Джек всю дорогу молился. Пожив немного с нами под одной крышей, он полностью попал под влияние Сола: крестился по каждому поводу, а в нагрудном кармане, рядом с пачкой «Мальборо», носил бутылочку со святой водой. Сол прозвал его «наш домашний сыщик». Я сделал остановку возле универмага. Самое трудное было объяснить услужливому продавцу, какая мне нужна веревка и для чего.

– Ты что так долго? – спросил Джек.

– Понятия не имел, что существует столько сортов веревок, – пожат я плечами.

– Гляди, опоздаем, – буркнул он, глядя на дорогу. Потом покосился на мои дрожащие руки: – Проблемы, док?

– Я даже не знаю, что мы там будем делать.

– Шутишь? Убьем ее, да и все тут.

Это решило дело. Главное было высказано вслух, и на душе сразу стало легче. Тем не менее старое «Я» еще долго продолжало нашептывать мне на ухо всякие благочестивые банальности: «Справедливых войн не бывает! Лишение человека жизни ничем нельзя оправдать. Подумай, смог бы Христос, будь он сейчас с нами, нажать ядерную кнопку? Армия – это школа убийц! Неужели ты забыл собственные слова на призывной комиссии? Помнить, как те напыщенные ветераны пытались сбить тебя, поминая Гитлера и психов-террористов, угрожающих зарезать твоих детей? Или ты просто трус и только поэтому два года драил полы в психушке? Помнишь тот запах застарелой мочи? Ты говорил, что это запах чистой совести, и гордился своей работой санитара, носил ее как медаль. Считал себя человеком, не идущим па компромиссы, задирал нос… А теперь?» Однако голос был далеким, едва слышным, и мне оказалось до смешного легко подавить его.

– Лора сказала, что она очень опасна, – заметил я.

– Я тоже, – мрачно ухмыльнулся Джек.

Мы шли по дорожке к крыльцу – тому самому, под которым я когда-то прятался, доедая праздничный пирог. Небо окрасилось в бледные цвета зимнего заката. Солнечный свет золотил стволы деревьев, было холодно. По просьбе Джека я описал планировку нашего дома. Он стоял довольно далеко от соседских, за участком начинались поля.

Дверь нам открыла Эдриен.

– Салют, парни! Заходите.

Мы с Джеком переглянулись и вошли. Брат сидел на кухне за столом. Эдриен устроилась напротив.

– Кто это? – спросил Хоган.

Я представил Джека, они с Хоганом пожали друг другу руки.

– Л что в сумке? – поинтересовалась Эдриен. Она держалась самоуверенно, даже развязно.

Джек только пожал плечами. Я деланно рассмеялся.

– Эдриен, ты не представляешь, как я удивился, когда Хоган…

– Сказал, что мы любовники?

– Господи, Эди… – начал Хоган.

– Да нет, все в порядке, – остановил я его. – Просто интересно… Подумать только, такое совпадение…

– Правда? – улыбнулась Эдриен. Хоган болезненно поморщился.

– Джонни, я сказал Эди, что ты хочешь забрать какие-то мамины вещи.

Наступила неловкая пауза.

– Да, конечно, – воскликнул я. – Джек, пойдем, это там.

Мы прошли в спальню, и я стал выдвигать ящики и переставлять стулья, стараясь производить побольше шума.

– Успокойся, – шепнул Джек. Сердце у меня в груди и в самом деле выделывало акробатические номера. Все пошло вкривь и вкось. Моя идея напасть сзади и ударить чем-нибудь по затылку теперь никуда не годилась. – Все нормально, док. Будем импровизировать.

– Как твоя голова? – послышался голос Эдриен. Я выглянул из-за двери.

– Что?

– Твоя голова, Джон. Как она? – повторила Эдриен. Она сидела все так же напротив Хогана, держа его руки в своих.

– Нормально, – ответил я. – Уже ведь больше месяца прошло, ты знаешь.

– Знаю.

– Я чуть не спятил, когда он мне сказал, – вмешался Хоган. – Подумать только – вы знакомы!

– Ага, – улыбнулась Эдриен, – подумать только.

