I
Милорад, Марица.
Милорад лежит на кушетке, положив ноги на стул Нервно курит.
Марица (входит). Господин Милорад!
Милорад (выскакивает и громко кричит). Что?… Ведь я велел, чтобы меня никто не беспокоил!
Марица. Я хотела…
Милорад (хватает подушки и начинает бросать в нее). Вон! Вон!..
Марица убегает налево.
II
Милорад, Славка, Марица.
Милорад снова ложится, как прежде, и продолжает курить.
Славка входит из комнаты слева, а за ней, прячась за ее спину, Марица.
Милорад (вскакивает и хватает подушку). Я же говорил?…
Славка (приближается к нему). Прошу тебя, успокойся! (В то время, как Славка подходит к нему, Марица, воспользовавшись моментом, бежит к наружной двери.) Что с тобой сегодня?…
Милорад. Что?… Удивляюсь, как я еще кусаться не начал. Но и это будет…
Славка. Но почему?
Милорад. Что ты спрашиваешь? Своими глазами не видала, что ли, моего позора с этой лекцией?
Славка. Как же ты так растерялся?… Конечно, неприятно было, когда публика начала смеяться. Была бы возможность, я бы убежала.
Милорад. Да как же не растеряться? Вот прочитай, что написала эта философская ворона! Послушай только. (Достает из кармана рукопись и читает.) «В контемплятивном интуиционно-виталистическом изложении флуктуальных логоцентрических и биоцентрических проблем мы столкнулись с деризорными профанациями климактерических культур». Ну-ка, повтори все это! Кровь бросилась мне в голову, когда я дошел до этих слов, меня затрясло, и я запутался, заблудился, как в непроходимых джунглях, где ревут дикие звери. Еще немного – и я бы заревел, как тигр!.. И ты еще спрашиваешь!..
Славка. Ну, а зачем же ты согласился читать эту лекцию?
Милорад. Зачем?… Отец застал меня в самый тяжелый момент. Любой ценой мне нужно было достать десять тысяч динаров.
Славка. Тебя, наверное, преследовал какой-нибудь кредитор?
Милорад. Нет, на сей раз красивая женщина.
Славка. И только из-за этого?
Милорад. Конечно! Кредитор никогда не опасен так, как хорошенькая женщина, – он пришлет тебе предупреждение, за тем опротестует твой вексель, и тебя вызовут в суд, а потом суд пришлет исполнительный лист, а женщина – это сразу же опротестованный вексель и немедленный исполнительный лист.
III
Марица, те же.
Марица (в дверях, боясь войти и только высовывая голову). Сударь, какая-то дама желает…
Милорад (кричит). Какая дама?
Марица. С ребенком.
Милорад. Это она. (Собирает подушки и другие предметы.) Она мне за все заплатит!
Славка. Кто?
Милорад. Наверняка из детского приюта. Вчера она сказала мне, что придет с детьми благодарить.
Славка. Но ты не должен быть так груб.
Милорад. Нет! Стукну один раз по голове. Этот приют погубил меня. (Марице.) Пусть входит.
Славка (из двери своей комнаты). Будь сдержан, я тебя прошу!
IV
Клара, Пепик, те же.
Марица отходит от двери и пропускает Клару, которая ведет за руку четырехлетнего ребенка. Милорад хочет бросить в нее подушку.
Клара (удивленная таким приемом, пятится). Пардон!
Милорад видит, что это не представительница детского приюта, а красивая и приятная дама, и медленно опускает руку с подушкой.
Извините, я разыскиваю господина Милорада Цвийовича.
Милорад. Это я.
Клара. Нет, что вы, сударь, я говорю о своем муже.
Милорад. Да, это я.
Клара. Ах нет, сударь, я хорошо знаю своего мужа.
Милорад. И все-таки, сударыня, это я.
Клара. Быть может, я не точно выражаюсь на вашем языке?
Милорад. Совсем нет, госпожа Клара, вы достаточно хорошо говорите. Меня это просто удивляет, Пепик, наверное, не знает нашего языка?
Клара. Вы знаете его имя?
Милорад. Как же не знать имени своего ребенка. Иди, малыш, подойди ко мне, не бойся! Удивительно, совершенно на меня не похож.
Клара. Но, сударь… с кем имею честь?…
Милорад. Я уже представился вам, сударыня.
Клара. Не спутала ли я адрес? Но вы знаете мое имя и имя моего ребенка. Уж не два ли Цвийовича живут здесь?
Милорад. Д-р Милорад Цвийович только я – и у вас другого мужа, кроме меня, нет.
Клара. Хорошо, но как же…
Милорад. Не верите? Как же вам доказать?
Клара. Ваша мать здесь?
