Тамор Капаак получивший в свои руки всю территорию королевства Сабар, решил назвать свои новые владения герцогством, так как сам начинал свой путь в герцогстве Амбро, являющейся частью королевства. А себя же он нарек Черным герцогом. Его самым верным соратником и другом в то время оказался Сиитин Свиирин, безумный человек, согласно слухам и преданиям живший в одиночестве в чаще леса и лишь дело случая познакомило их с Тамором. Правда, были и такие, что утверждали, будто Сиитин в действительности является отцом Тамора. Что, с научной точки зрения, мало вероятно, если верить многочисленным записям того времени, в которых утверждалось, что разница в возрасте между Тамором и Сиитином составляла не более пяти-шести лет. Но то что именно Свиирин принес веру в Великого волка Алкова никаких сомнений не вызывает. Именно он стал первым служителем этой веры и яростным преследователем тех, кто подвергал сомнению существование Великого волка. Именно он заявил, что Тамор Капаак не кто иной как истинный сын Алкова и послан им на нашу бренную землю, чтобы вершить его волю. Некоторые называли его безумцем, другие же преклонялись перед ним и верили ему словно богу. В любом случае Свиирин сыграл ключевую роль в формирование Черного герцогства, за что позднее был прозван Сиитином Духом стаи.

Коотин оказался высоким худощавым мужчиной с длинным вытянутым лицом и таким же носом. Его серые глаза были пусты, а тонкие губы сильно сжаты и немного искривлены в правой части рта. Он был моложе меня. Ему было немногим за тридцать, подумал я. Он был более близок к Карверу, хотя тот был немногим моложе его. Темные волосы Коотина, были светлее чем у Сиваара, так, как оказалось, звали черноволосого наездника, жесткая многодневная щетина покрывала его щеки. Он молча разглядывал меня, сидя за небольшим походным столом.

Пыльца, которой одарили нас эльфы, закончила свое действие пару часов назад. Не знаю сколько я проспал, но проснулся я от ощущения того, будто все мое тело пронзило множество иголок. Ко мне вернулась способность шевелиться и двигаться. Карнииген, по всей видимости, был на стороже и услышал мои шевеления, хотя в царившей в шатре тишине, этого было сложно не услышать. Он резко встал и в один шаг подскочил ко мне, а затем неожиданно хлестко ударил меня по лицу своей широкой ладонью. Когда я вскрикнул от неожиданности, он довольно хмыкнул и, быстро взвалив меня на плечо, вышел из шатра. Воины герцогства спали прямо у костра. Им явно не понравилось то, что их шатер определили для пленников. Хотя мы и заняли всего три лежанки, туда все равно никого не пустили, скорее всего опасаясь за обездвиженных женщин. Хотя кто их знает, этих волков.

Карнииген ногой растолкал одного из спящих и велел заменить его на посту, чтобы следить за Мари и Квинтой в его отсутствие, а сам направился к круглому шатру.

И вот теперь я стоял на коленях, насколько это конечно позволила мне моя левая нога, прямо напротив угрюмого командира Черного отряда.

– Странно, – наконец произнес Коотин на языке герцогства, думая, что я его не понимаю, – что они делали на той поляне? Две женщины и этот. Вид у него неважный! Спроси у него кто они и что делали на той поляне.

Сиваар, доселе сидевший в дальнем углу шатра справа от Коотина и тоже с интересом наблюдавший за мной, поднялся и подошел к Коотину, встав прямо за его спиной.

– Как твое имя? – спросил он меня на ломаном геронском, правда при этом говорил он довольно сносно.

Я промолчал, внимательно переводя взгляд с Коотина на Сиваара и обратно.

– Как твое имя? – более настойчиво произнес герцоговчанин.

Я вновь промолчал. Коотин вопрошающе посмотрел на Сиваара, а затем коротко кивнул, так, будто с чем-то согласился или дал на что-то свое разрешение. Сиваар быстро, всего в несколько шагов, подошел ко мне и наотмашь ударил меня по лицу открытой ладонью. Рука у него была тяжелая и жесткая. Я пошатнулся от удара, потеряв на короткое время представление о реальности. Сиваар отступил на полшага назад и вновь задал мне свой вопрос. Смысла тянуть время у меня не было. Вряд ли кто-то придет нам на помощь. Единственное что мне стоило продумать, так это то что я буду им говорить, так как притворяться бароном Фольк в данной ситуации было крайне неуместно и глупо. Главное, чтобы Мари и Квинта не начали прикрываться этой историей.

– Эдин, – глухо ответил я, сплевывая кровью из разбитой губы.

– Кто твои спутницы? – спросил Сиваар, скрещивая на груди руки.

– Мари и Квинта, – коротко ответил я, называя лишь их имена, впрочем, их фамильных имен я и не знал.

– Что вы втроем делаете в этом лесу?

– Решили прогуляться и заблудились, – с усмешкой ответил я.– Забрели на милую полянку в гости к приветливым сальвикинам и были их почетными гостями, пока вы не прервали эту идиллию.

Сиваар вновь ударил меня по лицу, но на этот раз я ожидал этого и смягчил удар чуть повернув голову в сторону так чтобы ладонь герцоговчанина прошла вскользь.

– Что он говорит? – нетерпеливо спросил Коотин.

Сиваар перевел ему все то немногое сказанное мной. Командир герцоговчан громко рассмеялся, когда его подручный закончил говорить.

– Эти идиоты подумали, что те твари сальвикины? Лесные эльфы, кружащие словно бабочки в лунном свете и пьющие волшебный нектар с лепестков ночных цветов? Глупцы! Конечно лагардов легко спутать с другими похожими существами, все-таки за счет этого они и питаются. Но надо знать, что ни один лесной эльф ни на шаг не приблизиться к человеку, так как они очень осторожны и пугливы. Глупые геронцы, по всей видимости, этого не знали. Но как они оказались на той поляне? Вряд ли лагарды привели их на свою поляну издалека. Они не улетают далеко от места своего обитания и обычно охотятся рядом.

