Я верю в их имя. Я верю в то, что они избранные. Я знаю, что Алков выбрал их и следит за тем чтобы дети его, следовали устоям и принципам стаи. И именно он велел им расширить наши владения. Увеличить места нашего обитания. Найти новые угодья для охоты. Ибо когда придет день и Алков выйдет из своего логова, чтобы начать Великую охоту, ему было где разгуляться. И в этот день с ним должны быть лучшие из лучших. Избранная стая. А слабаки и хворые будут изгнаны. Ибо Алков не потерпит в своей стае слабых и немощных. Капааки именно те, кто исполняют его волю. Следуют каждому завету, оставленному нам Великим волком. Ведь он дал им свою кровь. Он их отец. Он вожак, который следит за каждым шагом своей стаи. А Капааки его рык, его дыхание, его стая. И отрицать это так же нелепо как говорить, что Алкова не существует.

Второй день пути не стал для нас облегчением. Прошедший дождь наглядно раскрыл для нас всю правдивость названия этого леса. Даже находясь в крытой повозке я ощущал холод и сырость и чувствовал себя так будто промок до самых костей. Еще тяжелее приходилось сопровождающим нас воинам и обычным людям, идущим в конце колонны. Последним, кстати, приходилось тяжелее всего. И без того неспешное движение сильно замедлилось. Порой казалось, что мы и вовсе не двигаемся, будто стоим на месте. Спина моя сильно затекла, а голова просто разрывалась от боли. Ночь, проведенную нами в лесу, я практически не спал, тем более, что ночевать пришлось прямо в повозке, так как поставить шатер возможности не было. Лорд очень сильно ворчал и ругался, но все-таки в конце концов согласился ночевать в кабине своего экипажа. Хуже было леди Габриэле, которой пришлось ночевать в одной кабине с лордом. Я было предложил ей занять мое место, но она наотрез отказалась, заявив, что в таком случае мне придется ночевать на земле, а это не очень хорошо для моего здоровья. Спорить с ней, как оказалось, было совершенно бесполезным занятием. Поэтому я долго смотрел на мерно посапывающую на своем сиденье Мари, пока не подействовало лекарство Габриэлы и я не уснул.

– Как вы думаете мы сегодня покинем это место? – зябко ежась спросила Мари выводя меня из задумчивости.

Дождевые капли, обильно стекающие с обвисших листьев деревьев, громко барабанили по крыше повозки. Понурый воин, постоянно ехавший на уровне дверцы нашего экипажа, немного отстал и теперь плелся позади, хмуро опустив голову так что его подбородок касался железного нагрудника.

– Думаю нет. Дождь нас сильно задерживает. Похоже, что это те самые неблагоприятные обстоятельства, на которые ссылался барон.

– Я надеюсь Карвер вернется с новостями о скором окончание нашего пути, – Мари посмотрела в окно, поморщилась. – Какая противная погода.

– Думаю барон отправил его впереди колонны не за этим, – ответил я Мари.

Карвер часто уезжал вперед, разведывая дорогу перед нами. Надо было отдать ему должное в том, что он обладал особыми навыками, за которые его высоко ценил барон Фольк. Правда Карвер не был сыном богатого рода и не носил знатной геронской фамилии. Хотя в моем случае тоже нельзя было знать наверняка, являюсь ли я членом аристократии или нет. Хотя меня и считали таковым. Иногда меня посещали мысли о правоте лорда и о том, что я всего лишь обычный воин, тяжело раненый во время битвы и потерявший память. Единственное, что не давало мне отчаяться, это аккуратно сложенное и лежащее сейчас в нагрудном кармане письмо от моей сестры. Вопрос был лишь в том, действительно ли оно было адресовано мне. А это мог подтвердить лишь один человек. Девушка по имени Ани, поставившая свою подпись под строками данного письма. Но ее еще предстояло найти. Я не знал жива она или нет и добралась ли до нашего семейного поместья. К тому же я не знал, где находиться само поместье, а чтобы выяснить это мне надо было попасть в Корвид, до которого еще надо было добраться. Я вздохнул, отгоняя мрачные мысли.

– Что с вами? – спросила Мари все это время внимательно наблюдавшая за мной.

– Все в порядке! Просто размышляю, ничего более.

– В этом месте меня посещают нехорошие мысли, – хмуро сказала девушка. – Знаете, когда я вглядываюсь в темноту меж деревьев, то мне все время кажется, что оттуда вот-вот кто-то….

Она не успела договорить. Где- о впереди беспокойно всхрапнули кони.

– Что там? – спросил я у воина, который вновь поравнялся с нашей повозкой и сейчас внимательно вглядывался вперед.

– Всадник, – пояснил он через мгновение. – Похоже Карвер возвращается. Из-за проклятого дождя и лесного сумрака ничего не видно.

В голове колонны раздалось дикое конное ржание. Повозка резко встала, так что я непроизвольно подался вперед.

– …да! – услышал я отдаленный вскрик спереди.

– Что происходит? – Мари обеспокоенно посмотрела в окно, затем на меня. – Эдин, мне…

Стрела прошила воздух пройдя сквозь окна нашей кабинки прямо перед нашими лицами. Мари громко завизжала, всем телом прильнув к спинке сиденья, дико вращая обезумевшими от страха глазами. Еще несколько стрел сильно ударили в дверцу повозки и остались там торчать. Кучер, дико матерясь, свалился с козел прямо в грязь и полез под повозку. Воин ехавший на коне рядом с нами спешился и вытащил меч. Стрела прошла в дюйме от его головы с шипением рассекая воздух.