Милорад. Да. (Звонит.) Она объяснит вам.
V
Марица, те же.
Марица. Что угодно!
Милорад. Позовите маму, скажите – приехали госпожа Клара и Пепик.
Марица. Слушаюсь. (Выходит.)
VI
Те же, без Марицы.
Клара. Как! Ваша мать меня ждет?
Милорад. Вы ведь мне писали?
Клара. Да, но я писала своему мужу… Такая перемена совершенно невозможна. Вы совсем не похожи на моего мужа.
Милорад. У меня и нет необходимости быть похожим на вашего мужа, но даю вам честное слово, что я точь-в-точь похож; на доктора Милорада Цвийовича.
Клара. Я не знаю, может быть…
Милорад. Вот и мама, она вам подтвердит.
VII
Мара, те же.
Клара (идет навстречу Маре и целует ей руку). Мама, мама, как я счастлива!
Мара (смущена). Я… это… в самом деле, Клара?
Клара (берет ребенка). Пепик, херцхен, кюсс ди ханд дер гроссмама! Дас ист дайне гроссмама.
Мара (смущена еще больше). А, это Пепик?… Что же теперь? Милорад, сынок, что нам делать?
Милорад. Как что? Обними внучонка!
Мара. Да, верно… ребенок тут не виноват. (Целует ребенка; Кларе.) Значит, вы приехали? Когда пришел поезд?
Клара. Полчаса назад.
Мара. Один? Разве муж не встретил вас?
Клара. Нет! Я не точно указала время прибытия. (Обнимает Мару.) Мама… вы кажетесь такой доброй! Милорад говорил мне, что вы самая добрая мать на свете.
Мара (обнимает и ласкает Милорада). Матери все такие. Сын мой немного избалован.
Клара. Нет, не этот…
Мара. А кто?
Клара. Мне говорил мой муж!
Мара. Да его-то матери я и не знаю.
Клара (в недоумении). Но как же? Умоляю вас, сударыня, мой муж Милорад… Мой Милорад другой… не этот…
Мара. Хорошо был бы другой, но ведь не другой.
Милорад. Это я, другого Милорада нет.
Клара. Как же так, д-р Милорад Цвийович?…
Милорад. Я.
Клара. Объясните мне, может быть, я ошибаюсь?
Мара. Да как же объяснить-то?… Ох, дитятко, я и сама, как во сне, не знаю…
Клара (показывает на Милорада). Этот господин сказал, что он мой муж. Как же это так?
Мара (Милораду). Ты сказал? Отец рассердится. (Кларе.) Он и правда ваш муж, но прошу вас нигде об этом не говорите, никто не должен этого знать.
Клара. Ах, боже мой… это ужасно. Вы надо мной смеетесь. Боже мой! Боже мой! (Плачет.)
Мара (подходит к ней и утешает). Не плачьте, милая, это так не останется, мы все сделаем, чтобы расторгнуть ваш брак!
Клара (поднимает голову). Расторгнуть брак? А почему?
Мара. Но ведь вы не можете оставаться его женой.
Клара. Почему?…
Мара. «Почему? Почему?» Я и сама не могу сказать, почему?… Милорад, дорогой, объясни ты ей…
Милорад. Пусть отец объясняет. (Кларе.) Гросс-папа вам все объяснит. Мама, госпожа Клара с дороги устала, да и Пепик, наверное, голоден.
Мара. Ой, ой, правда! Пожалуйте сюда, подождем моего мужа. Пожалуйте!
Милорад. Милости просим, сударыня, вы в своем доме. (Показывает ей на дверь слева.) Мама, как тебе нравится?!
Мара машет рукой, чтобы он молчал, и выходит вслед за Кларой.
(Медленно идет вслед за ними, про себя.) Кто бы мог подумать, что у меня такая красивая жена!..
VIII
Милорад, Живота, Благое.
Живота (еще не вошел, но слышно, как он ругается с Благое. После небольшой паузы, входит). Надул ты меня по крайней мере на восемьдесят слушателей!
Благое. При чем тут я? Как я тебя надул? Почему я?
Живота. Конечно, ты!.. Я тебе дал деньги, чтобы ты купил сто билетов и роздал их надежным людям, которые стали бы аплодировать. Где ж были твои аплодисменты? Какой-нибудь десяток человек аплодировал. Ты меня по крайней мере на восемьдесят билетов надул.
Благое. Были же, братец, и аплодисменты, однако…
Живота. Что однако? Несколько человек похлопали в ладоши, и то больше для приличия, а когда Милорад смутился и запутался, все твои сто билетов принялись хохотать, словно им бесплатно дали билеты для того, чтобы они смеялись.
