Так началась новая жизнь. Жизнь в Убежище. Занятия проходили каждый день. Помимо письма и чтения нам вбивали другие навыки. Нас учили торговле, скрытности, соблазнению и прочей ерунде. Мастер Садио учил нас алхимии. Я много узнал о свойствах различных трав и растений. Мы даже выучили несколько рецептов и сварили не одно зелье. Из некоторых растений можно было сделать первоклассные яды, которые в свою очередь делились на смертельные, усыпляющие и ослабляющие, а были и такие которые создавали иллюзию временной смерти. Яды можно было наносить на оружие. Подсыпать в пищу и напитки. Были травы, которые обладали лечебными свойствами. Их можно было накладывать на раны, нейтрализовать отравления или избавиться от банальной головной боли.

Мастер Пад отвечал за боевую подготовку. Эти занятия мне особенно нравились. Здесь я схватывал все слету. За короткое время я стал лучшим в группе на зависть врагов и под восхищенные взгляды товарищей. Я научился искусно владеть кинжалами. Также отлично чувствовал себя и в рукопашной. Я был довольно ловок и быстр. Чего нельзя было сказать о Клоде. Он был неповоротлив и неуклюж, зато языком он молол отменно. Карим лучше всех понимал в алхимии, он знал все травы и растения наизусть. Также он был неплох в бою. Тавиш хватал всего понемногу, но лучше всего у него получалась подделка писем и документов, да и язык у него был подвешен неплохо. Он мог заговорить любого. Мы все вместе пытались подтянуть Клода, и он старался, хотя как мне казалось порой недостаточно. Я немного выделялся из нашей компании. Меня тайно уважали все мастера, хотя и не любили за мой гадкий нрав. Я был первым практически во всем, за исключением того что относилось к чтению, письму и общению.

Мастер Лэйд преподавал кодекс. Он включал в себя несколько правил, но некоторые из них вбивали в наши головы особенно тщательно. Мастер все время повторял: «Будь бесстрашен, но не безрассуден. Никогда не поддавайтесь своим страхам, но действуйте на „трезвую“ голову. Не давайте волю чувствам, эмоциям и слабостям – гнев, страх, голод, дружба, любовь, отчаяние, месть никогда не должны влиять на ваши действия. Убийца должен быть хладнокровен, думать о своей цели, действовать быстро и обдуманно. Будь безжалостен, не имей сострадания, не заводи со своей жертвой дружеских или любовных отношений, если этого не требуется для достижения твоей цели. Нельзя привязываться к жертве, она должна исчезнуть и вы не должны испытывать жалости, в нужный момент ваша рука не должна дрогнуть. Но в то же время надо всегда понимать и помнить, что работа не должна перерасти в увлечение, мы не получаем от этого удовольствия и избегаем лишних и ненужных жертв». Был еще ряд правил и сводов, но я не особо к ним прислушивался, так как жил по своему внутреннему кодексу. Главное для меня было выжить любой ценой, не обращая внимания на мнение других. Выжить в этом мире и заставить бояться себя, вот какую цель я поставил перед собой. Хотя в некоторых моментах я был солидарен с кодексом наемных убийц.

Надо признать я, Тавиш, Клод и Карим стали отличной командой. Я даже в какой-то степени вновь обрел способность доверять, хотя и соблюдал определенную осторожность.

Лейдо несколько раз пытался мне отомстить, но у него ничего не вышло. И он срывал зло на своих дружках. Он лишь огрызался и шипел в мою сторону, в бессильной злобе не способный ничего мне сделать.

Так и протекало наше обучение. Казалось, что всему этому не будет конца. До того все было нудно и однотонно. Время словно остановилось. Конечно, я свыкся с тем, что здесь нахожусь. Месяца сменяли друг друга. Весну сменило дождливое лето. Затем пришла холодная и более дождливая, а оттого ужасно мерзкая, осень. Ее же в свою очередь сменила холодная суровая зима. До этого я не видел снега как такового. Зимы в моем городке были сравнительно теплые, и походили скорее на дождливую и мерзкую осень в этих краях. Здесь же шел снег, конечно же, для учеников с севера материка, эти зимы не были суровыми, но для мальчишки с юга Империи она была неприятной неожиданностью.

