Я въезжал в этот город дважды. И отчетлво помню оба раза. Впервые, когда он еще был заполнен нечестивцами. Точнее их телами, когда я взял этот город для Императора. Я въехал через северные врата, разбитые в щепу моими воинами. Запах гари, пота и крови до сих пор наполняют мои легкие даже спустя столько лет. Они стояли и тянули ко мне руки моля о пощаде. Оборванные, истекающие от крови, подвергшиеся насилию и избиению: дети, старики, женщины и воины, не так давно отчаянно оборонявшие свой никчёмный городишко ценой своих столь же никчемных жизней. Они умоляли пощадить их. Плакали и стенали, вставали на колени, ползли за моей кобылой. Мерзкие черви, копошащиеся в грязи. Крысы, рыскающие в куче отбросов. О нет, я не мог пощадить их. Они все были достойны смерти. Хотя даже ее они не заслужили. Я отдал их своим воинам. Всех до единого. И ни одного мгновения не сомневался в своей правоте. Они все умерли, а я остался жить. Чтобы дальше очищать эти земли от глупцов и нечестивцев. О, я помню этот день. Но еще лучше я помню другой. Спустя несколько лет я во второй раз посетил этот город, въехав через те же самые ворота. Толпа встретила меня бурными криками и овациями. Под ноги моей кобылы бросали цветы. Люди вновь тянули ко мне свои руки. Благословляли меня именем Императора. Что они могли знать о благословении, глупцы. Я лишь смотрел с отвращением на их счастливые лица. Но ведь теперь это люди Империи. Мои люди, люди Императора, думал я. Но как бы не пытался я заставить себя понять этих людей, все равно видел на их месте грязных оборвышей. Обгорелые тела. Червей. Крыс. Кого угодно только не людей. Существ, недостойных даже смерти. И вместо аромата только распустившихся весенних цветов, я чувствовал лишь запах гари, пота и крови.

Я лежал на мягкой траве и смотрел на небо, сплошь усыпанное звездами. Они были так далеко и в то же время так близко. Казалось до них можно дотянуться рукой. От озера исходил легкий пар. Мне было так хорошо здесь.

– Правда, небо очень красивое сегодня? – Шейла всем телом прильнула ко мне и поцеловала в шею. От ее нагого тела исходило приятное тепло.

– Правда, – я крепче обнял ее и поцеловал в губы.

Прошло три года с нашего первого посещения озера. Мы часто сбегали сюда вдвоем на свой страх и риск. Конечно, я знал, что за нами пристально следят, но, по крайней мере, пока нам позволяли уединяться. Хотя я прекрасно помнил слова магистра и нисколько не сомневался в их правдивости. Каждый раз, сбегая ночью к озеру, мы рисковали своими жизнями. Но нас так тянула друг к другу, что мы не могли совладать с собой.

– Ардос, мне очень жаль. То, что произошло с Тавишом и… – Шейла вновь взбудоражила старые воспоминания.

Она часто вспоминала о тех днях.

– Шейла мы уже не раз говорили об этом, давай не будем, – я сделал вид, что смотрю на звезды. Созвездие Пса было ярко как никогда.

– Хорошо, – Шейла тихонько вздохнув, отстранилась и встала, – не хочешь искупаться?

Я отрицательно покачал головой. Мне больше нравилось смотреть, как купается она. Я услышал легкий всплеск воды, Шейла вошла в прохладную воду.

Мне стало немного грустно. Шейла вновь напомнила мне о Тавише, хотя, наверное, я и сам об этом не забывал. Прошел уже год с того времени, как он ушел из Убежища, невольно став Искателем, изгнанником, неполноценным наемным убийцей. Хотя и Искатель мог заслужить звание мастера, но я знал лишь одного такого человека и остальные мастера все равно относились к нему достаточно прохладно. С одной стороны мне было жаль Тавиша, но это было намного лучше, чем смерть. После случившегося мои и так натянутые отношения с Лейдо стали в конец плохими. При каждой встречи мы были готовы перегрызть друг другу глотки, но сцепиться не давало пристальное внимание к нам наставников.

– О чем ты задумался милый? – Шейла уже вышла из воды и села рядом со мной.

Она провела влажной рукой по моей груди. Вода стекала с ее волос на нагую спину, наискось пересекая старые шрамы от плетей.

– Ни о чем, – я встал и начал одеваться. – Нам пора.

– Да, конечно, – со вздохом согласилась она и медленно стала одеваться, всем своим видом давая понять, как многое я теряю. Но всего должно быть в меру и когда то все заканчивается, даже если мы этого не хотим. Я-то уж хорошо это знал. Мы пошли по тропинки обратно в Приют Убийцы. Шейла что-то тихо напевала себе под нос. А у меня в голове лишь зрели мрачные мысли. Скоро мы закончим обучение и расстанемся, ведь наемные убийцы никогда не работают парой. Да и вряд ли орден позволить нам где-то осесть. У нас есть обязательства, и мы обязаны их выполнять. Так, по крайней мере, нам вбивали в головы во время нашего обучения. Поэтому наши дороги разойдутся. И это при том условие, что мы пройдем последние Испытание, которое должно было состояться на рассвете.

