Прошлое

Через два месяца после начала учёбы в университете я только начала снова чувствовать себя. Первые несколько недель моё сердце было разбито, и я едва могла поднять голову с подушки, чтобы отправиться на пары. Я заставляла себя делать это, и мне даже удавалось поговорить по пути с несколькими незнакомцами. К счастью, я завела несколько друзей в общежитии, одной из которых была девушка по имени Бекки, которая оставила дома своего парня и тоже страдала. Она знала, что я рассталась с кем–то, но никаких подробностей. Нас связали «Дневники Бриджет Джонс», пачка из двадцати сигарет «Мальборо» и несколько бутылок «Совиньон Блан».

Я стала чаще выходить в город, завела друзей на курсе, и все девушки с моего этажа компанией ходили в университетский бар. Эшли давала мне советы по телефону, и я стала лучше справляться с тем, чтобы существовать и беречь свою боль до того времени, когда натяну одеяло на голову ночью. Алкоголь помогал ослабить боль… сильно.

Был вечер ноября, когда мы танцевали в местном клубе, и я поняла, что начинаю чувствовать себя лучше. Я была уверена, что, по крайней мере, выгляжу хорошо. Мы с моей новой подругой Бекки покоряли танцпол. Танцевали и как можно громче подпевали последним музыкальным хитам. Я терялась в музыке, и ко мне подходили разные парни, желающие потанцевать со мной. Я болтала с людьми возле бара и прогоняла тех, кто хотел купить мне выпить.

Я чувствовала себя хорошо, чувствовала себя живой, будто прихожу в норму.

Мы с Бекки, пошатываясь, дошли до местного кафе, прежде чем вызывать такси домой. Мы сидели друг напротив друга и ели чипсы, смеялись, и в этот момент на столе завибрировал мой телефон. Я взяла его и чуть не уронила, так как впервые за два месяца пришло сообщение от Кайла.

Я скучаю по тебе.

Я ахнула, откинулась на спинку своего стула, чувствуя жар.

– Что? – спросила Бекки, обходя стол, чтобы посмотреть, в чём дело. Она прочитала имя, а затем сообщение и произнесла:

– Оу.

Я сделала глубокий вдох и почувствовала, как беззаботный вечер исчезает в облаке ностальгии.

– Просто проигнорируй его, – произнесла Бекки, приобняв меня. – Сейчас два часа ночи, возможно, он зол, одинок и думает, что ты двигаешься дальше по жизни.

Я медленно кивнула.

– И у меня было чувство, что я… забыла об этом.

– Брось. – Она взяла меня за руку. – Проигнорируй его, и поедем домой.

Позже той ночью, когда я забралась в кровать, пришло ещё одно сообщение:

Я всё ещё скучаю по тебе.

Я смотрела на сообщение и думала, как плохо будет написать ответ? Конечно, мы с Эшли долго обсуждали это, исчерпывая лимит бесплатных минут, полагаемых мне контрактом с мобильной сетью. Было лучше не иметь с ним никакой связи, никаких сообщений и звонков, чтобы мне было легче справиться со своей жизнью. Но это было легче сказать, чем сделать. Но даже если наши с Кайлом отношения были любыми, только не традиционными, нам было хорошо вместе: он заставлял меня смеяться, мне нравилось проводить с ним время, и, конечно же, он был чертовски привлекательным, и даже сейчас моё тело жаждало его. Это вселяло ужас.

Я сопротивлялась двадцать минут, а затем наконец сдалась.

Я тоже скучаю по тебе, – ответила я.

Он практически тут же позвонил, и я смотрела на его имя на экране телефона так, будто это не могло быть правдой, вдруг почувствовав неуверенность. Я ответила.

– Привет, – прошептала я, несмотря на то, что находилась одна в своей маленькой университетской комнате с каменной кладкой и разными постерами; я боялась, что меня подслушают.

– Привет, – тоже шёпотом произнёс он, но глубина его шёпота заставила моё сердце пропустить удар, а сам его голос заставил меня мгновенно захотеть его.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Да, а ты?

Наш разговор начался неуверенно, как любой разговор между двумя разделёнными обстоятельствами людьми. Однако через полчаса мы смеялись и рассказывали друг другу о том, что было последние месяцы. Это было похоже на разговор со старым другом, с которым мне может не выдаться шанс поговорить снова, так что мы должны были рассказать друг другу все детали проведённого врозь времени, на случай, если больше возможности не будет. Моё сердце разбивалось снова, когда я слушала о его новой жизни и понимала, что, несмотря на наше лето, Кайл никогда не был моим. Я не имела на него никаких прав, а теперь он был от меня так далеко, как только можно было представить.

– Разреши мне приехать к тебе, – тихо сказал он, в то время как стрелки часов быстро приближались к утру. Мы разговаривали по телефону больше часа.

– Ох, Кайл… – произнесла я, – как бы сильно мне ни хотелось этого, хорошая ли это идея?

– Я думаю да, – быстро ответил он.

