В третий раз за день ехать в Кераву — терпение мое было на исходе. Теперь со мной отправился Симолин. Он был увлечен расследованием и по дороге дополнял в своем блокноте «хронологию событий».

— Мы в большом дерьме. Сил полицейского управления Хельсинки недостаточно для урегулирования ближневосточного кризиса, — сказал мне на прощание Хуовинен. — Если на тебя выйдет посольство Израиля, скажи, чтобы звонили мне. Не надо им выкладывать все вплоть до размера трусов.

Я встречался с израильским послом и знал, что при желании он умел и давить, и хитрить. Я был знаком и с начальником службы безопасности посольства и не сомневался, что он, не колеблясь, попытается использовать наше шапочное знакомство. В таких делах о слове «конфиденциальность» начисто забывают.

Столь же очевидно и то, что убитый выстрелом в голову Бен Вейсс явно приехал в лес не за грибами, что бы там посольство ни говорило.

Тойвола очень точно объяснил, как добраться. Место, где закончились дни Вейсса, было нетрудно найти. Недавно здесь прошла выборочная рубка. У края дороги лежали сваленные в кучи пни. У одной из таких куч стояла «тойота» Тойвонена. Тут же были еще полицейская машина и автомобиль-катафалк. Трактор лесозаготовителей расчистил вокруг кучи небольшое пространство, за которым начинался редкий ельник и стояла крутая скала. Репортер из местной газеты слонялся за ограждающей место происшествия полицейской лентой и, заметив меня, сфотографировал.

На лице Тойволы читалась усталость. Похоже, это был самый серьезный случай в его жизни.

— Хорошо, что от всего этого хоть погода не портится, — сказал Тойвола.

— Будем надеяться, что так.

Я проследовал за Тойволой в заросли. Вокруг было множество полицейских в форме, прочесывавших лес. Тело лежало под небольшой елочкой. На лбу — кровоподтек от удара, на щеке — глубокая рана, по-видимому, от ножа, на виске — пулевое отверстие. На лице я заметил и другие признаки рукоприкладства.

Покойнику было не больше тридцати пяти лет. Волосы светлые, на щеках уже изрядно отросшая щетина, одет в темно-синий спортивный костюм.

— Судмедэксперт предполагает, что он убит вчера днем, — сказал Тойвола. — И перед этим над ним поизмывались, пытались заставить говорить. С вашими убитыми не было ничего похожего?

Я рассказал, что владельца автомастерской Али Хамида пытали, перед тем как убить.

— Чем-то этот Вейсс был не на шутку интересен убийце, — предположил Тойвола.

Вдруг что-то мелькнуло у меня в голове, и я глянул на подошвы убитого. В протекторе застряли кусочки щебня, такие же, как и у другой жертвы — в Линнунлаулу. Тойвола удивленно посмотрел на меня.

— Криминалист считает, что его притащили сюда волоком, то есть убийца был один. Земля тут твердая, других следов не осталось.

Симолин наклонился над трупом и потрогал его волосы.

— Крашеные. В основании темные.

— Что при нем было?

— Кроме паспорта — бумажник, в котором находились немного денег, складной нож с многочисленными лезвиями, часы «Сейко»… Больше ничего, кроме одежды… и вот этого… — Тойвола показал маленький пакетик, в котором лежала гильза от пистолетного патрона. — Гильзу нашли на лесной дороге. Его застрелили на обочине, но пули не нашли, хотя искали металлоискателем.

— А кто-нибудь им интересовался?

— Кроме меня и здесь присутствующих — только мой начальник, да вы и сами знаете.

— Больше никому не надо ничего знать.

— А как насчет СУПО? — спросил Симолин.

— Им — в последнюю очередь. Где паспорт?

Тойвола протянул мне паспорт, упакованный в пакетик.

Я взял документ и просмотрел его. Бен Вейсс, родился в Иерусалиме 26.04.1969. На фотографии в паспорте Вейсс с вызовом выдвинул подбородок в сторону фотографа. На фото у него были темные волосы. Интересно, какой смысл их обесцвечивать? Я сказал Тойволе:

— Отвезу паспорт на экспертизу. Может быть, он фальшивый.

Послышался низкий вибрирующий звук дизельного двигателя. Рядом с моей машиной остановился темно-зеленый «лендровер». Из автомобиля вышли двое. Я сразу узнал обоих — инспектора Силланпяя из СУПО и начальника службы безопасности посольства Израиля Симона Клейна.

Тойвола посмотрел на меня:

— Судя по выправке — чиновники. Знаешь их?

— СУПО и израильское посольство.

— Вот уж воистину — не буди лиха, пока лежит тихо…

Увидев Силланпяя, размашистой походкой приближающегося к нам в сопровождении Клейна, я едва сдержался, чтобы не выматериться. Я-то уже понадеялся натянуть СУПО нос, и тут же какая-то скотина «протекла». Мое негодование усиливало и то обстоятельство, что Силланпяя приволок с собой представителя чужого государства.

