Ничего не видя из-за картонных коробок, Элли наткнулась на стол, а когда попыталась выглянуть, уперлась взглядом в аккуратно расставленные на полках книги, которые, по мнению Сары, могли заинтересовать местных.

– Дай-ка сюда.

Кто-то забрал коробки, и Элли удивлённо моргнула, узрев милое личико новой продавщицы и баристы. Рейни Страттон была не такой высокой, как Сара, но всё же на добрый десяток сантиметров выше Элли.

«Так я скоро начну чувствовать себя хоббитом, по ошибке завернувшим в Амазонию».

– Спасибо.

– Не за что.

В последние несколько дней они метались как заведённые, чтобы подготовиться к торжественному открытию, и поначалу не собирались нанимать помощников, пока не поймут, как идут дела. Однако Рейни оказалась просто находкой: забавная, привлекательная, умная и не боявшаяся бросаться в работу с головой.

Она поставила коробки перед книжным шкафом и склонилась, чтобы подобрать раскиданное на полу.

– Не надо, – сказала Элли.

– Надо-надо, – с чувством возразила Рейни. – Боюсь возвращаться на кухню. Джози опять с меня шкуру спустит за отбитую ручку чайной чашки. Прости. – Кажется, она искренне сожалела. – Она сказала, то был фарфор твоей бабушки.

– О, ничего страшного. Правда.

Сара решила использовать фарфор по особым случаям, вроде встреч с писателями или празднования дней рождений девочек, так что Элли отдала подруге английский сервиз бабушки Хоубейкер. В конце концов, он всё равно пылился на чердаке.

– «Бу-хаги и мётлы: рассказы про худу в низовье Южной Каролины», – прочитала Рейни название книги в мягкой обложке. – А кто такой бу-хаг?

Элли моргнула:

– Ты не знаешь?

– Нет. А должна?

Она попыталась скрыть удивление:

– Хм… просто раз уж ты тут выросла…

Рейни криво улыбнулась и вернула книгу на витрину:

– Боюсь, худу не входило в перечень самых животрепещущих тем среди девушек из группы поддержки и футболистов. Так что это?

Элли села на корточки.

– Ну, бу-хаг – это уродливая старуха, которая сбрасывает кожу после наступления темноты. Некоторых из них можно нанять отомстить. Бу-хаг способна задушить ничего не подозревающих жертв, сидя у них на груди и проглатывая их крики.

Рейни побледнела, явно впечатлившись.

– Я бы тоже закричала, если бы проснулась со старой каргой на груди.

Элли усмехнулась и указала на название книги:

– Метлу ставят у двери, чтобы закрыть проход для ведьмы, ведь ей придётся пересчитать все соломинки. Ещё можно повесить на стену газету. Эффект тот же. Ей придётся прочитать каждое слово.

– Значит, эти бу-хаги умеют читать и страдают синдромом навязчивых состояний. – Рейни посмотрела в окно и нахмурилась. – Знаешь, кажется, я припоминаю что-то о синей краске в обивке и козырьке над крыльцом. Вроде отпугивает этих, как их там…

– Призраков.

– Точно. – Рейни щёлкнула пальцами. – Злых призраков.

– Обычно это духи тех, кого не похоронили должным образом, потому на могилах галла стоят банки с рисом, фонари и даже кровати. Живые хотят наверняка задобрить мёртвых, дав им всё, что нужно для комфортного существования после смерти.

– Я однажды видела полупустую бутылку виски на могиле, когда наша компания… – Рейни умолкла и поморщилась, видимо, осознав, что говорит с сестрой теперешнего шефа полиции.

– Возлагала цветы? – подсказала Элли, нисколько не сомневаясь, что ребята просто подначивали друг друга вломиться в старый мавзолей. Такие вылазки происходили довольно часто.

– Ну да. Короче, один из парней хотел взять её, но моя подруга Нелл его отговорила. Мол, ритуальное подношение, не надо.

– Считается, что если собрать грязь с могилы и оставить пенни или бутылку виски, можно… кажется, нанять духа.

– И ты серьёзно в это веришь?

Элли присела на корточки и задумалась. Потом пожала плечами:

– Не то что верю, но и совсем не верить не могу. В любом случае большинство народных баек такие интересные. Например, дерево синих бутылок и… прости. – Она закатила глаза, заметив улыбку собеседницы. – Что-то заболталась. Можешь прочесть, если тебе действительно интересно.

