В 1020 году от Освобождения Майер повел свои корабли вверх от устья реки Зирнин, высаживаясь и сея ужас среди местных жителей. Но, в конечном итоге, потерпел поражение от объединённых племен сирмов и кунраев в излучине Зирнина. И Майер бежал вниз по реке обратно к ее устью. По возвращению он приказал строить укрепленную крепость, из которой они могли бы делать свои набеги и прятаться за ее крепкими стенами, так как у племен укрепленных поселений не было. И в 1024 Майер стал владетелем своего первого поселения названого в честь то ли его матери, то ли одной из сестер, а может и любимой женщины. Малена впоследствии стала огромным городом, первым городом Империи, а затем и столицей первой претории Сайдеро. Майер еще помнил свое горькое поражение и не собирался сидеть, сложа руки. За время строительства он увеличил численность своего войска и построил несколько новых кораблей, и 1025 году выдвинулся в новый поход. Часть своих людей, он отправил вверх по реке на кораблях, а сам повел другую часть по правому берегу Зирнина. Обитавшие по правою сторону реки сирмы не ожидали нападения и с воды и с суши, и были разгромлены не дождавшись помощи левобережных кунраев. И так на месте битвы на правом берегу Зирнина согласно изученным мне записям в 1026 году Майер основал вторую крепость, тоже названную в честь одной из близких ему женщин Ладозой. Ладоза в дальнейшем стала крупным речным портом и столицей претории Аргола. Но Майеру этого было явно недостаточно и, переправившись на левый берег, он напал на кунраев, которые дали яростный отпор захватчикам, но этого оказалось недостаточно. Видя, что они терпят поражение за поражением, вождь кунраев Лирд обратился к своим шаманам с просьбой молить богов о защите и дать ему совет. Шаманы, принеся молитвы и жертвы своим богам, посоветовали породниться с главарем захватчиков. Лирду ничего не оставалось, как просить переговоров, на которых он предложил Майеру руку своей дочери Ардали, и тот не устоявший пред ее красотой согласился.

Они снова рядом. Шепчут, цепляются, кричат. Я не могу двигаться. Не могу видеть. Не могу говорить. Но я чувствую их присутствие, и ужас охватывает меня, пожирая изнутри. Они хотят что-то рассказать мне, предупредить, но я их не понимаю. Это раздражает их, я чувствую нарастающее недовольство. Они все ближе и ближе я чувствую их холодное дыхание, я хочу умереть. Просто больше не слышать. И я умираю. По крайней мере, мне так кажется.

Я с трудом открыл глаза. И тут же снова закрыл их. Яркий свет, ударивший в лицо, ослепил меня. Я попытался проморгаться. Голова раскалывалась. Я не понимал, где я нахожусь, и что происходит. Я вообще в последнее время ничего не понимал. Почему так болит голова? Я попытался пошевелить рукой, у меня получилось, хотя и не очень уверенно. Хм, я все-таки жив. Я вновь заставил себя открыть глаза и уставился в потолок. Потолок!? Я был в помещение, и здесь было тепло и светло. Значит это не тюрьма. А может…. Нет, нет. С небольшим усилием я заставил себя привстать на локтях и огляделся. Это была небольшая комната. Четыре грубо сколоченных койки, на одной из которых лежал сейчас я. Моя была крайней правой у окна. У изножья каждой койки стояло по небольшому сундучку. В стене напротив были вбиты крючья для одежды и держатель для факела. В углу расположился небольшой камин с аккуратно сложенной рядом стопкой дров. Дверь находилась в другом конце комнаты.

Я встал с койки, соломенный матрас подо мной неприятно захрустел. Ноги слушались меня плохо. Несколько раз споткнувшись, я с трудом подошел к окну. То, что я увидел, застало меня врасплох. Перед моим взором раскинулся огромный двор. Посреди него находилась площадка с песком. На ней друг против друга сражались двое парней, а на краю импровизированной арены стоял человек в плаще с накинутым на голову капюшоном. Слева и справа от двора располагались длинные деревянные строения в три этажа, а через двор каменное четырёхэтажное здание.