– Мари пригнись и не высовывайся, – скомандовал я девушке, бешено шаря по сиденью слева от себя в поисках шкатулки с арбалетом.

– Эдин что происходит? – выкрикнула рыдающая Мари.

– На нас напали, – ответил я, хотя это было понятно и так.

Наконец нащупав шкатулку, я схватил ее и быстро откинул крышку, извлекая арбалет.

– Вы когда-нибудь им пользовались? – Мари сидела, пригнувшись и прикрывая голову обеими руками.

– Не знаю. Не помню, – быстро ответил я, девушка мешала мне сосредоточиться. – Вот сейчас и проверим.

В этот самый момент мы услышали дикий рев десяток глоток и из-за деревьев начали выбегать вооруженные люди. Я недолго думая схватил болт и послав его в желоб, натянул тетиву с помощью рычажного механизма. Руки делали все сами. Один из нападавших подскочил прямо к нашей повозке, дернул за ручку двери. Я поднял арбалет и спустил пусковой крючок, посылая болт прямо в ничем незащищенную голову противника. Болт вошел прямо в лоб, разрывая череп врага словно переспевший плод. Но вслед за ним появилось еще двое, а за ними из лесного сумрака выбегали другие. Я лихорадочно нащупал второй болт и послал его в желоб арбалета, медленно натянул тетиву, слишком медленно. Дверь повозки с треском отварилась, пахнуло мокрой шкурой и чесноком. Бородатый мужик попытался ткнуть меня мечом, но Мари со всех сил ударила его каблуком правого сапога в лицо. Я, наконец закончив натягивать тетиву, поднял арбалет и послал стрелу в грудь отпрянувшего противника. На таком расстояние у него не было шансов даже в железном нагруднике, а этого разбойника защищали лишь плотная одежда из шкур. Болт прошил его насквозь, нападавший глухо всхлипнул и повалился навзничь даже не поняв, что произошло. Но его место тут же заняло еще трое. Я ударил одного концом трости прямо в лицо, тот завизжал, хватаясь руками за разбитый рот. Дверца с другой стороны кабины глухо треснула, поддаваясь под ударом чьего-то топора. Мари заверещала, когда один из троих нападавших схватил ее за ногу и потащил из повозки. Я снова попытался ударить его тростью, но в этот момент вторая дверца окончательно треснула, и здоровенный детина с топором в руках попытался ткнуть меня обухом в лицо. Я невероятным усилием отклонился назад и тут же был схвачен за ворот рубахи одним из троих нападающих, с другой стороны. Меня вытащили из кабины вслед за Мари. Девушка отбивалась, сильно извиваясь в руках одного из мужчин и пыталась его укусить. Меня бросили лицом в грязь прижимая к земле.

– Тех что в каретах, брать живыми, – прохрипел один из нападавших.

Отовсюду слышались лязг железа и крик сражающихся. Дико храпели и били копытами, взбивая грязь, кони. Визжали женщины, плакали дети. Я пошевелился и попытался встать, но чей-то сапог, упертый мне в спину, еще сильнее вдавил меня землю. Трость, выбитая из моих рук, лежала в стороне. Внезапно мимо пронесся всадник. Он на ходу ударил одного из разбойников мечом, снося ему половину головы. Кровь брызнула так, что окатила сопротивляющуюся Мари и державшего ее разбойника, с ног до головы. Девушка, не смотря на шок, все же сумела вырваться и, толкнув своего пленителя со всей силы в грудь, побежала, но ее тут же настигли и повалили на землю. Конник, проскакав второй раз, зарубил еще одного. Разбойник прижавший меня к земле отскочил в сторону, уходя из-под удара конного воина. Я резко вскочил на четвереньки и бросился к трости. Меня схватили в тот самый момент, когда я уцепился за ее основание. Трость отняли, больно ударив по пальцам. В третий раз конник уже не вернулся. Зато несколько воинов с нашего эскорта, отступая под натиском нападавших, были прижаты к нашей повозке. Одним из них оказался Пат. Он отчаянно отбивался вместе с товарищем от наседавших на них шестерых бандитов. Нападавших, впрочем, становилось все больше, а вот наших, я уже практически никого не видел и судя по звукам сражение шло лишь в нескольких местах. Разбойник, державший меня, стал связывать мне руки. Я попытался вырваться и тут же получил сильный хлесткий удар по лицу, такой, что у меня на мгновение потемнело в глазах.

– Не рыпайся, – прошептал он мне на ухо обдавая меня запахом гнили и чеснока, – иначе прирежу как свинью.

Мне нисколько не приходилось сомневаться в словах бандита, поэтому я больше не сопротивлялся. Пока меня вязали, я наблюдал за тем, как пал один из наших стражников. Как Пата, оставшегося в одиночестве, загоняют внутрь нашей разбитой повозки. А затем один из напавших пронзает его грудь мечом и Пат вываливается с другой стороны кабины и падает на землю. Он так и не встал, оставшись лежать в грязи с раскинутыми в стороны руками. Разбойники тем временем вытащили из-под повозки нашего кучера. Тот трясся словно лист на сильном ветру и пытался что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова.

– Этого в расход, – сказал высокий сухопарый разбойник, лысый и с длинной густой бородой, тот самый что ранее приказал оставить нас в живых. Он стоял, уперев лезвие своего большого боевого топора в землю. Один из разбойников, стоявший напротив кучера, вытащил из-за голенища кривой нож и хищно ощерился. Кучер затрясся, упал на колени моля о пощаде.