Когда наступила вторая весна моего пребывания в Убежище, нам объявили, что нас ждут небольшие испытания и те, кто их пройдет, перейдет из звания младший ученик в ученика. Все мы с нетерпением и некоторым волнительным страхом ждали этого дня. Я же почему то был спокоен как никогда, и день испытаний я встретил без какого-либо волнения, чего нельзя было сказать об остальных. Клода откровенно трясло, и понятно почему, ведь у него, как ни у кого другого были все шансы провалить испытание. И остаться еще на год в младших учениках. Тавиш постоянно пытался шутить, но из-за волнения у него ничего не выходило, шутки были откровенно глупыми и несмешными. Даже, обычно невозмутимый, Карим, ходил из угла в угол, бормоча что-то себе под нос. Я же молча лежал на кровати и смотрел в потолок.

Когда мы услышали сигнал, призывающий нас к началу занятий, я вместе со своими товарищами покинул свою комнату и, влившись в основной поток учеников, направился к выходу.

Первой проверкой знаний было умения письма и чтения. Мастер Калио рассадил нас по одному за стол и раздал каждому по чистому листу. Он достал небольшой свиток и стал зачитывать его вслух, мы же должны были все записывать на пергамент. Я еще плохо умел писать, хотя знал уже все буквы и довольно сносно объединял их в слова, но делал при этом очень много ошибок, да и мой подчерк оставлял желать лучшего. Мне было тяжело переписывать текст, а уж воспринимать его и записывать на слух, было совсем тяжко. Но мне повезло. Передо мной сидел Тавиш, а уж он то в этом был мастак. Столы стояли довольно близко друг к другу. Я потрепал Тавиша за плечо, тот оглянулся, и понимающе кивнув, сдвинулся немного в сторону, открывая свои записи. И я все что успел, списал у Тавиша. По окончанию письма мастер собрал у нас пергамент с нашими записями и раздал нам свитки с текстом. Мы приступили к чтению. Каждый из нас должен был прочитать часть написанного в свитке. Один начинал, а остальные должны были внимательно следить за ним по тексту. Когда Калио останавливал его, к чтению приступал следующий, с того места, где закончил предыдущий ученик. Текст был отрывком из истории Империи, когда Император Кассель отвоевал северные земли у народа гра, и основал там новые преториаты, хотя гра, и поныне оставались коренными жителями и многие из них по сей день не приняли господства Империи и доставляют ей неудобства. Но гра осталось слишком мало, чтобы дать серьезный отпор, и с каждым годом их становиться все меньше и меньше. Пока я вдумывался в смысл, мастер Калио слушал Тавиша. Тот читал с выражением и интонациями, подыгрывая некоторым пафосным момент. Да уж, он отлично владел своим языком. Но это не могло длиться вечно, мастер подал знак и Тавиш замолчал, предоставляя возможность продолжать мне. У меня перехватило дыхание. Мое чтение, если честно, было отвратительным, да и отрезок текста мне достался не лучший.

Я медленно начал читать, водя пальцем по нужным строкам. Тавиш шепотом пытался мне помочь пока не получил замечание в свою сторону, после чего он молча потупился в свой свиток. Я остался наедине с текстом. Все шло более-менее ровно, пока я не наткнулся на имя одного из вождей народа гра. Впоследствии я на всю жизнь запомнил это имя: Грааш-трог. Я с трудом прочитал первую часть имени и запнулся на второй. Я еще несколько раз попытался прочитать это имя, но у меня ничего не вышло. Вокруг послышались злорадные смешки, мастер Калио остановил меня и дал продолжить Клоду, тот справился с этой задачей лучше меня.

Когда все дочитали, мастер собрал у нас свитки и отправил на следующую часть испытания. Это была алхимия. Мастер Садио рассадил нас по одному и выдал каждому индивидуальное задание. Мне надо было сварить слабое зелье для лечения небольших ран. Если честно мне больше нравилось варить яды, но зелье, которое я должен был изготовить, было простейшим, поэтому я не переживал. Мастер выдал каждому по ступке, песту и нескольку пучков различных трав, некоторые из них могли понадобиться, а другие нет. Я огляделся. Карим сидел во втором ряду, через человека от меня. Я же был на четвертом. Ближе всех сидел Тавиш, но он тоже не особо разбирался в алхимии, поэтому полагаться на него было нельзя.

