Старые времена

Я сломала своё запястье. Мы ждали полтора часа в больнице, и после трёх стаканов диетической колы и пачки колечек я чувствовала себя относительно трезвой. Мне сделали временный гипс и сказали вернуться в травмпункт на следующий день, чтобы наложить постоянный гипс. Я чувствовала себя ужасно. Слава Богу, мне не нужно было после этого возвращаться в школу. В моей голове крутились отвратительные воспоминания, и я была уверена, что никогда снова не смогу встретиться с этими людьми.

Мы приехали домой в час ночи, и мама помогла мне надеть пижаму, убрать все заколки из моей причёски и связать волосы в пучок.

– Доброй ночи, Софи, – произнесла она, поцеловав меня в макушку. – Ты меня сегодня напугала, – прошептала она.

– Прости, мам.

– Ох, всё в порядке, не думаю, что ты в скором времени ещё раз так напьёшься, – рассмеялась она.

Она выключила свет, и я попыталась устроиться как можно удобнее с гипсом на руке. Воспоминания не оставляли меня в покое, и я поморщилась, когда вспомнила, как подошла к Кайлу.

– Соф? – прохрипел Кайл со стороны двери в нашу общую ванную. Я села в кровати и уставилась на него.

– Кайл, – резко сказала я, – пожалуйста, просто оставь меня в покое. – Я вздохнула. – Ты сделал это, выставил меня дурой, больше ты ничего не можешь сделать.

Он подошёл к моей кровати и присел на неё, спиной ко мне, закрыв лицо руками. Я легла обратно, раздражённая, и отвернулась от него. Я не могла понять, что он хочет сказать, или в какой он стадии опьянения, что пришёл сюда, но секс был последним в списке моих предположений. Он сидел почти десять минут, а я старалась заставить себя заснуть. Я чувствовала его движения, но вместо того, чтобы уйти, он забрался под моё одеяло.

– Кайл, – я повернулась к нему, – убирайся, – шёпотом крикнула я. – Я закричу.

– Соф, – снова произнёс он, встретившись со мной взглядом, и я представила, что увидела в его глазах печаль. – Прости, – он сглотнул, пододвигаясь ко мне.

Я выставила свою здоровую руку, чтобы остановить его.

– Нет, Кайл, больше никакого секса, хорошо? Это конец, ты получил всё, чего хотел.

– Просто позволь мне обнять тебя, – тихо произнёс он.

Я саркастично рассмеялась.

– Кто ты такой, Джонни Кастл?

– «Грязные танцы»? – спросил он, приподняв бровь, и я покачала головой с презрением в глазах.

– Я ненавижу тебя, Кайл, – произнесла я, в то время как по моим щекам без разрешения текли слёзы.

– Прости, – снова вздохнул он и подвинулся ближе, несмотря на мои жалкие попытки остановить его одной рукой. Он притянул меня в свои объятия и вдохнул мой запах. – Я облажался, Соф.

– Я знаю, – прорыдала я.

– Я… Ты просто… Я эгоистичный придурок. – Я вытерла слёзы и попыталась собраться. – Я не хотел сказать то, что сказал. Я ревновал, я хотел тебя, и я хотел, чтобы ты выглядела так, будто хочешь того же.

– Что? – я покачала головой. Я устала от его игр, и этот день должен был закончиться поскорее, потому что я больше не могла этого выносить.

– Я хотел знать, что я пересплю с тобой перед этим балом, что ты принадлежишь мне, а ты… ты не хотела меня, и я сорвался.

– Кайл, это ничего не меняет, ты не можешь объяснить того, что сказал, это было ядовито. Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя такой маленькой, – я пыталась восстановить голос, но это было невозможно.

– Я облажался, Соф, я не знаю, как не быть таким.

– Каким?

– Замкнутым, – вздохнул он.

– У тебя есть друзья, Боже, ты знаешь, как быть цивилизованным. Я не могу простить тебя, Кайл. Я стою большего.