– Так мы будем страдать ещё больше, – вздохнула я. – Мне потребовалось два месяца, чтобы снова научиться улыбаться, и один этот разговор вернёт меня назад.

– Ты думала обо мне? – спросил он.

– Постоянно, – ответила я, застонав, как жалкая девчонка, которой я и была. Я не могла скрыть того, как сильно меня тянуло к Кайлу Хансону, как и любую девушку. Я представляла, как его окружают девушки в университете Эксетера, и это причиняло мне физическую боль.

– Тогда почему мы не можем увидеться? – серьёзно спросил он. – Зачем страдать в одиночку, когда мы можем быть вместе?

– Чем это закончится, Кайл? – спросила я. – Ещё несколько лет пряток и никакого движения вперёд.

Он молчал.

– Я знаю, к чему ты ведёшь, Соф, – произнёс он. Мы оба знали, что наша маленькая договорённость означала то, что мы не двинемся дальше, не найдём других людей, и мы приняли университет как конец всего этого, границу, с которой можно было иметь дело. Если мы нарушим периметр, то это будет опасно, и к чему это приведёт?

– Может, нам следует просто подождать до Рождества, попытаться жить врозь и… затем, надеюсь, мы сможем быть друзьями, когда увидимся.

– Хорошо, – бодро ответил он, устрашающе не похоже на обычные подшучивания Кайла.

Мы поболтали ещё немного, и в конце концов я убрала телефон, когда солнце уже почти вставало. Я поспала пару часов, и, когда проснулась, разговор казался сном. Я не знала, изменились ли границы, будет ли он теперь регулярно писать мне, позвонит ли ещё раз. Я ждала от него следующего шага, не желая опозориться и снова начать желать Кайла каждую секунду каждого дня.

Он не звонил. И в тот год он не приехал домой на Рождество.

В следующий раз, когда его имя засветилось на экране моего телефона, а моё сердце стало биться чаще, была середина ночи моего последнего года в университете, когда я, скрутившись, лежала в руках Саймона. Я вскочила с кровати, услышав пронзительный звук, предполагая, что это будет что–то важное в такое время. Я увидела его имя, злобно посмотрела на него и вышла в коридор, подальше от спящего Саймона.

Я сглотнула и ответила.

– Соф? – спросил хриплый голос. Я слышала, что на его голос повлиял алкоголь, и могла практически распробовать его; его голос притягивал меня как горячая пенная ванна после дождя.

– Да, Кайл, да, ты в порядке? – шептала я.

– Ты мне нужна, Соф, – проговорил он, – всё испорчено.

– Кайл, – говорила я. – Кайл, успокойся, что случилось, где ты?

– О Боже. – Он начал плакать. – Я такой тупой придурок.

Мы говорили около часа, и он протрезвел. Он был расстроен, но не рассказывал почему. Он спрашивал, как я, как моя жизнь, счастлива ли я. Будто мы чужие. Это одновременно успокаивало и придавало неловкости. Я переместилась в гостиную, скрутилась на диване под одеялом и слушала его знакомый голос. Когда разговор подошёл к концу, он был в лучшем расположении духа, и мы попрощались. Я думала о том, чтобы сказать, что скучаю по нему, рассказать о том, как прошли три года, но в конце разговора он вздохнул и сказал:

– Ты была права, Соф. Я для тебя не счастливый конец.

Я забралась обратно в кровать к Саймону, который инстинктивно обвил меня руками. Я могла думать только о Кайле, о его голосе, о его грусти, о его жизни, и я знала, что хотя я здесь с Саймоном, я всегда буду хотеть Кайла. Но… Саймон был тем, кому я позволила заполучить меня.

Через два года Кайл приехал домой на Рождество. Я всё ещё жила с родителям, но копила деньги на дом с Саймоном. Кайл не обращал на маму много внимания, но она была в полном восторге, как и Мик, хоть он и не показывал этого. Он смягчился по отношению к Кайлу за эти последние несколько лет, и они научились уважать друг друга. Мама отказывалась позволять им становиться чужими, заставляя Мика ездить к Кайлу, когда тот устроился на новом месте, так что они время от времени исчезали на выходные, чтобы повидать моего неуловимого сводного брата. Они с Миком стали ближе с годами, но им всё ещё не хватало сильного фундамента для построения связи отца и сына.

У нас с Саймоном были планы на Рождество, и когда я услышала, что Кайл приедет домой, все мои мысли перевернулись. Я задавалась вопросом, каково нам будет вместе под одной крышей. Мне было интересно, каково будет увидеть его, есть ли у него кто–то, подумает ли он, увидев меня, какого чёрта делал все эти годы. Наше влечение могло исчезнуть годы назад, но у нас никогда не было шанса выяснить это.

– Думаю, мне следует провести Рождество дома, учитывая, что Кайл вернётся. Он может больше никогда не приехать, – сказала я Саймону. Мы планировали поехать к его родителям. Он кивнул. Я хотела провести время с Кайлом и с родителями и, как бы это ни было эгоистично, я не хотела видеть там его.