Я приказал Симолину сфотографировать на цифровую камеру лицо покойного и пошел навстречу прибывшим.

— Место преступления закрыто для посторонних.

— Ты имеешь в виду его? — спросил Силланпяя, кивнув в сторону Клейна.

— Насколько я знаю, он не является работником полиции.

Клейн понял всю шаткость своего положения и прикинулся овечкой:

— Я просто предложил свою помощь. Если покойный — гражданин Израиля, я, возможно, мог его знать.

Клейн, женатый на финке, жил в Финляндии уже больше двух лет и говорил по-фински почти безупречно. Начальники службы безопасности израильского посольства сменялись каждые три года. Возможно, посольство опасалось, что за более длительный срок они превратятся в финнов.

— В Израиле проживает больше пяти миллионов человек. Вам не кажется, что вероятность очень мала? И если нам потребуется помощь при опознании, мы, безусловно, предоставим вам фотографию.

Клейн пожал плечами. Силланпяя посмотрел мне в глаза:

— Такие дела продвигаются лучше, если проявить немного гибкости и доброй воли с обеих сторон. Мелочность никому не приносит пользы.

— Я руковожу расследованием и сам принимаю решения, когда мне проявлять добрую волю и гибкость, а в каких ситуациях быть мелочным. Вы не могли бы подождать в машине, господин Клейн?

Я встречался с Клейном несколько раз. Однажды мы даже были вместе в сауне на базе отдыха полиции на острове Лауттасаари, но сейчас при разговоре с ним я намеренно выбрал сухой официальный тон. Это позволяло сохранить дистанцию.

Клейн улыбнулся, но затем, метнув взгляд «я тебе это припомню», повернулся и зашагал обратно.

— Какие мы крутые, — пробормотал Силланпяя. — Клейн всю дорогу говорил о тебе только хорошее. Больше не будет.

— А что, если убитый работал на Израиль? Не глупо ли сразу открывать карты?

— Довольно смелый вывод. И, даже будь так, ты не думаешь, что мы этот аспект контролируем?

— Не хочу рисковать.

Силланпяя поздоровался за руку с Тойволой, обошел труп кругом и осмотрел его со всех сторон.

— На еврея не похож.

— Волосы крашеные, — заметил Симолин. Он стоял позади тела с напряженным видом, ситуация ему не нравилась, как и мне.

Силланпяя протянул руку и попросил паспорт.

— Какой паспорт? — попытался я прикинуться дурачком.

— При нем обнаружен паспорт.

У Силланпяя был хороший источник информации.

Я показал паспорт и сказал:

— Не залапай.

Силланпяя натянул перчатки.

— Похоже, настоящий. Клейн мог бы определить его подлинность за несколько секунд. У него в машине ноутбук и прямая связь с реестром населения и паспортной службой Израиля, но если помощь не нужна, то…

Силланпяя умел капать на мозги. Но я не повелся на его приманку. Забрал паспорт.

— При нем было что-нибудь, кроме паспорта?

— Обычные вещи, часы и бумажник, но там только деньги, евро. Одежда международных брендов.

— Как думаешь, этот тип был в Линнунлаулу?

— Думаю, да. Видимо, один из тех двух на мосту.

Силланпяя взглянул на Клейна, который говорил по мобильному телефону, стоя рядом с «лендровером». Затем спросил:

— Я правильно понимаю, что этот и те двое покойников из Линнунлаулу были по разные стороны баррикад?

— Я, во всяком случае, думаю именно так.

— А как он оказался здесь?

— Сначала скажи мне одну вещь.

— Что именно?

— Это Клейн на тебя вышел или ты ему позвонил?

Силланпяя на мгновение задумался.

— Я на него. Мне показалось, что от него может быть польза следствию. Твоя очередь.

Я думал об этом всю дорогу и нашел только одно разумное объяснение.

— У нас есть свидетельница, по показаниям которой двое мужчин в спортивных костюмах пробежали в сторону Городского театра вскоре после ссоры. Вероятно, поблизости в зеленом «ситроене» ждал мужчина, доставивший туда человека, впоследствии погибшего под поездом. Каким-то образом водитель заставил одного из «бегунов», то есть Вейсса, сесть в машину. Возможно, «бегуны» разделились на Эляйнтархантие, один из них заметил машину и попытался поймать водителя, но получилось наоборот. Я на девяносто девять процентов уверен, что покойный был доставлен сюда на «ситроене», который рано утром сгорел тут неподалеку.

— Я слышал об этом. Какое это имеет отношение к делу?

Я рассказал.

— Не повезло парню.

Силланпяя кивнул в сторону Клейна:

— Может быть, все-таки разумно воспользоваться помощью Клейна и проверить паспорт Вейсса?