– Зато здесь поблизости лагерь геронского сброда, которые грабят таких же, как и они сами. Может они из людей этого сопляка Алвера? – заметил Сиваар.

– Или бегут от них, – хмуро предположил Коотин, – что более вероятно. Они не похожи на разбойников.

При этих словах я невольно вздрогнул. Кажется, Коотин заметил это, но, если даже и так, то виду он не подал.

– Спросить его об этом? – Сиваар застыл в ожидание приказа.

– Да. И пусть побольше расскажет кто он такой. И кто его спутницы. Скажи ему что он сохранит себе жизнь, если развяжет свой язык.

– И мы что действительно выполним обещание? – хмыкнул Сиваар.

– Конечно нет, – невозмутимо ответил Коотин. – Больше не задавай мне таких глупых вопросов.

Сиваар снова хмыкнул и повернулся ко мне.

– Ну, – сказал он, переходя на геронский, – ты уже надумал все мне рассказать? Что вы делали в этом лесу?

– Я гражданин Герона и имею право находиться где угодно, а вот что вы делаете на территории нашего королевства я не знаю.

Я знал, что их не стоило злить, но не смог удержаться чтобы не ответить. Все равно нас не собирались оставлять в живых. Сиваар ударил, сильно и хлестко, и в этот раз мне не удалось увернуться. Он наклонился ко мне, припав на одно колено и двумя пальцами схватил меня за подбородок, задирая мою голову кверху, так чтобы я смотрел прямо ему в глаза. Мне захотелось плюнуть ему в лицо, но я тут же передумал, решив отказаться от столь необдуманного поступка.

– Я задам тебе эти вопросы в последний раз, а если ты не ответишь, я притащу сюда твоих девок и буду допрашивать их, а ты будешь на это смотреть. Поверь, я не отличаюсь мягкостью, и моя рука не на секунду не дрогнет ударить женщину. А когда я с ними закончу, то отдам их своим воинам. И ты прекрасно знаешь, что они с ними сделают. Но это еще не все. После всего этого я отведу вас обратно на поляну к лагардам и привяжу к деревьям, оставляя им на поживу. Из-за вас сегодня чуть не погиб один из нас. Поэтому ты сейчас быстро ответишь на мои вопросы и не смей ничего от меня скрывать. Ты меня понял, геронец?

Я медленно кивнул, освобождаясь лицо от его цепких пальцев.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнув, Сиваар встал.

– Кто вы такие и как оказались в этом лесу? Как попали на поляну лагардов?

– На нас напали, – глухо ответил я.– Разбойники.

Сиваар удовлетворенно хмыкнул, убеждаясь в своей правоте и правоте своего командира, а затем быстро перевел мои слова Коотину. Тот молча кивнул в ответ.

– Продолжай, – велел Сиваар.

– Они увели нас к себе в лагерь…

– Вас, это кого? – перебил меня герцоговчанин.

– Меня, мою жену Квинту и ее младшую сестру Мари. Они забрали нас в лагерь, а сопровождение убили. Разграбили наши товары.

– Товары!? То есть ты хочешь сказать, что ты торговец? – ощерился Сиваар.

– Да, – ответил я, глядя прямо ему в глаза, чтобы выглядеть более убедительным. Пусть думают, что я обычный торговец. Только вот как сообщить об этом Мари или Квинте, прежде чем их допросят? А в том, что их будут допрашивать я не сомневался. К тому же что нам это давало. Ведь нас все равно ждала смерть.

– И вас оставили в живых и забрали в свой лагерь? – Сиваар не переставал хищно улыбаться, задавая свои вопросы. – Зачем?

– Откуда мне знать, – хмуро ответил я, но Сиваару, по всей видимости, мой ответ был и не нужен.

– Зачем оставлять в живых обычных торговцев? Взять за вас выкуп? Вряд ли, не думаю. Ведь та цена что за вас смогут уплатить, не стоит тех усилий что придется приложить для ее получения. Я мог бы еще понять зачем они взяли женщин, но тебя. Зачем им нужен живой торговец?

– Я не знаю, – грубо ответил я, приготовившись к новой пощечине, но она не последовала.

Коотин внимательно наблюдал за происходящем не пытаясь вмешаться. Он даже не просил Сиваара переводить ему наш разговор, а тот, в свою очередь, вновь пропустив мой ответ мимо ушей продолжал говорить.

– Зачем им понадобился живым простой торговец, товары которого уже отняты. Что еще с тебя можно взять? Чем ты заинтересовал их? Вряд ли они проявили обычное великодушие, так как у них совершенно отсутствует эта черта характера. Нее-т. Ты не торговец. Ты кто-то другой. И ты что-то знаешь. То, что нужно этим головорезам. Или же ты настолько ценный пленник, что они решились запросить выкуп. Я прав?

– Я торговец, – настойчиво сказал я, стараясь глядеть прямо в глаза Сиваару, конечно насколько мне это позволяла моя поднятая голова.

– Ну конечно, – торжествующе хмыкнул Сиваар, думая, что раскусил меня. – Кстати, а что с твоей ногой? И этот шрам на лице. Где ты его получил? А?

– Я… – было начал отвечать я, но договорить мне не дали послышавшиеся снаружи крики. Буквально через минуту полог шатра отодвинулся в сторону и внутрь, чуть пригнувшись, ввалился Карнииген.

– Малый коготь, к вам рвется этот геронский щенок, – обратился он Коотину. – Я не понимаю, что он мне пытается сказать, но думаю, что хочет войти.

– Впусти, – распорядился командир.

Карнииген молча кивнул и вышел, не запахивая полога, а уже через какие-то мгновения внутрь ворвался Алвер.

– Эй ты, – обратился он к Сиваару. – Скажи когтю что у меня к нему дело. Я хотел…

Он внезапно осекся, увидев меня стоящим на коленях перед Сивааром.