– Я знаю, – он зарылся лицом в мои волосы и прижал меня к себе. – Ты стоишь большего, я знаю это, знаю, понятно? А теперь ты сломала руку из–за меня.

– Ох, не обвиняй себя, Кайл, я упала, я злилась, это был несчастный случай.

– Пожалуйста, не заканчивай ничего, Соф.

– Нечего заканчивать! – огрызнулась я.

– Ты всё, что у меня есть, – прошептал он.

– Ты пьян, Кайл, у тебя есть куча людей, которые как обычно едят с твоих рук, все девушки хотят тебя, а все парни хотят быть твоими друзьями. Не говори чушь лишь для того, чтобы трахнуть меня в последний раз. – Я попыталась отстраниться от него, но он держал меня слишком крепко.

– Они не друзья, Соф, это не жизнь, я ничего не знаю о них, вот почему они все так любят меня – они все знают, что они заменимы.

– Что ты несёшь?

– Мне нужна ты, Соф, я был идиотом.

– Я не верю ни единому твоему слову, Кайл.

Он кивнул. Мне было так спокойно в его руках, и моё тело предавало все остальные мои чувства. Всё в нём успокаивало меня. Я находила спокойствие в его тёплых руках, в его запахе, в его непоколебимой силе даже после моих попыток вырваться. Мы так и заснули, и боль в моей руке немного смягчилась во время сна. Когда я проснулась, он всё ещё был рядом, и когда на меня нахлынули воспоминания, Кайл обнимал меня. Я задавалась вопросом, сколько страданий принесёт мне избавление от этих опасных отношений, похожих на американские горки. Кайл был доктором Джекилом и мистером Хайдом, а я была оленем, которого застал врасплох яркий свет фар.

Сейчас – Кайл

Всё в Софи Кинг удивляет меня. Всё в ней было оксюмороном, когда мы росли. Она казалась холодной в школе, однако тёплой дома, со своей мамой и с друзьями. Она казалась такой идеальной и здравомыслящей, однако в постели была похожа на динамит, взрывающийся от одного прикосновения. Она казалась такой невинной, однако полностью отдавалась мне и заставляла хотеть её ещё больше. Я знаю, что тогда она ненавидела меня, но то, что она давала мне, когда у нас были эти моменты страсти, где и когда бы мы ни находили уединение, взрывало меня и заставляло сомневаться в её ненависти.

Софи Кинг – бриллиант и фантазия любого парня, и она более чем воплощала её, если прижать её к стенке. Моим лучшим решением было поцеловать её на тех каникулах, так как мне всегда было интересно, каково это. Она никогда не оставляет тебя без раздумий или без желания. Она отдаётся на сто десять процентов во всём, и она подцепила меня на крючок. У меня никогда не было секса с кем–то, кто ничего не избегает, она позволяла мне делать всё, что я хочу, и в ответ приводила меня в места, которые я никогда не видел. Она выполняла каждую мою прихоть и доверяла мне, чего никто никогда не делал раньше. Софи больше чем скромная и симпатичная блондинка, которую люди едва замечали в школе. Она скромная и симпатичная блондинка, которая вдруг завладела всем моим вниманием, которая давала мне всё, что мне когда–либо было нужно. Это сумасшествие.

Я знал, что это не будет продолжительно, знал, что не следует начинать с ней что–то, потому что в итоге этому придёт конец, но время, которое мы проводили вместе, стоило этого. Я не романтик; я не сентиментальный и не страдаю ностальгией. Я реалист, и то, что я получал от Софи, было удовлетворением моих мужских животных нужд и хорошим бальзамом для моего мужского самолюбия. На бумаге она обычная девушка с ярким будущим, но в реальности она – гедонистическое животное, играющее с жизнью и заставляющее тебя хотеть её всё больше и больше, что похоже на наркотическую зависимость. Тот факт, что она отдавала это какому–то скучному менеджеру продаж, своему жениху, который вырвал её сердце, заставляет меня чувствовать желание кого–нибудь убить. Он не разрушил её, но попытался, и ему это практически удалось. Я знаю таких мужчин, как он. Они те, кто хочет сделать тусклыми своих блестящих женщин, чтобы те не знали, как великолепны, чтобы всегда оставались рядом. Проблема в том, что нельзя сделать тусклой Софи, и где–то на пути он понял это и покончил со всем, чтобы спасти своё лицо, отпустив её.