– Хотя подожди, – сказал разбойник с топором. – Оставь. Мы сегодня потеряли несколько человек. Пусть атаман решает его участь. Может он возьмет его в банду.

– Этого!? – насмешливо прошепелявил другой разбойник, плешивый и косой на один глаз. – Да он трусливей чем белка. Давайте я лучше спущу с него шкуру.

Он схватил кучера за воротник его сюртука и поставил на ноги.

– Я сказал оставить. Займитесь лучше делом. Собирайте все ценное. Мертвых обыскать, живых в лагерь. Давайте, нечего торчать здесь. И уберите за собой. Я не хочу, чтобы следующие клиенты паниковали раньше времени.

Разбойник с топором закинул оружие на плечо, огляделся.

– А с бабами то что? – спросил пожилой, с редкой, растущей клочками, бородкой разбойник. – Может мы их того? Оприходуем. А то в лагере нам как всегда ничего не перепадет.

– Тебе то точно Кант, – хохотнул разбойник с кривым ножом.

– Можете, – дал добро бородатый. – Только быстро. И смотрите у меня, чтобы женщины потом имели товарный вид. Поняли?

Его люди довольно забубнили, заверяя главаря что все будет нормально.

– Эй, эту не трогать, – злобно рявкнул бородатый, когда низкий кривоногий разбойник, державший все еще брыкающуюся Мари, попытался залезть девушке под блузу. – Ведите их к атаману. И смотрите у меня, чтобы по дороге с ними ничего не случилось, а не то я познакомлю вас со своим топором. Понятно?

Кривоногий замялся, кивнул, глядя на бородатого бычьими глупыми глазами. Он поднял девушку и закинул ее на плечо. Та попыталась царапнуть его по лицу, но разбойник поймал ее руку.

– Будешь рыпаться сука, сломаю тебе твои нежные пальчики, – просипел он, встряхивая Мари словно мешок с песком.

Девушка что-то злобно прошипела в ответ, но царапаться больше не пыталась. Меня сильным рывком подняли на ноги. Один из разбойников поднял мою трость. Покрутив ее в руках, он одобрительно хмыкнул и взяв ее под мышку, пошел в поисках новой добычи. Меня сильно толкнули в спину, побуждая двигаться. Левая нога при первом же шаге подогнулась и я начал падать, но разбойник, шедший позади, поймал меня и снова поставил на ноги, при этом осыпая грязными проклятиями.

– Хватит падать, придурок, – злобно гаркнул он. – Нести я тебя не собираюсь.

– Моя нога сильно пострадала во время боя. Чтобы идти мне нужна моя трость. Отдайте мне ее, и развяжите руки.

– Да-а, – ехидно протянул разбойник. – А в задницу тебя не поцеловать, аристократишка сраный. Ты не у себя дома, если еще этого не понял, и не можешь распоряжаться здесь. Здесь я главный. Ты понял, собака?

– Что-то я не заметил, что ты здесь главный, – усмехнулся я.

– А ну закрой свой рот умник, – разбойник сильно толкнул меня в спину, так что я не устоял на ногах и упал на колени. – Я обещал, что прирежу тебя если будешь рыпаться. Так вот ничто не остановит меня от этого, если будешь болтать.

– Ты это, поосторожней с ним, – просипел разбойник несший Мари. – Свим ясно дал понять, что этих трогать не стоит.

– Да мне плевать на Свима! – злобно прошипел разбойник позади меня, так чтобы его случайно не услышал Свим. – А ну вставай, чего расселся.

Он в очередной раз поставив меня на ноги, толкнул в спину, но уже слабее чем в прошлый раз. Я пошел. Грязь под ногами превратилась в месиво, взбитая десятками ног. К тому же повсюду лежали тела нападавших и людей из нашего эскорта.

Повозка лорда лежала далее по дороге, перевернутая на бок. Ни самого лорда, ни леди Габриэлы, ни барона я нигде не видел. Они или мертвы, или их уже увели, понял я. Мари тихонько всхлипнула, безвольно повиснув за спиной несшего ее кривоного разбойника. Я попытался найти глазами хоть какие-то намеки на то, что случилось с Габриэлой и Кравитом. Лорд меня если честно совершенно не интересовал. Ведь это его упрямство и глупость завели нас сюда. Но кроме разбитой повозки и разбросанного вокруг багажа, в котором уже копошились напавшие, я ничего не увидел. Поэтому пришлось смириться и ждать того что будет дальше.

Мы сошли с тракта и углубились в лес. Идти мне было очень тяжело. Я то и дело спотыкался. Несколько раз падал, но бандит, ведший меня, поднимал и заставлял идти дальше. Левая нога пульсировала от тупой парализующей боли. Мне приходилось буквально волочить ее по земле. Запястья, туго связанные за спиной, сильно натирало веревкой. Голова кружилась. Мари, висевшая на плече разбойника, словно безвольная кукла чуть приподняла голову, посмотрев на меня заплаканными глазами. В ее взгляде я прочитал бурю эмоций и чувств, но самым важным было то, что там преобладали страх и безмолвная опустошающая мольба о помощи. Но чем ей мог помочь связанный калека, который сам вот-вот готов был потерять сознание. Через некоторое время разбойники внезапно остановились.

– Кажется никого, – сказал кривоногий.