– А это что еще такое? – зло выкрикнул он, буквально срываясь на писк. – Это же мой пленник. Что он у вас делает? Он должен был сейчас сидеть под охраной. Вы что напали на мой лагерь!?

Последние слова он выкрикнул в ужасе от внезапно посетившей его догадки. Лицо Алвера исказила страшная гримаса. Он попятился назад.

– Мы же договаривались, – вскричал он, остановившись от того, что натолкнулся на возникшего позади него, ничего не понимающего Карниигена, по инерции загородившего ему отступление и сейчас вопрошающе ожидающего дальнейших распоряжений.

– Успокойся, – невозмутимо ответил Сиваар, хищно улыбаясь. – Ни на кого мы не нападали. Наш договор все еще в силе. Нам нужно это сотрудничество. К тому же, если бы мы хотели тебя убить, то бы уже сделали это и без лишнего шума. Но не переживай мы не собираемся этого делать.

– Тогда что здесь делает мой пленник? – Алвер выпрямился, гордо задрав подбородок вновь почувствовав уверенность, но голос его выдавал.

– Это у тебя надо спросить, что он у нас делает. Непохоже чтобы он был у вас в плену, так как свободно разгуливает вместе с двумя женщинами по лесу. Знакомиться, так сказать, с окрестностями и ее обитателями. Мы встретили их на одной прекрасной полянке неподалеку, когда возвращались в лагерь.

– Вот, значит, как, – зло, с мальчишеской обидой в голосе, прошипел Алвер. – Я принял вас как гостей, а вы решили сбежать от меня, пока я отлучился.

Он надулся словно индюк и размеренными шагами подошел ко мне.

– Спасибо что вернули их, – сказал он, зло поглядывая на меня. – Думаю это хороший залог нашего сотрудничества.

– А кто сказал, что мы собираемся вам их возвращать, – поддразнил Алвера Сиваар.

Мальчишка чуть было не захлебнулся от его наглости. Сначала он побледнел, а затем из белого стал красным.

– Это возмутительно! – закричал он, размахивая руками перед носом Сиваара. – Это мои пленники.

– Как говорят у нас в Черном герцогстве «было твое, стало мое». Они сбежали от вас, а мы их нашли. И по законам стаи – это наша добыча.

– Здесь не действуют законы вашей стаи, – брызжа слюной взвизгнул Алвер.

Коотин спокойна взирал за всем этим со стороны. Не понимая смысла слов, он, по всей видимости, догадывался почему так возбужден Алвер, но не встревал, давая возможность действовать Сиваару.

И тот действовал. Несмотря на то что Алвер, некоторыми мгновениями ранее пятившейся и трясущийся от страха, а теперь уже требующий в приказном порядке вернуть ему пленников, явно переходил черту, Сиваар вел себя достаточно сдержанно и спокойно.

– Мы как раз производили допрос наших пленников, – сказал он, намеренно делая ударение на слово наших. – Пока ты нам не помешал.

Алвер нервно сжал в кулаках руки, а затем вдруг расслабился и натянуто улыбнулся.

– Да, прошу меня простить, за столь резкое поведение, – сказал он, по всей видимости, решив сменить тактику. – Просто меня очень расстроило обстоятельство побега этих людей. Не я не думаю, что нам стоит из-за этого ссориться.

– Я тоже так считаю, – широко улыбаясь, с изрядной толикой издевки в изогнутых губах, ответил Сиваар.

– Я просто не совсем понимаю зачем вам эти люди. Они всего лишь обычные торговцы, которых мы ограбили на лесном тракте. И ничего ценного из себя не представляют. Женщин мы пользовали естественным путем, для которого они, впрочем, и предназначены, а этого…

Он на некоторое время замолчал, по всей видимости, придумывая зачем ему понадобился я. Алвер, сам того не зная, подтвердил придуманную мной легенду, но я не знал стоит ли мне радоваться этому или же наоборот опасаться. Что будет если нас вернут обратно? Вряд ли юный атаман просто так спустит нам с рук побег.

– Этот же обещал, что за него заплатят выкуп, – наконец, немного посомневавшись, ответил он. – Говорит, что состоит в торговой гильдии. Умолял пощадить ему жизнь. Если вы вернете его мне я готов поделиться с вами частью выкупа. Скажем так, одну треть. Оставляя его себе, вы ничего не выиграете. И даже больше. Я оставлю вам одну из женщин, ту что старше. Просто молодую я пользую лично. Она мне приглянулась.

– Какое великодушие с твоей стороны, – Сиваар гортанно расхохотался. – Только зачем мне эта потертая кляча, если я могу взять всех троих. И молодую, и в возрасте. И пользовать их будут уже мои люди.

Алвер недовольно скривил лицо, но все же сдержал себя в руках.

– Я же говорю, что это вам ничего не даст. К тому же такое решение окажет негативное воздействие на наше с вами сотрудничество. А этого ни вам ни мне не нужно.

– Я должен обсудить этот вопрос с Малым когтем.

– Так обсуждайте, – нетерпеливо пробурчал Алвер. – Чем скорее мы проясним этот вопрос, тем быстрее приступим к обсуждению более важных.

Сиваар повернулся к своему командиру, терпеливо ожидающему за столом. Лишь нервно барабанящие по столу пальцы выдавали нетерпение Коотина. Сиваар быстро довел ему все, о чем только что спорил с атаманом. Алвер, прищурив глаза, напряженно наблюдал за ними обоими, при этом не разбирая ни слова из их разговора, что заставляло его нервничать еще больше. Мне, в этом плане, было немного легче, ведь я понимал обе стороны и надеялся, что об этом никто не догадывается. Правда внезапно открывшееся во мне знание языка Черного герцогства никак не улучшало той ситуации, в которой мы оказались. Коотин, выслушав Сиваара, встал из-за стола и, наклонившись, оперся кулаками вытянутых рук о столешницу. Затем молча перевел взгляд с меня на Алвера, и обратно.