Тяжело вздохнув, я отошел от окна, и немного помедлив, двинулся к двери. Тихо приоткрыв ее, я выглянул и обнаружил длинный коридор. Он был пуст. Лишь, напротив, на каменном полу прислонившись спиной к стене, полуприсев, посапывал парнишка примерно моего возраста. Его золотистые кудри слиплись и сбились на лбу, он, по всей видимости, видел уже не первый сон. Я подошел к нему и потряс за плечо, он что-то проворчал сквозь сон, но так и не проснулся. Тогда я просто подхватил его и резко поставил на ноги. Парень открыл глаза, и ошалело посмотрел на меня, потом поморгав, он скорчил недовольную гримасу и хрипло выдохнув, сказал:

– А очнулся, наконец. Я уж думал, что не проснешься совсем, бывает, что не просыпаются. Крепкий оказался, – парень криво ухмыльнулся.

– Где я? – сейчас меня интересовал только этот вопрос.

– Где надо? – я зло посмотрел на него, и он сдался. – Ладно. Добро пожаловать в Заел-Моутан. Ты в убежище ордена Саерре.

– Что это еще за орден?

– Ну ты и темнота. Это один из самых древних и влиятельных сообществ наемных убийц. И откуда вас, только приводят. Недотепа.

Я резко схватил парня за горло и пригвоздил к стене. Тот попытался отбиться, но я оказался сильнее. Когда он уже начал задыхаться, я разжал руку. Парень рухнул на пол, глухо закашлявшись.

– Больше никогда не смей оскорблять меня, – мое каменное выражение лица не оставляло место для сомнений в серьезности моего заявления.

– Ну, ты и… – парень не договорил, снова зашелся в кашле, затем медленно встал, держась за стену. – Псих. Ладно, не смотри на меня так. Здесь и похуже есть, мне не привыкать. Все-таки не бардов же из нас готовят. Меня Санни зовут. Это так, чтобы ты знал. Пошли. Мне поручено провести тебя лично к самому магистру Таеро.

– Где Клэйборн, – неожиданно для Санни спросил я.

– Кто? – парень непонимающе повел бровью.

– Клэйборн. Грэй. Убийца, который притащил меня сюда.

– Не знаю никакого Клэйборна. И Грэя тоже. Тебя сюда ночью принесли. Мне не докладывались. Скорее всего, тот, о ком ты спрашиваешь, один из Искателей. Та еще работенка. Только провинившийся, но получивший милость магистра становится Искателем. Спроси у него о нем сам, может он тебе ответит, а может, и нет.

Санни развернулся и пошел дальше по коридору, мне ничего не оставалось, как последовать за ним. В конце коридора расположилась винтовая лестница уходящая вниз и вверх. Санни повел меня вниз, спустившись на два пролета, мы оказались в небольшом холле. Никого живого, кроме дремлющего у самых дверей старикашки я не увидел. В холле царил полусумрак, факела блекло мерцали, отбрасывая зловещие тени.

– Здесь вообще есть живые кроме этого? – я указал пальцем на старика, Санни насмешливо покосился на меня, после чего пробурчал:

– Все на занятиях. Запомни это первый и последний раз, когда ты спал днем. Теперь ты так уже не поспишь, – больше не говоря ни слова, он двинулся к дверям.

Старик, сидевший на грубо сколоченном стуле, прислонившись спиной к стене, даже не пошевелился, когда мы прошли мимо него. Отворив широкую дверь, Санни вывел меня во двор. Он действительно оказался огромным. Санни уверенно двинулся дальше, даже не посмотрев в мою сторону, я лишь пожал плечами и последовал за ним. Мы пошли через двор. Навстречу нам попалась группа подростков разных возрастов, и несколько людей в черных одеяниях с накинутыми на лицо капюшонами, перед этими Санни склонял голову в знак уважения. Мне казалось, что все взгляды устремлены на меня. В некоторых читалось равнодушие, в других презрение и насмешка. Конечно, мне было все равно, что они обо мне думают, но все же было не очень приятно ощущать на себе столь пристальное внимание.

Мы прошли мимо площадки с песком, на которой продолжали сражаться двое парней. Они, по всей видимости, отрабатывали свои боевые навыки. Ничего интересного для себя я не увидел. Санни привел меня к каменному зданию в противоположном конце двора. Мы вошли внутрь. Холл здесь был больше, светлее и богато украшен. На полу лежали мягкие ковры, стены украшали стоящие в нишах искусно вырезанные из дерева и кости фигурки людей и животных. В серебряных подсвечниках медленно таяли свечи. У входа за узорчатым деревянным столиком сидел молодой мужчина, его светлые волосы спадали до плеч, завиваясь у самых кончиков. Цепкие темные глаза внимательно исследовали меня. Санни почтительно поклонился.