Благое. Нет, нет, сударь, смеялись те, которые сами себе купили билеты. Ты им не мог запретит, они смеялись за свои собственные денежки.
Живота. А почему смеялись?
Благое. Потому что…
Живота. Потому что ничего не понимают: философия без иностранных слов не философия.
Благое (говорит по слагал). Ан-ти-ци-па-тив-на-я ди-на-ми-ка. Это я запомнил. Но хоть убей, не знаю, что это значит. А ты знаешь?
Живота. Не знаю!
Благое. Ну, откуда же это знать? Никто не знает.
Живота. Если бы все знали, так не было бы и философии. Что такое философия? Философия – это, когда ты не понимаешь то, что я говорю, а я не понимаю то, что ты говоришь. Вот то, что ты сделал, и есть философия. Я дал тебе денег на сто билетов, а ты купил только двадцать.
Благое. Ну вот опять ты.
IX
Мара, Пели к, те же.
Мара (входит с Пепиком). Живота…
Живота (увидев Пепика, смотрит на нее удивленно и внезапно немеет). Mapa… He он ли это?…
Mapa. Да!
Живота. Пепик?
Мара. Да.
Живота. Пепик?! Боже мой, може мой! (Потрясенный, начинает плакать и трет глаза.)
Мара. Ну, чего ты теперь плачешь?
Живота. Ах ты, господи, мой внучек!
Благое. Да откуда это ты взял, с чего это он твой внучек!
Живота (вздрагивает и меняется в лице). И верно… С какой стати он мой внук. Сдал я, видно… плачу из-за чужого ребенка!
Благое. А я смотрю, что…
Живота. «Что, что?» Если хочешь знать, формально-то он внук мне.
Мара. Хороший ребенок, все молчит, не шалит.
Живота. Не шалит, конечно, в Швейцарии родился, там не то, что у нас здесь: ревут от рождения и до самой смерти… А ты сказала ему, каких он бед натворил?
Мара. Кому?
Живота. Пепику.
Мара. Господи, Живота, да он же ребенок!
Живота. Да, ребенок, но знать должен. Сказать ему нужно, пусть знает… Послушай-ка, Пепик, сыночек, слушай, что я тебе скажу… (Увлекается и говорит самым серьезным тоном, как будто его действительно кто-нибудь слушает.) Все запомни, а не так, чтобы в одно ухо влетело, в другое вылетело! Ну, ладно, ты родился, это твое личное дело, в это никто не имеет права вмешиваться. Но и ты не имеешь права вмешиваться в личные дела других. А ты, братец, едва на свет белый появился, так врезался в мои планы и расчеты, так их запутал, что только с божьей помощью я могу все это распутать. Вот и пример тебе приведу, чтобы не быть голословным. Посмотри, к примеру, ну, какой у тебя животишко – в него не войдет и полкилограмма черешни, а ты, не моргнув, проглотил у меня четыреста семьдесят километров трансбалканской железной дороги, четыре виадука, семь тоннелей! А ты знаешь, что это значит! Слышал ты что-нибудь про трансбалканскую железную дорогу? Нет, конечно. Знаешь ли хоть, что это? Трансбалканская железная дорога, трансатлантические сообщения, Трансильвания (к Благое)… что там еще есть? Благое. Трансвааль.
Живота. Да, Трансвааль!.. Вот что ты наделал.
Благое (Пепику). Ферштейст ду?
Живота (к Благое). Ферштеет или не ферштеет, мне все равно, только пусть слушает, что я ему говорю. (Пепику.) Вот, сынок, я понимаю, ты подрастешь; ну, скажем, не окончишь школу, станешь, скажем, негодяем и начнешь подделывать векселя, чеки, расписки и тому подобное. Это, понятно, когда подрастешь, но ты, сынок, взял, да и родился как фальсификат!.. А красиво ли это, скажи-ка ты мне, ну, красиво ли это? Ты вообще не ребенок, ты фальсификат! Но ведь, если с таких пор начинаешь фальсифицировать, чем же ты кончишь? Вот я и спрашиваю, любезный мой, зачем же ты как раз мое имя выбрал, чтобы подписать его под своим векселем?! Эх, Пепик, не могу я тебя пожалеть, прости, но я не могу пожалеть тебя! Наследство? Подождать придется!
Мара. Господи, Живота, ты говоришь так, будто ребенок может тебя понять.
Живота. Я ему все скажу, да и мне от этого все как-то полегче станет.
Мара. Ты это его отцу скажи.
Живота. Слушай… а этот Пепик один приехал?
Мара. И она здесь.
Живота. Клара?
Мара. Да.
Живота. Ну, и что она говорит?
Мара. Ничего не говорит, взволнована, не может никак успокоиться и только плачет. Она там, с ней Славка и Милорад, утешают ее.
