуть, выспаться, дождаться прибытия поезда в Улан-Удэ.
Я подошел к двери пустого купе и приготовился зайти туда, как вдруг услышал, что внутри кто-то есть. Рука сработала быстрее головы: я не успел остановиться, обдумать все, как уже тянул дверь в сторону, повернув ручку.
«Сейчас я увижу в купе себя и Катю!» – мелькнула дикая мысль.
Там были не мы – разумеется. Однако и пустым помещение тоже не было.
Все четыре полки оказались заняты. В купе ехала компания парней и девушек. Как на подбор, загорелые, в шортах и майках, все они сгрудились возле стола. На одной из верхних полок лежала гитара в чехле. Наверное, на Байкал собрались.
– …стой где стоишь! – громко сказала одна из девушек, очевидно, договаривая начатую фразу.
Поверх светлых кудряшек она надела яркий ободок с бабочкой. Девчонки в нашем классе обожали такие, вспомнил я. Лет десять назад эти разноцветные ободки были у каждой второй. Однажды я нечаянно отломил синюю бабочку у своей соседки по парте, и она плакала так горько, будто я сломал ей руку.
– Это она не вам! – засмеялась вторая, весело глядя на меня. Черноволосая, черноглазая, она была бы очень симпатичной, если бы не скошенный подбородок. Улыбаясь, она чересчур широко открывала рот, так что улыбка походила на гримасу.
– Извините, – сказал я. – Думал, что здесь свободно.
– У тебя что, билета нет? – спросил парень, что сидел рядом с черноволосой, обнимая ее за плечи.
Его подруга одновременно с ним сказала:
– «Свободно»! А мы думали, нас на весь вагон слышно!
Откуда же они здесь взялись? Может, я не в то купе зашел?
Да нет, купе то самое, я не мог ошибиться. И никого здесь не было и быть не могло, ведь поезд нигде не останавливался!
– Вы не знаете, когда следующая станция? Скоро мы остановимся?
– Надеюсь, что нет, – закатила глаза кудрявая. – И так торчим на каждом полустанке по полчаса. Пешком быстрее дойдешь.
– Так ведь давно уже едем без остановок, – брякнул я, не успев задуматься над словами.
Ребята недоуменно переглянулись.
– Странный ты какой-то, – сказал доселе молчавший парень.
– Но симпатичный, – кокетливо улыбнулась девушка с ободком, и они с подружкой захихикали.
Я решил, что пора мне уходить: компания явно не растворится в воздухе, поэтому придется поискать другое пустое купе. Но потом подумал, что раз уж пришел, можно спросить у них про интернет.
– Не одолжите планшет или телефон? Мне бы в Сеть на пару минут выйти.
Никто из четверых не ответил: они смотрели на меня, будто не вполне понимая, о чем я говорю.
– У меня мобильник сломан, – пояснил я на всякий случай.
Ребята продолжали молчать.
– Связи тут, что ли, нет?
Неужели они боятся, что я украду телефон и сбегу с ним?
Однако, как выяснилось, дело было в другом.
– Ты про интернет говоришь? – осторожно спросил один из парней.
– Да.
Я не мог взять в толк, что их так удивляет. Или они родом из такой глуши, где еще до сих пор не слышали про айфоны, смартфоны и планшеты?
– Но как с телефона можно выйти в Интернет?!
Он что, издевается? Нет вроде бы. Недоумение в голосе неподдельное.
Но если никто из них и вправду не слышал о возможности выхода в Сеть с мобильного устройства, то это может означать только одно…
То, чего не может быть. Не может! Они шутят надо мной. Разыгрывают.
– Ладно, нет так нет. – Я вернулся обратно в коридор и поспешил прочь. Думал, они будут останавливать меня, но в купе за моей спиной было тихо.
Я отдалился на несколько шагов, и мне внезапно пришло в голову вернуться назад и снова зайти в купе, где расположилась веселая компания. Появилась парадоксальная, ирреальная уверенность в том, что если я сейчас открою ту дверь, то купе снова окажется пустым. Кудрявая девушка в ободке, который вышел из моды больше десяти лет назад, ее черноволосая подружка и их приятели – все они исчезнут.
Пропадут из этого временного пласта, чтобы оказаться там, где им и полагается быть, где люди еще не знают о возможности зависать в интернете и обходятся без компьютера.