Вернувшись в Приют, я попрощался с Шейлой, тихо пробрался в свою комнату и лег в постель. Клод даже не пошевелился, храпя на всю комнату. Карим же спал так тихо, что возникало ощущение, будто его и вовсе здесь нет. Может он и слышал, как я пришел, но ничем этого не выдал. Спать мне не хотелось, поэтому я немного поворочавшись, встал и подошел к окну. Свет двух лун мягко освещал часть комнаты. Он не слепил, как солнечный и это мне нравилось. Сколько я уже жил в Убежище? Казалось, что целую вечность. Но скоро мы покинем его, и скорее всего уже никогда сюда не вернемся. По крайней мере, мне возвращаться не хотелось. Я смотрел на освещенную лунами площадку, думая о последнем испытание. Пройду ли его, я не знал, но прекрасно понимал, что обязан это сделать, ведь у меня не было права на ошибку, так как она бы означала смерть, а это никогда не входило в мои планы. Немного постояв у окна, я вернулся в постель, но так и не смог заснуть.

Подняли нас довольно рано. Впрочем, меня это нисколько не смутило, я был уже собран и сидел на краю своей кровати. Карим, тоже вставший чуть раньше прозвучавшего колокола, лишь понимающе улыбнулся мне. Он собирался так быстро и тихо, что не оставлял никаких сомнений в том, что станет идеальным убийцей, молчаливым и бесшумным. Чего ни в коем разе нельзя было сказать о Клоде. Толстяка пришлось будить, он встал только после того как его столкнули с кровати. Натягивая сапоги, он споткнулся, и расбил бы себе нос о сундук, если бы ни вовремя подхвативший его Карим.

– Быстро же вы собрались, – жалобно протянул Клод, накидывая плащ, после чего протяжно зевнул и потянулся. – Вы что, совсем не спали? После того как ушел этот балабол Тавиш, ты Ардос стал вставать раньше всех, хотя до того тебя было не добудиться.

Это была чистая правда. Не знаю, был ли тому причиной уход Тавиша или дни, проведенные в темнице, а может и боли от долго заживающих ран на спине, но я действительно стал вставать рано, без чьего-либо вмешательства. Я ничего не ответил Клоду, лишь молча вышел из комнаты, влившись в общий поток учеников, идущих на завтрак.

Судя по сумрачным лицам учеников, которым сегодня предстояло пройти Испытание, можно было понять, что настроение было не особо радостным. Ели все довольно вяло и молча. Мне тоже кусок не лез в глотку, а вот Клод, похоже, никогда не упускал возможности сытно набить свое брюхо. Он так звонко стучал деревянной ложкой, что вызывал недовольные взгляды сидящих рядом учеников.

После завтрака всех нас выстроили во внутреннем дворе. Напротив, на небольшой деревянной трибуне сооруженной несколькими днями ранее, стояли мастера. Старших учеников построили вдоль трибуны в несколько ровных рядов. Первые два ряда состояли из парней, а последний из девушек. Другие ученики, которые еще не заслужили права окончить обучения стояли чуть поодаль широко, разинув рты. Стоя в первом ряду вместе с Клодом и Каримом я оглянулся по сторонам, высматривая Лейдо. Но впереди его не оказалась. Шейла тоже была где-то позади. Один из стоящих на трибуне наставников вышел вперед. Мастер Каламей, являющийся правой рукой магистра, воздел руки к верху, призывая всех к молчанию.

– Итак, попрошу тишины и внимания, – все дружно затаили дыхание, кто-то кашлянул, на него сразу же злобно зашипели. – Настал тот день, когда часть из вас может показать все-то, что постигли за годы своего обучения и подтвердить право стать полноценными наемными убийцами, и служить своему ордену неся впереди его славу. Сегодня в день последнего испытания решится ваше судьба. Вас ждет лабиринт. И пусть победят сильнейшие. Да здравствует Заел-Моутан. Да здравствуют орден Саерре и Скрещенные кинжалы. Желаю всем достойно пройти это испытание или хотя бы принять достойную смерть. Да не дрогнет ваша рука. Да не слышны будут ваши шаги.

Возбужденная толпа разразилась одобряющим гулом. Каламей же отойдя в сторону предоставил слово вышедшему вперед мастеру Паду.

– Вас разобьют на группы по четыре человека, – быстро и грубо проговорил он. – Вас ждут испытания всех ваших основных навыков. В лабиринте будет много ловушек и большинство из них смертельно опасны, поэтому вспоминайте все, чему вас научили и применяйте эти знания. Ваша цель выбраться из лабиринта. Живыми. По ходу движения любой из групп, пути их могут пересечься, и в этом случае вы должны будете уничтожить противника или хитростью избежать схватки. В любом случае вам решать, как поступить. Пришедшие последними провалят испытание. Поэтому не советую проявлять жалость к другим группам. Забудьте о дружбе и вражде. Сегодня только члены вашей группы имеют значение, и только им вы можете доверять. Все остальные враги. От ваших действий зависит исход испытания. Выжившие к закату этого дня будут признаны полноправными убийцами. И пусть одержат победу сильные телом и духом. И может, кого-то из вас, мы назовем сегодня своими братьями. Всем удачи.

Когда мастер замолчал, стояла такая гробовая тишина, что казалось, будто все вокруг забыли, что значить дышать. Ведь все прекрасно понимали, что многие не пройдут сегодняшнего испытания, а значит, к вечеру будут уже мертвы. Но каждый надеялся, что это будет не он, а кто-то другой. Они боялись, и я чувствовал их страх, он отражался на их напряженных лицах, в их напряженных телах. Что же касалось меня, то я испытывал лишь нетерпение и легкое волнение от предстоящего испытания. Чего мог бояться такой оборванец как я, ведь смерть с рождения ходила за мной по пятам, а я научился заглядывать ей в глаза и не боялся ее, по крайней мере, глубоко в это верил. В этот день я обязан был выиграть. Я должен был доказать, что я не просто еще один отброс Империи, что я тоже чего-то стою.