– Тебя слушать интереснее. – Рейни положила на стол ещё несколько книг. – Откуда ты всё это знаешь?

– О. Ну что ж. – Смущённая Элли стала поправлять края стопки. – Джози ведь галла. В детстве я выспрашивала эти байки у неё. – Когда очень хотелось привлечь внимание взрослых. – Местные поверья, легенды и истории о привидениях. Я их просто обожала.

– Ты могла бы проводить экскурсии.

– Экскурсии?

– Ну, знаешь, вроде тех прогулок по местам скопления призраков в Чарльстоне и Саванне. Рассказывала бы о бу-хагах, домах с привидениями. А тот странный свет, который появляется на месте старой сгоревшей библиотеки? Наверняка же в курсе. Для молодежи припарковаться там – практически обряд инициации.

Элли в старших классах редко участвовала в подобном веселье. Она была трезвенницей и не водилась с компаниями, которые Рейни называла «футболисты и их приближённые».

– Да, в курсе.

Лет тридцать назад библиотека у реки сгорела дотла, забрав с собой жизнь сторожа. По легенде, призрак погибшего остался, являясь людям в форме сияющей сферы.

Но не это заставило Элли задуматься, а небрежно брошенное предложение Рейни.

– Не представляю, чтобы кому-то было интересно слушать мои рассказы.

– Шутишь? Да мы всей семьёй ходили на одну из таких экскурсий в Эшвилле несколько лет назад, и поверь, это было весело. Даже моим братьям понравилось, а они обычно интересуются только тем, что имеет двигатель или буфера.

Элли кашлянула:

– Не знаю…

– Поможет распродать книги. – Рейни указала на стол с вновь аккуратно уложенными томами. – И если будешь собирать народ на экскурсию в магазине, люди здесь освоятся.

– Какая… замечательная мысль.

Рейни перебросила аккуратно подстриженные чёрные волосы через плечо:

– Что и говорить, я умница.

– Элли?

Они обе подняли глаза и увидели на пороге мужчину, словно сошедшего с открытки. Сильно загорелый, с растрёпанными каштановыми волосами и в компании довольного золотистого пса.

– Кстати о замечательном, – прошептала Рейни, а когда Элли зыркнула в её сторону, попыталась защититься: – Эй, мне девятнадцать, и я не слепая.

– Привет, Ной, – поприветствовала Элли младшего брата Сары. – И тебе тоже привет, Гав.

– Ты назвал пса «Гав»? – ахнула Рейни.

– Нет, когда мы повстречались в доках, я спросил, как его зовут. Вот он и ответил.

Лицо Ноя осветилось одной из редких улыбок, и Рейни вздохнула. Брата Сары нельзя было назвать красавцем, но такая мужественность пробуждала женские гормоны.

– Я привёз столы, которые Сара попросила забрать. Они в моём грузовике.

– О. Дай посмотрю.

Элли с Рейни вышли наружу за Ноем и Гавом. Чувствуя, что предстоит работа, пёс тут же зевнул и лёг в тени на обочине, а его хозяин запрыгнул в кузов.

– Куда их поставить?

– Хм…

«В мусорный бак?» Элли с ужасом уставилась на ржавую тошнотворно-розовую железную мебель. Не это она представляла, когда Сара сообщила, что нашла идеальные столы для сада.

– Они уродливее, чем второй супруг Кэролэнн Фрай, – заявила Рейни.

– Это тот, за кого она вышла ради дома во Флориде или ради дома-автофургона? – попыталась вспомнить Элли.

– Ради автофургона, – подсказала Рейни. – Серебристый такой, похожий на банку консервированной ветчины. Сделанный на заказ. Я слышала, бедняга прямо рыдал, когда Кэролэнн продала фургон.

– Наверное, рыдал от облегчения, что избавился от неё, – раздался новый голос, и Сара вышла из-за дома, где лепила на крыльцо антискользящие дорожки.

Глядя на её небрежно собранные волосы и блестящую от жары кожу, Элли позавидовала способности подруги смотреться непринуждённо… сексуально. Всякий раз, работая на свежем воздухе при этой погоде, Элли выглядела так, словно через автомойку пробежала.

– Мне ещё показалось, что ты подъехал, – сказала Сара. – Привет, Гав, привет, мальчик. – Она мельком погладила пса и посмотрела в грузовик. – Ух ты! Ной, они замечательные. Правда?