– Мастер Ласир новый последователь пришел в себя. Магистр Таеро желал лично видеть его.

– Хм, тот самый везунчик. Только появился и уже аудиенция у главы ордена, – мастер хитро улыбнулся. – Идите за мной. Магистр ждет.

Вслед за мастером мы поднялись по лестнице на самый верхний этаж, и, пройдя по длинному коридору, остановились у массивной деревянной двери. Небольшой лысеющий человек, стоящий у двери резво преградил нам путь.

– Магистр занят. Мастер Ласир, зачем ты привел сюда этих учеников.

– Мастер Сал, магистр хотел лично увидеть вот этого вновь прибывшего сразу же после того как тот очнется.

– Вы свободны мастер. А вы двое встаньте у противоположной стены. Придется немного подождать.

Мы повиновались, хотя я всем видом дал понять, что мне это не нравится. Ждать пришлось действительно недолго. Через несколько томительных минут из кабинета магистра вышел пожилой мужчина с раскрасневшимся лицом. По всей видимости, он был не слишком доволен беседой с магистром.

– Ты, можешь проходить, – Сал указал пальцем в мою сторону. – Второй подождет здесь.

Санни лишь пожал плечами и, отойдя немного в сторону, замер в ожидании. Мастер отворил передо мной дверь и буквально втолкнул меня внутрь. Я оказался в небольшой комнате. Дверь за мной плотно затворилась. Внутри царил полумрак. Под подошвой сапог чувствовалось приятная мягкость расстеленных ковров, а может и шкур. Вдоль стен в ряд стояли шкафы битком забитые манускриптами и свитками. Посреди комнаты стоял огромный резной стол. У занавешенного тяжелыми шторами окна стоял человек. Он смотрел в узкую щель между штор, так что я не мог разглядеть его лица.

– Садись, – голос предательски выдавал своего владельца, магистр был стар. – В Сазаре говорят, что в ногах нет правды, хотя они и дикари, но в чем-то бывают правы.

Я, молча сел на невысокий стул, по всей видимости, приготовленный специально для меня.

– Ты Ардос не так ли!? Я так понимаю, это имя ты получил не от родителей, впрочем, как и многие здесь. Твое, хм, прозвище имеет задарские корни. Вы жители южных преторий любите заимствовать словечки наших загадочных соседей. «Ар» – душа, сущность, «Дос» – пустота, безликость. Противоречиво, не правда ли. Если перевести на имперский получается «безликий, бездушный» или же «душевный», «полный». Как я понимаю, что ближе выбирать тебе. Кто прозвал так тебя?

– Девушка из бродячего цирка, – мне стало как-то не по себе от нахлынувших воспоминаний, не знаю, почему я ему это рассказал, но врать, как не странно мне не хотелось.

– Твоя мать или сестра? – его внезапный и спокойный, прозвучавший как обыденный, вопрос, ошеломил меня. Хотя это был даже не вопрос, а утверждение.

– Нет, у меня никого нет.

Она просто девушка, единственная кто за все мое жалкое существование отнеслась ко мне хорошо. Но магистру я этого говорить не стал, а лишь огрызнулся.

– К чему все эти вопросы. Между прочим, у меня их тоже достаточно.

– Юность, как это прекрасно, и в то же время глупое и беспечное время. У вас отвратительные манеры юноша, но мне это знакомо. Ты знаешь, что со старшими нельзя пререкаться?

– Нет. Мне наплевать на ваши манеры. Около трех лет меня воспитывала шлюха, если это можно вообще назвать воспитанием. Она заставляла меня воровать у своих клиентов, а потом вышвырнула меня как бездомную собаку, сказав, что и сам смогу прокормить себя. А если и сдохну, то плакать она не станет. И вот с той поры я пытаюсь выжить, когда такие как вы ни в чем себе не отказывают. И не надо говорить, что вам это знакомо, когда за кусок засохшей и грязной лепешки, ты готов перегрызть глотку любому. Мне безразличны вы и ваши нелепые предпочтения.

– Сколько же дитя в тебе гнева и ненависти. Знаешь, мальчик, когда-то и я был таким же обиженным, забитым жизнью, полуголодным оборванцем. Когда-то очень, очень давно. Столько же эмоций и неудержимых чувств. Надеюсь, ты со временем поймешь, как контролировать их. Нельзя винить всех в своих бедах и неудачах. Если ты не сможешь оставить свои обиды и злость, они съедят тебя изнутри. Есть некая грань, она настолько тонка и незаметна, что переступить через нее очень легко, а вот вернутся обратно, уже нет.