Как и было сказано, нас разбили на группы по четыре человека. К счастью Клода он оказался в одной группе со мной. Хотя толку от него было мало, он хотя бы оставался под моим присмотром, что давало ему больше шансов на выживание, чем если бы он оказался в другой группе. Но эффективность нашей группы с Клодом резко падала. Третьим был Парко, я не очень хорошо его знал, лишь только то, что он учился в группе с Лейдо и разговаривал с сильным акцентом. Парко был кривоногим мерзким типом с ярко-рыжими волосами, спадавшими ему на плечи. Но выбирать нам не приходилось к тому же, насколько я слышал, он неплохо обращался с оружием. Последним в группе оказался Кэйри. Темноволосый и смуглый высокого роста парень был родом с юга Империи. Он был довольно хорошим бойцом, да и язык у него был подвешен неплохо. В конечном итоге команда у нас собралась не самая плохая, если не брать в расчет Клода.

Нам всем выдали оружие. Я взял два кривых коротких кинжала, а также немного поспорив с другими учениками, я выбил для себя несколько метательных ножей, с которыми надо сказать управлялся довольно хорошо. Их было не так много, но как говаривали в Империи, радуйся тому, что есть у тебя сейчас, а остальное придет после. Глупость конечно, но сейчас это поговорка подходила как нельзя кстати. Клод же выбрал короткий лук, прилагавшийся к нему колчан со стрелами и длинный кривой кинжал, это оружие требовало особого подхода и мастерства, коего у Клода не имелось. Он ужасно сражался, впрочем, как и стрелял. Меня успокаивало лишь то, что будучи с луком в руках он хотя бы не будет мешаться у нас под ногами, хотя при этом и оставалась небольшая вероятность того, что вместо врагов, Клод подстрелит одного из нас.

В конце концов, когда все группы были снаряжены, их поочередно стали уводить за территорию Убежища. Настала и наша очередь. Прежде чем отправиться, всем испытуемым повязали глаза широкой повязкой. Словно баранов на убой нас повели в неизвестном направление. Мы шли на голос мастера идущего впереди. Он громко предупреждал о препятствиях и преградах на нашем пути, которые не всем и не всегда удачно удавалось обойти, и указывал направление движения. Мы периодически утыкались друг другу в спины, спотыкались и падали, со злостью и руганью вставали и шли дальше. Где-то рядом слышалось хриплое дыхание Клода. Мы шли встретить свою смерть, либо вкусить радость победы. Внезапно я услышал, как испуганно завопил Клод, затем закричал Парко, а в следующий момент, получив толчок в спину, вскрикнул и сам, потеряв под собой землю и вслепую провалившись куда-то вниз. Падал я всего лишь мгновение. Удар о землю был очень неприятным, я покатился кубарем, по ходу задев кого-то ногой, больно ударился обо что-то твердое плечом и сильно расцарапал щеку. Я потрясенно встряхнул головой и потянул руку к повязке. Предостерегающий возглас мастера остановил меня.

– Нет еще рано. Я скажу вам, когда можно будет снять повязки. А пока сидите на месте и не дергайтесь. Мы следим за вами.

Наступила гнетущая тишина, прерываемая лишь щебетом птиц и прерывистым дыханием моих невольных напарников. Да ещё резкий запах хвои щекотал мои ноздри. Так мы и сидели покорно и молча. В какой-то момент мне даже показалось, что я остался один, но это ощущения развеялось вместе с кашлем Клода. Прошла, казалась целая вечность, прежде чем мастер разрешил снять повязки и дал команду приступать.

Сорвав с глаз надоедливую тряпку, я огляделся вокруг. Каменный, поросший мхом, коридор, в одном конце заканчивался тупиком, другим же уходил вдаль. Высота была достаточной, чтобы не разбиться при падении, но в тоже время и не выбраться наверх. Но даже если это и можно было сделать, не думаю, что мастера позволили бы провернуть нам такое. Сверху мы могли видеть кроны деревьев и слабо пробивающиеся среди них лучи света. Камень, из которого состояли стены лабиринта, был старым источенным дождями, покрыт мхом и вездесущим плющом.

– Ну что рты раззявили. Пошли, – прервал наше созерцание Парко. – У нас нет ни еды, ни времени, чтобы рассиживаться здесь. Да и последними как-то не хочется стать. Надо побыстрее выбираться из этого милого местечка, – его акцент сильно меня напрягал, впрочем, судя по лицам всех остальных тоже.

– Да, как у тебя все просто. В этом милом, как ты назвал его, местечке еще надо выжить, прежде чем мы доберемся до выхода, – Кэйри поддержал всеобщее настроение.

– Да, а ты оптимист, как я посмотрю. С таким настроем первая ловушка точно твоя. – Парко скрестив ноги, прислонился плечом к стене.

– Ты слишком много говоришь и, по всей видимости, торопишься попасть на тот свет. Раз так, думаю тебе стоит пойти первым, – Кэйри кивнул головой вглубь лабиринта. Парко лишь невозмутимо пожал плечами и осторожно двинулся вперед. Кэйри двинулся следом. За ним шел я. А Клод замыкал нашу цепочку.