Живота. Ты скажи Милораду, пусть не очень-то утешает, слышишь? Он ей не муж!
Мара. Э, да он знает девушек.
Живота. Знает, конечно, знает, но пусть не забывает… А Велимир здесь?
Мара. Нет. Я послала сказать ему. Знаешь, она хочет поцеловать тебе руку.
Живота. Зачем она будет мне руку целовать?
Мара. Как хочешь. Но ты все-таки не можешь отказать ей. Позвать ее?
Живота. Ох, я уж и не знаю! Благое, что ты скажешь?
Благое. Да оно… руку дать можно, только так, холодно, а то ты, как увидел Пепика, сразу расплакался.
Живота. Заплакал я с горя… Ты иди, Мара, я приду сейчас, у меня тут кое-какие дела с Благое.
Мара. Ладно. (Пепику). Пойдем, Пе… ох, накажи меня господь, не могу никак и имя-то выговорить. Пойдем, сынок! (Уходят с Пепиком.)
X
Живота, Благое.
Живота. Эх, Благое, не знаю, за что и приняться. Надо решить, что делать. Ну, говори, ты ведь сидел в профессорском кресле, так дай мне какой-нибудь профессорский совет!
Благое. Но, Живота, подумай как следует и увидишь, что иначе нельзя. Мы уличим ее в измене и – бракоразводное дело!
Живота. А без измены нельзя начать бракоразводный процесс?
Благое. Можно! Можно, если ты признаешь, почему…
Живота. Опять ты за свое. Хоть разок обойдись без этого и скажи что-нибудь другое, если знаешь.
Благое. Что другое? Например, скажем, несходство характеров…
Живота. А, Милорад и характер…
Благое. Вот и я то же самое говорю. Самое лучшее измена.
Живота. А как ты думаешь устроить это дело?
Благое. Так, как тебе говорил… Они встретятся с Велимиром. Они муж и жена, молодые люди, не видались больше года, бросятся друг другу в объятия. Ну, тут двух свидетелей – и кончено дело.
Живота. Хорошо, а где же свидетели? Ведь ты говорил, что нашел свидетелей?
Благое (смотрит на часы). Я сказал им, чтобы были точно в одиннадцать. Подожди, увидим! (Звонит).
XI
Марица, Сойка, Сима, те же.
Марица (входит). Слушаю!
Благое. Господин и дама не приходили?
Марица. Только что пришли и господин и дама.
Благое. Это они. Пусть входят!
Марица вводит Сойку, ее мужа Симу и выходит.
XII
Те же, без Марицы.
Благое (представляет их Животе). Вот, это госпожа Сойка, а это ее муж.
Живота. Очень приятно!
Сойка. Нас пригласил к вам господин Благое.
Живота. Да, он мне вас рекомендовал. Говорят, вы опытны в этих делах.
Сойка. Как же, к вашим услугам. Ведь я и господин Сима много лет занимаемся этой работой.
Живота. Какой господин Сима?
Сойка. Мой муж.
Живота. А почему же вы называете его господин Сима?
Сойка. Да ведь, как вам сказать?… Он и муж мне и не муж. Живем мы действительно вместе под одной крышей, но пять лет уже как развелись.
Живота. Зачем же вы развелись?
Сойка. Да в интересах профессии. Если мы даем свидетельские показания, как муж; и жена, пользы меньше. Считается, что мы сговорились, а так мы представляем собой разных свидетелей. Он – Сима Ячменич, а я – Сойка Пурич. Поэтому я ему говорю всегда «господин Сима», а он мне «госпожа Сойка»!
Живота. Давать свидетельские показания – это ваше ремесло?
Сойка. Да, но только по бракоразводным делам.
Живота. И много таких дел?
Сойка. Да, жаловаться не приходится. Нынче мода на политику, футбол и разводы. Этим современное общество только и занимается. Обвенчаются, поживут месяц-другой, насытятся – и давай развод. А как же развестись без свидетелей?
Живота. И хорошие заработки?
Сойка. Слава богу, зарабатываем. Все зависит от свойства дела. Есть у нас специальная такса за» слышали то-то и то-то», другая за «видели то-то и то-то» и третья за» застали…»
Живота. То-то и то-то.
Сойка. Нет, не то-то и то-то, а так-то и так-то.
Живота. Так-то и так-то?
Сойка. Да, конечно!
Живота. Это, наверное, самое дорогое?
Сойка. Нет, всего дороже ложная клятва.
Живота. Вы и ее даете?
Сойка. Когда нужно.
Живота. Но ведь это грешно!