– Угу, – буркнул в ответ тот, что шел позади меня. – Опускай девку. Но без меня не начинай. Сейчас я только этого привяжу.

Я моментально сообразил, что происходит и, как только кривоногий опустил девушку на землю, кинулся прямо ему в ноги.

– Мари, беги, – выкрикнул я, падая и увлекая за собой кривоногого. Тот лишь крякнул от неожиданности и стал заваливаться на спину.

Мари к моему удивлению послушалась и пустилась бежать. Разбойник, что вел меня, витиеватого выругался и пустился следом за ней, но споткнулся об предусмотрительно вытянутую мной ногу. Он растянулся на животе, раскинув руки в стороны и уткнувшись лицом в прелую листву. Мари довольно быстро и ловко скрылась среди деревьев.

«Хоть какая-то от тебя польза маглур» подумал я, прежде чем получить сильный удар по затылку от разъяренного бандита. В следующее мгновение я уже плавал в темной реке небытия.

– Ты слишком мало времени уделяешь занятиям сын, – размытый образ мужчины, сидящего на высоком резном стуле, грозно нависает надо мной, словно грозовая туча. – Слишком много веселья и дурачества и не капли серьезности. Так не пойдет.

Я молчу, не смея ответить потому что знаю, если буду спорить с этим человеком, то наказание не заставит себя ждать. Почему он такой большой? Или это я маленький? Я что ребенок? Нет, не может быть или да?

– Сын, ты меня слышишь? Порой мне кажется, что ты витаешь где-то в облаках.

В облаках? Смешно. Ведь он и сам чем-то напоминает облако.

– Как твое имя? – внезапно спрашивает он меня.

Имя? А какое у меня имя!?

– Я… я Эдин, – неуверенно произношу я.

– Эдин, Эдин, Эдин, – почему-то нарочито женским голосом говорит нависшее надо мной нечто.

– Эдин, очнитесь!

Я тяжело открыл глаза и увидел перед собой лицо Мари.

– Слава Авелину! – девушка облегченно выдохнула. – Вы пришли в себя. Я так переживала за вас! Нет-нет, не вставайте. Вас сильно ударили по голове. Вы должны лежать!

– Где… где мы? – я с трудом разлепил пересохшие губы.

– Мы в каком-то лесном лагере, – Мари шмыгнула носом и затравленно огляделась. – Здесь полно этих неотесанных грязных гадов. Тех, что на нас напали. Неужели вы этого не помните?

– Нет, я помню! Это я помню.

– Мне страшно Эдин, – Мари снова шмыгнул носом и утерла запястьями глаза.

– Ты… ты же сбежала? Почему ты не убежала? Что… что они с тобой сделали? – внезапно пришедшее понимание происходящего, заставило меня ужаснуться.

Видно мои чувство отразилось на моем лице.

– Нет-нет ничего! Ну кроме того, что меня связали и приволокли сюда силой. Когда я побежала, то наткнулась на другую группу с тем бородатым. Он велел меня связать, а потом послал за вами и теми двумя. Эдин, мне так стыдно, что я вас бросила. Просто я так сильно испугалась. Простите меня.

– Тебе не за что извиняться. Ты все сделала правильно, – я попытался привстать на локтях.

Перед глазами тут же расплылись разноцветные круги. Поборов головокружение и тошноту, я огляделся. Находились мы внутри постройки сооруженной из плотно подогнанных друг к другу бревен. Окном служила небольшая узкая бойница под самой крышей постройки. Помещение было довольно небольшим. Две лежанки, на одной из которых сейчас находился я, составляли все скудное убранство хижины. Мари поднесла мне неприглядного вида миску к губам.

– Попейте, – сказала она и чуть наклонила миску, так чтобы мне было более удобно.

– Спасибо, – благодарно ответил я, припадая губами к живительной влаге. Вода была теплой, к тому же отдавало болотом. Да и ее цвет не внушал мне особого доверия. Но в тот момент мне она показалась самым что ни на есть вкусным напитком в мире.

Осушив миску, я лег обратно. Затылок сильно саднило. Мари села рядом, положив свою теплую ладонь мне на плечо.

– Вам надо поспать Эдин, – сказала она. – У нас здесь больше нет лекарств кроме сна.

– Что с леди Габриэлой? Бароном? Ты их видела? – спросил я.

Мари некоторое время молчала, уставившись взглядом в угол постройки.

– Нет, – наконец ответила она. – Я не видела их. Но думала о них. Все это время пока вы были без сознания. Мне бы очень хотелось верить, что они живы. Но…

Девушка запнулась и из ее глаз покатились крупные слезы. Я взял ее за руку крепко сжав ее ладонь в своей.

– Что с нами будет Эдин? – она вся дрожала.

Ей было страшно. И я ее понимал. Я тоже боялся. Но не за себя. А за Мари. Габриэлу и Кравита. За Квинту. В голове внезапно возник образ кузнеца, которой укоризненно качает головой. Он просил присмотреть меня за своей женой. Но я не выполнил его просьбы. Я не мог присмотреть даже за собой. Голова шла кругом. Рядом тихонько всхлипывала Мари, и ей я тоже не мог ничем помочь.

– Я не знаю, что с нами будет. Прости Мари! – произнес я засыпая.

Веки тяжелели. Головная боль тихо превращалась в темные, как и сама реальность, сны.

– Эй вы, на выход! – тяжелый грубый голос вырвал меня из липкого сна.