Сначала мы шли довольно резво, но когда из стены прямо перед лицом Парко со скрежетом вылетел железный штырь, чуть не пробив ему голову, его пыл резко поубавился, как впрочем, и всего отряда. После этого мы стали двигаться медленнее, внимательно смотря под ноги и оглядываясь по сторонам. Позади меня всхлипывая, что-то нервно бормотал себе под нос Клод. Он был неумехой, и это меня огорчало.

Через некоторое время мы достигли развилки, в которой коридор расходился влево и вправо. Пришлось совещаться. Парко заявил, что ему без разницы, в какую сторону двигаться, лишь бы побыстрее отсюда выбраться. Кэйри предложил левый коридор, который по неизвестной нам причине казался ему верным. Клод же и вовсе не имел своего мнения. Когда пришла его очередь голосовать, он лишь потупил взгляд и промычал что-то невразумительное. Все дружно махнули на него рукой, поняв, что даже здесь пользы от него не будет. Остался только мой голос. Я не знал, какой путь верный, но выбирать пришлось. И я выбрал левый, так как если бы назвал правый проход, мы могли потерять время в споре. Прежде чем уйти, Кэйри нацарапал, лежащим под ногами камнем, крестик на стене.

После первой развилки нам встретилось еще несколько, и мы наугад сворачивали, помечая те места, где уже побывали. Пару раз нам пришлось возвращаться, так как мы заходили в тупик. Так мы плутали несколько часов, периодически меняя впереди идущего. Ловушек было не так много, но все же они попадались. Так Кэйри чуть не провалился в хорошо замаскированную яму с торчащими из земли деревянными кольями. В последний момент, я успел ухватить его за руку и вытащил обратно. А Клода чуть не раздавила выехавшая из стены каменная плита. Благо Клод был медленный и нерасторопный и не зашел слишком далеко, так что мы успели выдернуть его из под каменного пресса. Мы уже порядком устали плутать в поисках выхода, когда вдруг услышали отдаленные голоса. Мы остановились, не зная, что нам делать. С одной стороны, голоса могли привести нас к выходу и, в тоже время, они означали наличие соперников. Особого выбора у нас не было и, свернув в очередной проход, мы осторожно пошли на голоса. Чем дальше мы продвигались, тем отчетливее различали присутствие других учеников. Наконец увидев впереди просвет, Парко ускорил шаг, потом остановился и, повернувшись в нашу сторону, махнул рукой, подзывая нас к себе. В этот момент что-то громко щелкнуло и на Парко сверху посыпалась целая груда острых камней. Он попытался увернуться, и ему это практически удалось, но в последний момент один из камней ударил Парко в плечо с такой силой, что его отбросило в сторону. Он глухо всхлипнул и сполз по стене вниз, оставив на ней длинный кровавый след. Подбежав к нему, мы поняли, что парню явно не повезло. Все левое плечо Парко превратилось в сплошное месиво из костей и мяса, рука была неестественно вывернута. Из уголка рта сочилась тонкая струйка крови, стекавшая вниз по подбородку. Кэйри присев на корточки, наклонился к бедолаги. С кислой миной осмотрев Парко, он повернулся к нам и отрицательно покачал головой. Но мы и так видели, что тот не жилец. Он умирал в сильных мучениях, и ему оставалось недолго.

– Ведь он выживет, правда Ардос? – трясущийся голос Клода раздражал. – Мы можем нести его по очереди.

Он с надеждой посмотрел на меня. Я отвернулся.

– Заткнись Клод, – Кэйри ответил за меня. – Не будь тупицей, Парко труп. Мы лишь потеряем время, взяв его с собой.

– Аргхх. Парни… кхе-кхе… толстяк прав. Я смогу, – Парко приподнял голову и уставился на нас остекленевшими, наполненными болью глазами. – Не бросайте меня. Возьмите флакон с зельем у меня на поясе.

– Оно тебе не поможет. К тому же твой флакон разбит, – Кэйри подобрал с земли разбитую склянку и отбросил ее в сторону.

– Я дам ему свое, – выкрикнул Клод.

– Я сказал заткнись, – Кэйри встал и подошел ко мне.

– Кто? – спросил он глядя на меня в упор.

Я молча достал кинжал из-за голенища сапога и быстро подошел к Парко.

– Ардос!? – послышался испуганный возглас Клода.

Парко все понял. В его глазах застыл страх. Он дернулся и попытался отстраниться, но у него ничего не вышло.

– Нет Ард… – он не закончил, я нанес быстрый и точный удар в сердце. Парко вздрогнув, захрипел, а затем затих. Вытерев лезвие кинжала об штанину, я заткнул его обратно за голенище. Кэйри одобрительно кивнул. Клод тихо всхлипнул и отвел взгляд. Мы практически сразу двинулись дальше. Кэйри, на некоторое время, задержавшись возле трупа Парко, пошарил по его карманам. Взяв пару метательных ножей, и единственную не разбитую склянку с непонятным зельем с пояса Парко, он догнал нас. Я не осуждал его. Мертвому оно было не к чему, а нам могло пригодиться.

Клода всего трясло, он клацал зубами, словно на морозе. Хорошо, что хоть он передвигал ногами. Мне не хотелось приводить его в чувства, ведь у нас и так не было времени. Каменный коридор, в котором остался труп Парко, вывел нас на небольшую закрытую площадку. Поблизости мы слышали чьи-то выкрики и звон металла. Где-то уже сражались.