– Скажи этому гаденышу, – наконец вымолвил он, – что мы в знак нашего сотрудничества отдадим ему всех троих пленников, но не за просто так. Подробности цены мы обсудим наедине. А пока уведите пленника.

– Но…, – было заикнулся Сиваар, но взгляд, которым одарил его командир, так и оставили дальнейшие слова невысказанными. Вместо этого он повернулся к Алверу, изобразив при этом на лице великодушную гримасу.

– Можешь забирать их, – сказал он. – После того как мы обсудим кое-какие условия. Карнииген выведи пленника и оставь на улице. Позже мы отдадим их геронцам. Женщин усади рядом. Нечего им делать в шатре. Пусть люди идут спать на свои места. И проследи чтобы их никто не трогал. Тебе понятно?

Карнииген молча кивнул, а затем быстро подошел ко мне и ухватив меня за ворот рубахи, поднял на ноги, а затем поволок меня за собой. Мне ничего не оставалось, как только быстро засеменить ногами. У самого выхода, моя левая нога подогнулась, и я упал, но герцоговчанин не ослабил хватки и темпа. Не обращая никакого внимания на то, что я упал, он волоком вытащил меня из шатра и, дотащив до ближайшего дерева, толкнул меня к стволу. Я, тяжело дыша, сел, прислонившись спиной к твердой древесной коре. Затем Карнииген велел одному из воинов, сидящих у костра охранять меня, а сам зашел в общий шатер за Мари и Квинтой. Люди Алвера, стоявшие на окраине стоянки герцоговчан, с интересом переговаривались, а завидев меня удивленно выпучили глаза, то и дело толкая друг друга в бока локтями и тыча в меня пальцами. Видимо они были ошеломлены не меньше чем их атаман. Я отвернулся, не желая смотреть на весь этот сброд. Карнииген вынес из шатра все еще недвижимую Мари. Следом за ним шла, спотыкаясь на каждом шагу, растерянная Квинта. Она выглядела очень подавленно, идя она горбилась, что придавало несколько лет ее настоящему возрасту. Она шла, потупив взор, покорная словно сломленный зверь, некогда свободный, но сейчас утративший к ней волю и стремление вновь обрести ее.

Карнииген усадил Мари рядом со мной словно безвольную куклу, которую ребенок сажает за игрушечный стол. Я пододвинулся ближе к девушке и просунув ей за спину руку, положил ее голову себе на плечо. Квинте велели сесть по другую сторону от меня, и она покорно повиновалась.

– Ну что, геронский ублюдок, – злорадно рассмеявшись сказал Карнииген, присаживаясь передо мной на корточки, – тебе повезло что Малый коготь отдал тебе обратно этому мелкому засранцу. Хотя, насколько я слышал, у него скверный характер. Так что может твое везение обернется против тебя. Ах да, ты же не понимаешь меня, мерзкая геронская крыса.

И он громко расхохотался, вставая. Я понимаю тебя, ублюдок, подумал я про себя. Прекрасно понимаю. Я зло посмотрел на него, но он кажется не обратил на это внимания. Велев охранять нас, он ушел. Хмурый воин, приставленный к нам, что-то недовольно пробурчал себе под нос. Я отвернулся от него и посмотрел на Квинту. Женщина сидела рядом, тяжело опустив голову на грудь и, казалось, ни на что не реагировала.

– Вы в порядке? – я осторожно дотронулся до ее плеча. – Они с вами что-то сделали?

– Простите меня Эдин, – практически прошептала она. – Я подвела вас. Я хотела спасти всех, но не смогла. Поверила этим маленьким существам. Но я не знала… я… не хотела. Простите.

По ее щекам потекли крупные градинки слез.

– В этом нет вашей вине. Не стоит корить себя в том, в чем нет вашей вины. Вы не могли знать, что так получиться. Вы не бросили нас там и пытались помочь. А это самое главное. Только это.

Но Квинта казалось не слушала меня. Отвернувшись в противоположную от меня сторону, она плакала, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. Я дотронулся до ее спины, но женщина тут же отстранилась.

– Мы выберемся, вот увидите, – в очередной раз соврал я.

Ложь давалась легко, ведь кроме того, как лгать друг другу нам ничего и не оставалось. Женщина тихонько всхлипнула ничего не ответив.

– Квинта, – я решил не оставлять попыток хоть как-то ее успокоить. – Не отчаивайтесь. Нам надо держать себя в руках. Если мы сдадимся сейчас, то в таком случае мы действительно обречены. Но если мы будем бороться, то сможем выпутаться из этой ситуации. Верьте мне.

Квинта всхлипнула и отняло голову от коленей. Она хотела что-то сказать, но не успела. Из круглого шатра Коотина вышел Алвер в сопровождение Сиваара. Молодой атаман сделал знак своим людям, чтобы те приблизились, а сам направился в нашу сторону. Подойдя ближе, он остановился и, заложив руки за спину, внимательно нас оглядел.

– Итак, – наконец пафосно произнес он своими мальчишеским голоском, – вы снова у меня в гостях. Но на этот раз ваше пребывание будет менее комфортным. Вы утратили доверие хозяина, то есть меня и мое расположение к вам. Теперь вы не можете претендовать на право гостеприимства. Улькер, забирайте их, мы возвращаемся в лагерь.

Улькер, рыжеволосый бородач с гнилыми, словно трухлявый пень, зубами, схватил меня за шиворот и поднял на ноги. Еще двое людей Алвера кинулись к женщинам. Один взвалил на плечо Мари, а второй поднял Квинту. Они погнали нас прочь со стоянки герцоговчан. Сиваар проводил нас долгим взглядом. В какой-то момент он встретился глазами со мной и, неожиданно для меня, загадочно улыбнулся, а затем отвел взгляд.

