К Версальскому дворцу Анжелика и маркиз де Помпон подъехали в сумерках. Кучер не остановил лошадей у главных ворот, а правил дальше, огибая серо-голубую громаду дворца, пока не поехал шагом вдоль решетки, огораживающей прекрасный версальский сад.
Несколько фигур возникло впереди из полумрака. Карета остановилась. Де Помпон предложил Анжелике руку и провел ее через едва заметную калитку. Огромные, тщательно ухоженные клумбы с ранними цветами, а кое-где всего лишь с молодой травой простирались, теряясь в сгущающихся сумерках. В воздухе, навевая прохладу и успокоение одновременно, висел неумолчный шелест высоких фонтанов.
— Прошу вас надеть маску, — прошептал де Помпон, останавливаясь и внимательно осматриваясь.
Они шли по длинной, наполненной людьми аллее, шли сквозь смех и обрывки разговоров, пока де Помпон не свернул в одно из ответвлений и заглянул в незаметную, укрывшуюся среди живой изгороди беседку.
— Прошу вас обождать здесь, мадам. Только — ради Бога! — ни при каких обстоятельствах не снимайте маску, — и он неслышно удалился.
У входа в беседку, скрестив на груди руки, застыла одна из фигур, встретивших карету у калитки. Анжелика не обращала внимания на своего стража, все оно было приковано к публике, проходившей по аллее мимо беседки. Многих она узнавала, несмотря на маски и маскарадные костюмы. Прошла незнакомая квадратная дама, приоткрывавшая в улыбке испорченные кривые зубы; даже из-под маски просматривались следы оспы на ее одутловатом лице. Следом за ней проковылял на высоких каблуках, колыхая большим животом, невысокий Филипп Орлеанский. И Анжелика поняла, что квадратная дама — жена принца Филиппа, Элизабетта-Шарлотта, дочь электора Пфальца. Несколько лет назад, когда Анжелика впервые посетила Версаль, карета принца обогнала ее у главного входа… Господи, как давно это было. Солнечный день, фонтаны под голубым небом… Король, не узнавший ее сперва…
— А вот и наша путешественница! — среднего роста, очень прямо державшийся кавалер появился в сопровождении де Помпона вовсе не оттуда, откуда ждала его Анжелика. — Маркиз де Помпон рассказал нам о вашем новом предприятии. Кстати, вы свободны, маркиз…
Анжелика присела в глубоком реверансе. Король молчал и, видимо, любовался ее приоткрывшейся грудью.
— Подойдите ко мне, любезная маркиза, — наконец сказал он.
Они долго смотрели друг на друга сквозь прорези масок. О чем-то думали. А может быть, его величество просто любовался первой красавицей королевства. Ведь короли не могут позволить себе более сильных чувств, они не принадлежат себе…
— Что ж, езжайте… Но как можно скорее возвращайтесь к вашему королю, — и его величество король Людовик отошел от присевшей Анжелики, чтобы скрыться в толпе.
Как из-под земли появившийся де Помпон подхватил Анжелику под руку и увлек сквозь толпы гулящих к одному ему известной калитке.
— Что вы наговорили королю? — спрашивала садясь в карету. Анжелика. — Что значит его фраза: «Возвращайтесь к вашему королю»? Он что, не знает, что я еду искать мужа?
— Думаю, что его величество просто не верит в успех вашего предприятия, — ответил де Помпон, усаживаясь напротив нее в карете. — Ему ведь доложили о смертельном исходе известного вам побега. И ваш вояж, таким образом, — очередная блажь красивой женщины.
Прощальным салютом лопнул и рассыпался по небу тысячей огней первый фейерверк королевского маскарада. В Версале будут веселиться до утра, до утра будут вспарывать небо разноцветные огни фейерверка. Анжелика решила выехать из Парижа немедленно, пока все будут спать или танцевать и развратничать, она поскачет к морю, далеко… в Россию…
— Тем не менее его величество распорядился обеспечить вашу поездку. Вас будет ждать корабль, который отвезет вас и высадит в Риге…
— Я уже договорилась с капитаном одного из кораблей «компании Севера», создаваемой вашим приятелем, господином Кольбером. Корабль на днях отправляется в Архангельск.