Наверное, я один в тот момент мог ощущать враждебность, исходившую от этой миниатюрной девушки. Если Лора временами напоминала мне дикое животное, то Эдриен – хищника, ядовитую змею, обвившуюся кольцами вокруг моего брата. Я не мог спокойно смотреть, как она касается его. Тем не менее, к стыду своему, я решил уйти и предоставить Хогану защищаться самому. Тем бы все и кончилось, если бы не его всегдашняя тупость.

– Джонни, так что ты там говорил насчет Эди? – вдруг выпалил он.

– Ну… вообще-то… – замялся я.

– А что он сказал, сладенький? – невинным голоском осведомилась Эдриен.

– Вроде того, что ты совсем не такая, как я думаю.

Не переставая улыбаться, Эдриен перевела взгляд на меня. Горящий, цепкий – взгляд голодного тигра.

– Как интересно, – протянула она.

– Я… я имел в виду… э-э… нашу профессию – ты же знаешь, в нее идут люди с определенным характером: чувствительные, мягкие… – Я сделал неопределенный жест. – Вот мне и пришло в голову, что ты… Может, я и не прав, но… Хоган… то есть я хочу сказать…

– Да ты весь дрожишь, Джонни, – хищно усмехнулась Эдриен.

Такое жутковатое неестественное веселье мне сотни раз приходилось видеть на лицах пациентов-заключенных: мужчин, творивших чудовищные вещи с женщинами, мальчика, отрезавшего голову собственной матери, женщины, переодевавшейся в мужскую одежду и насиловавшей девочек… чем именно, даже не хочется говорить. Тот же самый взгляд. Потому я и ушел оттуда в свое время, поклявшись, что впредь стану иметь дело только с жертвами. Не могу смотреть в глаза тех, кто питается чужим страхом.

Она сидела, излучая угрозу, и с невинным видом держала за руки моего брата… Я не выдержал. Вспышка гнева мгновенно заглушила страх.

– Эх, пропади оно все пропадом… Джек! – позвал я. – Давай!

– С удовольствием, док! – Мой напарник шагнул в кухню с пистолетом в руке.

– В чем дело? – Хоган вскочил на ноги.

– Сядь! – рявкнул я.

– Еще чего! – огрызнулся он.

– Милый, спаси меня, – жалобно пискнула Эдриен. Хоган, казалось, стал выше ростом.

– Я не знаю, кто твой друг, Джонни, но ему лучше успокоиться!

Пистолет Джека качнулся в его сторону.

– Ты сам сначала успокойся. Ясно же сказано – сидеть! Возможно, тон Джека напомнил Хогану тренерский. Во всяком случае, брат послушно опустился на стул.

– О, Хоган! – с упреком воскликнула Эдриен. Он бросил на меня взгляд, полный ярости.

– А еще говорил, что все в порядке!

Я выдвинул ящик стола и взял длинный нож, которым мать обычно резала мясо. Потом достал из холодильника Упаковку мороженого, вскрыл ее и бросил один брикет на колени Эдриен.

– Ешь!

Лицо женщины странным образом перекосилось – казалось, череп ворочается под тонкой кожей, пытаясь выбраться наружу. Хоган, оцепенев от изумления, смотрел, как его подруга отодрала обертку из фольги, сунула лакомство в рот и проглотила разом, как таблетку.

– Доволен? – усмехнулась она, выплюнув на стол деревянную палочку.

– Еще, – спокойно ответил я, бросая второй брикет. На этот раз она ела не торопясь, с наслаждением, по маленькому кусочку.

– Извини, дорогая, – сипло выдавил Хоган. – Он просто не в себе.

– Эх ты, рыцарь, – презрительно проговорила Эдриен с полным ртом.

Доев мороженое, она снова подняла на меня глаза, уже сонные, полузакрытые, и, получив еще порцию, принялась жадно откусывать.

Джек закрестился, повторяя «Отче наш».

– Посмотри на нее, Хоган, – сказал я. – Милая Эдриен, сладкая Эдриен. В кого ты втюрился, братец?

– Ах ты, ублюдок! – вскинулся он. – Да, у нее проблемы с сахаром, ну и что с того?

Я вынул из упаковки новый брикет.

– Кушай, Эдриен, кушай, дорогая.