Покинув лагерь герцоговчан нас снова повели через лес. Люди атамана зажгли факела, освещая путь в ночной темноте. Алвер, поравнявшись со мной, взял меня под руку и прошептал на ухо:

– Знаете в какую цену вы мне обошлись барон? Лучше бы ваш выкуп оправдал мои ожидания, в обратном случае, я не завидую вашему положению.

Он сильнее сжал мой локоть, но особой разницы я не заметил. Хватка у Алвера была слабая. Впрочем, чего еще я мог ожидать от юноши его возраста.

– Но не думайте, что это еще все, – злобно продолжал он шептать у самого моего уха. – Вы очень меня огорчили этой тщетной попыткой побега, которая к тому же оказалось столь неудачной. Мне рассказали о лагардах. Да-да это были именно они, а не эти надоедливые пугливые эльфы. Проклятые легенды! Вы что никогда о них раньше не слышали?

Я отрицательно покачал головой. То, что я уже узнал о них из разговора Коотина с Сивааром говорить ему я естественно не собирался.

– Неужели, не знали, – злорадно хмыкнул Алвер. – Знаете ли вы что они обглодали бы вас до самых костей, причем довольно быстро. При этом, что самое страшное, вы бы почувствовали всю ту боль, которую причинили вам эти мелкие существа поедая вас по кусочку, ведь их пыльца парализует тело, при этом не притупляя ваших чувств. Вам повезло что рядом оказались эти черные псы, и вам повезло что я с ними, так сказать, в добрососедских отношениях.

– Я бы не назвал их добрососедскими, – громко сказал я так чтобы слышали все.

В попавшем на лицо Алвера отблеске факела я увидел, как он недовольно поморщился.

– Не в вашем положение барон играть роль этакого гордеца, – вновь прошептал он. – Тем более после того что вы вытворили этой ночью. Советую вам не открывать рта, чтобы не оказаться потом в более неудобном положение. Кстати, вот мы и пришли.

– Куда… – начал было говорить я, но Алвер отпустил мою руку и отошел в сторону, а я получил подгоняющий толчок в спину от идущего позади разбойника.

Как оказалось, пришли мы не в лагерь, а на поляну где некоторым временем ранее на нас напали лагарды. Я поднял взгляд вверх глядя на мрачные деревья, увешенные маленькими фонариками, которые так больше и не загорелись. Эта поляна больше не выглядела завораживающим взор волшебным местом. Интересно, чтобы бы сейчас сказала Мари об этих милых, по ее словам, существах. Разбойники, окружившие поляну полукругом, опасливо озирались, но лагарды, по всей видимости, нападать не собирались, наученные недавней стычкой с герцоговчанами.

– Итак, – громко сказал Алвер, – судя по словам волков это произошло здесь. Здесь это и закончится. Один из его людей схватил Квинту и поволок ее к центру поляны. Я бросился было к ней, но двое других схватили меня, и заломив мне руки за спину, повалили на колени. Левая нога жалобно ответила на это резкой болью в колене. Разбойник подтащил Квинту к Алверу и заломил ей правую руку так, что женщина жалобно вскрикнула и прогнулась назад.

– Итак, – снова повторил Алвер, – я как гостеприимный хозяин принял вас в своем доме и вот чем вы мне отплатили. Побегом. Вы бежали в мое отсутствие, нарушив таким образом все законы уважения проявляемого к хозяину дома. Но при этом я понимаю, что это было не вашим решением. О, нет-нет. Я хорошо знаю ваши аристократичные душонки. Вы трусы и не можете принимать решений, которые требуют от вас определенной смелости. Но она…

Алвер замолчал и указал на дрожащую от боли и страха, в руках его человека, Квинту.

– Она могла. А ведь я пощадил ее. Дал ей возможность жить среди нас.

– То, что ты предлагаешь, это не жизнь, – зло выкрикнула Квинта. – Ты убийца. Убийца детей, женщин и стариков. А то что ты оставил в живых часть женщин на растерзание своим головорезам не является жизнью.

– Убийца!? – Алвер залился громким визгливым смехом. – Да, я убийца. А ты просто глупая шлюха, подстилка для моих людей.

На последних словах он схватил своими тонкими пальцами Квинту за лицо, сжимая его так, что губы у женщины вытянулись словно клюв птицы. Другой рукой Алвер вынул из ножен длинный кинжал.

– Что ты делаешь? – закричал я попытавшись вырваться, но меня еще сильнее прижали к земле.

Алвер не обратил на мой крик никакого внимания. Он смотрел только лишь на Квинту. Женщину сильно трясло, она громко рыдала, но молодого атамана это нисколько не смущало.

– Значит, ты говоришь, что то, что я тебе предложил это не жизнь? Это говоришь мне ты, бесхребетное существо, которое не имеет права принимать каких-либо решений. Но все же ты их приняла, осуществив этот глупый побег. Но у тебя ничего не вышло. Ты доверилась мелким тупым существам, и они обманули тебя, так как оказались умнее. Что еще раз доказывает, что ты никчемное создание. Я бы мог простить тебе это, если бы ты не попыталась захватить с собой своих хозяев и тем самым чуть не погубила их, лишая меня выкупа. Этого я уже не прощу. Лагарды сегодня не получили добычи. Они голодны. Но мы это сейчас исправим.

Алвер резко полоснул кинжалом по горлу женщины. Та дернулась и сильно изогнулась в спине. Разбойник, заломившей ей руку, отпустил ее и отошел в сторону. Квинта повалилась в траву. Какое-то время она еще хрипела и дергалась в предсмертных конвульсиях, но затем затихла. Алвер достал из кармана платок и протер им лезвие кинжала. Затем, придирчиво осмотрев лезвие, убрал кинжал в ножны, а платок выкинул.

– Ах ты ублюдок, – выкрикнул я, пытаясь хоть как-то ослабить хватку тех, кто меня держал.

Алвер повернулся и направился в мою сторону. Остановившись практически вплотную передо мной, он наклонился и, хищно улыбаясь, посмотрел мне прямо в глаза. Его лицо, забрызганное кровью Квинты, выглядело дико в отсвете факелов.

