В первое мгновение Магда не узнала стоящего перед ней высокого мужчину. Она непонимающе смотрела на него, пока его имя не всплыло в памяти.

– Юрий? Это вы? Вот так неожиданность.

– Здравствуйте, Магда. Извините, что без приглашения. Я звонил вчера вечером, вы взяли трубку, но так ничего и не ответили, а потом нас разъединили. Я снова звонил, и вчера, и сегодня, но каждый раз было занято. Наверное, проблемы на линии.

– Наверное, – эхом отозвалась она и, вспомнив-таки о приличиях, пригласила его войти.

Сначала Магда направилась в гостиную, но отголоски разговора с Максом, казалось, еще звучали там, витали в воздухе, и она повела гостя на кухню.

– Хотите кофе? Или, может, чаю?

Юрий отказался, попросив лишь воды. Он устроился на угловом диване, наблюдая за передвижениями Магды, ни слова не говоря о цели своего визита.

А Магда наливала для него воду в высокий стакан и думала о том, что кухня, как и вся остальная квартира, тоже была как будто вымороженной, стылой и покинутой. Целую вечность назад она готовила тут ужин для них с Максом и тешила себя надеждами, что можно вернуть былое тепло в их отношения.

Теперь все в очередной раз изменилось к худшему. В последние несколько месяцев этот принцип стал определяющим в ее жизни. Только успеешь подумать, что живешь хуже некуда, как – бац! Оказывается, что это были цветочки, а ягодки впереди.

Вопрос – чего ждать дальше.

Должно быть, тушеное мясо с овощами так и стоит в духовке, подумалось ей. Магда открыла дверцу – так и есть. Салат Максим убрал в холодильник. Не раздумывая, она сняла с полки салатник и вывернула содержимое в мусорное ведро. Вслед за салатом туда же отправилось мясо из духовки. Сковороду и салатник Магда поставила в раковину и принялась методично отмывать.

«У меня человек в гостях! Звонил, теперь вот пришел – значит, что-то важное. А я посуду надраиваю», – подумала Магда. Отстраненно как-то подумала, словно не о ней самой речь, и продолжила свое занятие, не чувствуя никакой неловкости перед сидевшим рядом мужчиной. Будто и не сомневаясь, что он примет происходящее как должное.

А он, судя по всему, так все и воспринимал. Невозмутимо следил за ее манипуляциями и не выказывал никакого удивления, словно каждый раз, бывая в гостях, видел, как хозяева отправляют еду в помойку и наводят чистоту, невзирая на присутствие посторонних людей.

– Что-то случилось? Вас обидели? – спросил Юрий, когда посуда, наконец, заблестела.

– С чего вы взяли?

– Одна моя… знакомая тоже всегда пыталась успокоиться, занимаясь домашними делами.

– Вы о Лере? – уточнила Магда. – А вообще вы правы. Случилось кое-что. Меня муж бросил. У них с моей мачехой, оказывается, скоро ребенок будет.

Она отшвырнула кухонное полотенце и с размаху шарахнула свежевымытый салатник об пол. Он разлетелся на осколки, один из которых завертелся волчком у ног Юрия.

Магда стояла возле груды битого стекла, глядя на усеянный хрустальной крошкой пол, и внезапно ощутила, как напряжение понемногу исчезает.

И не то чтобы раскоканный салатник был символом прошлого, которое нельзя вернуть, как невозможно склеить осколки, дабы получить новую вещь, – остается только подмести их да выбросить. Нет, это было бы слишком банально.

Просто, видимо, нужно было совершить что-то, требовалось действие – пускай необдуманное, спонтанное, нерациональное, зато отрезвляющее, решительное, чтобы некий механизм внутри Магды, остановившийся, как сломанные часы, снова оказался запущен.

– Полегчало? – все с тем же непроницаемым видом проговорил Юрий и вдруг улыбнулся, но тут же спохватился: – Простите, я не имел в виду… Это вовсе не смешно. Мне жаль, что у вас с мужем так вышло.

– Бросьте. – Магда махнула рукой и улыбнулась в ответ. – Все пройдет, пройдет и это.

Сказала – и поняла, что действительно так думает. Неизвестно почему, но в присутствии Юрия ей было легко.

– Лера тоже вечно вазами швырялась. И я теперь, кажется, понимаю, почему вы обе иногда ведете себя одинаково.

– В каком смысле? – спросила Магда, переступая через осколки и садясь на стул возле Юрия.

– Я, собственно, потому и пришел. Хотел поговорить с вами.

– С тобой, – поправила Магда. – Глупо, мне кажется, выкать друг другу после того, что я тут отчебучила.

Они рассмеялись уже одновременно и почувствовали, что это сблизило их. Все знают, что смех и слезы сближают, как выпитое на брудершафт.

– Так вот, мне нужно поговорить с тобой.

Юрий взял стакан, повертел его в руках и снова поставил на стол.