Я не помнил, что мне снилось, но я точно знал что-то неприятное. Я с трудом разлепил глаза. Яркий свет факела ослепил меня, заставляя зажмурится. Испуганная Мари придвинулась чуть ближе ко мне, сильно сжав мою руку.

– Вставайте! Или я вас сам подниму, – грубо гаркнул человек с факелом в руках. – Атаман просит вас к себе.

Я попытался встать. Комната закружилась вокруг меня в диком бешеном танце. Мари поддержала меня, помогла встать.

– Быстрее, – нетерпеливо рявкнул разбойник. – Не заставляйте вас подгонять.

– Он ранен, – жалобно сказала Мари. – Ему тяжело идти.

– Мне плевать. Атаман не любит ждать. Помоги ему, или я погоню его пинками.

Мари одарила разбойника нелицеприятным взглядом, впрочем, не возымевшего на него никакого воздействия. Я снова попытался встать. На этот раз у меня вышло. Меня немного шатало, а ноги подкашивались. Без поддержки Мари я бы не устоял. На удивление хрупкая девушка вполне справлялась с этой задачей. Разбойник указал нам на открытую дверь.

– Выходите, – сказал он, тыча факелом в сторону выхода.

Я сделал шаг, два. Меня начало заваливать на бок, но Мари меня удержала. Кое-как вместе мы вышли наружу. Была ночь. Но всюду горели большие костры, у которых гуляло множество людей. Они кричали, смеялись, горланили песни, ели и пили. Много пили. Разбойник с факелом повел нас сквозь этот лагерь. Разгулявшиеся разбойники не обращали на нас никакого внимания, а если кто и смотрел, то в основном на Мари, отпуская в сторону девушки похабные шуточки. Но рук никто не распускал. Мы миновали несколько костров. Обошли лежащего на земле, в дрызг упившегося, мужчину. Прошли мимо другого, пытавшегося помочиться на дерево, но все что ему удалось, это лишь обмочить свой сапог. Тут и там попадались грубо сколоченные хижины, неуклюже примостившиеся меж деревьев. Я удивился тому насколько этот лагерь большой. Человек с факелом привел нас к длинному дому, внешним видом больше похожему на барак. Крыша, насколько я мог разглядеть, была крыта мхом, а окна, что меня немало поразило, были застеклены. Правда они были довольно малы и их было всего лишь два.

Бандит охранявший вход обменялся взглядами с нашим провожатым. Потом молча посмотрел на нас. С явным презрением он открыл перед нами широкую дверь, и кивком головы велел входить. Наш провожатый ему в подтверждение толкнул меня в спину. Правда совсем легко, зная, что я еле стою на ногах.

Внутри оказалось тепло. Это особенно ощущалось после ночной прохлады леса. Обширное прямоугольное помещение, освещалось не факелами, а настоящими свечами. Вообще убранство было довольно богатым, но располагалось все так сумбурно и аляписто, что обстановка выглядела довольно нелепо. По всей видимости здесь оседали все самые более-менее значимые награбленные вещи, но у того, кто ими распоряжался, похоже было слабое, а может просто странное представление о красоте и гармонии. Стены были увешаны картинами совершенно беспорядочным образом, соседствуя рядом с чучелами животных и всеразличным оружием. Полы были застелены мягкими коврами, которые судя по виду были довольно дорогими, но настолько варварски заляпаны грязью и затерты сапогами, что на них было страшно взглянуть. Помимо этого, пол был буквально усыпан всяким барахлом, а углы от него просто ломились. Среди этого барахла я также заметил множество остатков костей и засохшего хлеба. Здесь явно не признавали слово порядок.

Сам хозяин этого помещения и, по всей видимости, всей банды развалился в узком кресле с высокой спинкой закинув ногу на ногу. Он сидел к нам спиной, пуская из трубки маленькие кольца табачного дыма и явно получал от этого удовольствие. Пальцы правой руки, которой он держал трубку, были усеяны перстнями настолько обильно, что удивляло его способность ими шевелить. Я не без основания полагал что со второй рукой было все тоже самое. В ухе красовалась большая круглая серьга.

Человек в кресле, не поворачивая головы, вяло поманил нас к себе движением руки с трубкой. Мы подошли. Мари споткнулась о лежащее на полу серебряное блюдо, и мы чуть было оба не повалились на пол.

– Здесь небольшой беспорядок, – сказал человек в кресле чистым юношеским голосом. – Не обращайте внимания. И прошу, смотрите под ноги. Подойдите чуть ближе.

Мы послушно сделали еще пару шагов вставая прямо за спинкой его кресла. Человек некоторое время сидел совершенно неподвижно, выпуская дымные кольца, а затем встал, так резко, что кресло со скрежетом отодвинулось назад, мерзко проскрежетав ножками по полу. Мари ойкнула, потянув меня назад, чтобы нас не задело креслом. Высокий и худой человек в ярком и длинным до коленей вамсе, развернулся к нам на каблуках своих узких лакированных сапог. Мы с Мари переглянулись, от удивления безмолвно раскрыв рты. Перед нами стоял мальчишка, который только еще предстояло стать мужчиной. Его лицо, еще не тронутое щетиной, покрывал легкий светлый пушок, которым, по всей видимости, его владелец гордился. Тонкие губы были искривлены в усмешке, узкий и немного длинный нос, раздувался от важности. Подвижные, цепкие, зеленые, как у змеи, глаза насмешливо нас рассматривали.