– Я же просил вас помолчать барон, – сказал он, не переставая улыбаться. – Ну почему вы никогда не прислушиваетесь к тому, что я вам говорю.

Алвер резко выпрямился, сделал шаг чуть в сторону и вперед, а затем наступил на мою левую ногу. Такой сильной боли я не испытывал давно. Я закричал в голос и начал заваливаться на бок, но вместо этого меня подняли на ноги. Я повис словно безвольная кукла в руках разбойников.

– В лагерь их, – распорядился Алвер. – Барона в яму. А эту заприте обратно в хижину. Не кормить и не поить пока я не скажу. Пусть посидят и подумают о том, что они сделали.

Яма, о которой говорил Алвер, оказалось довольно глубокой и достаточно узкой. К тому же там было ужасно сыро и грязно. Дожди и влага с деревьев наполняли ее дно водой. И хотя разбойники, по всей видимости, периодически ее вычерпывали, она все равно собиралась там, образуя что-то вроде импровизированного болотца. Первое время, после того как меня не совсем аккуратно опустили в эту яму, я стоял. Правда продержался я совсем недолго. Нога, после удара Алвера, представляла из себя сгусток пульсирующей боли и мне приходилось переносить вес своего тела на правую. Через какое-то время, когда стоять я уже не мог, мне пришлось опуститься прямо в размокшую грязь ямы. Ощущения были не из приятных, но приходилось терпеть.

Квинта. Внезапный образ женщины погибшей ради нашей свободы возник перед моими глазами. Что будет с Кавиром когда он узнает. Если конечно узнает. Да, не того защитника ты выбрал для своей жены. Я с яростью сжал кулаки. Она пыталась спасти наши жизни, хотя все должно было быть наоборот. Проклятый лорд Сатурлэй со своим непримиримым упрямством. Если бы он прислушался к советам барона и коменданта. Если бы мы поехали обходной дорогой, то, наверное, все было бы хорошо. Хотя никаких гарантий этому я дать не мог, но очень хотел в это верить. Правда думать об этом уже не было смысла. Квинта, прости меня. Прости Кавир. Мари. Габриэла. Кравит. Я гневно вздохнул. Я должен был что-нибудь сделать. Не знаю, что, но должен.

В яме было холодно. Ко всему прочему очень хотелось есть, но, судя потому, как разозлился Алвер, покормят меня нескоро. Я подумал о Мари. Пришла ли она в себя? Как себя чувствует? Больше всего я боялся, что Алвер отдаст ее на забаву своим людям. Оставалось надеяться, что он еще сохранил какие-то остатки благоразумия и не посмеет тронуть ценную пленницу. Впрочем, меня он не побоялся посадить в эту зловонную яму.

Я попытался уснуть и, хотя глаза мои слипались, заснуть не получалось. Здесь в принципе невозможно было уснуть. Холод, сырость, грязь в которой я сидел и терзающий меня голод не давали мне расслабиться. Я посмотрел наверх. Сквозь плотные кроны деревьев начинал слабо пробиваться серый предрассветный свет. Я осмотрел стены своего узилища. Зацепиться, если я вдруг вздумаю взбираться вверх, было не за что. С одной стороны, торчал древесный корень, но он был у самого верха ямы и зацепиться за него я не имел возможности. Я прекрасно понимал, что самостоятельно выбраться отсюда не смогу, в том числе из-за своей больной ноги. А помощи мне ожидать было неоткуда. Зная это, Алвер к моей яме даже не приставил охрану, прекрасно понимая, что уж отсюда-то я сбежать не смогу. В какой-то момент я подумал, что мне повезло в том, что не идет дождь. Видимо кто-то в небесной обители, тот, кто отвечал за насмешки надо мной, прочитал мои мысли и к вечеру первого дня моего нахождения в яме пошел дождь, да причем такой, что через некоторое время мне пришлось встать. Вода приходилась мне по щиколотку. И что самое неприятное она с течением времени прибывала. Я не знал сколько смогу продержаться на ногах, к тому же я сразу вымок и сильно замерз. А дождь все шел и шел. Ночь не принесла утешение и спокойствия. Правда явилось пара разбойников с ведрами на веревках и принялись вычерпывать воду из ямы. При этом они нисколько не церемонились, и мне неоднократно попадало по различным частям тела пустыми ведрами, так как кидали они их практически не глядя. Ко всему прочему, воду они сливали прямо рядом с ямой и она, прокладывая себе узкие тропинки, тонкими струями стекала обратно в яму. Вскоре они ушли, не вычерпав и половины воды, громко разглагольствуя о том, что и так сделали слишком много.

Не знаю сколько времени я еще стоял, но, в конце концов, потеряв последние силы безнадежно рухнул в образовавшуюся подо мной солидную лужу. Я обессиленно попытался усесться повыше, но все время соскальзывал вниз. В итоге я смог устроиться так, чтобы вода достигала моего пояса. Мне было очень холодно. Я обхватил плечи руками пытаясь хоть как-то согреть себя. И, что самое странное, я уснул.

Во сне я плавал в темной и густой, словно смола, воде. Вокруг не было ничего. Я не двигался, а просто лежал на спине. Но я плыл. Я точно это знал. На черном небе не горело ни единой звезды, если конечно, то на что я сейчас смотрел было небом. Я плыл по течению темной реки забытья.

– Эй ты! – голос оглушил меня. Он словно бы шел из ниоткуда и в тоже время сразу отовсюду.

– Он что издох? – спросил другой голос, более грубый и злой.

– Не мудрено, – ответил первый. – Посиди ночью в такую-то дождину в яме. Пожалуй, и сам копыта откинешь. Кажись переборщил атаман с наказанием.

– А ну-ка достаньте его, проверим, – третий голос был более стар и в тоже время самым неприятным.