Она не может быть моей, никогда не могла, но только будучи рядом с ней мне хочется сорвать с неё одежду, а когда я провожу с ней время, меня переполняет удовольствие. Она всё ещё удивляет меня и всё ещё выглядит как голубая мечта любого парня. Лучшее в Софи – то, что она не представляет, как все хотят сблизиться с ней, и она не представляет, как тяжело нужно трудиться всем парням, чтобы быть с ней. Я говорил, что я не романтик; ну, определённо нет. Я не устраиваю романтику и не дарю цветы, но Софи Кинг, возможно, была бы единственной девушкой, которая подтолкнула бы меня на это. Единственная проблема в том, что мы никогда не сможем начать всё заново, так что мне придётся довольствоваться запахом её шампуня во время дружеских объятий и заставлять её смеяться как можно громче, не срывая с неё одежду. Спустя десять лет после моего дерьмового, но элитного детства, я всё ещё уверен, что единственное, что может меня спасти, – это Софи, чёрт побери, Кинг.

Прошло две недели с тех пор, как я видел её в худшем состоянии, и две недели с тех пор, как она лежала в своей кровати, как жертва. Сейчас смотреть на неё – как делать глоток свежего воздуха, она всегда была самым жизнерадостным и сильным человеком, которого я когда–либо знал. В детстве мы не были друзьями, для меня она и её королевские друзья были «идеальной» неприкасаемой компанией. Они были до тошноты хорошими и успешными, а я никогда не попадал в эти категории. Я никогда не просился быть кем–то в школе, никогда не старался попасть в какую–то категорию, но каким–то образом стал популярным с несколькими парнями, потому что плевал на всё, и это, кажется, восхищало идиотов. Мне перепадали девушки на вечеринках, и я забалтывал их, будто чувствуя необходимость этого, но по большей части они сами приходили ко мне. Я не хотел ничего, поскольку у меня были деньги, и девушкам это нравилось, а мне действительно не приходилось добиваться их, одних денег было достаточно.

Моя мама пыталась любить меня, благослови её Бог, но единственное хорошее, что она видела в старом добром Мике – его деньги, так что, когда этому пришёл конец, она стала искать Мика под номером два. Я рос в довольно свободных царских условиях, и оба моих родителя были слишком заняты своей общественной жизнью, чтобы уделять внимание мне. Я заработал некий почёт у своих школьных друзей за то, что мой дом был пустым по выходным, что и привело меня к потере девственности в тринадцать лет. Встретив Мэггс, Мик изменился, и он ожидал, что я встану в один ряд с его новой семьёй.

Однако я не доставлял ему этого удовольствия, я не был сыном, которого он мог просто взять и показать Мэггс как какой–то трофей. Мэггс пыталась наладить отношения со мной, но я не хотел быть частью их семьи и определённо не хотел быть чем–то похожим на робота, как Софи Кинг, воплощение идеального подростка. Она также хорошо вжилась в роль падчерицы, а я возмущался тем, что мне нигде нет места, в то время как все остальные нашли дом.