Сойка. Грешно в других делах, а не в бракоразводных. Здесь, когда даешь ложную клятву, грешишь перед одной стороной, а для другой делаешь благодеяние: вот обоим и помогаешь освободиться друг от друга.
Живота. Эй, Благое, вот это работа!..
Сойка. Иной раз отыщется какой-нибудь финансист, вложит денег, и тогда мы делаем чудеса!
Живота. Какие?
Сойка. Ну, например, фабрикуются сплетни и интриги. Какому-нибудь мужу, скажем, надо отделаться от жены, а причин для этого нет. Придет он к нам и просит, чтобы мы сплели для него интригу за пятьсот или за тысячу динаров.
Живота. Я думал, что сплетни и интриги фабрикуются бесплатно.
Сойка. Фабрикуются, как же, конечно, фабрикуются, но эти сплетни передаются шепотком, а для развода надо говорить громко. Ну, а это уже оплачивается.
Живота. Видно, вы хорошо знаете свое ремесло. Как же вы думаете устроить мое дело?
Сойка. Как пожелаете. Мы в вашем распоряжении.
Живота. Благое, объясни ей твой план.
Благое. Вот в чем тут дело: предположим, что жена сына господина Животы изменяет своему мужу.
Сойка. Один только вопрос. Как она, немного того…
Благое. Как ж ее знает? Женщина!
Сойка. Да, насчет того, чтобы пошалить немного, так это женщинам от бога дано. А она где-нибудь бывает, есть ли у нее подруги или так кто-нибудь?
Благое. Она здесь недавно и никуда еще не выходила, но в любую минуту может прийти один парень, и как только он появится, она бросится к нему в объятия.
Сойка. Вы уверены?
Благое. Непременно обнимутся. В этот момент их видят двое свидетелей – и все кончено!
Сойка. Пожалуй… это немного сомнительно, но мы можем свидетельствовать, даже если и не видели.
Живота. Нет, я хочу, чтобы вы их видели.
Сойка. Э, хотеть хотите, но ничего из этого не выйдет – как же они при нас будут целоваться?
Живота. А как же иначе? Конечно, поцелуются!..
Благое. Я думаю, самое лучшее, если вы спрячетесь в той комнате и, когда они обнимутся, неожиданно войдете.
Сойка (раздумывает). Можно, можно!.. Только как же мы узнаем, когда надо выходить?
Живота. Вы будете подсматривать в замочную скважину.
Сойка. Нет, лучше кто-нибудь даст нам сигнал.
Живота. Благое это сделает.
Благое. Какой сигнал?
Сойка. Самое легкое – уронить что-нибудь. (Смотрит вокруг себя.) Вот, вы можете уронить этот поднос. (Берет со стола поднос и роняет.) Хорошо будет слышно.
Живота. Как ты думаешь, Благое?
Благое. Это хорошо.
Живота. А господин Сима?
Сима. Простите, но когда мы у чужих людей, говорит только моя жена.
Сойка. Приходится запрещать ему. Очень болтлив и портит работу. Даже когда мы идем давать показания, я должна писать ему, о чем надо говорить, и, пока он не выучит, я не веду его в суд!
Живота. Хорошо, пусть будет так, только надо поторопиться, парень может прийти в любую минуту.
Благое. Идите в эту комнату, пожалуйста!.. (Уводит их в комнату направо, оставляет там и сразу возвращается.)
XIII
Живота, Благое.
Живота. Ну и болтливая баба!..
Благое. Как же не болтать, ведь это ее ремесло.
Живота. Что же она хочет взять за это дело?
Благое. По прейскуранту. У нее определенный прейскурант.
Живота. Как только покончим с этим, я пойду к адвокату, чтобы он написал мне жалобу.
Благое. А Милорад подпишет?
Живота. По прейскуранту, и у него есть определенный прейскурант. За одну публичную лекцию десять тысяч динаров; за подпись под жалобой в бракоразводном деле… увидим сколько.
XIV
Мара, госпожа Драга, те же.
Мара (показывается в дверях). Шел бы ты, Живота, или ей сюда прийти?
Живота. Сейчас, сейчас, иду!
Мара скрывается.
(Собрался уходить, но останавливается.) Я не знаю, как держать себя с ней.
Благое. Как можно холоднее.
Живота (идет, но оборачивается). А ты смотри там с подносом! (Выходит.)
Благое подходит и ставит поднос так, чтобы он был под рукой.
Драга (входит). Добрый день.
Благое. О, сватья, добрый день!
Драга. Хорошо, что я нашла вас. Я хотела наедине спросить вас кое о чем.
Благое. О чем?
Драга. Что случилось с этим молодым доктором, уж больно здорово он запутался на лекции.
Благое. Я не могу сказать, что запутался, но…
Драга. Чего там «но»? Публика умирала со смеху.