Мастер Садио вышел на некоторое время, а потом вернулся с новой группой испытуемых. Часть нашей группы встретила их дружественным свистом. Это были девушки. Мы редко их видели, у них был иной распорядок. Изредка мы пересекались, но с ними никто не заговаривал, все, что могли парни это глазеть, да отпускать глупые и колкие шуточки.

Девушек пришло немного, и они расселись на свободные места. Практически все девчонки сели на мой ряд и лишь некоторые на третий. Тавиш глупо осклабился и подмигнул мне. Я молча послал его куда подальше. Черноволосая девушка, севшая передо мной, медленно повернула голову. Это была Шейла. Она озорно улыбнулась мне, я лишь смущенно кивнул. По всей видимости, вид у меня был глупейший, потому что глазевший на меня Тавиш тихо хихикнул и прикрыл лицо руками, за что и получил плеткой по спине от мастера Садио. После этого ему было уже не до смеха. Зато меня это повеселило изрядно. Шейла тоже широко улыбалась. Меня это смутило еще больше. Опыта в общении с девушками у меня не было. Когда она отвернулась, я облегченно вздохнул и сосредоточился на задании. Мастер Садио дал знак приступать.

Я разложил все травы, часть из них я знал хорошо, а о назначении других мог лишь догадываться. И к моему огромному разочарованию здесь не было некоторых трав, которые я хотел пустить на изготовления зелья. Корень корлама был ядовит, лепестки сапреллы, если их заварить снимали жар и головную боль, трава сарифи точно была лечебной и входила в состав моего зелья, как и кора дерева карвифа. Я сразу отложил их в сторону. Не хватало листьев ладена. Из трав остались лишь крестовидные листы марвы применения, которым я не знал, и желтые засушенные лепестки цветов чьего названия я не ведал вовсе.

Я поглядел на Тавиша. Тот покрутил в руках чабрец, потом понюхал его, громко чихнул и положил обратно на стол. Да, похоже, у него положение было не лучше. Клод пытался что-то смешать, а Карим уже стоял у реторты рядом со столом мастера и варил зелье. Мне нужна была помощь, и она пришла с неожиданной стороны от Шейлы. Она снова повернулась ко мне и шепотом спросила, в чем суть моего задания.

Я ответил, опустив глаза, Шейла невольно улыбнулась.

– Возьми лепестки сапреллы, щепотку травы сарифы, цветок палатена. Палатен, это вон те желтые, – указала она, поняв по моему взгляду, что я не знаю этого названия. – И добавь кусочек корня корлама и коры карвифа.

– Но корлум же ядовитый, – удивленно произнес я.

– Да. Ты прав. Но вместе с корой он дает обратный эффект. Кора нейтрализует яд и вырабатывает целебные соки.

– Спасибо, – пробурчал я. Шейла отвернулась не ответив. Я последовал ее совету.

По готовности все поочередно подходили к столу мастера Садио, на котором стояли перегонные кубы, горелки, и прочие принадлежности, которые просто необходимы были иметься у каждого уважающего себя алхимика. Хотя я не совсем понимал, как все это будет работать, когда под руками не окажется этих приспособлений и изготовить зелье или мазь будет не простой задачей. Наконец и я, смешав все, подошел к столу мастера и приступил к последней стадии задания. Пока мое зелье варилось, я осмотрел весь зал.

Тавиш отчаянно пытался разобраться в жестикуляции Карима, который в свою очередь на пальцах старался показать ему, какой надо смешать ингредиент, чтобы получить нужное ему зелье или мазь. Клод уже выполнил свое задание и сидел с отрешенным видом, ожидая, когда закончат остальные. Я взглянул на Шейлу, она тоже все уже сделала и теперь тихонько переговаривалась с Танни. В какой-то момент она отвлеклась и взглянула на меня. Наши взгляды встретились, но я тут же отвернулся, сделав невозмутимый вид. Мое зелье было уже готово и я, отдав его мастеру, вернулся на свое место.

Тавиш закончил последним. Все с нетерпением ждали, когда же он доделает свою чудо-мазь. Тавиш глупо переминался с ноги на ногу и иногда глупо в невпопад улыбался, пытаясь разрядить обстановку, но тем самым злил всех еще больше. Когда он все-таки завершил все свои неловкие манипуляции, мастер Садио отправил нас на обед. Я хотел подойти к Шейле, но так и не решился.