– Зачем я здесь? – прервал его я, обращаясь больше к себе, чем к Таеро.

– В тебе есть талант. Я чувствую его, – Таеро протянул руку к шторе и чуть отодвинул ее в сторону. – Но ненависть в тебе глушит его. Не контролируемый гнев очень опасен. Он приводит к необдуманным поступкам последствия, которых непредсказуемые и опасны.

– Что это за место? – мне больше не хотелось слышать нравоучительных речей.

– Заел-Моутан! Орден Саерре или как его еще называют орден Скрещенных кинжалов! – речь магистра прервалась на какое-то время, для него, по всей видимости, эта имела особое значение. – Один из пяти орденов наемных убийц, наш – один из самых древних. Еще Арзон Паст личный придворный убийца императора Станоса основал его. Империи в то время было еще долго до ее нынешнего величия.

– Почему Заел-Моутан?

– Язык лавров. Это один из народов, живших на этих землях задолго до того как Миор Прадитр пошел войной на восток и основал Империю, став ее первым Императором. Лавры были язычниками и поклонялись различным богам, олицетворяющим то или иное проявление их жизни. Между тем они были довольно развитым народом, своим богам лавры возводили огромные и величественные храмы. Позже имперцы разграбили и осквернили их, часть храмов они разрушили, а другие сделали своими резиденциями. Лавры были разбиты и разрознены, как и многие другие народы, вставшие на кровавом пути становления Ардалии. Те, кто не хотел принять власть Императора и отречься от своих богов были перебиты, остальные же стали частью Империи и со временем забыли свои корни. Вера в богов была искоренена, Империя не верит в богов, здесь есть лишь почитание величия Императора. Но я немного отвлекся, – Таеро глухо прокашлялся. – Заел – это дар, подношение; Моутан – смерть. Место, где дарят смерть, а если быть более точным учат ее дарить. А Саерре это два скрещенных кинжала. Сейчас более известен как орден Скрещенных кинжалов. Отныне ты являешься частью нашей большой семьи. Ты будешь обучаться пути кинжалов и если справишься, то удостоишься звания наемного убийцы, а в дальнейшем может и звания мастера. Ты станешь полноценным членом нашего ордена и будешь дальше прославлять имя Заел-Моутана и ордена Саерре. Можешь задать еще один вопрос, последний.

– Где Клэйборн? – мне так хотелось посмотреть этому гаду в глаза.

– Клэйборн!? А-а-а ты о…. Знаешь он хороший Искатель. Один из лучших, я сказал бы. И единственный из Искателей удостоившийся звания мастер. Жаль, что даже такие люди ошибаются. Но их главное отличие от других, что они умеют осознать и исправлять свои ошибки. Я ни капли не сожалею что когда-то сохранил ему жизнь, – магистр немного задумался как будто вспомнил что-то давно забытое им. – Он ушел, практически сразу после того как принес тебя сюда на себе. Вы вряд ли больше когда-нибудь увидитесь.

– Он опоил меня какой-то дрянью, – в моем голосе предательски промелькнула мальчишеская обида.

– Это стандартная процедура, – магистр вздохнул. – Это просто необходимо делать ради нашей же безопасности. Никто не должен знать дороги в Заел-Моутан. Клэйборн поступил, так как велит ему кодекс, не нарушая законов нашего ордена. Теперь о делах, не просто же так я вызвал тебя сюда. Некоторые обучаемые видят меня только когда проходят последнее испытание и становятся наемными убийцами. Ты же удостоился этой чести в первые дни своего пребывания здесь.

– Как замечательно. Я польщен, – ирония в моем голосе немогла быть не замечена.

– Не надо со мной играть мальчишка. Ты думаешь, что ты такой независимый и остроумный, но если тебя выбросить неподготовленным в этот мир, он сожрет тебя и не подавится.

В чем-то он был прав. Но лишь отчасти. Я мог оспорить его мнение, но в последний момент передумал. У меня не было желания переубеждать старика. К тому же наше общение затянулось, все мое тело ломило, меня немного мутило, а голова шла кругом. Сказывалось последствие пойла Клэйборна. Магистр медленно отошел от окна и сел за стол. Свеча слабо осветила его лицо. Таеро действительно был очень стар. Его покрытое морщинами лицо не могло скрыть старых шрамов. Самый большой пересекал всю левую щеку от виска до скулы. Густые седые волосы ниспадали на плечи, аккуратная бородка ярко подчеркивала узкий подбородок. Но больше всего меня поразили его глаза, несмотря на почтительный возраст магистра, они просто искрились жизнью и молодостью.