Какие-то мгновения я еще плыл в забытье, а потом меня резко выдернуло из темных вод моего сна, который был так близок к яви. Я очнулся от того что мои щеки горели. Трое людей склонились надо мной, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Жив, – сказал пожилой разбойник, совершенно облысевший с поседевшей бородкой в которой еще проглядывалось несколько рыжих волос.

– Ага, но выглядит он хреново, – сказал грубым голосом обросший детина, смачно сплевывая на землю.

– Еще бы, посиди-ка целую ночь в холодной воде, да еще при том что сверху тебя заливает ливнем, – откликнулся третий, маленький и тощий, с живыми подвижными глазками и губами, левая часть которых была перекошена и совсем не двигалась.

Я попытался пошевелиться. Все тело отдало тупой болью. Оно окоченело и затекло. Мне и дышать то было тяжело. Внезапно, до этого не ощущавшийся холод, пронзил меня до самых костей. Руки и ноги свело судорогой и меня затрясло. Я закашлялся и кое-как перевалился на бок.

– Смотрите-ка, извивается словно червяк, – хохотнул мелкий. – А вы говорите издох. Да он живее всех живых. Доброе утро ваша светлость. Как спалось?

Все трое зашлись в диком гоготе. По всей видимости для них это все выглядело очень смешным. Я снова закашлялся, подогнул под себя насколько смог ноги, пытаясь сжаться в комок в попытках согреться. Старый ткнул меня носком сапога в живот.

– Эй, хрен ли ты разлегся. Раз живой то вставай. А вы давайте выгребайте яму. Он похоже туда еще и обделался. Вычерпайте остатки воды и грязь. И киньте ему туда свежих веток и старые шкуры чтобы он не околел ненароком.

– А почему мы должны все это делать? – спросил обросший детина. – Ты то чем заниматься будешь?

– Не твое дело, – огрызнулся старый. – Иди и делай что тебе говорят. А не то сам будешь объяснять атаману почему не выполняешь его приказов.

Мелкий больно ткнул товарища локтем в бок.

– Пойдем, чего разглагольствовать-то. Чем быстрее сделаем, тем быстрее пойдем к костру. Фим, наверное, уже изжарил того кабанчика. А ты сам знаешь, как жрут эти бездельные рожи. Особенно братья. Будем мять яйца, и от кабана нам достанутся лишь кости, да внутренности.

Обросший грязно выругался, снова сплюнул и подошел к яме. Старый вновь ткнул меня сапогом в живот.

– Ну, вставай, атаман хочет тебя видеть!

Я даже не пошевелился. Лишь тяжело дышал, наполовину прикрыв глаза. Разбойник ударил снова, уже сильнее. Метил он в плечо. От удара меня перевернуло с бока на спину. Он тут же сгреб меня за грудки и поставил на ноги. Как ни странно, я устоял. Правда меня очень сильно шатало.

– Иди, – приказал старый разбойник.

И я пошел, медленно переступая ногами и спотыкаясь практически при каждом шаге. Разбойник повел меня через лагерь к дому Алвера. Даже такой короткий переход мне дался нелегко. Я буквально валился с ног, но несмотря на это упорно шел вперед.

Атаман сидел на нижней ступени крыльца, вычищая кончиком своего кинжала грязь из-под ногтей. Разбойник громко доложил о том, что доставил меня. Алвер, не поднимая глаз и не прекращая своего занятия, лишь небрежно махнул рукой с кинжалом, давая понять разбойнику, что тот свободен. Мы остались вдвоем. Поначалу парень вел себя так, будто бы меня здесь вообще не было. Я не в силах больше стоять, тяжело добрел до сложенной у стены дома дровницы и сел на один из целых пеньков, который еще не успели расколоть. Алвер наконец соизволил обратить на меня внимание. Вернув кинжал в ножны, он окинул меня недовольным взглядом. Видимо ему не очень нравился тот факт, что я сел без его разрешения. Затем он бросил косой взгляд на лежавший в нескольких шагах от меня колун для дров, но видимо прекрасно понимая мое состояние и оценив мои силы, он потерял к нему интерес. Я, если честно, тоже его заметил и чуть было не поддался соблазну схватить его и напасть на Алвера. Но передумал, зная, что эта затея обречена на провал.

– Итак, – медленно, словно пережевывая слова, заговорил Алвер, – его светлость барон Фольк. Как вы провели ночь, не слишком ли сыро?

– Ты и сам все прекрасно знаешь мальчишка, – огрызнулся я, не желая и не имея сил участвовать в его словесных играх и лживых любезностях.

Алвер даже и бровью не повел, не обратив внимание на вспышку моей ярости.

– Да, погода этой ночью была не из приятных, – вместо этого сказал он. – Особенно для вас. Но вы же прекрасно понимаете, почему оказались там. За что я вас туда посадил. Я хотел показать вам путь смирения. Хотел, чтобы вы научились следовать правилам.

– И чьим же правилам я должен следовать? Твоим? – я сильно закашлялся, так что из глаз потекли слезы.

– В этом месте, да. Вы же мой гость. А правила устанавливает хозяин. Поэтому пока вы здесь, то должны следовать моим правилам. Которые, между прочим, довольно просты. Вам всего лишь надо было держать язык за зубами и, что самое главное, сидеть на своем месте ожидая выкупа. Но вы слишком уж любите высказывать свое «я» и к тому же пробовали покинуть это место самостоятельно без данного мной разрешения.

– Хватит состязаться со мной в словесности мальчик, – мой голос просто звенел от бессильной ярости. – Говори зачем позвал меня или иди ты к псу.

– Да-а-, – протянул Алвер на этот раз не сдержав недовольства на своем лице, – жизнь я смотрю вас ничему не учит. Вы так и не научились держать свой язык за зубами. Хотя вы не в том положение чтобы себя так вести. Это либо безрассудная храбрость, либо неприкрытая глупость, что по мне практически одно и тоже. Ну пусть будет так. Видимо вам понравилось ваше новое место пребывания, поэтому думаю вас стоит еще немного там подержать.