Ели молча, все мысли были устремлены на последнее испытание. Я переживал меньше остальных, так как сдавать надо было боевое искусство. А вот Клод явно мандражировал. Когда обед закончился, мы все отправились на тренировочную площадку.

Мастер Пад построил нашу группу с левого края площадки, а с правой стороны другую группу, в которой обучался Лейдо. Я встретился с ним взглядом. Он ехидно улыбнулся и подмигнул мне. Я проигнорировал его выпад. Мастер Пад поочередно вызывал по одному ученику из каждой группы.

Первым из нас сражался Карим. Его стиль был очень оригинальным и интересным. Он не подпускал к себе врага, а удары наносил редко, но точно. Противник ему достался слабый и не опытный, поэтому он победил его без труда. Когда подошла очередь Тавиша, Клода затрясло сильнее, ведь он был следующий. Его страх был одной из главных причин, по которой он уже проигрывал своему, пока еще неизвестному, противнику. Зато Тавиш всегда делал невозмутимый вид. У него была аристократическая осанка, и даже в бою он показывал, что он выше своего противника, как по рождению, так и во всем остальном. Иногда эти самовлюбленность и самоуверенность шли ему на пользу, смущая и сбивая неопытных противников, но более сильный и хитрый противник мог обратить это против него же самого. Пытаясь напустить на себя напыщенный вид, Тавиш не замечал многих деталей, и это было плохо. Но в этот день ему повезло, так как его противник оказался не только глуп, но еще и слаб. Тавиш разделался с ним довольно быстро. Следующим был вызван Клод, и он, понурив голову, вышел на площадку. Мы попытались его поддержать приободряющими возгласами, но он лишь печально покачал головой. Главным недостатком Клода было даже не его неумение владеть оружием и неповоротливость, а то, что он сам не верил в себя и то, что он может выиграть. Это было худшее качество для наемного убийцы. Соперник Клоду достался серьезный. Его звали Сайрус. Он был выше Клода на целую голову, проворнее и хитрее. С ним не поспорил бы даже Тавиш, не говоря о нашем толстячке. У Клода просто не было шансов, все, что он мог, это отражать быстрые выпады Сайруса, да и то не очень успешно. Сайруса же в свою очередь это забавляло, он уже давно мог нанести Клоду решающий удар, но не наносил. Клод отступал все дальше и дальше, он боялся оружия в руках Сайруса, но самым печальным был тот факт, что он боялся и оружия в своих руках. Когда Сайрусу надоело, он «покончил» с Клодом с пары ударов. Да, большего я и не ожидал.

Испытуемых становилось все меньше и меньше. А моего имени так и не называли. И когда меня вызвали последним, а моим противник стал Лейдо, я понял, как он собирался мне отомстить. Судя по улыбке на лице Лейдо, он знал, что именно я буду его противником, и хорошо подготовился к нашей встрече. Я не был бы удивлен, что это подстроил он. Но я не расстроился, так как тоже давно хотел надрать ему задницу.

Я выбрал два учебных кинжала с короткими лезвиями, они не могли ранить, лишь оставить синяки. У Лейдо был один длинный прямой кинжал. Он двигался плавно и наигранно. Лейдо работал на толпу, на зрителя, мол, смотрите какой я. Мой противник делал упор на силу, и это могло пойти мне на пользу, хотя недооценивать его не стоило. Мы несколько минут ходили по кругу, присматриваясь, и оценивая друг друга, никто не торопился нападать. Лейдо не вытерпел первым, он нанес сильный удар клинком, я с легкостью отбил ее левым клинком, и сразу же ударил правым, но Лейдо был не так прост, он увернулся, сделал шаг назад и принял боевую стойку. Я начал наступать. Взмах левой, удар правой, Лейдо отбил, уклонился и попытался ответить, но у него ничего не вышло, я был начеку. Я отбил его удар, скрестив оба кинжала и зажав его клинок, оттеснил его назад. Я попытался вырвать клинок из его рук, но Лейдо с силой увел мои кинжалы вниз, и мне пришлось разжать хватку. Мои кинжалы были довольно коротки по сравнению с кинжалом Лейдо. Противник нанес сильный колющий удар целясь мне в грудь, я не успел отбить, поэтому пришлось уклоняться. Лейдо вновь ударил, но в это раз я был уже начеку, и с легкостью отвел его клинок в сторону, нанося удар другим, но тот ловко отскочил. Мы еще долго кружили по арене. Лейдо наступал, я отбивался и наоборот. Как всегда меня спасла моя невозмутимая выдержка. Лейдо не мог похвастаться таким терпением как я. Постепенно он начал злиться. И совершил ошибку. Во время очередного резкого удара, я отвел его клинок высоко вверх и ударил вторым кинжалом в незащищённую грудь, Лейдо уже не успевал уклониться. Острие моего кинжала практически достигло его груди, но в последний момент у меня подвернулась нога, и я потерял на какое-то мгновение равновесие. Этого хватило, чтобы Лейдо свободной рукой схватил меня за запястье и выбил кинжал из моей руки. Он отвел клинком в сторону мой кинжал в правой руке, а левой рукой с силой ударил меня в кадык. На некоторое время я потерял способность дышать. Лейдо ударил меня в грудь ногой, и я повалился наземь. Он выбил у меня из руки второй кинжал и поднес острие своего кинжала к моему горлу. Кто-то тихо выдохнул, а кто-то громко кричал, славя Лейдо. Я проиграл.