Элли моргнула.

– Ты была под кайфом, когда их покупала? – уточнила Рейни, пока Ной вытаскивал одного из уродцев.

– У них нет воображения, – пожаловалась Сара брату и нежно погладила стол. – К тому же я их не покупала, а получила совершенно бесплатно из «Розовой леди».

«Розовой?…»

– Ты взяла их из стрип-клуба?

– Клуба для джентльменов. И нечего так ужасаться. Ной частенько рыбачит с хозяином заведения. Эти столы стояли в маленьком внутреннем дворике. Не знаю, зачем такие хлопоты, ведь то, ради чего приходят клиенты, находится внутри. Верно, Ной?

Тот сосредоточился на оставшихся столах:

– Понятия не имею.

– Угу. – Самодовольно улыбаясь, Сара схватила следующий стол за ножки, помогая брату опустить его на землю. Затем повернулась к Элли: – Поверь, после того, как мы перекрасим этих малюток, они будут как новенькие.

– Как скажешь.

– Так вот зачем нам коробка с баллончиками чёрной краски, – догадалась Рейни.

– Ага. Передвинем столы на задний двор, и я начну… чёрт. Забыла купить проволочную щётку.

Элли не слишком понимала, что это такое и зачем оно нужно, но похоже, вещь действительно важная. Вдобавок Элли почувствовала себя виноватой, что вела себя как сноб. Ведь подруга сэкономила им деньги.

– Хочешь, сбегаю в скобяную лавку?

Сара задумалась и покачала головой:

– Нет, всё в порядке. Я корячилась над крыльцом целый час, прогуляться не помешает.

– Возьмёшь с собой Гава? Мне надо выполнить ещё пару заказов, а ему физическая нагрузка не повредит.

Все посмотрели на пса, и Элли могла поклясться, что тот вздохнул.

– Смирись, Гав, – обратилась к нему Сара. – Пора уже осознать, что, если ты не во главе упряжки, пейзаж никогда не меняется.

* * *

Такер быстро нашёл у библиотеки место для парковки. Затем уставился на пассажира, который склонился прямо над кондиционером, закрыв глаза в экстазе, пока прохладный воздух обдувал его лицо.

Такер заглушил двигатель.

– Жестокий ублюдок, – пробурчал Мейсон, повернул голову и нахмурил золотистые брови. – Прошу, скажи, что в этом здании есть климат-контроль.

– А если скажу «нет», подождёшь меня здесь?

– Зачем… Боже, Петтигрю. – Он закатил глаза. – Это же библиотека. Перестань вести себя так, будто я испорченный мальчишка, за которым нужен глаз да глаз, иначе он ткнёт кого-нибудь палкой.

– Фигурально выражаясь – да.

– Слушай, я тут уже целую неделю. Таскал твою мебель, счистил бог знает сколько слоёв краски и питался в основном из микроволновки и бумажных пакетов, почти тая на жаре. И до сих пор никого не «ткнул».

Наверное, Такер должен был ощутить угрызения совести, ведь Мейсон и правда работал на износ. Но он знал друга лучше, чем тот сам себя.

– Я нашёл в раковине грязную тарелку.

– И что?

– Ну, вообще-то, такого фарфора у меня нет.

– Ты прямо как ревнивая супруга.

Такер молча сверлил Мейсона взглядом.

– Ох, ладно, – раздражённо выдохнул друг. – Я пошёл к соседке и выпросил ещё печенья. Вот и всё. Это же не противозаконно.

Его обида казалась такой правдоподобной.

Если, конечно, не знать, что имеешь дело с актёром. Великолепным лицедеем, который может по желанию изобразить что угодно.

– К той длинноногой брюнетке, что там ошивается? А то смотри, здесь у нас есть кое-какие законы.

– Я не связываюсь с несовершеннолетними. Во всяком случае, в последнее время.

Судя по тому, как дёрнулась щека, Мейсон действительно пришёл в ужас.

– Ладно. – Такер вытащил ключи из замка зажигания. Затем решил, что если уж выкладывать козыри, то все. – Эллисон Хоубейкер вроде миленькая. И кажется, ей в последнее время пришлось нелегко.

– Так теперь я не только хам, но ещё и скотина?

– Я этого не говорил.