– Вот невезуха. Опять тупик, – Кэйри сплюнул на землю, после чего опустился на корточки, тяжело дыша. – Наверное, свернули не туда. Надо возвращаться, где-то должен быть обходной путь.

– Надо немного отдышаться, – я прислонился спиной к стене и посмотрел вверх.

– Ветерок, – мы одновременно посмотрели на Клода. Тот стоял в противоположном конце, упершись лбом в стену и прислонившись к ней обеими руками.

– Что ты там бормочешь, идиот? – Кэйри вновь пренебрежительно сплюнул на землю.

– Сквозь камни дует ветерок так… так хорошо, – Клод тихо всхлипнул.

– Придурок. Какой на хрен…. Погоди-ка, – Кэйри посмотрел на меня, хотя я и так уже понял, о чем тот думает.

Кэйри резко вскочил на ноги, и бесцеремонно оттолкнув Клода в сторону, стал шарить по стене.

– Действительно сквозняк, – он криво ухмыльнулся. – Либо я тупой баран, либо за этой стеной есть проход. Надо как-то ее сдвинуть. Наверное, где-то есть переключатель. Ардос, помоги мне. И ты жирдяй, чего рот раззявил. Присоединяйся, принеси хоть какую-то пользу.

Мы все стали тщательно ощупывать стену в поисках тайного рычага или иного переключатели. Но все наши старания были тщетны. Кэйри со злостью ударил по стене ногой.

– Твою же мать, – зло выругался он. – Все без толку.

– Мы все сдохнем здесь, – Клод печально прислонился спиной к стене.

– Заткнись, – беззлобно ответил Кэйри, по всей видимости, уже устав злиться на толстяка.

Внезапно послышался глухой скрежет, и кусок стены за спиной Клода отъехал в сторону, так, что тот завалился назад, упав в открывшейся проход.

– Да уж, дуракам везет, – Кэйри со странным выражением лица посмотрел на Клода. – Хоть какая-то польза от этого увальня.

Он первым вошел в открывшийся проход. Ступал он медленно и осторожно, помня историю Парко. Чем дальше мы продвигались, тем отчетливее слышались крики и звон оружия. Через некоторое время это превратилось в гул. Коридор закончился внезапно, и мы оказались на большой круглой площадке. Под ногами был песок. И он был красен от крови, расползающейся от лежащих повсюду мертвых тел. На арену, как назвал ее Кэйри, вело множество ходов, из которых периодически выходили такие же группы учеников, как и наша. Некоторые из них уже сражались на арене, пробиваясь к широкому проходу на другом ее конце. Те, кому везло меньше, умирали, пропитывая песок арены кровью, а выжившие вливались в широкий проход, не забывая при этом, огрызаться и терзать друг друга. Мы поняли, что нам тоже надо туда.

И не стали медлить. Я лишь крикнул Клоду, чтобы он держался рядом со мной, и ринулся вперед. Несколько ярдов мы пробежали без проблем, пока нам не преградили дорогу группа из четырех учеников, которые уже расправились со своими соперниками и решили заняться нами. Они не спешили покинуть арену, явно наслаждаясь происходящим. И это стоило им жизни.

Двое из них бросились на меня. Одного я с легкостью отбросил ударом в лицо, второй оказался прямо передо мной. Он с ехидной улыбочкой попытался нанести мне удар кинжалом в грудь, я без труда увернулся и со всей силой ударил подошвой сапога ему по колену. Послышался хруст, парень взвыл и припал на второе колено. Я молниеносно полоснул его по глотке в развороте и тут же отразил удар, целившегося мне в спину, второго соперника. Не ожидавший этого ученик замешкался, этого времени мне хватило, чтобы сделать короткую подсечку и повалить его на землю. Парень тяжело грохнулся на спину, распластав руки в стороны. Я ни секунды не думая, сломал ему кадык каблуком сапога. Он умер мгновенно, так и не поняв, что же сделал не так. Я быстро огляделся. Кэйри пытался отбиться от двух других учеников. Клод бегал кругами, лишь мешаясь ему под ногами. Я мгновенно ринулся в их сторону, на ходу отбросив Клода в сторону. Один из учеников так увлекся, сражаясь с Кэйри, что вовсе не заметил меня. Я нанес пять мощных и быстрых ударов кинжалом ему в спину. Тот захрипел и повалился мне в ноги. Я молча переступил через его дёргающееся тело. Последний из соперников поняв, что ему не справиться, бросился наутек. Кэйри быстро выдернул из-за пояса метательный нож и метнул вдогонку. Лезвие вошло точно в затылок. Убегавший рухнул, словно куль с мукой. Кэйри подошел к нему, и, выдернув нож, быстрым движением заткнул его за пояс.

– Спасибо Ардос. Я уж думал, что они меня порешат. Да еще этот гребаный толстый танцор, выплясывал вокруг меня словно дикий шаман гра, усложняя мне задачу.

