Вернувшись в отель, мы обнаружили в номере гостя. Красная птичка весело чирикала в золоченой клетке в углу номера. «Молодец Энрико, дай ему бог здоровья!» – сказал Сол, открывая дверцу. Аймиш немедленно выпорхнул и сделал несколько приветственных кругов под потолком, едва не лишившись головы в потолочном вентиляторе. Отругав как следует, Сол по всем правилам представил его Ванде, успевшей дома переодеться во что-то нежно-розовое. Новая знакомая явно пришлась по душе Аймишу. Он даже спел ей в знак особого одобрения, а потом уселся мне на голову, вцепившись коготками в волосы, как будто не хотел снова отпускать.

Мы поставили свою добычу на кровать. Сол авторитетно заявил, что вода не могла ничего повредить. Я сел и принялся рассматривать машину, пытаясь угадать, как она работает. Никаких деталей механизма видно не было. С таким же успехом это могла быть какая-нибудь голливудская бутафория из брезента и серебристых трубок. Общее впечатление нарушал лишь подголовник – нечто вроде кирпича из мягкой глины, обернутого алюминиевой фольгой.

– Чем же вы будете меня к ней привязывать? – поинтересовался я.

– Ничем, – ответил Сол. – Не волнуйся, лететь она никуда не будет. – Он нетерпеливо обернулся. – Ну что?

Ванда рылась в черной кожаной сумке, похожей на докторскую. Она вынула оттуда шприц с устрашающего вида иглой и насмешливо улыбнулась мне:

– Давай разворачивайся!

– Эй, погодите! – запротестовал я, вскакивая на ноги. – Что еще за уколы?

– Так надо, – объяснил Сол, без всякого стеснения снимая промокшие брюки и демонстрируя семейные трусы и допотопные чулки с подвязками. – Ты должен быть совершенно неподвижен, иначе ничего не получится. – Он усмехнулся, глядя на мое перепуганное лицо. – В чем дело, док? Так ты не только воды боишься, но и уколов?

– Ты ничего не говорил про… – смущенно начал я.

– Не трусь, все в порядке, Ванда у нас еще и медсестра. Ты в хороших руках.

Ванда приосанилась, явно гордясь похвалой.

– Может быть, сначала поговорим? – поморщился я. – Пожалуйста! Нельзя же так сразу… Мне надо подготовиться.

Сол натянул сухие брюки и с беспокойством взглянул на часы. Ванда со вздохом плюхнулась в кресло и щелкнула пультом, включая телевизор. Я опустился на кровать, ощущая на голове вес птицы, и с тяжелым сердцем снова принялся рассматривать изобретение Сола. Большого доверия оно не внушало.

– Ну и как же эта штука работает?

– Ты все равно не поймешь, – пожал плечами Сол. Что верно, то верно.

– Может, сначала устроим пробный пуск, мало ли что?

– Какой смысл? – хмыкнул он. – Сработает, будь уверен. Попадешь туда, найдешь Лору и подождешь, пока она заснет. Потом проникнешь в ее сон и проснешься. Все. Проще некуда.

– Я понимаю. Просто…

– Что просто? – раздраженно спросил Сол. Наконец мне удалось сказать то, о чем я думал всю дорогу сюда:

– Если я не проснусь, скажи Хогану… Попрощайся с ним за меня.

– Само собой. Черт, да не кисни ты так! Наши шансы не так уж плохи. Я бы сказал… э-э… один к десяти, что ты поджаришься по дороге или застрянешь там. Такого расклада не найдешь даже в Лас-Вегасе!

Наверное, так себя чувствуют люди перед операцией, подумал я.

– А на что это вообще похоже?

– На сон, – улыбнулся Сол. – Обычный сон, с той разницей, что спать ты не будешь. – Он подошел и положил руку мне на плечо. – Джон, послушай, я сам через это прошел… и за мной никто не присматривал. – Я кивнул. – Она работает, не бойся. Здесь все сделано моими руками. В конце концов, – добавил он, пожимая плечами, – ты сам захотел.

Я снова кивнул. Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь шторы, наполняли комнату оранжевым сиянием. Мне вспомнилось, как Лора встряхнула меня за шиворот и вырубила одним ударом. Теперь моя очередь.

– Передать ей что-нибудь от тебя? – спросил я. Он отвернулся и долго молчал.

– Не-а.

– Тогда вперед, – вздохнул я.

– Вот и славно! – воскликнула Ванда, снова берясь за шприц.

– Аймиш! – скомандовал Сол. – В клетку! Кардинал перегнулся через лоб и заглянул мне в глаза.

Я подмигнул ему.

– Не волнуйся, дружок, я вернусь. Стремительно стартовав с моей головы, он пронесся стрелой у самого пола и точно приземлился в своем золотом дворце.

– Сними ботинки и поворачивайся, – кивнул Сол. Я нагнулся, опершись руками на кровать. Ванда спустила с меня брюки и отточенным движением вогнала иглу. Я вскрикнул от резкой боли. – Теперь уложи его.