– Приветствую вас в моем доме. Ну конечно если это можно назвать домом в обычном понимание, – последние слова он произнес более тихо так будто бы извинялся.

– Нам сказали, что нас ждет атаман, – пояснила Мари.

– Ну да, – словно дуракам пояснил мальчишка. – Я вас ждал. И вот я перед вами, а вы передо мной. Ха, видите, как все просто. Надо бы запомнить эти слова, – в конце пробурчал он себе под нос.

– А как к вам тогда обращаться? – спросила Мари, по всей видимости, взяв на себя обязанность вести переговоры.

– Вам что не сказали!? – мальчишка недовольно скривился. – Вот олухи. Сколько раз им говорить о правилах гостеприимства. Постоянно позорят меня перед моими гостями. Прошу их простить. Они не так умны, как мы с вами. Меня зовут Алвер.

– Алвер Гнилой? – удивленно выдохнула Мари.

– Ну почему сразу Гнилой, – обиженно надул губы Алвер, скрестив на груди руки. – Ну гнили когда-то у меня зубы. Но это было давно и от недостатка здоровой пищи. Точнее от полного ее отсутствия. Но теперь то они у меня из чистого золота и серебра.

Он оскалился, показывая нам ряд неровных лошадиных зубов, часть из которых действительно была выполнена из различного металла. Это, как и все остальное в Алвере, выглядело смешно и нелепо.

– Ну, убедились? – мальчишка перестал скалиться и выпрямился, выкатив колесом грудь и высоко задрав подбородок. – Ну и кто здесь Гнилой? Я Алвер Золотозубый! Правда, как это прозвище внедрить во внешний мир я еще не придумал, а то право обидно что там меня называют Гнилым.

Он двумя пальцами потер подбородок закатив в размышление глаза.

– Ладно, об этом потом, – наконец сказал он, закончив размышления. – Я совсем забыл правилах гостеприимства. Надеюсь мои люди не причинили вам лишнего неудобства и обеспечили всем необходимым?

– Да, – Мари намеренно изобразила тон юного атамана, – если не считать того, что меня пытались изнасиловать, а моего спутника сильно ударили по голове.

– О да мне уже доложили о этом неприятном происшествие, – мальчишка изобразил на лице сочувствие. – Избытки профессии, знаете ли. Некоторые из парней не умеют себя контролировать. Недостаток женщин, много выпивки и так далее, знаете ли. Но я уже совсем разобрался. Этих двоих наказали.

– И как если не секрет? – тон Мари становился все более смелым и нагловатым.

– Вот это прошу меня простить я не уточнил. Скорее всего перерезали глотку и бросили в лесу. А может парни решили поглумиться и повесили их или…

– Хватит, – жалобно запротестовала Мари. – Достаточно, не хочу об этом слышать.

– Вы же сами спросили? Кстати, как вы расположились? Вам все нравится?

Мальчишка над нами издевается, понял я. Во мне начала закипать внезапная ярость. Этот расфуфыренный сопляк словно заправский кукольник дергал за наши ниточки, заставляя участвовать в его сумасбродном спектакле. На какое-то мгновение мне даже показалось что это чья-то злая шутка.

– Нас все устраивает, – хрипло ответил я.– Спасибо за теплый прием.

Раз он затеял с нами игру, придется исполнять свою роль. Поэтому я решил ему подыграть.

– Да прекрасная, небольшая, хм, – Мари на мгновение задумалась, подбирая слова, – хижина с видом на стены. И надежной охраной снаружи.

– Понимаю, – хищно улыбнулся Алвер, – что это не вполне удобно и привычно. Но поверьте, что охраняют вас в целях вашей же безопасности. Так я могу быть уверен, что с моими гостями все в порядке.

– И долго мы будем у вас гостить? – спросил я, все сильнее делая упор на правую, здоровую ногу.

– О, это всецело зависит от вас, – широко улыбнулся юноша. – Но давайте обсудим это за скромным ужином. Пардас, распорядись чтобы мне и моим гостям подали ужин.

Голос у Алвера срывался, когда он пытался кричать, делая его повелевающий тон смешным, но тем не менее после его приказа дверь тут же отворилась. Пардас, лысый и худощавый, с осунутым и вытянутым лицом коротко кивнул, давая понять, что понял приказ своего атамана. Он быстро вышел, окинув нас насмешливым взглядом, мол я прекрасно понимаю, что здесь происходит.

– Сейчас принесут стулья и стол, – пояснил Алвер. – знаете, я не очень люблю, когда комната загромождена посторонними предметами.

Да уж, подумал я. Принесенный Пардасом стол посреди всего этого безобразия действительно был явно лишним. В отличии от остального интерьера дома атамана, выглядел он довольно блекло и обычно. А вот стулья были с резными спинками и мягкими сиденьями. Но людское отношение и местный климат сыграли с ними злую шутку. Впрочем, как и со всем остальным.

– Садитесь, – мальчишка наигранно указал нам на расставленные стулья, а перед Мари даже выдвинул стул лично. Девушка села со всем тем изяществом, которому ее научила леди. Я тоже сел, с облегчением вытянув вперед ноги. Соблюдать здесь правила какого-либо этикета, я смысла не видел. Алвер сел в свое кресло, закинув ногу на ногу.

– Вам удобно? – спросил он, не отрывая от Мари взгляда.

– Вполне, – ответила девушка, выпрямляя спину и гордо задрав подбородок.