Наш бой был последним. Мастер Пад отпустил всех, и мы вернулись в свою комнату. Испытания закончились, и результат должны были объявить лишь на следующий день. Все молчали, даже обычно чрезмерно разговорчивый Тавиш, молча лег на кровать и уставился в потолок. Так и молчали до ужина. А потом без аппетита съели невкусную кашу и безмолвно вернулись в комнату. Молча легли спать, лишь Клод пожелал всем спокойного сна, но ему никто не ответил.

Во сне меня мучили кошмары. Я стоял перед пропастью, а надо мной вороньем кружились серые тени. Они завывали, смеялись, плакали, они были похожи, но в тоже время были такими разными. Они шептали мне что-то на ухо на таком знакомом, но не понятном мне языке. Я хотел ответить, отмахнуться убежать, но я не мог пошевелиться. Что-то ударило меня в спину, и я сорвался вниз, падая с широко раскрытыми глазами, бездна, открыв свою пасть, пыталась проглотить меня.

Я проснулся от того что меня кто-то отчаянно тормошил. Я с трудом разлепил глаза, было еще темно, и я некоторое время непонимающе хлопал глазами, пока не разглядел перед собой лицо Тавиша.

– Ардос вставай, ну ты и соня, тебя не добудишься.

– Какого хрена Тавиш? – я перевернулся на другой бок. – Ночь за окном. Совсем умом тронулся.

– Вставай Ардос. На том свете отоспишься. Мы все идем на озеро.

– Какое еще озеро? Я хочу спать, – я закрыл глаза, но Тавиш не собирался так просто сдаваться. Он снова начал меня пихать. Пришлось вставать и натягивать сапоги. Карим и Клод уже были одеты, и ждали нас в дверях. Похоже, что они все сбрендили, подумал я. Произнося себе под нос все ругательства которые только знал, я направился к ним, в темноте натыкаясь на все что только можно. Выйдя в коридор, я понял, что мы не одни такие. В сумраке я различил множество силуэтов, я осторожно толкнул Тавиша в бок, но из-за темноты попал в Клода. Тот что-то пискнул, не поняв, кто это сделал и обозвал Тавиша полудурком.

– Что здесь происходит? – спросил я, обращаясь ко всем, кто меня услышит.

– Традиция, – глухо ответил Тавиш. – После первого испытания один из старших учеников отводит младших на озеро. Говорят там красиво.

– Да, особенно ночью, – пробурчал я.

– Хватит стонать Ардос. Тебе понравиться.

– Да, а кто-то из мастеров знает об этом?

– Все думают, что никто. Хотя я подозреваю, что они как минимум догадываются.

– Я так и думал.

– Если мастера об этом узнают, нас исключат. А исключение для нас – это смерть.

– И оно того стоит?

– Вот сейчас и проверим.