– Подойди ко мне мальчик, – я молча встал и подошел к столу прямо перед магистром. Таеро наклонился и немного повозившись, достал из стола небольшую шкатулку и положил ее перед собой. Немного помедлив, он открыл ее, и извлек на свет красный кристалл. Он был также тускл и безжизненен.

– Это нашли у тебя в кармане, когда принесли сюда. Скажи мне, где ты его взял.

– А, этот бесполезный камень. Забрал… хм у одной старой женщины.

– Что еще за женщина!? Она подарила тебе его?

– Ну… – я постарался подобрать нужные слова.

– Ну и? – магистр посмотрел мне в глаза, и я сдался.

– Я ограбил ее, – мне не очень хотелось вспоминать эту историю, предательство Бэкета все еще пробуждало во мне ненависть.

– Понятно, – по всей видимости, мое признание никак не взволновало магистра. – А ты не заметил ничего необычного в этом кристалле. Он всегда был таким холодным и безжизненным.

– Ну да! Нет…, – я вдруг вспомнил тот шатер и кристалл в руках гадалки, – Когда я впервые увидел его, он горел красным огнем изнутри, словно пламя жило в нем. Но после того как я… хм, когда я взял его в руки, камень был холодным. Очнувшись в темнице, я обнаружил камень при себе, но он уже был тускл и безжизнен.

– И после он больше…, – магистр попытался подыскать нужное слово, – не оживал.

– Нет, – я был в этом уверен, ну или почти уверен.

– Хорошо. У меня больше нет вопросов, ты свободен, – Таеро медленно встал и отошел к окну. – Кристалл останется у меня.

– А мое кольцо?

– Ты про ту безделушку? – магистр насмешливо задрал бровь. – Здесь запрещено иметь какие-либо личные вещи. Но если оно так уж тебе дорого, я его сохраню и верну в целости и сохранности по окончанию твоего обучения. Если конечно ты дойдешь до конца. А теперь иди.

Я, молча, встал и направился к двери. Мне не нужен был этот бесполезный камень. Пока он приносил только несчастья. Я даже был рад избавиться от него. Хотя интерес магистра не мог оставить меня равнодушным. Значит, кристалл чего-то стоил, и по праву он принадлежал мне, но так как продать здесь я его никому не смогу, проку от него было мало. А вот кольцо, подаренное Лией, хоть и не представляло особой ценности, было мне все же дорого как память. Но я решил довериться магистру, хотя это и претило мне.

– Прощай мальчик, – донесся мне в спину голос магистра.

Я ничего не ответил, лишь молча вышел, плотно затворив за собой дверь. Стоявший у противоположной стены Санни, увидел меня и молча махнул мне рукой. По всей видимости, он уже знал, что делать со мной дальше. Я так же молча последовал за ним. Спустившись вниз, мы покинули это место, лишь мастер Ласир мрачно улыбнулся мне на прощание. Санни привел меня обратно в здание, где ранее я пришел в себя.

Старик на входе очнулся ото сна. Увидев нас, он довольно резво для своего возраста вскочил и преградил нам дорогу.

– Куда это вы собрались. Прогул занятий строго карается. Я вот вам сейчас… – его угрозы выглядели довольно нелепо и вызывали смех.

Санни злобно скривил лицо и прошипел сквозь зубы:

– Пайтон, ты действительно старый дурак. Я водил этого парня к магистру. Он новичок, только сегодня пришел в себя и еще не ходит на занятия. Ему нужна более подходящая одежда.

– Ах ты, дерзкий щенок. Был бы я немного моложе, уж я бы тебе задал хорошей трепки. Ладно, идите за мной, – Пайтон повел нас к небольшой незаметной двери справа от лестницы, при этом продолжая сетовать на всех и вся. За дверью был спуск в подвал.

Спустившись вниз, мы оказались в небольшом помещении с длинными деревянными стеллажами вдоль стен, на которых хранился всякий хлам. Старик подвел нас к стеллажу с одеждой. Пайтон выдал мне старые высокие сапоги, пару темных широких штанов, две холщевых рубахи и темный длинный плащ с капюшоном. Вручив все это добро мне в руки, Пайтон сказал, чтобы мы проваливали с глаз долой.