Дверь снова отворилась и в комнату вошла женщина с большим подносом в руках. По комнате растекся густой и приятный до одурения запах жареного мяса. В животе у меня заурчало, предвкушая скорую трапезу. Вот только сам ее повод был не особо радостным. Женщина поставила поднос на стол и покосилась на меня. Меня пробрала легкая дрожь. Квинта! Это была Квинта. Лицо ее украшал темно-синий с лиловым оттенком кровоподтек. Но она была жива. Хоть какая-то приятная новость, подумал я. Алвер похоже заметил, как я на нее смотрю.

– Вы ее знаете, не так ли? – спросил мальчишка. – Она из вашей колонны. Одна из самых послушных. Сразу же вызвалась нам прислуживать. Конечно парни немного переусердствовали, но, как я уже говорил ранее, издержки профессии.

Я покосился на Мари. У нее был такой вид, будто она сейчас кинется на Алвера и выцарапает ему глаза. Но она даже не шелохнулась, сидя на своем месте, словно каменное изваяние. Я с каждым разом все больше начинал восхищаться этой молодой девушкой.

– Господин, я действительно из вашего эскорта, – робко сказала Квинта, потупив взгляд. – Помните, я несколько раз подавала вам пищу?

Она, казалось, совсем робко подняла на меня взор и внезапно подмигнула так чтобы Алвер не заметил. Впрочем, того в этот момент больше интересовала жареная оленья нога, от которой он пытался отрезать себе солидный кусок.

– Да, я припоминаю, – подыграл я женщине. – Напомни-ка мне свое имя?

Я прищурил глаза делая вид что мучительно пытаюсь вспомнить сам.

– Квинта, господин. Но это неважно. Я принесу вина.

Квинта быстрым шагом направилась к выходу.

– Стой! Я тебя не отпускал, – визгливо воскликнул мальчишка. – Иди сюда.

Квинта покорно вернулась и встала перед Алвером. Юный атаман некоторое время внимательно смотрел на женщину.

– Ты обещала покорно служит мне и моим людям, не так ли? – наконец спросил он.

– Да, господин, – пролепетала Квинта.

– Атаман, – недовольно поправил ее Алвер. – И ты знаешь, что женщин в лагере немного, а точнее их практически нет?

– Да атаман.

– И ты надеюсь понимаешь, что будет с тобой если мне или моим людям, что- то не понравиться?

– Да атаман.

– Хорошо, – Алвер откинулся на спинку стула и склонил голову на бок. – Тогда ты сейчас ответишь мне на пару вопросов. И не смей врать.

– Да атаман. Я отвечу на все ваши вопросы.

– Хорошо, – юноша прищурился и перевел взгляд на нас.

– Мои гости, – медленно продолжил он, хищно растянув губы в ехидной улыбке, – сидят за моим столом не представленными. Это немного неправильно, ведь я же должен знать с кем преломляю хлеб. Ты сопровождала их и знаешь их имена и титулы. Так представь мне, скромному атаману, моих гостей как это положено.

И откуда у него только так подвешен язык, подумал я.

– Хорошо атаман, – Квинта выпрямилась, придавая себе церемониальный вид. – Перед вами баронесса Аннет Фольк и барон Кравит Фольк, военный наблюдатель его величества Савеля короля Герона.

Квинта замолчала, вновь немного сгорбилась и опустила взгляд в пол. Я был так поражен что не смог вымолвить ни слова. Мари же совершенно не подала виду, будто была совсем не удивлена, хотя удивлена она была однозначно. Алвер изобразил изумление, а может и действительно был изумлен, хотя я в этом сильно сомневался. Он встал и наигранно поклонился.

– Для меня большая честь принимать таких гостей в своем скромном жилище, – усмехнулся он, садясь обратно в кресло. – Женщина можешь идти. Иди, принеси нам вина.

Квинта, кротко кивнув, ушла. Алвер, элегантно взяв тарелку Мари, положил на нее ранее отрезанный им же кусок мяса, а затем вернул ее обратно.

– Я решил немного поухаживать за вами баронесса, – пояснил он. – Отведайте этого чудесного мяса. Этот олень…

– В первой карете были еще двое. Мужчина и женщина. Что с ними стало? – перебил я юношу, чем по всей видимости, вызвал его крайнее неудовольствие.

– Что вам до них. Они тоже имеют баронский титул? – спросил он, окинув меня нелицеприятным взглядом.

– Нет. Но один из них лорд.

Лицо Алвера внезапно скривилось, будто тот только что съел что-то очень кислое. Он внезапно со всей силы вогнал в столешницу нож, которым не так давно резал мясо и до сих пор держал в правой руке. Но тут же резко выдохнул, взяв себя в руки.

– Прошу простить меня, – ядовито прошипел он. – Со мной такое бывает. Не обращайте внимания.

– И часто? – невозмутимо поинтересовалась Мари.

– Нет, – ответил атаман. – А что по поводу этих двоих, то думаю вам не следует беспокоиться о других моих гостях.

– Так они здесь? Живы? – не выдержав, вскрикнула Мари.

– Я же сказал, что вам не стоит об этом беспокоиться, – голос мальчишки сорвался. Когда Алвер злился, он выглядел еще более юным.

Почему мой вопрос его так сильно разозлил? Неужели Габриэла и Прай где-то в лагере? Это не вызывало у меня особого удивления. Почему нет. Мы то здесь. Странно было только что на ужин пригласили только нас двоих. Проверяет нас? Но для чего? И где барон? Если он тоже здесь, то тогда Алвер прекрасно знает, что я не Кравит Фольк. Но в таком случае Квинта не стала бы представлять меня таким образом. Если только, конечно, она не знает о судьбе настоящего Фольк.