Благое. Ах, публика! Для того и публика, чтобы смеяться или плакать. А у меня близкие отношения с профессорами, с учеными – и все признают, что его лекция была высоконаучной, все поражаются.
Драга. Я не хочу обижать науку, но какая же тут наука, братец! Как растерялся, да как запутался, да уперся, да начал слова произносить шиворот-навыворот.
Благое. В этом виноваты мы, а не он.
Драга. Почему же мы, братец?
Благое. Мы виноваты, особенно ты! Зачем ты сказала ему, что присутствует дочь министра путей сообщения? Ты, конечно, скажешь: лекция публичная, и на ней могут присутствовать дочери всех министров. Это так, но госпожа министерша и ее дочь сели прямо в переднем ряду – и всё смотрели на него. Парень говорил хорошо, пока взгляды их не встретились, а там вдруг почувствовал что-то, что-то… не знаю, как это называется, ну, одним словом, что-то почувствовал.
Драга. Это ведь так только говорится.
Благое. Так вот, почувствовал что-то. Сердце у него забилось и в глазах потемнело.
Драга. Понравилась она ему?
Благое. Еще как! Так зазевался, когда увидел ее, что просто совершенно запутался. В глазах потемнело, буквы заплясали, как девушки в праздник… «Ц» стало похоже на «ф», «ф» на «ц», «у» на «р», а «ш» на «а»… В таком положении и ректор университета может запутаться, а тем более он.
Драга. Может быть, может быть, но тут что-то другое, гораздо хуже.
Благое. Что?
Драга. Я только прошу вас быть искренним, чтобы нам не осрамиться.
Благое. В отношении искренности можете на меня положиться… Что же?
Драга. Люди шепчутся, а вы знаете, что такое, когда о чем-нибудь шепчутся?
Благое. О чем шепчутся?
Драга. Будто молодой доктор Цвийович женат.
Благое. Вон оно что! Ну, уж это выдумка!
Драга. Я вам говорю, шепчутся.
Благое. Если это правда, так открыто говорили бы, зачем же шептаться? Любовь в тайне не останется, а не то что женитьба.
Драга. Откуда же этот слух?
Благое. Интрига, что ж еще!.. Услыхали, что дочь министра старше средних лет, и чтобы помешать…
Драга. Эй, Благое, если это правда, то меня не только выгонят от министра, но и свободы лишат.
Благое. Оставьте вы это, да разве мы пойдем искать невесту для женатого человека?
Драга. А чья это может быть интрига?
Благое. Разных сплетников! Парень красив, хорошо воспитан, большой ученый, имеет докторский диплом в рамке, с блестящим будущим, сын миллионера. Где для него лучшая партия? Вы знаете, как Животу атакуют свахи. Он от них отбивается, а они все напирают. На днях какая-то госпожа Вида… вы ее знаете?
Драга. Не знаю.
Благое. И я не знаю. Так эта госпожа Вида пришла сватать одну очень богатую наследницу: у нее дом, два дома, три дома, виноградник, два виноградника, три виноградника! А денег, денег, ужас, лежат в ипотечном банке. Она прижала Животу к стенке, а он ей сказал: «Сударыня, партия, которую вы предлагаете моему сыну, признаюсь, великолепна, но у него есть известные ангажементы».
Драга. Какие ангажементы?
Благое. А то, что он вам поручил. Так и сказал ей: «Или дочь министра путей сообщения, или никто! Ни министр финансов, ни даже министр внутренних дел не нужны».
Драга. Конечно, у других километров-то нет.
Благое. Так он и сказал госпоже Виде: «Мой сын имеет известные ангажементы…» А она отсюда и сделала вывод, что эти ангажементы не могут быть не чем иным, как то, что сын его женат. И пошла нашептывать.
Драга. Честное слово, что все эти слухи неправда?!
Благое. Я могу, если хотите, поклясться на евангелии.
XV Велимир, те же.
Велимир (входит с улицы). Добрый день! Правда, что приехала Клара?
Благое. Правда.
Велимир. И ребенок?
Благое. Да!
Велимир (идет к двери налево). Где она?
Благое. Она просила меня позвать ее сюда, когда ты придешь. (Пошел, но смущенно останавливается; Драге.) Вы уходите?
Драга. Как же я уйду, если я не повидалась с господином Животой?
Благое. А зачем вам с ним говорить? Я обо всем ему расскажу.
Драга. Может быть, но совсем другое дело, когда лично поговоришь.
Благое. Я не говорю, что то же самое, но…
Велимир (нетерпеливо). Я прошу вас, господин Благое…
Благое (вздрагивает). А, да… (Выходит.)
XVI
Клара, Благое, те же.