– Но подразумевал. – Качая головой, Мейсон схватился за ручку двери и вдруг замер. – А про других ты не сказал.

– Что?

– Предупреждая меня не приставать к соседкам, ты забыл упомянуть Джози и Сару. Старушка немного пугает и, ну… старая, так что тут всё ясно. – Он склонил голову. – Получается, к Саре можно приставать?

На этот раз щека задёргалась у Такера.

– Я этого не говорил.

– Нет, не говорил, – пробормотал Мейсон. – Однако после той вашей стычки на подъездной дорожке вчера утром ты очень даже завёлся.

– Мне предстояло встретиться с дедом.

– И всё же это не объясняет, почему ты помчался принимать холодный душ.

– Мне было жарко.

– Это я заметил.

Глянув в озорные глаза Мейсона, Такер понял, что в этом споре ему не победить.

– Просто… уже убирайся из грузовика.

Усмехнувшись, друг послушался.

– Напомни, что мы забыли в библиотеке? С твоим ридером и всеми теми коробками с книгами, что я притащил, тебе хватит чтива на следующее тысячелетие. Не говоря уже о милом книжном магазине, который вскоре откроется по соседству.

Такер проигнорировал реплику, а смущение, которое он чувствовал мгновение назад, быстро улеглось.

– Я пытался найти старые данные об отцовской… аварии в интернете, но архив газеты Суитуотера стали оцифровывать лишь недавно. Мне нужно посмотреть микроплёнки.

На лице Мейсона появился искреннее сочувствие.

– Кажется, твоя мать рассказывала, что он потерял управление.

– Да. – Буря, мокрые дороги. Пропущенный поворот, и отцовская машина рухнула в реку. Хотя мама всегда так расстраивалась, когда её об этом расспрашивали, что Такер перестал поднимать тему. – Ей было больно об этом вспоминать.

– Понятное дело, – кивнул Мейсон, направившись к мраморным ступенькам. Библиотека казалась новее прочих общественных зданий в городе, и её ярко выраженная консервативность словно была не к месту в буквально источавшем уют Суитоутере. – По-моему, она его очень любила.

Определённо. Ведь за почти тридцать лет, минувших со смерти отца Такера, мать так больше и не вышла замуж.

Но в голове звучал насмешливый голос деда:

«Думаешь, будто всё знаешь…»

– Мне нужно самому всё прочитать.

– Ну тогда веди. – Мейсон распахнул застеклённую дверь со скошенной кромкой.

Сначала Такер почувствовал запах чернил, бумаги и совсем чуть-чуть плесени. И ещё что-то непонятное, то, что он всегда представлял себе джинном в бутылке. Вытащи пробку – открой книгу – и тут же под кончиками пальцев появятся ряды слов, ждущие, когда же их прочтут.

Такер закрыл глаза, вспоминая, как сидел на коленях матери и слушал рассказ за рассказом. В то время они много переезжали, мама хваталась за любое предложение, лишь бы разрешали приводить ещё слишком маленького для школы Такера с собой. Когда она не могла найти работу, они часы напролёт сидели в публичной библиотеке – огромной, с множеством людей. Зато вместе. И пусть даже он вырос, переехал, построил свою жизнь, всё равно считал, что по сути ничего не изменилось.

Задыхаясь от боли утраты, Такер открыл глаза и увидел, что Мейсон отошёл к маленькой бронзовой табличке на стене, давая ему время взять себя в руки.

Такер с благодарностью вздохнул и направился к другу.

И почувствовал, что воздух снова вылетел из легких.

«Библиотека имени Августы Бомонт Петтигрю».

Такер и прежде встречал комнаты и даже целые отделы, посвящённые определённому человеку, но чтобы всё здание… Он мрачно улыбнулся. Ошеломительный дар.

– Твоя родственница? – уточнил Мейсон.

Такер посмотрел на даты, подсчитал. Похоже, Августа – мать его отца.

– Бабушка, наверное.

– Не знаешь наверняка?

Он покачал головой:

– Мама никогда о ней не говорила. Бабушка умерла за несколько лет до знакомства моих родителей. И Карлтон её не упоминал, когда напыщенно вещал о святости имени Петтигрю.

Мейсон посмотрел на цифры на табличке:

– Она умерла довольно молодой.

– Похоже, это семейное.

Всё ещё расстроенный, Такер отвернулся до того, как друг успел что-то сказать. Они прошли по пустому вестибюлю к столу для справок, где над клавиатурой компьютера склонилась женщина с длинными рыжими волосами.