Я глухо вздохнул, покачав головой, но этого никто не увидел. Мы покинули Ночлег убийцы незамеченными. Старик Пэйтон даже не пошевелился, его храп перебивал наши шаги. Нас всех повели прочь с территории Убежища куда-то в темноту. Убежище окружал густой лес с буреломами и оврагами, в котором, по слухам, было множество ловушек расставленных мастерами, чтобы никто не проник в Убежище и не покинул его. Старший ученик, по имени Варто, ведущий нас, сказал чтобы мы растянулись в цепочку и шли друг за другом, никуда не сворачивая. Так все и сделали. Надо сказать, цепочка была довольно длинной. Я шел следом за Клодом, за мной что-то бормоча, видимо шутил, шел Тавиш, но к моему счастью, я его не слышал. Клод постоянно спотыкался, стонал, всхлипывал, урчал и издавал еще множество жалостных и непонятных звуков. Если честно даже я себя чувствовал не уютно. Было темно, а тропинка, по которой мы шли, была узкой и извилистой. Под ногами что-то постоянно хрустело и трещало, попадались как мелкие, так и более крупные камни, ветки деревьев били по незащищенному лицу, а высокая трава резала руки. В один из моментов мне так сильно хлестнуло веткой, что я уже было, попрощался с левым глазом, но все обошлось. Где-то ухала сова. Эта сволочь нагоняла на меня тоску. Я проклял все, и Тавиша с его гребаным озером и глупые традиции, да и себя за то, что согласился вести себя куда-то в ночь. Но по облегченным вздохам и возгласам я понял, что мы пришли. Неполная луна слабо освещала поверхность озера, не давая толком насладиться видом. Может, в другие дни здесь и было, на что посмотреть, но только не сегодня. Хотя схожего мнения придерживались немногие, так как отовсюду слышались восхищенные возгласы вырванных из своих теплых постелек болванов. Тавиш был одним из них. Он сказал, что здесь очень романтично. Я ответил ему, что романтично было, когда его отец выкинул из окна шлюху, а сейчас это просто озеро, которое еще толком и не рассмотреть. Но хренов романтик ничего мне не ответил. Кто-то, из самых рьяных, полез в воду, но тут же выскочил обратно, идиот, даже не подходя к воде, я уже знал, что она ледяная.

Я решил прогуляться вдоль берега, раз уж пришел. Немного отойдя от основной толпы, я услышал другие голоса, и они явно не принадлежали мужчинам. Да, по всей видимости, у женской половины эта традиция тоже соблюдалась. Немного постояв, я пошел в обход, решив обойти стороной эту шумную компанию, и со всего маху столкнулся с кем-то в темноте. Кто-то громко охнул, я ошарашено потряс головой. Это была девчонка.

– Твою мать. Долбанная темнота, – я невольно выругался. – Ты в порядке?

– В порядке! – голос показался мне знакомым.

– Ты…, – я не успел договорить.

– Ардос, это ты?

– Шейла!? – я наконец-то понял, кому принадлежит голос. – Как ты здесь оказалась?

Ничего умнее придумать я не мог.

– Так же как и ты. Пришла полюбоваться на озеро, но как ты, наверное, заметил, сегодня это вряд ли удастся.

– Ааа… ммм… понятно. Ну ладно, я, наверное, пойду, – смущенно проговорил я, хорошо, что из-за темноты, она не могла видеть моего лица.

– Подожди, – Шейла в темноте нащупала мою руку, – пойдем со мной.

– Куда? – глупо спросил.

– Пойдем, – настояла она, – не бойся трусишка, я не кусаюсь.

– Я ничего не боюсь.

– Охотно верю, – со смехом ответила она.

– Кстати, ты знаешь мое имя?

– Конечно. Ты думаешь, что за все это время, я не могла его узнать? Поверь, это не составило особого труда.

Шейла повела меня дальше вдоль берега озера. Голосистые лягушки оглушали своим кваканьем ночную тишину. Девушка, держа меня за руку, вела вперед, я молчал, она тихо напевала, что-то очень красивое, но я не мог разобрать слов. Отойдя достаточно от основной группы, мы сели на берегу, вглядываясь в темную гладь озера. Несколько минут молчали, Шейла заговорила первой.

– Откуда ты Ардос? Где твоя семья?

– У меня ее никогда не было. Моя мать выбросила меня после родов, я вырос на улице.

– Мне очень жаль Ардос. Но ты не один здесь такой.

– Знаю. Тебе не о чем жалеть.

– Тебе нравится убивать? – неожиданно спросила она.

– Нет, – честно ответил я, немного пораженный ее вопросом.

– Но ты убивал, так ведь?

– Да. Так же как и ты. Вряд ли кто-то попал сюда по иной причине.

– А зачем? Зачем ты убил?