Санни кивнул мне, и я снова, словно баран на бойню, последовал за ним. Вот только двигаться с вещами в руках стало немного тяжелее. Ведя меня вверх по лестнице, эта сволочь даже не предложила мне помощи, хотя другого я от него и не ожидал. Санни привел меня в ту же самую комнату, где я очнулся. Открыв передо мной дверь, он с язвительным полупоклоном пропустил меня внутрь.

– Обед вы уже пропустили, поэтому придется терпеть до ужина. Ваша кровать у окна. Располагайтесь. А я удаляюсь.

Я сделал вид, что не заметил его насмешливого выпада, хотя мне очень хотелось стереть улыбку с его глупого лица. Санни затворил за собой дверь, и я вновь остался один. Вначале я решил переодеться. Вещи, которые были на мне, а также запасную рубаху я сложил в сундучок у изножья кровати. Плащ же удобно повис на крюке.

Я присел на краешек кровати. Мне вдруг стало как-то тоскливо и одиноко, хотя я и был по жизни одиночкой. И все же мой бродячий образ жизни показался мне в тот момент более привлекательным. Немного посидев, я осознал, что, несмотря на то, что пролежал без сознания три дня, мне очень хочется спать. К тому же мой организм еще не очистился от отравы убийцы. Я лег. Мысли беспорядочно метались в моей голове. Я вновь почувствовал себя преданным. После Бэкета я зарекся доверять кому бы то ни было, и стал более осторожным, но, по всей видимости, недостаточно, Клэйборн смог одурачить меня. Хотя он и выполнил свое обещание, приведя меня в Убежище, все же я не ожидал, что это будет сделано так изощренно. Да уж, сначала подлый удар по голове от дружков Бэкета, потом какая-то дрянь в вине от Клэйборна. Под нарастающий во мне гнев я как не странно провалился в сон.

Меня разбудил чей-то разговор. Открыв глаза, я увидел, что у моей кровати стоят трое парней. Они были все примерно моего возраста. Тот, что стоял слева был высоким и светловолосым, он был строен, в его голубых глазах играла какая-то непринужденная веселость. Держался он прямо и немного надменно, у него были тонкие губы и заостренный нос. Должно быть, он нравился девушкам. Справа стоял смуглый, крепко сложенный парень, примерно моего роста, с темными, коротко остриженными волосами и карими глазами. На его лице, казалось, не отражалось никаких эмоций. Он ничем не отличался от обычного парня, коих я в большом количестве повидал на улицах моего городка, лишь смуглый цвет кожи немного выделял его на фоне остальных. Вид у него был печальный и немного задумчивый. Посреди этих двух, с глупой ухмылкой на лице, стоял пухловатый розовощекий парень. Взгляд пустых серых глаз был устремлен на меня. На лбу его блестел пот, губы постоянно шевелились, будто что то пережевывая. Крупный нос и толстые губы, он был невзрачен, но отвращения не вызывал.

– Очнулся наконец. Я Тавиш! – голубоглазый парень добродушно протянул мне руку, я привстал с кровати, но руки не подал. – Да уж ты не очень приветлив. Смотри Карим, по всей видимости, он такой же зануда, как и ты.

Тавиш с улыбкой поглядел на черноволосого смуглого парня. Тот лишь неодобрительно хмыкнул в ответ.

– Это Клод, – Тавиш указал на толстячка. – А этого смуглого как ты уже понял, зовут Карим.

– Ардос….из Кадии, – зачем то в конце добавил я.

– Рад знакомству Ардос из Кадии. Я сам родом из претории Сайдеро. Родился и вырос в Малене, – Тавиш был довольно дружелюбен. – Карим с юга из претории Ватто. Выходец из пустыни Рулата. А Клод…

– Тавиш, псы бы тебя побрали. У меня тоже есть язык, хотя и не такой длинный, как у тебя, я и сам могу о себе рассказать, – толстячок недовольно взглянул на Тавиша, тот лишь злорадно улыбнулся и скорчил невинную гримасу. – Клод Травис. Родился и жил в небольшом прибрежном городке Сабира претории Улена. Это на северо-западе Империи не так уж и далеко от Априйских гор.

– Ну и не близко, – насмешливо заметил Тавиш. Клод проигнорировал его слова.