– Клубничное! – довольно причмокнула она, как ребенок за столом в день рождения.

Палочки аккуратно ложились на стол одна к другой. Рот женщины был густо перемазан шоколадом, словно помадой после долгого поцелуя.

– Никогда тебе этого не прощу! – Лицо Хогана побагровело от ярости.

– Заткнись, придурок, – лениво бросила Эдриен.

– Но послушай, у негоже пистолет! – обиженно запротестовал он.

– Дело вовсе не в проблемах со здоровьем, – заметил я. – Правда, Эдриен?

– Пошел в жопу, – отмахнулась она, облизывая с пальцев коричневую жижу. Ее тело начало мерно раскачиваться, будто под невидимую музыку.

– Они просто любят сладкое, братец. Так ведь, Эдриен? Это для них наркотик.

– Что ты несешь? – прошипел Хоган.

– А ты слушай взрослых, малыш, – мрачно кивнул Джек. – Слушай и учись.

– Эдриен, скажи им, откуда ты, – ласково попросил я. Женщина возбужденно захихикала, как любитель травки после затяжки.

– Я – из – БУДУЩЕГО! – пропела она с театральным пафосом и расхохоталась.

– Скажи им, кто ты! – не отставал я. Она игриво помахала рукой.

– Я – ХОЛОК!

Хоган в бешенстве ударил кулаком по столу.

– Да что вы все, с ума посходили? – Он снова вскочил с места и возвел руки к небу, словно священник, призывающий прихожан к молитве. – Джонни, ты перенес большое горе, я тоже, но нельзя же из-за этого совсем терять разум! Я вот вернулся к работе, встал в строй, так сказать… во всяком случае, не шляюсь под руку со всякими гангстерами! – Он кивнул на Джека, который снова принялся молиться.

– Он из полиции, – возразил я. Эдриен в приступе хохота сползла со стула.

– Это все стресс, Джонни! – продолжал Хоган. – Энджи мне рассказывала, что… – Услышав имя соперницы, Эдриен глухо зарычала. – Ребята, вы же не хотите неприятностей! Оставьте нас в покое, пока дело не зашло слишком далеко.

– Он еще глупее, чем ты говорил, – фыркнул Джек, прервав молитву.

Эдриен каталась по полу, задыхаясь от смеха.

– Хорошо, если вы из полиции, покажите ваш значок! – потребовал Хоган.

Дальше все произошло мгновенно. Как атака в баскетбольном матче, которую лучше смотреть в замедленной съемке – иначе ничего не поймешь. Вот Исайя Томас ведет мяч, его партнеры отодвигаются, освобождая путь… защитники вынуждены делить свое внимание между ним и теми, кого они «пасут»… вот все они отворачиваются от нападающего… бросок! Два очка. Главное – дождаться нужного момента.

– Ладно, умник. – Джек, усмехнувшись, полез в задний карман.

– Веревку! – Я повернулся к нему… и почувствовал, как рука Эдриен с чудовищной силой обвилась вокруг моей шеи. Нож со звоном покатился по полу.

– Ах ты… – Джек схватил пистолет обеими руками и прицелился в голову женщины, тут же получив удар в челюсть от Хогана.

– Браво, малыш! – воскликнула Эдриен, наблюдая, как мой напарник без сознания сползает по стене на пол.

Хоган с самодовольным видом принялся озираться в поисках упавшего пистолета.

– Беги, идиот! – задыхаясь, проговорил я. Он присел на корточки и заглянул под стол. Эдриен начала вылизывать мое ухо. – Хоган! Сматывайся отсюда, пока не поздно!

– Думаешь, ты тут самый умный? – презрительно бросил он. – Можешь управлять моей жизнью, решать, с кем мне спать? Что еще за веревка? Вы что, парни, решили меня похитить?

Я дернулся от резкой боли в ухе – Эдриен пустила в ход зубы. Ее рука еше сильнее сдавила мне горло.

– Хоган! – просипел я из последних сил.

– Ты везунчик, Джон, – прошептала она. – Я не могу убить тебя, но ты еще очень сильно пожалеешь, что связался со мной… Нашел пистолет, сладенький мой?