Драга. Вы очень нетерпеливы, сударь.
Велимир. Разумеется, нетерпелив, а он тут разболтался… (В этот момент он видит в «Зверях Благое и Клару.) Клара!
Клара. Милорад!.. (Бросаются друг другу навстречу и обнимаются.)
Благое подбегает, берет с письменного стола поднос и бросает его на пол.
XVII
Сойка, Сима, те же.
Сойка (сразу выскакивает из комнаты, вслед за ней ее муж). Ай! Ай! Ай! Ай!
Сима. Но! Но! Но! Но!
Сойка. Так публично целовать чужую жену!
Сима. Скандал!
Велимир (отшатывается при их появлении). Кто вы такие?
Сойка. Я думаю, что у нас будет случай отрекомендоваться вам.
Велимир. Господин Благое?…
Благое. Я их не знаю!
Велимир. Кто вы?
Сойка. В данном случае мы свидетели того, что вы целуете чужую жену, и притом публично. (Госпоже Драге.) И вы видели, сударыня?
Драга. Как же не видеть?
Сойка (к Благое). И вы, сударь?
Благое. Э, да, видел, не могу сказать, что не видел.
Сойка. Четырех свидетелей достаточно, даже больше, чем нужно.
Велимир (взволнованно). Сударыня, вы чересчур нахальны!
Сойка. Ах, так? Господин Сима, запишите и это!
Велимир (сильно разнервничавшись.) Запишите, но запишите и то, что вы безобразно ведете себя в чужом доме! Господин Благое, разрешите мне вышвырнуть их вон!
Сойка. Ого!
Сима. Ого!
Благое (смущенно). Я здесь не хозяин.
Велимир (идет к двери и кричит). Господин Живота, господин Живота!.
XVIII
Живота, Славка, Мара, Милорад, Пепик, те же.
Входят Живота, Славка, Мара, Милорад Пепик.
Все. Что здесь, ради бога, Что случилось?
Живота. Кто кричит?…
Сойка. Этот господин хочет вышвырнуть нас из вашего дома!
Велимир (увидев Пепика, наклоняется к нему и обнимает). Пепик!
Клара подходит к Славке и что-то ей объясняет.
Живота. Как вышвырнуть вас, за что вас вышвырнуть?
Сойка. Мы пришли сюда поговорить относительно продажи дома на улице Пуанкаре. Вы сказали нам, чтобы мы подождали вас в этой комнате, потому что вы были заняты. Мы ждем вас и вдруг, заглянув в замочную скважину, чтобы увидеть, не пришли ли вы, без всякого желания с нашей стороны, становимся свидетелями скандальной сцены. (Показывает на Клару.) Это ведь ваша сноха, не так ли?
Живота (смущенно). Да, так сказать, да!
Драга (стоящая в это время в глубине комнаты так что Живота ее не видит, вздрагивает). Как? (Приближается.)
Сойка. Э… и застаем вашу сноху в объятиях этого господина…
Живота. Ах, это ужасно, это прелюбодеяние! Так обесчестить мой дом, мое имя! Позор! Моя сноха целуется с чужим человеком! Я прошу вас, будьте моими свидетелями!
Сойка. О, с удовольствием!
Велимир (с недоумением, Маре и другим). Но что же это такое?
Драга (подходит к Животе). И я присутствовала при этой сцене. Меня тоже можете считать свидетельницей.
Живота (увидев ее, в смущении отшатывается). Вы… что вам здесь нужно?
Драга. Пришла удостовериться! Какой скандал! Значит, ваш сын действительно женат?
Живота (смущен). Нет, он не женат!
Драга. И вы, господин Благое, минуту назад клялись мне на евангелии!
Благое. Откуда я знаю…
Драга. Что же это значит, господин Живота?
Живота. Да ничего не значит, вот увидите, что ничего не значит.
Драга. Срам!.. Вы насмехаетесь? Хорошо! Эта шутка надо мной и министром вам даром не пройдет!
Живота. Ну, подождите же, пожалуйста, спокойнее! Благое, объясни ей!
Велимир. Я все объясню вам, сударыня!
Живота. А ты молчи! Обесчестил мой дом, разрушил счастливый брак, теперь объяснять будешь!
Мара. Подожди, Живота!
Живота. Молчи ты!
Драга. И сын ваш, обманутый супруг, равнодушно смотрит на этот скандал!
Милорад (смеется и пожимает плечами). А что же тут для меня интересного?
Живота. Это меня интересует! (Сойке.) Сударыня, а рассчитываю на вас как на свидетелей. (Драге.) А вы в конце концов удостоверитесь, что мой сын не женат.
Сойка. Как же так, не женат?
Живота. Да женат же! Не путайте вы меня: для вас он женат, для этой дамы холостой.