Когда мама переехала в Испанию, я предполагал, что тоже уеду, и мне было плевать. Школа не была для меня важна, а друзья были заменимы, но ничего не вышло. Она хотела вести себя как подросток, а не таскать с собой подростка. Единственным вариантом был отец и его новая идеальная семья, которая была далека от моего идеала, так что я собирался держать голову опущенной и сбежать оттуда как можно раньше. Возможно, когда я впервые приехал туда, я начал больше замечать её. Она без особых усилий выглядела хорошо, с макияжем или без, и даже ранним утром. Она была вежливой и благодарной с родителями, даже когда они отчитывали её. Она была осторожна и не попадалась мне на пути, не злила меня, что, должно быть, требовало некоторых усилий, особенно, когда я хотел драться. Она никогда не пересекалась со мной в нашей ванной и не боролась за место, как обычно делают девушки. Она была чертовски идеальна, и я не мог так жить. Я ненавидел её за это, но в то же время был очарован ею. Я наблюдал за ней дома, в школе, когда она проводила время со своими друзьями, если мы были в одних и тех же клубах. Я не знал, зачем наблюдаю, но думал, что хочу увидеть над её головой нимб. Затем мы поехали в Мексику и, Боже, стоило видеть её в бикини.

Когда я спросил, пойдёт ли она в клуб, в тот первый вечер, это была шутка. По крайней мере, я говорил себе именно это и думал, что она не придёт. Тогда и начались сюрпризы. Она пришла, у неё хватило смелости, и она выглядела удивительно. Так, что все парни хотели затащить её в постель. Поцелуй был неизбежен, и я на самом деле был удивлён, что ждал так долго. Что мне понравилось, так это то, что ей было всё равно. Ей было плевать на меня, и она не ожидала, что я наброшусь на неё. Она не цеплялась за каждое моё слово, и нам на самом деле было весело. А веселья в моей жизни сильно не хватало.

Всё в Софи Кинг по–прежнему удивляет меня, и в том числе тот факт, что она приехала сюда этим летом. И ещё тот факт, что ей, кажется, нужен я, чтобы восстановиться. Я не могу владеть этой девушкой, никогда не мог, но, если бы наши родители не поженились, я бы никогда не узнал, какого типа хочу девушку. Такую, как она. Проблема в том, что ни одна другая девушка не близка к этому, ни одна никогда не хотела меня для большего, чем я мог дать. Может быть, она могла бы остаться навсегда, и мы бы просто жили так, как есть. Или, может быть, однажды какой–нибудь парень поймёт, какая она, и что она может предложить, и мне не достанется ещё одно лето с ней.

Я не романтик, я реалист, и мне просто повезло быть чертовски влюблённым в единственную в мире девушку, которой я не могу завладеть.

Мне нужно работать в течение недели, и от этой работы я не могу избавиться, так что большинство дней Софи приходилось развлекать себя самой.

– Хочешь сегодня поехать со мной на работу? – спрашиваю я, в то время как она сидит в своей пижаме и ест завтрак. Софи удаётся всё делать соблазнительным, или это просто мой извращённый мозг? Её волосы связаны на макушке головы, и хоть её хлопковые пижамные штаны ничего не показывают, я по опыту знаю, что она никогда ничего не надевает под них. Всё это дополнено обтягивающей майкой с кружевными краями, и я могу сказать, что под ней нет лифчика. Мне приходится подавить стон.

– Серьёзно? – она сморщивается, и на её лице танцуют веснушки, выскочившие после недавнего солнца. – Я не буду мешать?

– Нет, – я качаю головой. – Должно быть, тебе надоело торчать здесь. У меня несколько встреч, а ты можешь поболтать с Джеральдин. Потом у меня ланч с клиентом. Ты можешь пойти со мной, а вечером у меня будет дело, о котором я рассказывал, так что ты сможешь сходить на шоппинг в город и купить новое платье... если хочешь.

– Шоппинг? – она смотрит на меня искоса. – Когда ты говоришь о ланче и о перспективе нового платья, как я могу сказать «нет»?