Я лишь коротко кивнул ему в ответ. Красный от стыда Клод стоял в сторонке, опустив голову. Ждать было нельзя, поэтому мы бросились к проходу по пути прирезав еще пару самонадеянных ублюдков. Вбежав в проход, мы оказались в широком длинном коридоре, в дальнем конце которого было несколько ответвлений. Отталкивая других учеников, мы побежали вперед, выбрав средний путь. Но не успели мы пробежать по нему и нескольких шагов, как услышали злобное рычание, а затем лай разъяренных псов. Откуда-то сверху на нас спустили свору огромных собак, и те ловко спрыгивая, незамедлительно занялись бегущими людьми. Прямо передо мной один из псов перегрыз глотку упавшему ученику. Закончив с ним, он тут же бросился на меня. Я по инерции выставил вперед левую руку. Зверь вцепился в нее, прокусив рукав. Я почувствовал резкую боль, отступил назад, споткнулся и упал. Пес мгновенно отпустил мою руку и попытался добраться до моего горла. Кинжал, тот, что был у меня в руке, лежал в стороне. Правой рукой я выхватил второй кинжал, который был заткнут за голенище сапога и трижды ударил наугад. Пес взвизгнул и, разжав хватку, завалился на бок. Я стряхнул его с себя. Впереди Кэйри, полоснув по морде напавшего на него зверя, резко отпрыгнул в сторону, а затем побежал. Я вскочил и, подняв второй кинжал, помчался следом за ним. Оттолкнув сапогом одну из собак, я свернул следом за Кэйри в правый проход. Вокруг стояли вопли умирающих учеников. Кто-то сбивался в группы, чтобы отбиться от новой напасти, кто-то наоборот ставил соперникам подножки и укрывался ими от псов, а кто-то, как я, просто мчался вперед. К нашему счастью путь был чист от ловушек, так как более прыткие ученики уже обезвредили их ценой своих жизней. Я перепрыгнул через парня рассеченного пополам, промчался мимо ученика, в голове у которого торчал железный болт от невидимого арбалета. Я уже потерял Кэйри из вида. Но это было и неважно. Я бежал вперед, пока не упал, споткнувшись о чье-то тело. Я встал. Это был Кэйри, а рядом с ним лежал мертвый пес. Кэйри все еще держал в руке окровавленный кинжал. Половина его лица была разорвана, таким же было и горло. В глазах застыла боль и разочарование. Мне стало даже немного жаль его, но всего лишь на короткое мгновение. Внезапно я услышал злобное рычание и поднял глаза. Передо мной, шагах в пяти, припав на задние лапы, стояла огромная псина. Он был готов прыгнуть, я резко выдернул метательный нож и, не целясь, метнул им в пса. Тот, будучи уже в прыжке, громко взвизгнул и грузно рухнул наземь прямо передо мной. Нож достиг своей цели.

Я тяжело встал и отдышался. Надо было двигаться вперед. Я потерял Клода, и это было плохо. Разумеется, больше для него, чем для меня. Я остался один, но сдаваться не собирался. Поэтому довольно быстро, но соблюдая при этом предельную осторожность, двинулся вперед, злой и готовый к любым поворотам судьбы. Каменный коридор еще несколько раз разветвлялся. Я шел наугад, доверяя лишь своей интуиции, и в этот раз она меня не подвела. Через некоторое время, я услышал нарастающий шум битвы и вновь оказался на арене, которая была в разы больше первой. В нее, как и в предыдущую, вливалось несколько коридоров, а на противоположной стороне был один большой общий проход. Хотелось верить, что это окончательный выход, но обольщаться раньше времени определенно не стоило.

Я сразу же ринулся к выходу, не обращая внимания на бегущих рядом учеников. Один из них ополоумевший от происходящего, кинулся на меня, замахнулся кинжалом. Обезумевший парень был для меня легкой добычей. Он свалился к моим ногам безмолвно и быстро, после того как мой кинжал пронзил его сердце. Я двинулся дальше, по возможности избегая крупных потасовок. И практически достиг своей цели, когда откуда-то сбоку услышал окрик. Резко повернув голову влево, я увидел стоящего, чуть поодаль от меня, Лейдо. На его лице играла широкая злорадная ухмылка, а перед ним на коленях стоял Клод. Лейдо приставил к его горлу кинжал. На лице Клода отражались страх и мольба. Он смотрел на меня умоляющими глазами. Я развернулся, осторожно двинулся в их сторону и остановился в нескольких шагах.

– Ну вот мы и встретились, выродок. Смотри, кого я поймал. Знатная добыча.

Лейдо со злобной ухмылкой провел тыльной стороной лезвия по горлу Клода. Тот затрясся еще сильнее. Лейдо громко расхохотался.

– Бедняжка потерялся, отбился от стаи, а этого делать нельзя, хотя как я вижу от стаи остался только жалкий и побитый вожак. Не так ли Ардос?

– Отпусти его Лейдо. Это наше дело. Только между мной и тобой.

– Отпустить? Ха. Знаешь, в чем твоя слабость Ардос? – он не дождался ответа, да он и не был ему нужен. – В том, что ты корчишь из себя такого бесстрашного и бессердечного парня, а на самом деле ты мягкотелый слюнтяй. Ты жалеешь и заботишься об этом жирдяе, а ведь ему никогда не стать полноценным убийцей. Он балласт, от которого надо избавляться. Если бы не ты, он был бы уже мертв. Хотя знаешь, это тоже спорное суждение. Может как раз из-за тебя он и умрет. Как ты думаешь, он заслуживает смерти?

– Нет Лейдо. Отпусти его, – процедил я сквозь плотно стиснутые зубы.

– А я думаю да, – Лейдо резким движением полоснул Клода по горлу, после чего повалил его носком сапога наземь. Клод захрипел, забулькал, зажав горло руками. Лейдо перешагнул через тело умирающего Клода и подошел ко мне почти вплотную. С кинжала медленно капала кровь, жадно поглощающиеся песком арены.