Такер споткнулся. А потом библиотекарша подняла голову и сквозь очки в роговой оправе посмотрела на посетителей большими карими глазами.

«Не светло-зелёными, как свежая листва», – подумал он и с раздражением отметил, что пульс немного ускорился.

– Я ищу микрофильмы. Не подскажете, где?… – Осознав, что дамочка не реагирует, Такер щёлкнул пальцами перед её носом.

– Ой, конечно. – Она зарделась, как умеют только настоящие рыжули.

По крайней мере, большинство. Некоторые рыжие, скорее всего, слишком упрямы и самоуверенны, чтобы краснеть. Даже если выплывают на улицу в откровенной пижаме.

– Зал для просмотра в подсобке. У вас есть библиотечная карточка?

– А чтобы увидеть микрофильм, нужна карточка?

– Вообще-то нет. – Служащая поправила очки. – Но мы всегда предлагаем нашим новым жителям завести такую. Ну если… – Она снова покраснела, но в глазах появился решительный блеск, который Такер начал узнавать. – Если вы… новенький в нашей округе.

– Вообще-то, он тут родился, – подал голос подошедший Мейсон и склонился над столом.

Библиотекарша впала в ступор, что было нормально, однако затем снова посмотрела на Такера – а вот это уже ненормально.

– Правда?

Мейсон заговорщически наклонился ещё ближе, и Такеру захотелось ему врезать.

– Эта библиотека названа в честь его бабушки.

Глаза за очками округлились, став похожими на блюдца.

Своим рабочим ботинком сорок шестого размера Такер наступил ловеласу на ногу, и тот издал приглушённый и до приятного искренний стон.

– Так что там с микрофильмами?

Библиотекарша чуть подпрыгнула:

– Они в дальней комнате. Последняя дверь налево.

– Спасибо.

– Если что-то понадобится…

– Нет, – отрезал Такер и ушёл.

Мейсон, хромая, припустил следом.

– Вот ты бестолочь, – процедил Такер сквозь зубы.

Его так называемый друг усмехнулся:

– Прости, приятель, но это не я тут всех баламучу. Дело в твоём возвращении.

С истиной не поспоришь.

– Что с этими женщинами не так?

– Наверное, их притягивает твой мужественный вид.

Такер остановился перед указанным залом.

– Только не когда я рядом с тобой, красавчик. – Может, сам он и мог похвастать хорошей формой, благодаря бесчисленным часам физических упражнений, и знал, что его чуть грубоватый вид нравится некоторым женщинам, но Мейсон был… Мейсоном. – В любом нормальном месте на планете на меня бы и не глянули, но тут женщины слышат имя Петтигрю и сразу теряют всякий здравый смысл. Ну кто готовит запеканку для незнакомого парня?

Мейсон вздохнул:

– Жаль, что ты не дал открыть дверь той дамочке. Я бы с удовольствием поел хорошей домашней еды.

– Возможно, мне стоит повесить табличку «Я не наследник Карлтона Т. Петтигрю».

– Или же просто наслаждаться вниманием прекрасного пола.

– Не все из нас такие легкомысленные.

– А жаль. Хотя, должен признать, для разнообразия неплохо побыть на вторых ролях. Господь свидетель, с твоим дивным характером тебе понадобится помощь.

– Закончил?

Мейсон задумался:

– Пока что да.

Такер дёрнул ручку, но дверь не поддалась. Попробовал ещё раз, и тут из-за угла появилась библиотекарша, передвигаясь так быстро, как только позволяли шпильки.

– Простите. Я вспомнила, что вчера на ночь мы закрыли эту комнату, потому что в конференц-зале проходила встреча гильдии искусств.

– Почему? Разве у художников есть привычка заляпывать краской микрофильмы? – поддразнил Мейсон, флиртуя на автомате.

Щёки рыжули стали даже краснее её волос.

– Мы недавно выяснили, что лучше во время таких встреч запирать другие комнаты.

– Кажется, их проделки носят более личный характер, – пробормотал Мейсон, пока услужливая девушка возилась с замком.

Такер невольно улыбнулся, но тут она повернулась и явно приняла улыбку на свой счёт.

– Вот, прошу, мистер Петтигрю.

«Чёрт, надо просто сменить фамилию». Он ведь делал это раньше.