– Расслабься, Лось, ничего плохого не случится, я о тебе позабочусь, – приговаривала Ванда, помогая мне устроиться поудобнее.

Я чувствовал себя словно в кресле у дантиста.

– Сними с него пояс.

Вентилятор на потолке монотонно жужжал, разгоняя воздух. Я попытался проследить взглядом за лопастями, но, почувствовав головокружение, прикрыл глаза.

– Спокойно, – послышался голос Сола.

– Ты еще скажи: «Больно не будет», – съязвил я. Ванда нежно взяла меня за руку и нашла пульс.

– Снижается, – сказала она после паузы.

– Мокро, – пожаловался я, чувствуя сквозь брюки влажный брезент.

– Ш-ш… – Ванда прикоснулась к моему лбу прохладной рукой. Я открыл глаза и впервые увидел на лице Сола что-то похожее на страх. Он поспешил улыбнуться. Ванда снова подала голос: – Идет снижение. Минус тридцать.

– Я ничего не чувствую… – вставил я.

– А сейчас?

– Нет, ничего.

– Я ущипнула тебя за ногу, – улыбнулась она.

– Правда? Значит…

– Ты отправляешься, Бульвинкль.

– Тихо, – сказал Сол.

Теперь я и сам ощущал, как мое тело постепенно расслабляется, начиная со ступней. Теплая приятная волна катилась все выше и выше, словно я медленно опускался в ванну.

Ванда снова пощупала пульс.

– Нижняя точка, – сказала она.

Я вдруг широко раскрыл глаза. Сол низко наклонился надо мной, возясь с подголовником.

– Сьюзи! – воскликнул я.

– Это я, Ванда.

– Запиши, быстро!

Я стал диктовать адрес Сьюзи и что ей передать, если со мной что-нибудь случится. Язык тяжело ворочался во рту.

– Есть! – сказала Ванда.

– Нет еще, – возразил я.

– Пошел.

– Да нет же! – Да!

У меня началась сильная дрожь в глазах – очень странное ощущение.

– Быстрый сон.

– Я не сплю, – возразил я.

– Спишь.

– О боже, кому знать, как не…

– Сладких снов, док! – проговорил Сол. Его голос эхом отдавался от стен.

– Альфа-максимум, – сказала Ванда.

Я стремительно проваливался сквозь какую-то массу вроде пудинга или взбитых сливок. Все вокруг стало мутно-белым. В ушах стоял низкий монотонный гул. Казалось, винт речного корабля борется со встречным течением.

Внезапно у меня в руках оказался руль автомашины. Я сидел в автосалоне, в старинном «корвете» с матерчатым тентом, выступающими козырьком фарами и дверцами без наружных ручек. Год 1953-й, точно – я как раз родился. Из скрытых динамиков лились слащавые звуки «Летнего дня» Перси Фейта. В огромные окна бил яркий солнечный свет, отражаясь от белоснежных стен и натертого пола.

Неподалеку раздался смешок. Я обернулся и увидел мать с отцом – они стояли рядышком, прислонившись к пикапу «шевроле», и страстно целовались. На обоих были ярко-желтые костюмы для гольфа. Наверняка это сон. Я выскочил из «корвета» и подошел к ним.

– Привет, ребята!

Отец ущипнул мать за бедро, она взвизгнула и игриво шлепнула его по плечу. Оба расхохотались, словно детишки.

– Эй, привет! – повторил я.

Все еще обнимаясь, они с улыбкой обернулись ко мне, йотом переглянулись и снова посмотрели на меня. Я наминал чувствовать себя лишним.

– Отлично выглядишь, Джонни! – гордо заметил отец.

– Еще бы! – поддержала его мать.

Они опять начали обниматься. Мать извивалась, отбиваясь от его рук.

– Как поживаете? – спросил я.

– Мы умерли, – ответили они хором.

– Да, знаю, но… – Я замялся. На языке вертелись вопросы, по только я пытался их высказать, как сразу начинал путаться. Тогда я спросил первое, что пришло в голову: – На что похожи Небеса?

– Ну… – Мать напряженно наморщила лоб. – Тут семь уровней. Первый…

– Погоди, Роуз, – перебил отец. При жизни никогда не посмел бы. – Предоставь это мне.

– Пожалуйста, – с облегчением улыбнулась мать.

– Джонни, – начал он, сделав шаг ко мне и расставив ноги, как Джон Уэйн. – Сделай вот так. – Он вытянул прямую руку вперед от плеча. Я последовал его примеру. – Так и держи, не опускай, – улыбнулся он, стоя напротив меня, словно зеркальное отражение. Мать с сияющим видом наблюдала за нами. Вскоре моя рука отяжелела и заныла. – Больно, да? – спросил отец.

– Больно, – признался я.

– А на Небесах не больно, – довольно сказал он, опуская руку. Потом вернулся к матери и поцеловал ее в щеку.

Руку опускать мне почему-то не хотелось.

– Долго не получится, – с извиняющейся улыбкой сказал я. – Мне еще надо кое-кого убить.