— Господин Кольбер мне не приятель. Мы отвлеклись, маркиза, — де Помпон говорил сухо и методично, словно давал ей задание. — Вы поплывете на особом корабле, который высадит вас в Риге, все это за счет его величества. В Риге вас будет ждать карета — она ваша. Сообщение, полученное нами из Москвы, страдает отсутствием каких-либо деталей, и вам придется обратиться за разъяснениями к нашему агенту в Москве, господину Марселису. Чтобы он был с вами откровенен, передадите ему этот молитвенник. Иначе он не скажет вам ни слова. Постарайтесь, чтобы эта книга не попала ни в чьи руки, иначе ваша экспедиция пойдет прахом с самого начала.
Анжелика повертела в руках переданный ей де Помпоном молитвенник, но ничего не сказала, хотя и была заинтригована.
— Вас будут негласно охранять. Такова воля его величества, — сказал де Помпон, когда они подъехали к отелю дю Ботрен. — И эта карета — тоже подарок его величества.
У ворот стояли оседланные лошади, а на ступенях ажурной лестницы расселись человек десять кирасир, довольно живописных в своих латах, синих камзолах и алых штанах.
— И это вы называете негласной охраной? — рассмеялась Анжелика.
— Это всего лишь эскорт до порта, — улыбнулся ей де Помпон. — Прощальный взмах руки его величества. Позвольте пожелать вам удачи, милая маркиза. Если б вы только знали, как я желаю вам удачи!
В прихожей на диване развалился молодой офицер в форменном светло-сером костюме с красными обшлагами, он казался сонным, но сквозь ресницы наблюдал за хорошенькой Жаннеттой, суетившейся по хозяйству. Увидев Анжелику, офицер вскочил и поклонился, поведя широкополой шляпой с серебристым пером:
— Сударыня, я послан сопровождать вас в Кале и далее.
«Что значит «далее»?» — подумала Анжелика, рассматривая молодое, но суровое лицо офицера.
— Лошади под седлами, все готово к дальней дороге. Как вы узнали, что я отдала распоряжение отправляться сегодня? — обернулась она к министру.
— Это само бросалось в глаза, — ответил министр.
— Как далеко будет сопровождать меня этот молодой человек?
— До Риги. А если понадобится, то и дальше.
— Что ж, я действительно выезжаю немедля…
Но что-то оставалось еще не решенным. Ощущая странное волнение, Анжелика окинула беглым взглядом оставляемый ею отель. «Сын?.. Нет, он устроен. Что?..» Она поднялась вверх, бесцельно постояла у решетки холодного камина и, вспомнив, решительно направилась в зимний сад.
— Дегре, вы здесь?
— Нет, маркиза, я здесь, — голос Дегре донесся из противоположного угла центрального зала, полицейский сидел в кресле, повернутом к стене, и высокая спинка совершенно скрывала его.
— Вы, как мальчишка, любите играть в прятки, — грустно улыбнулась Анжелика. — Вы пришли проститься со мной?
— Да, мадам, и сказать, что мои каналы не подтверждают информации господина государственного секретаря, маркиза де Помпона.
Во взгляде Дегре Анжелике почудилась жалость.
— Но ваши каналы и не могут подтвердить это, — сказала она. — Информация секретная, а удел вашего ведомства — внутренние дела.
— Вы правы, мадам, — поклонился. Дегре и отвел взгляд.
— Источники информации господина де Помпона сообщают, что в России, где-то на Урале, видели прихрамывающего француза, который добывал из свинца золото. Это, может быть, только мой муж! Ладно, прощайте… И спасибо вам, мэтр Дегре!..
— Жаль, что вы не моя жена. Легковерие — самое ценное качество у женщин, а у вас его — через край, — сказал ей вслед Дегре, прикрывая улыбкой горькую гримасу на лице, но Анжелика не слышала его последней фразы.
На рассвете карета, окруженная десятком королевских кирасир выехала из Парижа через ворота Сен-Дени. В стороне светился продолжающий веселье Версаль. Свет был колеблющимся, неверным. Треск фейерверка едва долетал до дороги на Кале.
— Побыстрее, — хозяйским тоном приказал кучеру приставленный к Анжелике офицер, тот щелкнул бичом.
К полудню добрались до Шантильи, где в карете мигом поменяли лошадей, и, не останавливаясь, понеслись дальше. Бове, Кревкер, Амьен остались позади. В Амьене вновь сменили лошадей. Измотанных кирасир здесь, сменили рейтары в телесного цвета мундирах с голубыми обшлагами и голубыми перьями на шляпах.
— Вперед, — так же бесстрастно сказал молодой офицер.