– Мы просто беспокоимся о наших друзьях, – пояснила Мари видя, что Алвер не особо желает распространяться на эту тему, – и хотели бы знать, что с ними все в порядке.

– Не думаю, что вам сейчас стоит беспокоиться о них, – злорадно хихикнул внезапно повеселевший юнец. – Я бы на вашем месте лучше подумал о себе.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, хотя прекрасно понимал, о чем он говорит.

– Вы мои почетные гости. И я очень рад этому. Но я не каждого попавшего в этот лагерь могу назвать гостем, – Алвер поерзал в кресле и внимательно посмотрел на меня. – Ко всему прочему, я не могу принимать гостей длительное время. Поэтому вы скоро можете лишится этого почетного статуса, если до этого не покинете лагерь.

– Мы можем покинуть его хоть завтра, – тут же заявила Мари.

Я прекрасно понимал, что это невозможно. Она тоже.

– Не так быстро баронесса, – осклабился юный атаман. – Не все так просто. Здесь, в этом месте, существует некое правило для особо почетных гостей. Прежде чем покинуть наше гостеприимное местечко вы должны преподнести хозяину, то бишь мне, дары. Совсем скромные. И чтобы вы долго не ломали головы, я открою вам небольшой секрет. В качестве подарка я предпочитаю золото. Монеты и слитки. А также драгоценности. А еще еду, оружие и доспехи.

Глаза Алвера вспыхнули алчным блеском. Он улыбнулся и золотые коронки его зубов, ярко блеснули в свете свечей.

– Как видите при нас сейчас ничего этого нет, – спокойно пояснил я, – а то что было, вы уже забрали и так. Но если вы нас отпустите, то я гарантирую что…

Не знаю на что я надеялся, но эти надежды ожидаемо не оправдались. Алвер не дал мне договорить, громко зайдясь в лающем смехе.

– Нет, нет. Вы, наверное, не так меня поняли. Никто не покинет это место пока дары не будут у меня. Тогда, и только тогда, вы сможете спокойно вернуться в свои владения.

– И как же мы сможем преподнести вам эти дары находясь в этом месте? – поинтересовался я.

– Все очень просто. Все что для этого нужно это лишь перо и бумага, – Алвер хитро ухмыльнулся. – И их-то я как раз и готов вам предоставить.

– И что мы должны написать? – спросила Мари.

– Всего лишь попросить, чтобы ваши родственники прислали сюда мои дары и после этого мы будем считать, что время вашего пребывания здесь закончилось. Вы счастливо вернетесь в свои владения, а я буду принимать у себя следующих гостей.

– А если мы откажемся? – я посмотрел прямо в глаза Алверу.

Тот взгляда не отвел. Смотрел нагло и вызывающе, с ехидной ухмылкой на губах.

– В таком случае, я думаю, ваш статус как почетных гостей, да и просто гостей, окончится. А вместе с ним и ваша неприкосновенность. Поверьте, мне бы очень этого не хотелось. Отпустить вас просто так я не могу. Поймите, мои люди этого не одобрят. Мы же тоже должны как-то жить. Поверьте, то что я прошу, не столь большая цена за возможность остаться живыми и невредимыми. Думаю, что будет крайне неблагоразумно отказываться от моего предложения.

– Мы можем обдумать его? – мрачно спросил я.

Мальчишка действовал мне на нервы. Все его поведение строилось на хвастовстве и личностном превосходстве. Он прекрасно понимал, что у нас нет выбора и то что мы полностью зависим от его решения. Юного атамана просто распирало от осознания своей важности.

– Конечно, – сказал он. – Только советую вам думать не очень долго. Время деньги. К тому же, я не думаю, что вы хотели бы гостить здесь больше чем требуется. Поэтому советую принять решение как можно скорее. Ах да, чуть не забыл, не стоит питать тщетных надежд на спасение со стороны. Сюда никто не придет. Помощи вам ждать неоткуда.

Дверь отворилась и вошла Квинта в сопровождение пыхтящего краснощекого разбойника, несшего небольшой пузатый бочонок. Квинта расставила перед нами бокалы, а разбойник выбил пробку из бочки. По комнате разнесся терпкий, кисловатый запах вина.

– Кстати, раз вы заговорили о спасении, – сказал я, когда вино было разлито по бокалам, а Квинта с сопровождающим ушли. – С чего вы взяли что король, расстроенный потерей своих подданных, не пошлет сюда людей чтобы покончить с вами? Вам не кажется, что вы сильно рискуете?

– Не пошлет, – уверенно заявил Алвер. – А если даже и так, то они ничего не найдут здесь. Лишь только свою смерть. Я знаю этот лес как свои пять пальцев, в отличие от королевских стражей. Мы можем раствориться, растаять в этом лесу, так что нас никто не найдет. К тому же, ничто не мешает мне перебить незваных гостей из засады. Поверьте, мне это по силам.

Я верил ему. Алвер, к моему глубокому сожалению, говорил правду. Здесь нам никто не поможет.

– А теперь оставим дела и просто выпьем, – юный атаман хитро улыбнулся. – Вы же все-таки мои гости. Поэтому пейте и ешьте. Пока есть такая возможность.

Он рассмеялся, поднимая бокал в воздух в злорадном приветствие.