Драга. Как? Вы видели! Это мне нравится.
Клара (в отчаянии, Славке). Умоляю вас, что все это значит?
Славка. Увидим, успокойтесь!
Драга. Что же сказать господину министру?
Велимир. Я прошу вас объяснить мне, что здесь произошло?
Сойка. И я…
Живота (растерянный, сбился и не знает, как выйти из неловкого положения). Ну, подождите же! Налетели со всех сторон! Я вас всех прошу, всех… Потише! Все объясню. Вот в чем тут дело. (К Благое.) А ты чего на меня смотришь, не можешь, что ли, рта открыть и сказать что-нибудь?
Благое. Да откуда я-то знаю?
Живота. Не знаешь! Если не знаешь, чего тогда суешься объяснять? Я все объясню, а ты молчи и не вмешивайся! Что я хотел сказать?… (Сойке.) Вы пришли относительно дома на улице Пуанкаре. Очень хороший дом; есть вестибюль, три комнаты с паркетным полом, каменные печи, комната для прислуги, кухня, прачечная и все остальное.
Велимир. Оставьте вы это, мы спрашиваем вас о другом.
Живота. Что ты меня спрашиваешь? Ты меня затянул в это болото, да еще и спрашиваешь!
Драга. Я о другом вас спросила…
Живота. Вам я отвечу. Когда пойдете к господину министру, поприветствуйте его от моего имени и скажите, что я чрезвычайно ценю его и почитаю.
Драга. Кто же вас об этом спрашивает? Вы мне скажите, что я ему отвечу?
Живота. Скажите ему… скажите ему… Благое, что ему сказать?
XIX
Госпожа Протич, госпожа Спасоевич, два мальчика и две девочки, учительница, те же.
Входят четверо детей – два мальчика и две девочки, одна из которых несет букет.
Живота (хватается за голову). А! Детский приют номер девять!.. Только этого мне не хватало!..
Дамы. Мы пришли с нашими детьми, чтобы от имени Совета управления и от имени детей-сирот выразить благодарность господину доктору Цвийовичу за прочитанную в пользу приюта лекцию.
Живота. Благодарю, благодарю.
Милорад (берет подушку, но Славка удерживает его руку). Не мешай мне. Я их ударю.
Славка. Ах, ради бога!
Учительница (выдвигает вперед девочку с букетом) Иди, скажи!..
Девочка (принимает набожную позу и начинает декламировать). Ваше высокопреосвященство!!
Живота. Преосвященство? Должно быть, это к тебе, Благое!
Милорад (Славке). Пусти меня, я ударю!
Учительница. Ах, простите, ребенок смутился и начал декламировать приветствие архимандриту, который освящал наш приют. (Девочке.) То, душечка, другое!
Девочка с букетом.
Учительница. Эти стихи сочинила госпожа Протич.
Протич. Да, я.
Милорад. Очень хорошие стихи.
Учительница (подталкивает девочку к Милораду). Передай букет этому господину.
Драга. А не лучше ли этой даме? (Показывает на Клару.) Господин доктор женат.
Дамы. Как женат?
Драга. Да, женат, не так ли, господин Живота?
Живота. Ну чего вы меня сбиваете с толку, не стоит об этом говорить.
Драга. Говорят же, женат! (Сойке.) Так ведь, сударыня?
Сойка. Конечно, женат.
Спасоевич. Что же это такое, а мы продали больше ста билетов, рассчитывая, что лектор – холостяк.
Протич. Господин Цвийович, почему же вы нам ничего не сказали?
Живота. Чего вы суетесь, что общего у вашего приюта с этими делами?
Милорад (Славке). Пусти меня, я их ударю!
Славка удерживает его.
Дамы (Животе). Мы не суемся, но лучше, если будет ясно…
Живота. Ну, вы, приютники, замолчите же наконец! Оставьте меня в покое!
Дамы. Сударь, мы дамы!
Живота. Раз вы дамы, так и молчите! (Хватается за волосы.) Господи боже, это настоящий сумасшедший дом! Что вы на меня смотрите… Вяжите меня… Вяжите меня!.. Все помутилось в голове, все кружится, все кружится!
XX
Райсер, те же.
Райсер (его вводит Марица). Добрый день!
Живота. Добро пожаловать!..
Райсер (подходит к Благое). Я пришел, сударь, чтобы сообщить вам…
Живота (Райсеру). А вы, сударь, до каких пор будете шататься по Белграду? Что же вы в конце концов не едете в Афины?…
Райсер (обижен). Битте…
Мара. Живота!..
Живота. Пепик, несчастный Пепик, видишь теперь собственными глазами, что ты натворил в моем доме?
Занавес