Мгновение, когда я осознал это, было жутким – одним из самых жутких в моей жизни. Я сразу же понял, что ни за что на свете не открою ту дверь, чтобы проверить свою догадку. Потому что если ребята действительно исчезли, то я сойду с ума. Нельзя столкнуться с подобным и сохранить ясность рассудка.
Что же творится? Почему поезд, самый обычный пассажирский поезд с зелеными вагонами, вдруг превратился в портал между мирами, между прошлым и будущим?
А сам я – где тогда нахожусь? Что, если во времени образовалась дыра и я по какой-то причине угодил в нее, провалился, застрял и барахтаюсь, безуспешно пытаясь выбраться?
Или дело не во времени, а в том, что все, кого я видел, – вовсе не живые люди, а призраки, воспоминания о тех, кто ехал в этих вагонах прежде?
Но ведь они едят, пьют, смеются. Они видят меня, говорят со мной и – я вспомнил Катю – не только говорят. Разве привидениям не полагается быть бестелесными и прозрачными? Катина кожа под моими руками была теплой, ее плоть пламенела под моими прикосновениями, губы отвечали на поцелуи – разве это похоже на призрачное явление потусторонней сущности?
Голова шла кругом. Я вышел в тамбур – здесь было прохладнее. Прислонился затылком и спиной к стене и стоял, пытаясь решить, что мне делать. Все эти мысли, что атаковали меня… Я верил и не верил. Какая-то часть меня, самая трезвомыслящая и здравая часть, упорно продолжала искать логическое объяснение происходящему.
Что, если я сплю? Ущипнув себя, я почувствовал боль и увидел покраснение. К тому же у меня зачесалась коленка – во сне ведь такое невозможно?
Вспомнился фильм «Астрал» про мальчика, который во сне мог покидать собственное тело и однажды заблудился в астральном мире. У меня, конечно, никогда не было подобных способностей, да и верить фильмам ужасов как-то несерьезно, но все-таки – вдруг тело мое преспокойно лежит, спит в купе, а несчастное сознание, душа шарахается по всему поезду?
Еще немного, и я могу спятить, на полном серьезе. Мне нужно прилечь, отдохнуть, поспать. Может, когда я проснусь, все снова станет нормальным?
Но ведь не в тамбуре же укладываться на ночлег. Придется снова поискать пустое купе. Я решил, что попытаю счастья в другом вагоне. Сразу врываться не буду, постою, послушаю, и если за дверью тихо, войду. Окажется, что там есть пассажир – попрошу прощения, скажу, что ошибся.
Приняв решение, я отворил дверь соседнего вагона.
Он оказался не плацкартным, как тот, что прицеплен с другой стороны. Передо мной был длинный коридор, закрытые двери купе, вытертая дорожка на полу, несвежего вида занавески – все, как в моем вагоне. Я даже подумал бы, что это и есть мой вагон, если бы не знал, что тот остался у меня за спиной.
Поправив сумку на плече, я двинулся вперед. Шагать старался тише и незаметнее, изо всех сил прислушиваясь.
«А если кто-то увидит, как я крадусь, и примет меня за вора?»
Тишина за дверями не была неживой. Играло радио, кто-то кашлял, смеялся, предлагал «слезть и покушать», мать уговаривала ребенка не баловаться и быть хорошим мальчиком…
Я прошел через весь вагон, но так и не сумел найти себе пристанища. В коридор вышел маленький согбенный старичок, похожий на Добби – эльфа-домовика из фильмов про Гарри Поттера. Он подозрительно зыркнул в мою сторону и потрусил к туалету.
Хватит тут отсвечивать. Нет здесь пустых купе. Передо мной встал выбор – продолжать поиски в других вагонах или вернуться в свой. Перспектива безрезультатно мотаться по поезду пугала даже больше очередной встречи с Тамарой.
Ну и шут с ней. Не съест же она меня? Приду, лягу, отвернусь к стене и попробую заснуть. Не буду обращать на нее внимания.
Старикан, похожий на Добби, вышел из туалета. Ладони его были влажными, и он тряс ими, стараясь подсушить.
– Вы из какого купе, юноша? – прокаркал он неожиданно пронзительным, резким голосом.
– Я вагоном ошибся.
Развернулся и пошел прочь. Не хватало еще, чтобы старик нажаловался проводнице.
Вернувшись в свой вагон, я увидел мужчину в форме железнодорожника. Он выходил из купе проводников и, закрывая дверь, смерил меня непроницаемым взглядом. В гости, наверное, заходил, к нашей проводнице.