Силланпяя был прав, но я решил еще потянуть.

— Немножко повременим.

Тойвола тронул меня за плечо:

— Я съезжу пообедать. Хорошо?

— Конечно.

Отъезд Тойволы дал мне повод, не привлекая внимания, приблизиться к машинам.

— Держи меня в курсе, — попросил Тойвола, высунувшись в окно своего автомобиля.

Я пообещал. Подойдя к Тойволе, я сказал:

— Не забудь, что у покойника надо взять пробу на наличие пороховых газов, а гильзу сразу сравнить с гильзами, найденными в автомастерской. Калибр, во всяком случае, тот же.

Тойвола кивнул и газанул прочь. Я посмотрел вслед. Следовало признать, что Тойвола и его «тойота» были схожи своей незамысловатой харизмой.

Я разрешил сотрудникам морга увезти тело. Им уже надоело ждать, и они сразу принялись за дело.

Клейн вылез из своего джипа. Я протянул ему одноразовые перчатки и паспорт.

Он сначала тщательно осмотрел паспорт, потом взял лупу, залез в машину и ввел номер документа в ноутбук. Связь установилась за несколько секунд.

Клейн сравнил данные паспорта с информацией, поступившей на компьютер, и протянул паспорт обратно:

— Настоящий. Бен Вейсс, торгует пушниной. Живет и работает в Иерусалиме.

— Не очень вписывается в общую картину.

— У меня все вписывается. Он подал запрос на разрешение вывезти из страны триста тысяч долларов для закупки мехов. Возможно, попал в нехорошую компанию и его похитили и убили.

Версия у Клейна появилась слишком стремительно и была уже разжевана до готовности. У него было время подумать, какую лучше всего предложить.

— В очень нехорошую, на редкость плохую компанию, если те двое являются террористами, как вы предполагаете.

Он подвинул компьютер ко мне:

— Посмотрите сами. Вейсс не мог иметь никаких дел с этими головорезами.

На дисплее отразились сведения, о которых сообщил Клейн, но это меня не убедило. Если Бен Вейсс был человеком того масштаба, который виделся мне, то ему могли устроить документы хоть на имя Адольфа Гитлера.

Клейн посмотрел на меня оценивающе.

— Это конфиденциальная информация, — сказал он. — Согласно заявлению на вывоз валюты, его партнером по бизнесу является предприятие под названием «Арктик фёрз». Находится в Хельсинки. Там вы наверняка получите какую-то дополнительную информацию о Вейссе и его бизнесе.

Услужливость Клейна казалась мне подозрительной. Еще большую подозрительность делу придавало то, что, как я знал, владельцем «Арктик фёрз» являлся еврейский бизнесмен Йозеф Мейер, член совета еврейской общины Хельсинки и управляющий ее фонда. Дочь Мейера, моя бывшая девушка Кармела, жила в Израиле и была замужем за капитаном израильских военно-воздушных сил.

Родственные отношения у нас со стариком Мейером не сложились, а он в свое время хотел, чтобы я продолжил его меховую торговлю. Я страдал аллергией на мех животных, да и вообще эта сфера деятельности меня не привлекала. Поэтому сразу по окончании университета я отправился в армию, а когда вернулся, Кармела уже встречалась с сыном владельца магазина ковров. Парень был татарином. Через полгода татарин исчез из поля зрения, а Кармела поехала залечивать душевные раны в Израиль, где встретилась со своим будущим мужем.

— Спасибо. Мы свяжемся с Мейером.

Я подозвал стоявшего в стороне Симолина:

— Мы можем возвращаться в Хельсинки.

Клейн заволновался:

— Я хотел бы поговорить об убитом.

— Слушаю.

— Вы знаете, кто его… как произошло убийство?

— Я не могу раскрывать конкретные обстоятельства расследуемого дела.

— Я помог в установлении личности покойного и рассказал о том, о чем мне не следовало говорить, — напомнил Клейн.

— Я уже поблагодарил. Что-то еще?

— Убийцы, есть о них какая-нибудь новая информация?

Я помотал головой:

— Следственная информация. Еще что-то?

Клейн понял:

— Нет.

Мы молча доехали до шоссе, где Симолин сказал:

— Кто-то обо всем стучит в СУПО.

— Это правда.

— Но невозможно сообщать то, чего не знаешь.

Я посмотрел на Симолина. Он сжимал в пальцах белый листок.

— Квитанция за парковку. Была в кармане убитого.

Настроение мое улучшилось. Если повезет, из парковочной квитанции можно выжать массу информации.

Когда мы подъезжали к Хельсинки, Симолин позвонил в службу парковок. Мы узнали, что квитанция — из автомата на улице Ауроранкату в районе Тёёлё.

— Съездим посмотреть, — сказал я. — Но сначала сделаем еще одно дело.