– Наши земли страдают от набегов сазарцев, может быть, ты слышал о них, – продолжил Клод, – они приплывают на своих странных лодках или спускаются с гор.

– Да… я слышал, но если честно совсем немного, – я вспомнил рассказы Клэйборна.

– Поганый народец. Они постоянно делают набеги на приграничные претории. У них, по всей видимости, есть какой-то договор с горным королевством Априя. Уж слишком легко и часто они наведываются к нам с горных перевалов. А в горах, как известно все пути сходятся в Априи. Кстати, Кадия я так понимаю где-то на юго-востоке?

– Наверное, – неуверенно ответил я, – если честно я не очень разбираюсь в этом, у городка, в котором я родился, и названия то нет.

– Ясно. Ты не подумай, все мы здесь не от сладкой жизни, ну за исключением Тавиша, этот богатенький дурак сам просрал свое светлое будущее.

– Что!? Эта шлюха спала с моим отцом. Он хотел отписать все наследство ей, а нас с сестрами оставить ни с чем, – Тавиш обиженно посмотрел на толстяка.

– Но ведь есть и другие способы кроме убийства, – Клод мрачно посмотрел на светловолосого юношу.

– И это говоришь мне ты. Ты положивший целую семейку?

– Я…я не хотел так, – Клод побледнел и опустил глаза в пол.

– Я тоже, – голос Тавиша сорвался на крик, – но я придушил эту стерву. Отец избил меня, но не сдал властям, он просто выкинул меня на улицу, хотя моя сестра Клэр умоляла его не делать этого. Я так бы, наверное, и сдох, в какой-нибудь подворотне, если бы не Карейна.

– Я не хотел, чтобы так все получилось, – Клод громко сглотнул, в глазах его блеснули слезы. – Салет был предателем. Он имел дела с сазарцами. Из-за него погибло много хороших людей. В том числе и мой отец. Я отомстил. Но я не хотел трогать его жену и сына. Я словно обезумел в тот момент, я ничего не соображал, лишь ненависть к Салету двигала мной. А когда я пришел в себя… они, – слова давались ему с трудом, – были все мертвы.

– Я хотя бы детей не убиваю.

– Ну, ты и сволочь Тавиш, – Клод резко развернулся в его сторону, сжав кулаки.

– Хватит, – все резко посмотрели на Карима, голос у него был низким и глухим, а сильный акцент выдавал в нем жителя юга. – У нас в Лауре говорят, никогда не начинай драку, если есть другой путь. Надо искать компромисс.

– Компро… что? – переспросил Клод, Тавиш окинул его насмешливым взглядом.

Карим лишь молча отмахнулся.

– И давно вы здесь? – я встал с кровати и подошел к окну.

– Да нет. Карим и я может месяца два, а этого тюфяка три недели назад притащили, – Тавиш снова радостно улыбнулся, невзирая на злобные взгляды Клода.

Где-то с улицы раздался тягучий звон, потом еще и еще один.

– О, а вот и ужин. Идемте пора набить брюхо, а то я совсем ослаб, – Тавиш кивнул мне головой и двинулся к выходу.

– И куда в тебя столько помещается, ходячая швабра. Ты ослаб еще с рождения, как ты только дышишь, – Клод пошел следом за ним.

– Жирдяев и детоубийц не спрашивали. Пусть я тощий, но зато ловкий и проскользну в любую щель, а вот тебя и дверной проем не каждый вместит.

– Зато у тебя появился шанс вылететь из дверей нашей комнаты.

– Ой, не смеши меня Клод, я не боюсь крупных женщин.

Так бранясь, шипя и толкаясь, эта сладкая парочка скрылась за дверью. Карим неодобрительно покачал головой и вздохнул.

– И часто они так? – недовольно спросил я.

– Всегда когда находятся рядом. Не то чтобы они ненавидели друг друга, просто они дружат по-особому. Ладно, идем. Пустыми словами сыт не будешь.

– Еще одна южная поговорка.

– Нет. Жизненный опыт, – Карим таинственно улыбнулся, и пошел к выходу, я же последовал за ним.

Выйдя в коридор, мы попали в поток других учеников спешащих на ужин.

– Карим, расскажи мне про Убежище, – попросил я.