– Ты меня за этим сюда позвал? Чтобы сообщить об этом или чтобы надо мной поиздеваться?

– Нет, – невозмутимо пояснил он. – Хотел убедиться, что с вами все в порядке. Тем более вам в данный момент немного обустраивают ваше, хм, логово.

При последнем слове он злорадно хохотнул, радуясь своей глупой шутке.

– Вы же все-таки мой гость и довольно ценный. Хотя и весьма грубый, и наглый.

У меня аж дыхание сперло от этих слов. Я хотел ответить ему, но вместо этого закашлялся в очередной раз. Меж тем юноша продолжал разглагольствовать.

– Заметьте, при этом я пытаюсь пойти вам на встречу и…

– Как ты стал атаманом? – грубо прервал его я, устав от его пустой болтовни.

Алвер глубоко вздохнул и недовольно покачал головой.

– Я не люблю, когда меня прерывают, – зло сощурив глаза ответил он. – Тем более вопросы здесь задаю я. Но, тем не менее, я отвечу. Вы спрашиваете, как я стал атаманом этих людей?

Он вскочил на ноги, театрально обводя вокруг себя рукой. Затем подошел ко мне остановившись в шаге.

– Я давно заметил это в ваших глазах, а сегодня вы сказали это в слух. Как вы меня назвали? Мальчишкой? Да вы правы, я еще молод. Моложе всякого из присутствующих в этом лагере. Но при этом я умнее каждого из них, да что уж там, всех их вместе взятых. Для того чтобы управлять людьми не требуется сила. Миром правит ум. А те, кто думают, что, будучи сильными, могут и должны править, глубоко заблуждаются. Да, конечно можно привести в пример множество сильных и умелых как воинов правителей и военачальников, но в этих случаях, либо помимо своей силы они были достаточно умны, либо за ними стояли другие люди, направлявшие их и говорившие им что делать. Время грубой силы прошло барон. Теперь пришло время силы мысли. Людям не нужны сильные правители, а умные и расчетливые. Поэтому атаман я, а не кто-либо из этих оболтусов. Посмотрите сколько нас. А скоро будет еще больше. И всех объединил я. Без меня они бы не выжили. Они бы побирались, либо давно болтались в петле. Я же дал им шанс на будущее. Что-то большее чем быть обычным отбросом нашего королевства. А сколько еще таких скитается по нашим землям голодных и обездоленных, чьи судьбы совершенно не интересны ни королю, ни его Совету. Они заблудшие души. А я помогаю им обрести себя.

– И кто же твои люди? Дезертиры, воры, убийцы? Этих то ты называешь заблудшими душами? Они отбросы от которых стоит избавляться! Все, чего они достойны, это топора королевского палача или виселицы.

Я снова закашлялся чуть было не свалившись с пня, на котором сидел.

– А кто их такими сделал? Скажите мне барон? – Алвер буквально в один прыжок подскочил ко мне, нависая надо мной всем телом.

– Они сами себя такими сделали, – ответил я, прямо смотря в глаза юноше. – Сами выбрали свой путь. Каждый вершит свою судьбу сам.

– Нее-т, – зло протянул Алвер. – Такими их сделали вы барон и иже с вами. Зажравшиеся наглые ублюдки, живущие за счет своего же народа. Это вы нас такими сделали. И это мы подыхаем на войне и на грязных улочках городов, пытаясь найти себе кусок хлеба в то время как вы устраиваете в своих поместьях балы. Это наши дети умирают в то время, как вы учите своих управлять нами.

– Ты еще сам ребенок, – ответил я. – Глупый необразованный мальчишка, нахватавшийся высокопарных слов и теперь пытающийся втолковать их мне. Не тебе говорить мне о жизни и несправедливости в ней, парень. Не тебе стыдить меня и учить как жить. Вы все преступники. И это такие как вы грабят и убивают обычный народ. И это вы связались с Черным герцогством, чтобы спасти свои никчемные души. Но когда мы выиграем эту войну, вы все заплатите за свое предательство. Конечно вы будете молить о пощаде и прощение, но не надейтесь, вам его не дадут.

– Оно нам и не нужно, – Алвер гордо выпрямился. – Герону не победить в этой войне. Королевству конец. Наступает новая эпоха. И я надеюсь занять в ней не последнее место. А вот что будет с вами барон? Вы хоть когда-нибудь задумывались что станет с вашей семьей, если Герон проиграет эту войну? А он ее проиграет.

– Ты так уверен в этом, – хмыкнул я, слова юного атамана показались мне смешными. – Тебе все это поведали твои новые друзья из герцогства?

– Глядя на вас барон я начинаю понимать насколько же люди бывают недальновидны и узколобы, – Алвер брезгливо скривил губы. – Вы поймете, что я был прав, но будет уже поздно. И вообще вы мне надоели.

Серьезные нотки в голосе Алвера сменились на мальчишеское раздражение.

– Уже!? – саркастически заметил я сквозь вновь напавший на меня кашель.

– Уже, – совершенно по-детски передразнил меня парень, растеряв весь свой напыщенный вид. – Думаю вам пора возвращаться в вашу яму. Для вас уже подготовили место. Пуль, отведи барона на его место.

Появившейся практически моментально из-за дерева щербатый разбойник подбежал ко мне и попытался поднять. Но я уже встал сам. Правда далось мне это не совсем легко. Алвер уже повернулся ко мне спиной и направился ко входу в дом.

– Ты так и не ответил на мой вопрос? – крикнул я ему вслед, уже увлекаемый за руку хмурым Пулем.

Алвер остановился, застыв с поставленной правой ногой на нижние ступеньки лестницы.

– Может быть в следующий раз, – ответил он, не поворачивая головы. – Сейчас у меня нет никакого желания делиться с вами историями из своей жизни.

После этих слов он скрылся в доме, плотно затворив за собой дверь. А я пошел назад в свое узилище, подгоняемый вперед ворчащим разбойником.