– Ради наживы, – через какое-то время ответил я. – Если хочешь выжить на улице, то должен действовать жестко, без принципов и жалости.

Я хотел, чтобы мой голос прозвучал как много жестче, не знаю, поверила ли она мне.

– Ради наживы, – грустно проговорила она. – Зачем Ардос? Ты не должен быть таким. Ты сам не веришь в то, что ты говоришь. Ты добрый. Я чувствую это.

– Ты не знаешь меня Шейла. Я не добрый, далеко не добрый. Те условия, в которых я существовал, закаляют лишь злобу, ненависть и животное стремление выжить.

– Нет, ты добрый внутри. Не знаю, почему так, но я чувствую это. Ты не хочешь признавать этого, как и все мальчишки. Да и накопленные обиды, и жестокость к тебе окружающего мира дают о себе знать. Но чтобы быть хорошим, не обязательно говорить об этом вслух.

– Даже если ты будущий наемный убийца? – с усмешкой спросил я.

– Да. Даже если ты наемный убийца, – серьезно ответила она. – В тот день ты заступился за меня перед Лейдо. Хотя не должен был этого делать. Не один из присутствующих там даже не пошевелился, никто, кроме тебя.

– Он просто взбесил меня, – глухо проворчал я в ответ.

– Нет, тебя взбесил не он, а то, что он делал. Не человек, а поступок. Вот что разозлило тебя тогда. Можешь не отвечать, я знаю это.

Некоторое время мы молчали. В этот раз первым не вытерпел я.

– А как тебя занесло сюда, Шейла? Ты не похожа на человека, способного убить.

Она некоторое время молчала, потом тихо заговорила. Слова давались ей с трудом.

– Я… мне неприятно об этом вспоминать. Знаешь Ардос, у людей случается такие моменты в жизни, когда у него не остается выбора, как поступить, когда другого выхода нет. Я не могла поступить по-другому. А вот ты, мог, – добавила она.

– Так какова же твоя история?

– История, – печально протянула она. – Я родилась в претории Валента, в небольшой деревушке на берегу огромного озера Сапра. Мы жили с матерью, я, мой старший брат и две моих маленьких сестры. Знаешь, как там красиво Ардос тебе бы понравилось, честно. Летом там….

Она запнулась и замолчала, затем вздохнув, продолжила.

– Извини, я отвлеклась. Отец умер, когда я была совсем маленькой, а моих сестер мать вынашивала в животе. Его достали из сетей мертвого, он утонул. Я практически не помню его лица. Помню лишь как подходила к нему и клала голову на его колени, а он гладил меня по волосам и пел, – Шейла вновь замолчала, воспоминания тяготили ее. – От него пахло рыбой и озером. Мы жили бедно и кормило нас в основном озеро. После смерти отца стало еще тяжелее, но мы как-то держались. Все пошло наперекосяк, когда мой старший брат Алвес уехал из дома в Пазру, столицу Валента. Он хотел прокормить нас, заработать немного денег. Но лучше бы он не уезжал.

Шейла тихонько всхлипнула и еще крепче сжала мою ладонь.

– Была поздняя осень. В тот день было очень холодно, дул порывистый ветер и озеро было покрыто рябью. Никогда не любила осень, а сейчас просто ненавижу. Мы вечером сидели за столом, мама сготовила скудный ужин. Мамочка, как же я по тебе скучаю. Лейра и Сандра строили мне рожицы, они такие забавные, когда кривляются, мои милые сестренки. В дверь постучали, не знаю, зачем, но мама открыла. На пороге стоял высокий светловолосый мужчина, он был опрятно одет, да и голос у него тоже был приятный. Он попросился у нас на ночлег, так как корчма по его словам была переполнена, и ему негде было остановиться. Мама позволила. Она пригласила незнакомца за стол, и все было хорошо, он производил впечатление порядочного человека. Он даже угостил Лейру и Сандру кусочками сахара. Незнакомец сказал, что он из благородной семьи и живет в Пазре, а сейчас едет по делам на запад. Он приятно улыбался и постоянно отпивал из фляжки, притороченной у него на поясе. Поужинав, мы легли спать. Мама положила гостя на единственной кровати, а сами мы легли на полу поближе к очагу, так как ночи были очень холодные. Холодные, – отстранено повторила она.

Шейла вновь замолчала. Я не торопил. Мы смотрели на спокойную темную гладь лесного озера. Где-то средь деревьев перекликались ночные птицы.