– Спасибо.

– Диди.

– Простите?

– Меня зовут Диди. – Библиотекарша протянула руку. – Диди Маккенна.

Такер уставился на ладонь, будто на заряженный пистолет, и кратко пожал.

– Если вам понадобится что-то ещё…

Диди не закончила предложение, но когда Мейсон поощрительно замахал руками у неё за спиной, Такер покачал головой:

– Не понадобится.

* * *

Сара попрощалась с мистером Пинкни и вышла из скобяной лавки. Маленький старичок владел магазином столько, сколько она себя помнила, а в глубоких карманах его полукомбинезона всегда находились мятные леденцы для детей покупателей. За годы Сара съела, наверное, не меньше сотни.

«Точнее, сто одну», – поправила она себя, с улыбкой смакуя вкус перечной мяты на языке. Никогда не могла отказать старику.

Заметив, что Гав всё так же привязан к деревянной скамейке, только теперь от усталости забрался под сиденье, Сара улыбнулась шире. Она оставила ему миску с водой, но, кажется, настроения псу это не добавило.

Он встретил её с печальной гримасой на морде.

– Клянусь, подумала бы, что ты стареющий бассет-хаунд, а не относительно молодой… кто ж ты там.

Выяснить породу Гава не представлялось возможным. Хотя, судя по размеру и цвету, у него в предках был золотистый ретривер, скрещенный со слизнем и, может, ослом.

– Физическая нагрузка тебе на пользу, – заметила Сара и наклонилась, чтобы отвязать поводок.

– Похоже, тебе она точно на пользу.

Она вздрогнула, прижимая к себе пакет с щёткой. Этот голос…

Сара закрыла глаза и словно вернулась на двенадцать лет назад. Она слышала этот голос бесчисленное множество раз, когда его владелец издевался над ней и дразнил. Но в ту ночь от него воняло алкоголем, и ей было по-настоящему страшно.

Взяв себя в руки, Сара вооружилась выстраданным самообладанием, выпрямилась и повернулась, ожидая наткнуться на насмешливый взгляд Остина Линвиля.

Только вот увидела другое лицо.

Её окликнул не Остин, а его брат.

– Джонас, – холодно поздоровалась Сара.

«Могла бы и вспомнить, что Остин всё ещё в тюрьме». Осознав, что совершенно бездумно пошла на поводу у эмоций, она встревожилась.

– Сара, – насмешливо ответил Джонас.

Пусть она и знала, что у братьев одинаковые светло-каштановые волосы и плотное сложение, но никогда прежде не замечала, насколько похожи их голоса.

Возможно, потому, что обычно говорил только Остин.

Работая в строительной сфере, бывший футболист Джонас сохранил крепкое тело, но солнце, а также сигареты, которыми он провонял, слишком состарили его лицо.

Он переступил с ноги на ногу, и Сара обратила внимание на левую.

– Пара сломанных костей, фигня, – отрезал Джонас, заметив её взгляд.

Да, вот только сломал их ему брат, причём выстрелом. Но как бы они ни ссорились, Сара сознавала, что братья Линвиль сплачиваются, стоит одному из них оказаться в опасности. Такая семейная преданность могла бы восхищать, если бы при этом ублюдки не теряли здравого смысла.

Джонас оглядел её с головы до ног, намеренно задержавшись на груди. Сара пожалела, что не надела парку вместо тонкой майки, однако не сгорбилась и не отвесила нахалу заслуженную пощёчину, а изобразила ледяное спокойствие.

– Ну что ж, Джонас, приятного дня.

Затем отвернулась и потянула поводок, чтобы вытащить пса из-под скамейки, но Джонас схватил её за руку.

Сара вскрикнула, Гав зарычал.

Джонас сердито зыркнул на пса, потом на неё:

– Всё та же наглая сучка. Считаешь себя лучше нас, потому что якшаешься с богатенькими и знаешь заумные словечки. Но ты росла в той же грязи, что и мы.

Нет. Пусть у отца Сары были проблемы, и их семья жила бедно, но они никогда не опускались до грязи. Исключительно важное отличие.

– Убери лапу, – тихо произнесла она.

Гав зарычал громче, медленно подходя сбоку, и несколько секунд спустя Джонас отступил, во всяком случае, физически.

– В ту ночь ты натравила на нас копов.

Вообще-то вызывала их Элли, но Сара не собиралась просвещать подонка.