– Скажите, пожалуйста, когда будет ближайшая станция?
– А вы из какого купе? – осведомился проводник.
Говорил он негромко, но голос был мощный. Не говорил, а гудел.
Отвечать вопросом на вопрос не слишком вежливо, но делать замечание проводнику как-то сразу расхотелось. Было в его внешности нечто, отбивающее всякую охоту лезть с нотациями. Высокая плечистая фигура, узкая щель вместо рта, квадратный подбородок. Светло-карие глаза смотрят холодно и сурово.
Проводник поглядел на сумку, что висела на плече, и мне вдруг захотелось, чтобы ее там не было. Слишком осуждающим и недовольным был его взгляд.
Странно, конечно, но я понял, что боюсь этого человека. Вот только почему? Ничего плохого не делаю. Разве есть закон, запрещающий покидать свое купе и ходить по вагонам – хоть бы и с сумкой наперевес? Не с автоматом Калашникова же я прогуливаюсь!
– А какое это имеет значение? – ответил я нарочито дерзко, чтобы придать себе смелости и показать этому типу, что мне нет до него дела.
– Я спросил, из какого вы купе? – вновь прогудел проводник. В монотонности, с какой он произнес эту фразу, было что-то зловещее. Сразу становилось ясно: он имеет право спрашивать, и лучше не выпендриваться, а ответить.
Что я и сделал, решив больше не испытывать судьбу. Проводник коротко кивнул, прикрыв глаза, и проговорил:
– Идите к себе.
– Но я не понимаю, что случится, если я…
– Идите к себе. Отдыхайте. Во всем должен быть порядок, это ясно? Пассажирам предписано находиться на местах согласно приобретенным билетам.
Наверное, я мог бы возразить или повторить свой вопрос про станцию, но не стал этого делать. Есть такая штука – инстинкт самосохранения. Так вот в ту самую минуту он включился и приказал мне заткнуться.
Проводник дернул подбородком и, задев меня плечом, прошел мимо, к выходу из вагона. Плечо было странно твердым, как будто тело под синей формой вылеплено из камня.
Мне показалось, что проводник задел меня нарочно, мы могли бы запросто разминуться. Но, возможно, я ошибался, здесь ведь действительно узко.
Постояв еще минутку, я двинулся к своему купе. Выбора нет – вновь встретиться с проводником и вызвать его недовольство мне не хотелось.
– Придется «занять место согласно приобретенному билету, – пробурчал я себе под нос.
Тамары внутри не было – хоть это радовало. Нет, она не пропала бесследно, как Костя и Камиль. Ее продовольственные запасы и книжка в мягкой обложке – все оставалось на месте. По всей видимости, женщина отправилась в туалет.
Я быстро разобрал постель, снова сунул сумку в отделение для багажа и улегся. Хотел уже отвернуться к стене, как планировал, но что-то в пейзаже за окном привлекло мое внимание. Не понимая еще, что конкретно это было, я не отрывал взгляда от окна.
Вроде бы все, как обычно: жиденький лесок, через который просвечивает поле, пролетающие вдалеке птицы, бесконечная линия электропередачи, провода – словно тонкие полоски в тетрадке в линеечку…
Когда я сообразил, что показалось мне необычным, то чуть не упал с полки. Если бы стоял, точно грохнулся бы на пол.
Солнце! Вот что меня потрясло! Нежно-золотистое, в легкой туманной дымке, оно освещало благодатными лучами все вокруг и одновременно насмехалось надо мной.
Оно больше не было закатным – а ведь еще совсем недавно готовилось уйти за горизонт, будто усталый малыш, который, нарезвившись, усаживается в манеж. Когда я в последний раз смотрел в окно, небо темнело, наливаясь густой синевой, вскоре должны были наступить сумерки, а вслед за ними и ночь.
Теперь же, не в состоянии поверить собственным глазам, я наблюдал, как светило восходит на небосклон, выплывая из небытия. На моих глазах рождался новый день. Вместо заката, вопреки всем законам природы, наступал восход.
Ночь так и не опустилась на землю.
Или же ночь наступила в свой черед, как положено, но что-то помешало мне заметить это? Выходит, я непонятно каким образом перешагнул часов десять – и оказался в новой точке бытия. Совсем не там, где рассчитывал очутиться.