– Когда я увидел тебя в парке, мне поначалу показалось, что мы знакомы. Знаешь, бывает иногда такое: встречаешь человека и понимаешь, что раньше уже видел его.

Магда кивнула.

– Но почти сразу я понял, что дело не в этом. А в том, что ты напомнила мне Леру.

Она недоверчиво улыбнулась. Это что – дешевый подкат? Но Юрий вроде не из тех, кто станет выкидывать такие номера.

– Внешне вы совершенно разные, никакого сходства, кроме разве что цвета волос, – продолжал Юрий, не замечая ее реакции. – Но какая-то… повадка, что ли. Жесты, манеры, то, как вы обе приподнимаете брови или проглатываете последние слоги от волнения, даже некоторые обороты речи… В общем, это сложно объяснить, но сходство было поразительное.

Магда слушала внимательно, все еще не понимая, к чему он клонит.

– А потом ты сказала, что тебя зовут Магдой. Имя тоже казалось знакомым, но сначала я не сообразил…

Он умолк, и она поторопила:

– Не сообразил – чего?

– Только когда мы с тобой уже расстались, я вспомнил. Мать Леры звали Магданой. Лера не очень-то любила вспоминать о своем прошлом, о детстве, но однажды рассказала, что мать погибла, когда она была совсем маленькой. Ее вырастила тетка, Нана.

– А отец? – деревянным голосом спросила Магда, стараясь заглушить в себе понимание того, о чем собирался поведать ей Юрий.

Потому что это была неправда. Не могло быть правдой!

– Отца она никогда не знала. Он не растил ее, но в последнее время Лера хотела найти его. Мы почти не говорили об этом, только однажды она обмолвилась, что у него есть семья. Есть взрослая дочь по имени Магдана.

Магда смотрела на него, чувствуя, как пламенеют щеки.

– Имя довольно редкое, и я подумал, что вряд ли это совпадение.

– Я тоже не думаю, что это случайность, – проговорила она.

– Но мне подумалось, что лучше проверить.

– Каким образом?

– Я пошел к Нане – тете Леры. Хорошая женщина, ко мне всегда по-доброму относилась. Попросил ключи от Лериной квартиры. Нана и сама раньше предлагала: там остались кое-какие мои вещи – куртка, гитара, книги, еще что-то. Я так и не забрал их после ссоры. Но мне было тяжело, я отказался. – Он отпил немного из стакана. – Короче, я пошел туда и нашел… Думаю, тебе лучше взглянуть самой.

– Взглянуть на что? – с некоторым вызовом спросила Магда.

– Прости, я даже не представляю, каково это – узнать, что у тебя есть… была сводная сестра. Если ты решишь оставить как есть, сделать вид, что ничего не было, я пойму.

Магда встала, отошла к окну, скрестила на груди руки.

Юрий тоже поднялся, постоял в нерешительности.

– Я пойду, наверное. Прости, что побеспокоил.

– Где она жила?

Он назвал улицу в районе, который казанцы называют Первыми Горками. Магда кивнула и прошла мимо него в прихожую.

– Решила поехать?

– Кто бы на моем месте не поехал? – вопросом на вопрос ответила она, застегивая молнию на сапоге.

Но в действительности ей не просто хотелось больше узнать о девушке, которая была ее сестрой. Сам факт их родства требовал осмысления – принять и поверить в него пока не получалось. Магда шла за Юрием, потому что оставаться здесь, в опустевшей квартире, было невыносимо. Ей требовалось хотя бы ненадолго отвлечься, переключиться, забыться другими мыслями.

Уже сидя в машине она вспомнила, что обещала отцу перезвонить, рассказать, как пройдет разговор с Максимом. Вспомнила – и подумала, что пока не станет этого делать. Во-первых, не было желания вновь муссировать, поднимать больной вопрос. А во-вторых, в ближайшее время у них, скорее всего, появятся и другие темы для беседы.

Лера жила в обычной блочной пятиэтажке. Такие дома и дворы похожи друг на друга: серые здания, узенькие тротуары и дорожки, заставленные автомобилями, убогого вида горки и качели для детей.

Дом Леры стоял напротив двухэтажного строения из белого кирпича, на боковой стене которого была выложена красными кирпичиками большая бабочка. Вид бабочки показался Магде знакомым.

– Это детсад, – пояснил Юрий, проследив за ее взглядом. – Идем?

Магда кивнула, и они вошли в темный, похожий на узкий лаз подъезд, как две капли воды напоминающий Ларисин.

– Какой этаж? – спросила Магда.

– Третий, – ответил он, и в ее мозгу что-то тоненько, предостерегающе пискнуло.

Юрий открыл дверь, обитую дешевым дерматином коричневого цвета, и они вошли в маленькую прихожую. Обстановка в квартире была самая простая – по всей видимости, хозяйка не очень-то утруждала себя наведением уюта. Никаких милых сердцу мелочей, ламп, картин или вышитых салфеток – только голые стены, оклеенные обоями невыразительной расцветки, и типовая безликая мебель.