– Многие вызывают полицию, услышав выстрелы.

– Мы с Остином немного повздорили. Сами бы разобрались, если бы ты не науськала на нас патруль. Теперь Остин в тюрьме, и нас выкинули из обещанного дома. Мы оба совсем не в восторге.

– Может, стоило подумать об этом прежде, чем размахивать пушками.

– Мы никого не задели.

Услышав дурацкое заявление, Сара красноречиво глянула на его ногу.

– Шальная пуля, – презрительно выплюнул Джонас.

– Ты самодовольный урод! – рассвирепела Сара. Может, в задрипанной халупе у реки Линвили и могли выяснять отношения как угодно, но не живя в городе. Здесь стрельба не только противозаконна, но и совершенно безответственна. – А если бы та пуля попала в проезжающий автомобиль или в пешехода? Или, боже упаси, в ребёнка на велосипеде…

– Или в тебя.

– Что ты сказал?

Джонас пожал крепкими плечами и усмехнулся:

– Раз уж мы тут обсуждаем варианты, я просто предполагаю, что та пуля могла попасть в соседнюю с нашей дверь. И в тебя, очень сильно и быстро.

У Сары кровь заледенела в жилах. То же сказал Остин… в ту ночь.

Только говорил он не о пулях.

Неужели этот гад рассказал брату о случившемся? Небось они ещё и смеялись… Или Джонас подслушивал? Наблюдал? Так или иначе, всё равно отвратительно.

И к сожалению, унизительно.

Испытывая отвращение к себе и злясь на Джонаса, Сара заставила себя отбросить эмоции и успокоиться. Если она что и знала о хулиганах, так это то, что, не получая желаемой отдачи, они со временем теряют интерес.

Сара рассмеялась:

– Ну что ж, к счастью, брат предпочёл осчастливить тебя.

Джонас покраснел от намёка:

– Я не гомик!

– Как повезло обществу однополой любви.

Разозлившись то ли из-за ответа, то ли из-за её смелости, он стиснул кулаки и грозно шагнул вперёд. Гав натянул поводок и лязгнул зубами. Из лавки вышел мистер Пинкни:

– Сара, всё в порядке?

Она оглянулась на обеспокоенного темнокожего старика:

– Всё нормально, мистер Пинкни. Джонас как раз собирался уходить.

– Я с тобой ещё не закончил, сучка, – проворчал Линвиль, не отрывая от неё взгляда.

– А я считаю иначе, – возразила Сара спокойно, хоть сердце и билось в груди, точно профессиональный боксёр, и прошипела: – Не дури, если не хочешь надолго отправиться к братцу.

Угроза тюремного заключения напомнила Джонасу, что он едва не набросился на Сару в общественном месте. У неё остался лишь синяк на руке, но теоретически – при желании – она могла бы подать жалобу о нападении.

Джонас посмотрел на мистера Пинкни, потом на рычащего пса и пробормотал:

– Когда-нибудь рядом не будет других людей и дурацких собак, и тогда посмотрим, насколько ты крута.

После чего устремился к бару. Сара опустилась на скамейку, убеждая себя, что просто хочет отвязать поводок Гава, но на самом деле у неё дрожали ноги. Долго бы она не простояла.

– Хороший мальчик, – похвалила Сара, когда Гав кинулся облизывать ей руки и лицо. – У меня в холодильнике есть стейк специально для тебя.

– Ты в порядке?

Она посмотрела на мистера Пинкни. Он загораживал солнце так, что вокруг седой головы появился нимб.

– Вы мой ангел-хранитель, – сказала Сара.

Мистер Пинкни неловко помялся, но ответил совершенно серьёзно:

– Ты поосторожнее с ним, юная леди, от этого злодея одни неприятности.

– Постараюсь. – Её тронуло, как старик бросился на помощь. Пусть он вполовину меньше Джонаса и в три раза старше, но этому ублюдку в жизни не стать таким джентльменом. – Спасибо, мистер Пинкни.

Как только он ушёл, Сара встала, посмотрела на забытый пакет с проволочной щёткой и сжала её так крепко, что на ладони остались следы.

– Пойдём, Гав, нам ещё нужно столы красить.

Нельзя поддаваться желанию свернуться калачиком в уголке и дрожать. «Ты больше не ребёнок и должна открыть своё дело».

На сей раз пёс не упрямился.