– Нет, – ответил Хоган. – Погоди… Ага, вот он – под диваном.

Он встал на колени, чтобы дотянуться. Эдриен снова принялась шептать – громко, как это делают пьяные, не сознавая, что их слышат все вокруг:

– Ты плохо подготовился. Диверсанту, заброшенному в тыл врага, терять нечего.

Фантастическая сцена: Хоган наполовину под диваном задом кверху, Джек на полу в отключке с открытым ртом, а нежный девичий голосок нашептывает мне на ухо непристойности:

– Зря ты тогда не трахнул меня – это была бы незабываемая ночь! Видел бы ты того кобелину, Стюарта, когда я у него отсосала, а потом, когда он начал фонтанировать, взяла и откусила его поганый отросток. Шуму было…

– Что ты такое говоришь, Эди?! – Хоган стоял весь бледный, держа пистолет за ствол.

– Ничего, милый, – хихикнула Эдриен. – Почему бы тебе не пристрелить этого бесстыжего фараона? Неужели я должна все делать сама? – рявкнула она, потом рассмеялась зловещим смешком, как у Джека Николсона.

– Хоган, вали отсюда! Делай ноги, черт побери! – прохрипел я, тут же ощутив болезненный тычок под ребра.

– Заткни пасть!

Джек, лежащий у стены, пошевелился и застонал.

– Эдриен, – начал Хоган, нервно потирая щеку, – Джонни мне все-таки брат, хватит упражняться на нем в карате…

– Да он настоящий комик, правда, Джонни? – фыркнула она. – Прямо умора.

– Я не понял, Эдриен…

– Заткнись! – Она снова впилась зубами в ухо, и я взвыл отболи. – Приготовься, док. Убивать тебя нельзя, зато ты у меня узнаешь пару таких фокусов, что и в страшном сне не приснятся… – Сильный пинок в ногу заставил меня вскрикнуть.

– Эй, погоди! – попытался вмешаться Хоган.

Эдриен не дала мне упасть – схватила за пояс и подняла одной рукой, как мешок с тряпьем. От дикой, выворачивающей боли я едва не потерял сознание.

– Не бойся, кость не сломана, – хихикнула Эдриен, – а то бы так не болело.

Хоган решительно шагнул вперед.

– Эдриен, он мой брат! Что ты делаешь?

– Ради бога, Хоган, уходи! – срывающимся голосом выкрикнул я и, получив еще удар, отлетел к стене.

– Заткнитесь! Оба! – в бешенстве заорала Эдриен.

– Эди, пожалуйста…

– Людишки! – перебила она. – Думаете, вы сильные? Да вы понятия не имеете, что такое сила! Попробуйте-ка прожить две недели без снов, тридцать лет просидеть, скорчившись в три погибели! Слушать день и ночь пустую болтовню вашей безмозглой расы и не сойти с ума!

– Хоган, ради бога! – пробормотал я. Боль пульсировала в ноге, отдавая в голову и вызывая тошноту.

Эдриен нагнулась и приподняла меня за волосы.

– Мы достали твою мамашу, док. Теперь очередь за семьей. Тебе стоит поторопиться и начать наконец трахать свою милочку – нам надоело ждать. А еще у тебя, кажется, есть племянницы? – Она сладострастно провела языком по губам. – Их ждут славные сны, будет что вспомнить. А может, мне стоит нанести им персональный визит?

Приблизив лицо вплотную, она хрипло рассмеялась, обдав меня густым шоколадным перегаром.

Потом ее голова взорвалась.

Когда я открыл глаза, Хоган плакал навзрыд. Пистолет дрожал в его руке. Уронив оружие, он неверными шагами подошел к раковине, и его вырвало. Пустив воду, он стал ополаскивать лицо. Эдриен лежала навзничь, вокруг разливалась лужа черной крови.

– Она говорила о моих детях, – буркнул Хоган, обернувшись к окну. Потом опустился на колени и поглядел в застывшие глаза трупа. – Никто не смеет трогать мою семью!

Я с трудом сел, размазывая по лицу чужую кровь. Джек, лежавший у стены, пошевелился и поднял голову.

– Хвала Господу! – сказал он, крестясь.