Я стоял неподвижно, Клоду я уже помочь ничем не мог, и даже если бы я сразу бросился на Лейдо, он все равно успел бы его убить. Но кое-что я еще мог сделать. Отомстить. За Клода. За Тавиша, Шейлу, Карима. За всех кому перешел дорогу этот ублюдок.

– Итак, выродок, теперь мы…

Я не дал ему договорить. Хватит пустой болтовни. Ублюдок должен заткнуться раз и навсегда. Я сделал обманное движение левым кинжалом, а правым попытался ударить Лейдо в лицо. Но тот был опытным противником и был готов к таким финтам. Он уклонился в сторону, с легкостью уходя от моих ударов, а затем сам перешел в атаку. Он с силой ударил меня своим клинком, я отбил удар, скрестив кинжалы, и зажав лезвия его клинка словно тисками, попытался выбить оружие из его рук. Лейдо с силой надавил на свой клинок, заставляя меня отступить. Резко расцепив клинки, я ушел в сторону. Лейдо, по инерции, подался немного вперед, на секунду потеряв равновесие. Этого хватило, чтобы я мог начать атаку. Теперь защищаться пришлось уже Лейдо. Я вложил в эту атаку все знания и опыт, приобретенные за годы обучения в Убежище. Мои кинжалы взлетали с такой скоростью, что Лейдо еле успевал их отбивать. Я крутился, делал финты, двигался с невероятной скоростью, но этого было мало. Я забыл самое главное правило, которого старался придерживаться всегда, не давать волю чувствам. Но сейчас во мне играла такая злоба и ненависть, что совладать с этим я был не в силах. И, как следствие, совершил ошибку. Я слишком сильно вынес вперед правую руку, Лейдо уклонился, а я потерял равновесие. В полу-присиде Лейдо схватил мою правую руку за запястье и, вывернув ее, выбил кинжал из моей руки. Я попытался ударить его левым, но Лейдо увернулся и отскочил. Я остался с одним клинком. Лейдо перешел в наступление. Я перекинул кинжал в правую руку. Лейдо наносил сильные и точные удары, а я оборонялся, как мог. Быстро и точно отбивал его удары, и тут уже уходил. Но с каждым разом это становилось делать все сложнее. В один из моментов после очередного сильного удара, я пошатнулся и Лейдо тут же среагировав, ударил меня ногой в живот. Я повалился на спину, он тут же попытался меня заколоть, но я вовремя перекатился на бок, так что кинжал Лейдо вспорол лишь песок. Встать мне не удалось, Лейдо оказался быстрее, он попытался ударить меня сапогом, я уклонился и ударил его по ногам, Лейдо всем телом рухнул на меня. Мы сцепились лежа. Несколько раз перекатывались, меняя положения верх-низ, но будучи физически сильнее меня Лейдо выиграл эту схватку. Второй кинжал выпал в пылу борьбы, я остался совершенно безоружным. Лейдо занес свой клинок. Я перехватил его руку, но это лишь отсрочило момент. Лейдо давил, и острие его клинка было все ближе к моему лицу. На какое-то мгновение мне показалось, что это конец, но лишь на мгновение. Невероятным усилием я вырвал правую руку, прижатую левой рукой Лейдо к земле и, зачерпнув горсть песка, бросил его ему в лицо. Тот на мгновение отпрянул, и этого хватило, он немного ослабил хватку. Указательным и средним пальцами правой руки, я сильно ткнул Лейдо в глаза. Тот дико взвыл и, выронив кинжал, схватился за лицо. Я быстро скинул его с себя. Я попал очень точно, лишив Лейдо обоих глаз. Встав, я немного отдышался, затем поднял свое потерянное оружие. Обошел вокруг стенающего врага, тот отнял руки от лица, из глазниц вниз стекали две кровавые струйки. Лейдо попытался встать, у него не получилось, и он снова упал, потом поднялся, встав на колени, покрутил не видящей головой.

– Ардос. Ардос, сукин ты сын. Ублюдок, тварь, – его голос дрожал от злобы и ненависти, но самое главное было то, что я слышал в нем страх. – Ты слышишь меня? Я знаю, слышишь. Ты где-то здесь. Ответь мне. Не молчи ублюдок. Не молчи.

Я молча стоял за его спиной.

– Ну чего же ты ждешь. Давай заканчивай со мной. Ты ведь так долго этого ждал. Давай. Или я найду тебя. И тогда твоя смерть не будет такой быстрой, как у твоего толстого дружка. Но сначала я трахну твою девку и пока она будет кричать, вырежу на ее груди свое имя. А потом найду и Тавиша….

Я грубо прервал его. Схватив Лейдо за волосы, я запрокинул его голову назад и лезвием кинжала разжал зубы. Он попытался сопротивляться, но изнемождённый от боя и боли, он ничего не смог сделать. Я вынул его язык, и, быстрым движением, отрезал его. Лейдо взвыл дурным голосом, замахал руками. Я отпустил его и, обойдя полукругом, встал перед ним. В моей руке был зажат его поганый розовый и склизкий от крови и слюны язык. Я наклонился над Лейдо и тихо прошептал ему на ухо:

– Я не буду убивать тебя Лейдо. Это было бы слишком легко для тебя. Ты не умрешь, по крайней мере, не сейчас и не от моей руки. Ты теперь нем и слеп, но я оставлю тебе слух, чтобы ты мог знать, когда смерть придет за тобой. Чтобы ты слышал шаги падальщиков пришедших полакомиться твоим телом. Прощай Лейдо, а это – маленький подарок тебе от меня на память, – я вложил в ладонь Лейдо его язык и, отвернувшись, пошел прочь. Ублюдок что-то громко мычал мне в след, но меня это уже не интересовало.