Через двое суток путники прибыли в Кале. Офицер, не обменявшийся с Анжеликой за всю дорогу и парой фраз, просил подождать и отправился к начальнику порта. Едва светало. Анжелика всматривалась в темноту, но ничего не могла различить. Вернулся офицер и велел кучеру и конвою следовать за ним. Карета, чуть покачиваясь, тихо ехала вдоль берега. Шелестела морская волна; казалось, что она должна докатываться до колес экипажа. Под клонящейся на запад луной светилось море. Мачты безмолвных кораблей проплывали за окнами кареты, как гигантские тонкие кресты.
— Здесь, — сказал офицер. — Прошу вас, мадам. Мы перебираемся на корабль.
Молчаливые люди подхватили багаж. Сонная Жаннетта зевала и ежилась на свежем ветру. Проваливаясь каблуками в песок, Анжелика пошла к ждавшей их шлюпке.
Сиреневый рассвет осветил французский берег, когда корабль, уносивший немедленно уснувшую в каюте Анжелику, заскользил по утихшим водам, удаляясь от порта в открытое море. Безмолвно, таясь, уходил он за горизонт.
Солнце было высоко, когда Анжелика проснулась. Она чувствовала себя свежей и бодрой. Корабль летел по волнам, то взмывая, то проваливаясь. Из угла раздавались стоны мертвенно бледной Жаннетты.
— Прекратите, милочка! — велела ей Анжелика. — Иначе хозяева подумают, что мы с вами занимаемся здесь любовью. Немедленно вставайте и помогите мне одеться.
— Бедная Жаннетта попыталась подняться, но тут же опустилась на четвереньки посреди каюты.
— Мне плохо, мадам, — пролепетала она.
— Только ради бога поднимитесь! — насмешливо воскликнула Анжелика. — Ваша поза с оттопыренным задом… О, в этом есть что-то животное…
Жаннетта приподнялась и со стоном рухнула к себе на койку. Морщась от ее стенаний, Анжелика оделась, из кувшина, стоявшего в углу, ополоснула лицо и несколько раз взглянула на себя в зеркало.
— Интересно, где наш страж? Как его имя? — обратилась она к Жаннетте.
— Господин де Бю… де Бюзоф… — еле выдавила служанка.
— Неужели и он мучается, как вы? Бедняжка!
Придерживая подол платья, Анжелика стала карабкаться вверх по очень крутой деревянной лесенке.
Корабль стремительно летел по волнам, и резкий морской ветер чуть не зашвырнул Анжелику обратно в каюту. Она встала, прикрываясь прозрачным шарфом и, щурясь, всматривалась в ослепительно сияющее под солнцем море.
Белобрысые здоровяки-матросы, поглядывая на нее, безмолвно сновали по палубе. Анжелика обернулась и посмотрела вверх, на капитанский мостик. Капитан, высокий, рыжеволосый красавец, что-то показывал бородатому краснолицему помощнику, оба они стали смотреть в подзорные трубы, изредка обмениваясь короткими фразами. Язык их был незнаком Анжелике, хотя и напоминал немецкий. «Что же это за корабль? Ах, да!» На мачте развевался синий флаг с золотым львом. Шведы!..
Господин де Бюзоф, офицер, сопровождавший Анжелику, не показывался из своей каюты. Видимо, он, как и Жаннетта, страдал от морокой болезни. Шведы с Анжеликой не разговаривали, капитан лишь раз неодобрительно покосился на нее. Вздохнув, Анжелика вернулась к себе в каюту, где достала специально составленный список русских слов и попыталась их учить.
— Полушайте, милочка, вы неутомимы. Поднимитесь наверх, на свежем воздухе вам станет легче, — велела она Жаннетте, которая, надрывая душу стонами, полезла вверх.
«Интересно, как долго плыть до России? — думала Анжелика. — Одиночество и качка могут довести меня до нервного расстройства».
На палубе из-за появления Жаннетты стало оживленнее; хотя сдержанные шведы не выказывали своих эмоций слишком уж сильно, но хорошенькая брюнетка, несомненно, привлекла их внимание. Кроме того, она страдала от морской болезни, что потомкам викингов было просто непонятно. Сдержанный говор и тихие смешки слышались за дверью каюты и мешали Анжелике сосредоточиться и учить русские слова. Наконец дверь приоткрылась, и два здоровяка внесли и бережно положили на койку бледную измученную качкой Жаннетту. На Анжелику они не обратили никакого внимания.