– Отлично, иди одевайся, мне нужно ехать через пять минут. – Я сдерживаю желание шлёпнуть её по заднице, когда она пробегает мимо меня. Я знал, что могу сказать Софи одеваться за пять минут до выхода, потому что ей не нужны те вещи, в которых нуждаются другие девушки, чтобы выглядеть хорошо. Она возвращается через десять минут, приняв душ, надев джинсы, майку и конверсы. Эта девушка выглядит невероятно в любом наряде, и я всегда хотел, чтобы она была рядом со мной, хотел, чтобы люди считали её моей, даже если это было очень далеко от правды.

– Так что будет сегодня вечером? – спрашивает она, пока мы спускаемся к моей машине.

– Сетевая работа, – улыбаюсь я. – Мы собираемся на открытие клуба, там будет много моих нынешних клиентов и потенциальных, а также директора разных компаний, так что на самом деле будет просто много болтовни. Ничего особенного.

– Ничего особенного, – она приподнимает бровь и смеётся. – Звучит довольно важно.

– Нет, важность больше не в моде, – я усмехаюсь ей. Мне нравится дразнить эту девушку. – Так что лучше найди то, в чём будешь выглядеть мешочницей.

– Буду иметь в виду, – произносит она, пристёгиваясь ремнём безопасности.

Через полчаса мы паркуемся на моём месте на стоянке. Пять лет назад я купил одно старое высокое здание в Хакни и превратил его в свою студию. Раньше это было место печати старого издательства, но оно закрылось, и осталось просторное, но не слишком модернизированное здание, что оставляло простор для творчества. До этого я всегда арендовал помещения, работая с другими людьми, так что это стало моим большим прорывом. Когда я решил пойти в университет в восемнадцать лет, я выбрал физиотерапию. Было понятно, что я пойду в университет, и я был хорош в науке, так что подумал, что, по крайней мере, физиотерапия в конце концов даст мне работу. Не то чтобы я действительно хотел работать, я слишком привык к деньгам своего отца. Однако меня всегда интересовала музыка, и я быстро влился в работу диджея, когда поступил в Эксетерский университет. Кампус там довольно маленький, и я заработал себе имя, выступил пару раз, и всё с этого началось. На второй год я перевёлся на музыкальное продюсирование и продолжил работать диджеем и заниматься сетевой работой. К окончанию третьего курса я дошёл до большого города, до Лондона. Я легко заводил дружбу с важными людьми, и моё лицо просто подходило для всего этого. Я получил работу на студии и поднялся по карьерной лестнице. Я всегда держал глаза открытыми, а ухо в остро, и наблюдал за всем. Я учился у лучших и старался никого не злить. Казалось, моей сильной стороной было быть всем для всех, и я вдруг нашёл, чем платить за счета. У меня довольно хорошо получается делать людей счастливыми, и у меня есть способность управлять этим.

Единственная проблема в этой индустрии состоит в том, что всё фальшиво, и можно почувствовать себя одиноким, потому что никогда не знаешь, хотят ли люди общаться с тобой из–за тебя или из–за того, что ты можешь помочь им достичь успеха. У меня было множество девушек, большая часть из них на одну ночь, и странная преследовательница, но никто не задерживался надолго. Сложно поддерживать отношения, когда они основаны на той версии тебя, которую ты даже не узнаёшь. Мне пришлось стать определённым человеком, и у меня не было прошлого, которое держало бы меня на земле; это лето для меня важнее, чем когда–либо будет для Софи. Я смотрю на неё и вижу, каким был раньше, вижу, что раньше был с ней счастливым. Я не забытый мальчишка без родителей, я парень, которого Софи Кинг, я уверен в этом, любит.

– Это твоя работа? – спрашивает она, выходя из машины. – Похоже на фабрику, – она смотрит на здание из красного кирпича и обращает внимание на простую чёрную деревянную дверь, которая ведёт внутрь.

– Конечно, похоже, всё колдовство скрыто за скучным фасадом.

– Верно, – кивает она. – Надеюсь, у тебя хотя бы чайник есть.