Остановившись около Клода, я опустился перед ним на колени. Он так и лежал, зажав руками свое горло. Я перевернул его на спину, Клод захрипел, и его пальцы сомкнулись еще сильнее. Он был еще жив.

– Ардос, – прошептал он, слова давались ему с трудом. Изо рта вырвался сгусток алой крови.

– Тише, – сказал я ему. – Молчи.

– Я не хотел. Они напали… Они… Из-за него… Он предал…, – внезапно он задергался, кровавые пузыри лопались на его губах, из уголков глаз катились крупные слезы. – Я… не хотел… его семью.

После этих слов он внезапно замолчал и утих. Взгляд его остекленел. Я немного задержался у тела Клода. Он был хорошим товарищем, но в одном Лейдо был прав. Клод жертва и, к сожалению, из него бы не вышел хороший убийца, да и плохой тоже. Клод был мертв, даже когда еще дышал. Он был обречен задолго до этого дня. Но все же мне было очень его жаль. Я медленно закрыл глаза Клода. Я не видел в них ничего кроме боли. Посмотрев на него в последний раз, я встал, и быстрым шагом направился к выходу.

Я покинул арену через широкий проход, и никто больше не пытался меня остановить. Проход оказался концом лабиринта и, как следствие, моего Испытания. На выходе нас встречали мастера, пройдя мимо, я не удостоил их даже взглядом. Я оказался на большой поляне, которую уже заполняли другие выжившие ученики. Они сбивались в группки. Кто-то хвалился, другие слушали, некоторые жаловались, а кто-то просто молчал. Многие были ранены, некоторые довольно серьезно. Тех, кому требовалось долгое или немедленное лечение мастера добивали, даже не думая оказать им помощь. На моих глазах один из мастеров заколол ученика, вяло пытающегося доказать, что он чувствует себя хорошо и быстро поправиться. Жалости здесь места не было. Меня кто-то окрикнул. Обернувшись, я увидел приближающегося ко мне Карима. Выглядел он неважно, но на умирающего не походил. Через все его смуглое лицо тянулся длинный порез, и он сильно прихрамывал на правую ногу. Он подошел ко мне, и я осторожно похлопал его по плечу.

– Рад видеть.

– Клод? – Карим посмотрел мне в глаза, он и сам знал ответ, но все же задал вопрос, наверное, хотел услышать это от меня.

Я лишь отрицательно покачал головой. Карим молча отвел взгляд. Потом также молча кивнул, мысленно соглашаясь с чем-то. Немного постояв в тишине, мы присоединились к одной из групп. Когда прибыли последние испытуемые, мастера собрали нас и отвели обратно в Убежище. Впрочем, последних десятерых мастера безжалостно закололи, как и было обещано ранее.

Потом стоя на площади, мы долго слушали длинные и напыщенные речи мастеров, о том, что мы прошли Испытание и стали настоящими убийцами. Но я пропустил их мимо ушей. Важно было то, что я прошел это Испытание и не нуждался в чьих-то похвалах и поздравлениях. Сегодня я победил своего злейшего врага, но почему-то не чувствовал удовлетворения. Я был опустошен и подавлен и даже не из-за смерти Клода. Нет, это чувство было другим, непонятным мне. Я поискал глазами Шейлу, но не одной девушки среди нас не было. Оставалось лишь надеется, что с ней все в порядке.

После торжественной части нам позволили привести себя в порядок. Затем был ужин, на который я решил не ходить. Вместо этого я вернулся в свою пустую и серую комнату. Карима вместе с остальными нетяжело ранеными, отправили в лазарет. Я остался один. Ночь медленно вступала в свои права. Подойдя к окну, я посмотрел на жирный полумесяц луны Айрибор. Ее извечной спутницы Кайрине практически не было видно, лишь тонкий желтый серпик напоминал о ее присутствие. Дверь с тихим скрипом отворилась, и я обернулся. Шейла, словно тень, скользнула ко мне, и заключила меня в свои объятия. На ее щеке был небольшой порез, левая часть нижней губы чуть припухла. Но она была жива, и только это было для меня важно.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Да я выжила сегодня. Знаешь почему? – в ее голубых глазах отражался лунный свет.

– Я это знал. Потому что ты сильная. Потому…, – она не дала мне договорить, прислонив указательный палец правой руки к моим губам.

– Нет. Потому что мне очень сильно хотелось увидеть тебя, еще хотя бы раз. Я убивала и не замечала этого. Так надо, говорила я себе. Я должна жить, чтобы быть с тобой.

– Но я ведь тоже мог погибнуть сегодня.

– Мог, – серьезно ответила она, – но не погиб. Знаешь, сегодня я точно поняла, что я тебя люблю Ардос.

– Что за Испытание было у вас? – я хотел сменить тему, я не мог даже сейчас, особенно сейчас, произнести те же слова что и Шейла.

– Это неважно. Главное что мы оба живы и мы здесь. Я и ты, – она поцеловала меня в губы. Я ответил взаимностью.

Плащ тихо соскользнул с ее плеч.

– Мы победили любимый, – она тихо выдохнула и подалась в мои объятия. Ночь бесшумно сомкнула над нами свои когти.