Пришлось прекратить занятия, выставить шведов и похлопотать, приводя служанку в чувство. Выпив полбутылки лечебного бальзама, та уснула, не выпуская руки Анжелики и изредка вздрагивая во сне.
Чуть позже зашел господин де Бюзоф. Он сам мучился от морокой болезни, но, как истинный француз, зашел справиться о здоровье Анжелики. Увидев ее бодрой и веселой, он с облегчением присел и перевел дыхание.
— Где мы сейчас находимся? — спросила его Анжелика.
— Понятия не имею, — покачал головой бледный де Бюзоф. Ему, похоже, и вправду было все равно.
Они перебросились еще несколькими незначащими фразами. Анжелика заметила, что офицер с трудом сдерживает стоны, на висках его выступили капельки пота. Вторую половину бутылки с лечебным бальзамом пришлось влить в де Бюзофа. Он с благодарностью удалился и впоследствии до самого конца морского вояжа Анжелика лишь изредка видела его, бледного и измученного.
Путешествие было недолгим. Попутный ветер нес корабль на восток. Шли открыто. Шведы считали себя хозяевами на Балтике. О пиратах и речи не было.
И вот однажды по палубе прокатилось необычное оживление. Поднявшаяся из каюты Анжелика поняла, что показался берег, но его было видно только с мачт. Незаметно с правого борта проглянула узкая полоска на горизонте. Она приближалась, приобретая краски и очертания. И наконец невооруженным глазом стало возможным различить обрывистый, скалистый, поросший соснами берег. Он тянулся бесконечно, приоткрывая взгляду укромные бухты и ужасающие высотой и крутизной обрывы, над ним безбрежной зеленой гривой шумел и волновался лес. К вечеру лес стал редеть, берег как бы, старел, сглаживался, буйство зеленой краски незаметно перешло в кремовые полутона, и на другой день с утра Анжелика была поражена бескрайней линией золотистого песка, отражавшего восходящее солнце. Яркость отражения не могла спорить с красками утреннего моря, но все равно впечатляла.
Из каюты поднялся бледный и даже зеленый господин де Бюзоф, переговорил о чем-то с капитаном, и корабль, приблизившись к гигантскому пляжу, стал на якорь. Капитан и де Бюзоф долго рассматривали берег в подзорную трубу, о чем-то тихо совещались. Потом корабль выбрал якорь, отошел в море, дал небольшой круг и вновь приблизился к берегу в виду какой-то рыбацкой деревушки. Удовлетворенный де Бюзоф сбежал с капитанского мостика и, притопывая в нетерпении ногой, ждал, когда матросы спустят шлюпку.
— Мы прибыли, господин де Бюзоф? — спросила его Анжелика, готовая высаживаться.
— Еще нет, мадам, — ответил офицер. — Вам придется остаться на корабле до темноты. Ночью мы высадимся в Риге. У меня на этот счет есть самые точные инструкции.
Анжелика хотела поспорить или хотя бы расспросить офицера поподробнее, обычно она не молчала, когда была возможность оказать хотя бы пару слов, но сейчас сдержалась. Де Бюзоф полез в покачивающуюся шлюпку, судорожно хватаясь за борт. Шведы налегли на ворот, шлюпка рывками пошла вниз на скрипящих канатах. А Анжелика, вспомнив что-то, спустилась в каюту.
— Жаннетта, подайте мне мою сумочку!..
Немного пришедшая в себя служанка, присев, подала Анжелике сумочку крокодиловой кожи. Порывшись в ней, Анжелика извлекла молитвенник, врученный ей государственным секретарем де Помпоном. В книжке не было ничего особенного. Анжелика бегло перелистала ее и даже потрясла страницами вниз. Но отчего же такая таинственность? Из Парижа выехали на рассвете, на корабль садились ночью… «Это неспроста», — думала Анжелика, уверенная, что рано или поздно докопается до истины.
Что влечет за собой такую таинственность? Борьба кланов, поставивших на разных фавориток? Какова связь этой борьбы с тем, что нашелся ее муж?
Она еще раз перелистала молитвенник, который должен был стать своеобразным паролем для французского агента в России. Почему ей не дали обычное рекомендательное письмо к нему? Весь вечер она думала над этими вопросами, но так ничего и не смогла понять.