– У нас есть кофеварка, – с поддельной болью в голосе произношу я.

Я провожаю её внутрь, и тут же рядом с нами появляется Джеральдин. Она вегетарианка в возрасте за сорок лет с редкими чёрными волосами, которые всегда связывает в хвост. Она постоянно в движении, но находит немного времени для вежливого разговора. Её гардероб состоит по большей части из чёрных вещей, однажды я видел её в красном костюме, но, должно быть, она передумала его носить, так как больше я его не видел.

– Кайл, – она вздыхает, когда я захожу, совсем не замечая Софи. – На телефоне Джулия Джеймсон, а ещё менеджер клуба «Локо» хочет поговорить о сегодняшнем вечере; в добавок к этому, тебе нужно подписать некоторые документы. Где ты был?

– Воу! – я поднимаю руки вверх. – Во–первых, ещё даже нет десяти, и ты знаешь, что я люблю расслабиться перед рабочим днём, – усмехаюсь я, но она не улыбается. – Во–вторых, мне нужен кофе, прежде чем что–то делать, и в–третьих, это, – я указываю на Софи, – Софи, моя… эм–м… давняя подруга.

Джеральдин переводит взгляд на Софи, будто только заметив её.

– Ах, – она вытягивает ладонь, удерживая на руках документы. – Джеральдин. Приятно познакомиться, я не знала, что у Кайла есть какие–либо друзья, давние или нет, – она посмеялась над своей же шуткой и Софи пожала ей руку.

– Рада с тобой познакомиться, – произносит Софи.

Джеральдин поворачивает голову обратно ко мне.

– Ей лучше не отвлекать тебя сегодня, Кайл, у тебя куча работы, а ты прохлаждался последние несколько недель, – она указывает взглядом на Софи и смотрит на меня знающим взглядом, будто теперь видит, почему я прохлаждался. Джеральдин убийственная помощница и убеждается в том, чтобы я укладывался во все сроки. Ещё она интересуется женщинами, так что может понять, когда я «отвлечён». – Софи может посидеть со мной, тебе нужно сосредоточиться. Я проведу для неё экскурсию.

– Ладно, – киваю я. – Ты не против, Соф? Дай мне час, а затем после ланча Джеральдин может сводить тебя по магазинам.

– Магазины? – Джеральдин усмехается. – Я не хожу по магазинам.

– Хочешь, чтобы я пошёл по магазинам? – поддразниваю её я.

– Нет, – огрызается она, – тебе нужно сделать свою работу, иначе никому из нас не заплатят. Я могу пройтись по магазинам, – она улыбается Софи, которая выглядит немного обеспокоенной.

– Я могу справиться сама, – говорит Софи, – просто подвези меня.

– Я могу пройтись по магазинам, – произносит Джеральдин, вдруг обидевшись, передавая мне бумаги. – Теперь пошли, Кайл, я принесу кофе, а ты усади свой зад в кабинете.

– Да, босс, – смеюсь я.

Старые времена – Кайл

Я всё испортил. Моя жизнь была похожа на плохую шутку, где я всё ещё ждал кульминации. Мне всегда удавалось испортить всё, что приносило мне хоть долю счастья; это было проклятие. Мне начала нравиться Софи задолго до выпускного года в школе. Нам было по тринадцать лет, однажды мы сидели на географии, и я увидел, как она смотрит в окно таким взглядом, будто хочет сбежать. Она выглядела идеально со своими светлыми волосами и гладкой кожей и без раздумий отвечала на каждый вопрос учителя. Она была довольно тихой и носила эти школьные блузки, которые позволяли мне видеть, что у неё отличное тело. Она интриговала меня, удерживала моё внимание, однако даже не смотрела на меня так, будто хочет дружить со мной или знать меня, она никак на меня не реагировала.