– Мы знаем, дорогой, – сочувственно кивнула мать. – Это будет нелегко, но мы в тебя верим. Твой отец гордился бы тобой, – добавила она, как будто он не стоял тут же рядом, обнимая ее за талию.

– Ты справишься, Джонни, – подмигнул отец, – но не забудь повеселиться как следует.

– Обязательно, – подмигнул я в ответ.

Они вдруг исчезли. Я остался стоять посреди салона с поднятой рукой. Странный сон: такие или очень важны, или не имеют вообще никакого смысла.

– Привет, док! – раздайся позади незнакомый голос.

Я обернулся. Ко мне подходил с протянутой рукой бледный высокий мужчина в мешковатом красном свитере. Лицо казалось смутно знакомым. То ли сослуживец отца, то ли приятель по гольф-клубу. Черт побери, как неудобно… надо вспомнить. Мы обменялись рукопожатием, и я рассмотрел его пристальней. Коротко остриженные светлые волосы, похож на немецкого актера, который всегда играет капитанов подводных лодок. Стройный, подтянутый, но одет слишком легкомысленно для продавца: свободные брюки защитного цвета, летние парусиновые туфли – типичный курортник. К рубашке на груди приколота табличка: «Макс Стиллнер» – где я это слышал? Он что-то спросил, я прислушался.

– Выбрали что-нибудь? – повторил он.

– Да нет, просто так смотрю.

Незнакомец рассмеялся, как будто я удачно пошутил. Его рука почему-то продолжала сжимать мою. Потом он вдруг резко притянул меня к себе, обхватил другой рукой за плечи и повел с собой. Мы подошли к блестящему черному катафалку, стоявшему в углу зала. Музыка в зале начала давать сбои, словно в проигрывателе заедал механизм.

– Красавец, правда? Как будто специально для вас. Обратите внимание – здесь отделка из натурального дерева. Зеркальные фары. А какая полировка, поглядите! – Он пнул боковую панель ногой, оставив пыльный след с рисунком подошвы.

На вид машина солидная. Интересно, зачем ему понадобилось ее пинать?

– Извините, – сказал я. – Мне сейчас ничего не нужно. И вообще я предпочитаю что-нибудь не столь… э-э… серьезное. – Слова почему-то снова вышли совсем не те, что я хотел.

– В самом деле? – Так и не отпустив мою руку, он внимательно оглядел катафалк снизу доверху, будто искал скрытые дефекты, и разочарованно прищелкнул языком. – А мне-то казалось, вам понравится. Вы уверены? Может быть, ляжете, и прокатимся на пробу?

– Нет, спасибо, – решительно сказал я. – Послушайте, может, вы все-таки меня отпустите?

Странный продавец снял руку с моего плеча и, по-прежнему удерживая другой мою, поправил мне воротник рубашки. Потом отступил на шаг и многозначительно улыбнулся, как будто только что сделал исключительно тонкий шахматный ход.

– Мы везде искали вас, доктор Доннелли, – вкрадчиво произнес он. – Вы, похоже, сменили адрес. Где теперь живете? Надо обновить список рассылки.

Я промолчал. Он больно сдавил мне руку и сверкнул ослепительной улыбкой, под стать ведущему из рекламного шоу. Казалось, его красный свитер стал при этом еще ярче.

– Мы, знаете ли, гордимся вами. Я так и сказал своим ребятам из салона: «Доктор – отличный парень. Отличный!» – Его глаза лукаво блеснули. – Собственно говоря, я всегда относился к вам как к сыну.

Только тут до меня стало доходить. Все точно так, как говорил Сол: одновременно реально и нереально. Я спал и в то же время не спал – проснулся во сне. Ясно теперь, что это за «продавец».

– Отпусти руку! – потребовал я. Он удивленно поднял брови. – Отпусти, слышишь? – Улыбка его стала шире, он впился в меня неподвижным взглядом. Зрачки лихорадочно пульсировали. – Ну что ж, я предупреждал…

Размахнувшись, я врезал ему кулаком снизу в челюсть. Стиллнер пошатнулся, запрокинув голову, и попытался отскочить, по на этот раз уже я не отпускал его. Дернул к себе, добавил коленом в пах, а потом добил ребром ладони по затылку. Потом отпустил его руку, схватил за уши и поставил на колени.

– Богородице, Дево, радуйся… – Удар коленом в лицо заставил его опрокинуться на спину. – Господь с Тобою… – Из ноздрей лежащего потекли ручейки темной крови. – Благословенна Ты в женах… – Я встал над ним, расставив ноги. Его глаза в ужасе расширились. – И благословен плод чрева Твоего. – Пинок в живот. – Славься, Мария, матерь Божья, – продолжал я. Пинок в лицо. – Молись за нас, грешных…

Получалось очень даже неплохо, я и не ожидал от себя такой прыти, хотя проигрывал все в уме не один раз. Мой противник с всхлипываниями и стонами извивался на полу. Это было чудесно.

– … аминь. – Взяв пленника за ноги, я подтащил его к «корвету» и забросил внутрь. Он лежал головой вниз, задрав ноги на сиденье. – Вот теперь прокатимся.