Магде показалось, что и обстановка, и расположение комнат ей тоже знакомы. Впрочем, причина, наверное, все та же – общее сходство подобных квартир. Из-за малого метража жильцы стараются как можно рациональнее разместить мебель, и получается у всех примерно одинаково.

Они с Юрием разулись и прошли в единственную комнату. За окном, прикрытым прозрачной тюлевой занавеской, росло дерево. Рядом с ним торчал фонарь.

– Я нашел ее в шкафу, – сказал Юрий, передавая Магде картонную коробку из-под обуви.

– Что внутри? – спросила Магда. Сердце вдруг подпрыгнуло и забилось часто-часто, как это бывает при приближении опасности.

«Я не хочу открывать ее! – молнией сверкнула мысль. – Там может быть что-то плохое, страшное, что-то…»

Она не успела додумать – руки сами откинули крышку. Внутри оказались фотографии. Много фотографий.

Девушка перебирала их одну за другой, и удивление ее росло. Лера фотографировала Магду и ее отца в разное время, с разных ракурсов: на улице, в кафе, в торговом центре. Вот Магда с Максом садятся в машину, а вот они с отцом и Оксаной идут по улице, в центре города. Иногда Магда и отец были сняты по отдельности – возле дома или отцовского офиса. Снимки были сделаны примерно в одно время – поздней весной или в начале лета.

Видимо, примерно тогда Лера узнала, что они сестры. Но зачем было следить, фотографировать? Почему она просто не позвонила, не предложила встретиться и познакомиться?

– Ты знаешь, зачем она выслеживала нас и снимала?

– Говорю же, я понятия не имел об этих фотографиях.

По секундной заминке Магда почувствовала, что он чего-то недоговаривает. Видимо, все же есть какие-то предположения, но делиться ими Юрий пока не желает.

– Что ж, теперь это не важно, – проговорила она. – Одно можно сказать с уверенностью: мы с твоей Лерой сестры.

«Нужно сказать отцу!» – подумала Магда и спохватилась:

– А фотографии Леры здесь есть? Мне хочется взглянуть на нее. Какой она была? Как выглядела?

– В этой коробке нет. Есть в альбоме, – ответил он. – Погоди минутку.

Юрий выдвинул один из ящиков письменного стола и вынул толстый синий альбом.

– В основном фото в электронном виде, как и у всех сейчас. Тут больше детских снимков, после посмотришь, – говорил он, перелистывая страницы. – Но кое-какие из последних фотографий она распечатала.

Юрий нахмурился, по лицу пробежала тень. Видимо, наткнулся на совместные снимки, поняла Магда и подумала, что ей близки его чувства.

– Ага, вот она. Взгляни. Я фотографировал Леру в марте. За четыре месяца до ее смерти.

Он протянул ей альбом, открытый на нужной странице. Магда взглянула на снятую крупным планом темноволосую девушку, и сердце ее пропустило удар.

Густая челка. Большие, чуть вытянутые к вискам карие глаза. Тонкие брови. Крохотный шрам на подбородке. Правда, на снимке девушка выглядела счастливой и радостной: никогда прежде Магда не видела такой сияющей улыбки на этом, обычно искаженном злобой лице.

– Боже мой, – прошептала Магда. – Это она!

– Что с тобой? В чем дело? – спрашивал Юрий, но она не слышала.

Все встало на свои места.

Скудно обставленная квартирка на третьем этаже. Фонарный столб и дерево за окном. Детский сад…

– Посреди двора есть маленькая клумба, летом там растут цветы, – не замечая, что говорит вслух, произнесла Магда.

Она вправду бывала здесь! Бывала в одном из своих видений – стучалась в коричневую дверь, пыталась вырваться, билась и кричала, а Лера – вернувшаяся с того света старшая сестра – говорила, что не выпустит ее отсюда, из мертвого мира.

Юрий тряс Магду за плечи, что-то говорил громким встревоженным голосом.

– Добро пожаловать в ад… Это было написано на коврике у двери.

– Какой ад? Какой коврик?

Магда рванулась прочь от Юрия, сбросила его руки, отпрянула к стене и выкрикнула срывающимся от отчаяния голосом:

– Что ей от меня нужно? Ты знаешь? Скажи мне! Почему моя сестра хочет убить меня, утащить за собой?

Не помня себя, не владея больше своими чувствами, она закружила по комнате, сшибая стулья, натыкаясь на столики и кресла. Юрий, растерянный, потрясенный, подбежал к ней, поймал, как раненую птицу, прижал к себе.

Она успела еще ощутить это прикосновение и, сквозь бушевавшее в ней безумие, подумать, как хорошо и спокойно в его руках, но в ту же секунду свет померк, окружающий мир сузился до белого пятна далеко впереди.

Стены сдвинулись, образуя длинный черный коридор, и Магда помчалась по нему – как делала это десятки раз в своих ночных кошмарах. Увлекаемая безликой, но властной силой, она летела навстречу чему-то жуткому и гибельному.

Тому, что давно поджидало ее.