После того, как наши родители начали встречаться и поженились, я заметил, что она на самом деле ненавидит меня, и это заставило меня хотеть её немного больше. Я был болен. Я был уверен, что она считает меня идиотом, что не хочет от меня ничего... совсем ничего. Я видел, как все другие парни наблюдают за ней в школе, но она ничего не понимала, она отличалась от девушек, к которым я привык. И я обнаружил, что странно смотрю на неё, как и все другие парни, только я жил с ней большую часть выходных.

Моя мама испарилась, и затем мы стали постоянно делить ванную, и у меня начала появляться эрекция при мысли о том, что нас разделяет только дверь. Я думал, что это из–за того, что она единственная девушка, которую я не мог заполучить, которая на самом деле ненавидит меня, с которой не работает моя победная улыбка. Я ненавидел своего отца; нужно было сказать это прямо. Я ненавидел то, что его ответом на всё были деньги. Я ненавидел то, что был для него неудобством, конечно, пока не появилась Мэггс, и он не начал пытаться доказать обратное. Ситуация в семье раздражала меня, и я отказывался играть роль какого–то маленького сыночка, который постоянно улыбается и кивает. Я бился против всех них, включая Софи, не важно, какой сексуальной она была. Я говорил себе, что поцеловал её в Мексике только для того, чтобы разозлить отца. Я говорил себе, что доказываю тот факт, что действительно могу заполучить любую. Я хотел быть избалованным, эгоистичным придурком, каким был всегда, но с Софи я не мог скрывать то, что ещё больше хочу её. Я скрывал это годами, а свадьба наших родителей разрушила это… поначалу.

Та первая ночь, когда у нас был секс, была удивительной. Она ни разу не отстранялась, и я продолжал задаваться вопросом, когда она положит конец моим требованиям. Этого не происходило, она отдавалась мне с такой же страстью, как и я ей, и она никогда не стыдилась этого. Я зашёл слишком далеко, когда заставил её почувствовать себя использованной, особенно на балу, когда увидел её злой и послал её к чёрту. Я был разъярён, я терпеть не мог видеть, как её лапает этот придурок Тим, как кто–то прикасается к ней, когда я не могу. Я всё испортил.

Она проснулась в моих руках ранним утром. У меня раскалывалась голова, и я был уверен, что она чувствует то же самое.

– Тебе нужно идти в свою комнату, – прошептала она, приподнимаясь с помощью своей здоровой руки.

– Соф? – спросил я хриплым голосом.

Она обернулась, чтобы посмотреть на меня, но ничего не говорила, её спутанные волосы спадали ей на спину, и она никогда не выглядела более уязвимой, чем сейчас.

– Мы в порядке? – спросил я, садясь на кровати.

Она кивнула.

– Мы в порядке.

– Раз так, мы в порядке, и ничего не изменилось, мы можем…

– Раз так, никаких сильных чувств, – прошептала она. – Больше ничего.

– Мне жаль.

– Прекрати это, – она поднялась с места и пошла за одеждой к шкафу. – Не нужно повторять, что тебе жаль, это было весело, и мы боролись… когда–нибудь это должно было закончиться.

Я встал и помог ей переодеться, что у неё получалось с трудом. Больше нечего было говорить, я был придурком и расплачивался за свои действия. Что ещё я мог сделать или сказать? Я не мог умолять, это было не в моём стиле, и у меня просто не было слов. Конечно, она была права, мы не могли продолжать это вечно, чтобы никто ничего не выяснил, и к чему, чёрт побери, это вело? Девушки всегда привязывались и хотели большего, так было лучше.

– Давай больше не будем об этом говорить, хорошо? – вздохнула она. – Ни с кем.

Я кивнул.

Я вышел из её комнаты, прошёл через ванную в свою. Я улёгся на кровать, завернувшись в одеяло, и попытался не думать о Софи. Попытался забыть лучший секс, который у меня когда–либо был, её запах, её смех, её улыбку и всё, что заставляло меня с нетерпением ждать возвращения домой. Это была чертовски хреновая жизнь.