– Это здание Приют Убийцы. Здесь живут все ученики, ну и некоторые из наставников. Тебе повезло, что тебя подселили к нам на третий этаж. Хуже всего жить на пятом, верхнем этаже. Зимой там холодно, а летом жарко, да к тому же еще и крыша частенько протекает, – Карим криво ухмыльнулся, конечно, меня интересовала немного другая информация, но я не стал его прерывать. – Да и каждый день спускаться и подниматься по лестнице не очень приятно. И в трапезную они, как правило, приходят последними. Кстати второй этаж полностью женский.

– Здесь и девчонки есть? – наверное, в этот момент я выглядел очень глупо, потому что Карим громко рассмеялся.

– Конечно. А ты что думал, что женщины не способны совершать плохие поступки. Кстати из них выходят первоклассные наемные убийцы, по крайней мере, из некоторых. Даже не думай сунуться к ним на этаж, тебя накажут и у них хорошая охрана, там всегда дежурит один из мастеров. К тому же некоторые из них такие злобные сучки, что сами могут отрезать тебе яйца.

Мы уже спустились по лестнице, и вышли в холл. Пайтон сидел на небольшом стульчике и дремал, казалось, что даже общий гул толпы не мог ему помешать. Вместе со всеми мы вышли на улицу и двинулись к зданию находящемуся слева.

– Тень Убийцы, – Карим указал на здание, к которому мы шли, – на первом этаже трапезная, в подвалах бани. Остальные этажи учебные классы для новичков, таких, как ты и я. То высокое здание Глаза убийцы там живут мастера и великий магистр Таеро. Там много еще того, чего нам знать не положено. Что-то мне подсказывает, что ты там уже бывал, – и он хитро мне подмигнул.

– А это? – я указал на еще одно здание справа от Приюта Убийцы.

– Рука Убийцы. Там тоже учебные корпуса только для учеников постарше. Так же там алхимический сад, оружейная, тюрьма и лазарет.

– Лазарет?

– Ну да. Убийцы тоже болеют и ранятся.

– Понятно.

Когда мы вошли в Тень Убийцы я был поражен его большим холлом. Карим потянул меня куда-то вправо, пройдя через широкий проход, мы оказались в огромном зале со стоящими в ряд длинными столами и лавками. Трапезная была насквозь пропитана запахами. Здесь пахло мясом, травами и еще чем-то, чего я не мог определить. Все это сплеталось в единый дух, так что я тут же насквозь провонял им. Самое главное здесь пахло едой и это не могло не радовать. В противоположном конце зала висело несколько огромных котлов, в которых что-то кипело и булькало. Люди, стоявшие у них, разливали большими черпаками содержимое котлов по деревянным тарелкам и раздавали подходящим ученикам. Те дрались и ругались из-за очереди, но особо сильных стычек не было, всем очень хотелось есть, да и из дальнего угла за толпой следил человек с надвинутым на лицо капюшоном, скорее всего один из наставников. Я тоже получил свою порцию мерзкой кукурузной каши, тарелку непонятного происхождения супа с плавающим в нем маленьким куском мяса и стакан воды, имевший довольно мерзкий привкус.

Тавиш, как самый активный, занял нам места на краю одного из столов. Я был очень голоден, поэтому сразу же накинулся на еду. Тавиш и Клод улыбались, понимающе качая головой. Ели молча, почти, если не считать невразумительную болтовню Тавиша, который умудрялся болтать и есть одновременно. Он был очень жизнерадостным и веселым, даже немного излишне. Энергия так и лилась из него. Надо признать он располагал к себе, хотя после Бэкета мне было трудно кому-то доверять.

Доев, мы покинули трапезную и отправились обратно в Приют Убийцы. Мне показалась странной такая свобода передвижений, и я высказал свою мысль вслух. Тавиш рассмеялся и сказал, что если мы никого не видим, это еще не значит что за нами не наблюдают, попробуешь пропустить занятие или того хуже сбежать тебя накажут. Вообще-то за побег тебе закрыт путь обучения, а это значит, что тебя порешат.

– Из Убежища есть два пути. Либо стать полноправным убийцей, либо смерть, – Тавиш многозначительно поднял палец вверх, сделав серьезное лицо.

– А как же Искатели?

Тавиш поморщился.

– Ну, или так.

Придя в нашу комнату, я понял, что ужин отнял у меня слишком много сил. Я лег на кровать, и лишь только моя голова коснулась подушки, провалился в сон. Я уже не слышал ни смеха и болтовни Тавиша, ни шутливых замечаний Клода в его сторону. Я спал, не подозревая, что ждет меня впереди.