В сумерках корабль снялся с якоря и пошел в открытое море. Готовая ко всему, Анжелика переоделась в мужской костюм и стояла у борта, всматриваясь в ночь. За спиной ее маялась собравшая на всякий случай в узлы все ценное Жаннетта.
Вдруг вдали блеснул огонек, другой… третий… Анжелика поняла, что корабль огибает какой-то мыс, и из-за него открывается город.
На фоне озаренного луной неба она смогла рассмотреть несколько шпилей усыпанной огнями черной громады, большого тихого города. Это была Рига…
Капитан, которого за все время путешествия она не видела вблизи, отдал команду…
В порту Анжелику ждала карета, запряженная четверкой прекрасных серых лошадей, которые в лунном свете казались голубыми, господин де Бюзоф и еще один встревоженный господин, все время озиравшийся по сторонам и утиравший лоб платком.
Анжелика решила проверить свои подозрения и громким, капризным голосом сказала:
— Господа, я смертельно устала. Господин де Бюзоф, прикажите доставить меня в гостиницу. Желательно, самую лучшую. Я просто с ног валюсь.
При первых же звуках ее голоса встревоженный господин замахал на нее платком и быстро огляделся, даже приседая от страха и усердия.
— А в чем дело? — не понижая голоса, поинтересовалась Анжелика.
— Тише, тише, мадам… — простонал встревоженный господин.
— Я не понимаю, в чем дело…
— Э-э, видите ли, мадам, — сказал де Бюзоф. — Мы с господином консулом выполняем поручение, данное нам именем его величества…
— И что же это за поручение?
— Этой же ночью вы должны выехать из Риги. Господин консул в отчаянии, что не может оказать вам гостеприимство, но приказ есть приказ. Впрочем, карета очень удобная, кучер — мастер своего дела, и, я надеюсь, вы прекрасно отдохнете в дороге, — смягчая тон, ответил Анжелике де Бюзоф.
— Франция воюет с этой страной? — поинтересовалась Анжелика.
— Боже избавь! Конечно, нет! — быстро сказал консул.
— Отчего же такая таинственность?
— Поверьте мне, мадам, — стараясь говорить как можно убедительнее, сказал де Бюзоф. — Я выполняю приказ. Суть всего, что происходит, мне неизвестна и не интересна. Но, думаю, что детальное выполнение всего, что мне предписано, в том числе и в ваших интересах. О вас заботятся, мадам, вовсе не во вред вам, и, я думаю, что это не случайно.
— Но куда я поеду из Риги?..
— Насколько мне известно, вы собирались в Россию, мадам, — пожал плечами офицер.
— Да. Но как туда доехать?
— О! Нет ничего проще, — обрадовался консул. — Есть две дороги: через Дерпт на Псков и Новгород и есть вдоль по реке на Полоцк, Витебск и Смоленск…
— Настоятельно рекомендую вам, маркиза, ехать через Дерпт, — оттеснил окончательно перепугавшегося консула де Бюзоф.
— Надеюсь, кучер знает обе дороги?
— Да…
— Я предпочитаю ехать по второй. Вдоль по реке, — сказала Анжелика.
— Первая дорога гораздо безопаснее…
— Не сомневаюсь. Но я поеду по второй.
Анжелика старалась досадить господину де Бюзофу, чтобы он вышел из себя. Может быть, удастся узнать, в чем все-таки причина всех странностей путешествия.
— Воля ваша, мадам, — подумав, сказал офицер. — Счастливого пути.
Он помог Анжелике сесть в карету, помог разместить вещи.
— Кучера зовут Крис, — вполголоса говорил он Анжелике. — Лакея — Майгонис. Можете положиться на этих людей…
— Повторите все эти имена Жаннетте. У меня плохая память на иностранные имена, — досадливо отозвалась Анжелика, ей пока ничего не удалось выяснить.
— Они понимают по-немецки… — успел сказать де Бюзоф.
Карета тронулась и, покачиваясь на рессорах, покатилась по узким улочкам ночного города.
«Я совсем забыла спросить, сколько ехать до России…» — спохватилась Анжелика. Она высунулась из окошка кареты. Господин де Бюзоф верхом ехал, чуть приотстав. Обогнув городскую цитадель, они выбрались на проселочную дорогу, и здесь офицер, прощально взмахнув шляпой, отстал. Анжелика видела, как он отъехал в сторону от дороги, остановил коня и оглядывался, как будто проверял, нет ли за каретой слежки или погони.