– Я проснулась от громкого рыдания. Плакали сестры. Мама лежала неподалеку в неестественной позе. Лейра забилась в угол, губы ее были разбиты, а платьице порвано. Я обернулась в поисках Сандры. Она…, – Шейла запнулась, она была готова вот-вот разрыдаться. – Она была с ним. Эта тварь лежала на моей сестре, а она маленькая и хрупкая ничего не могла сделать, лишь жалобно плакала. Ей было всего лишь шесть лет.

Она не вытерпела и зарыдала. Я не знал, что надо делать в подобных ситуациях, поэтому неловко обнял ее за плечи, она неожиданно ответила, прильнула ко мне и уткнулась лицом в мою грудь. Она рыдала несколько минут, потом резко отстранилась и уставилась в темноту.

– И ты убила его, – я не спрашивал, я утверждал.

– Нет. Но очень этого хотела. Я не знала, что мне делать. В отчаяние я бросилась на него, но он с легкостью оттолкнул меня в сторону, лишь громко и гадко рассмеялся, сказав, что скоро придет и моя очередь. Тогда я схватила из корзины портные ножницы и несколько раз ударила его в спину, он дико закричал и бросился на меня, повалил на пол, разорвал платье и попытался раздвинуть мне ноги. Я наотмашь ударила его ножницами по лицу, он взревел и откатился. Я подбежала к нему и стала наносить удар за ударом. Он выбил ножницы из моих рук и со всей силой ударил меня по голове. Я потеряла сознание, а когда очнулась, его уже не было.

– Так он остался жив?

– Не знаю. Надеюсь, что эта тварь истекла кровью в какой-нибудь вонючей выгребной яме. Такие как он не должны жить. По крайней мере, шрам на его роже останется на всю жизнь.

– А как ты оказалась здесь?

– Когда я пришла в себя, я подползла к матери. Она была жива, просто потеряла сознание от удара. Я с трудом привела маму в чувство, он сильно ударил ее, когда она заступилась за девочек. Мама рыдала, сестренки тоже, а я с ног до головы в его крови не могла плакать. Просто сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. Мама сказала, что если он сбежал, то еще жив и если он выживет, то вернется и тогда нас никто не спасет. Если он и в правду из богатой семьи, то тогда нам несдобровать. Нападения на благородного человека простолюдином строго карается в Империи, и вряд ли кто-то поверит в слова простых крестьян. Мама сказала мне бежать, я не хотела уходить и бросать их, но она умоляла меня, сказала, что так будет лучше для всех. И я согласилась. Я ушла из дома в ту же ночь, взяв необходимые вещи. Я долго скиталась, перебиваясь, чем могла. Пока не встретила Сариллу. Она была Искательницей. Она нашла меня забитую и испуганную, плачущей в конюшне у постоялого двора, так как внутрь меня не пускали. Я была грязна и голодна. Она спросила, что со мной случилось и где мои родственники. До этого я не изливала душу незнакомцам, но ей, почему-то рассказала все. Она лишь посмеялась надо мной, но у меня не было сил злиться на нее. Сарилла помогла мне. Она и привела меня сюда.

– Мне очень жаль, – слова давались мне с трудом, я не знал, как ее утешить.

– Не стоит Ардос. Все хорошо. Спасибо что выслушал, – она встала, постояла немного глядя в темноту, потом наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Ты хороший Ардос, не забывай этого.

После этих слов Шейла ушла, оставив меня одного.

– Ты ошибаешься, – тихо прошептал я, но она меня уже не услышала.

Немного посидев, я вернулся к своей группе. На вопросы Тавиша, где я шлялся, лишь молча отмахнулся, Карим как-то странно на меня посмотрел, мне даже показалось, что он улыбается, но из-за темноты я не мог этого утверждать. Назад в Убежище я возвращался молча, не обращая внимания на балабольство Тавиша, шедшего теперь впереди. Зайдя в комнату, я сразу рухнул на кровать. Спать совсем не хотелось. Я молча смотрел на темный потолок. И думал. Думал не о себе, а о темноволосой девушке с печальными голубыми глазами, чья жизнь была так схожа с моей, но в тоже время такой далекой. Она не заслуживала такого, но наша дрянная жизнь не давала поблажек даже таким как она. Этой хрупкой девушке суждено было стать сильной, и она стала.