– Я понимаю, – произнёс он, поцеловав меня в макушку. Он был таким нелепо понимающим, что было тяжело расстраивать его. Я знала, он не будет бороться за меня, не будет возражать, если меня не будет рядом. Для меня так будет легче, но маленькая часть меня была разочарована, что он не настоял на том, чтобы я была с ним, не настоял на том, чтобы я была рядом.

День Рождества был прекрасным. Утром мы вчетвером открывали подарки и лениво позавтракали яичницей с беконом. Мама поставила индейку в духовку, а затем мы все отправились в местный бар, чтобы выпить с другими рождественскими гуляками. Бар был полон туристов и был открыт всего на несколько часов, чтобы люди вернулись домой и продолжили празднования. Мы ушли часа в три; Кайл рассказывал нам истории о своей жизни в Лондоне. Он небрежно положил руку мне на плечи, пока мы шли по оледенелой дорожке к дому. Мама и Мик шли впереди, смеясь и болтая, а мы держались сзади.

Дома было красиво накрыто на стол. Мама была так рада видеть нас обоих, что занялась приготовлением овощей, а мы начали играть в монополию в своих рождественских шапках, попивая вино.

– Как это мило, – промычал Мик, когда мама наконец села за стол, поставив перед всеми нами первое блюдо – коктейли из креветок.

– Разве это не просто… – Мама вздохнула. – Ох, Кайл, мы не достаточно часто видим тебя здесь.

– Я знаю. – Он покачал головой и улыбнулся нам всем. – Сегодняшний день прошёл отлично, спасибо.

Мама слегка наклонилась вперёд, сжав его руку.

– Мы рады видеть тебя в любое время, – улыбнулась она.

День был чудесный. Будто мы никогда не разделялись, и влечение, которое я считала исчезнувшим, всё ещё присутствовало. Это было практически невозможно отрицать, но я понятия не имела, чувствует ли это Кайл. У меня был Саймон, я была счастлива, и он подходил моим планам, так что я просто должна была подавить желание наброситься на Кайла и умолять его отвести меня в нашу общую ванну для очередного раунда совокуплений на раковине.

Саймон был последним в моём списке мыслей, несмотря на несколько сообщений в течение дня. Той ночью мы все хотели пойти спать после дня наслаждений, игр, большого количества еды и просмотра рождественского телевидения в комнате для вечеринок.

Когда я стояла в ванной и очистила зубы, заглянул Кайл. Я не закрывала дверь, как раньше, когда он был здесь; думаю, эта привычка исчезла давным–давно.

– Доброй ночи, Соф, – с усмешкой произнёс он. – Был рад тебя видеть.

Я кивнула с зубной щёткой во рту, он снова исчез за дверью, и мне стало интересно, почему это прозвучало как прощание.

Я закончила и заглянула в его комнату.

– Это прозвучало как прощание, – сказала я. Он был удивлён, увидев меня, и оторвал взгляд от своей книги. Его красивое лицо освещалось светом лампы.

– Я уезжаю завтра утром, – ответил он. – У меня много дел до нового года.

– Оу, – произнесла я, глядя в пол. – Было приятно увидеться с тобой, – прошептала я. Я внезапно почувствовала ностальгию, возможно, из–за большого количества выпитого алкоголя и того факта, что нахождение в спальне Кайла вместе с ним вызвало много воспоминаний, как счастливых, так и грустных. Он увидел, как изменилось выражение моего лица, и встал с кровати. Я тяжело сглотнула, пока наблюдала за тем, как он подходит ко мне.

Он встал передо мной и осторожно положил руки на мои голые плечи, ожидая от меня сопротивления. Я не стала сопротивляться, я просто смотрела в его красивые глаза, а он смотрел в мои. Он с нежностью провёл ладонями сверху вниз по моим рукам, и я подвинулась ближе к нему, пока наши тела не соприкоснулись. Я не могла встретиться с его взглядом в такой позиции, ведь мы стояли так близко, и я прислонилась лбом к его груди. Он обнял меня, и я прильнула к его мускулистому телу, позволяя ему убаюкать моё слабое тело. Я вдохнула его запах, позволяя себе успокоиться с помощью всего в нём, что было таким знакомым. Мы стояли на месте, не двигаясь некоторое время, и в конце концов я оторвалась от его тепла. Он посмотрел на меня вблизи. Я наклонила голову назад и осторожно положила ладонь на его затылок. Мы были так близко, и воздух между нами был так наэлектризован, что я чувствовала, что не могу сдвинуться с места, к которому будто приросла корнями.

Он наклонился медленно, так медленно, что я боялась, что он остановится, а он давал мне шанс сказать «нет». Я наклонила голову назад и держала глаза открытыми, пока его губы с нежностью касались моих. Это было нежно, быстро и аккуратно, чего точно не было достаточно. Я набросилась на него, и он поймал меня. Я целовала его так, будто меня не целовали годами. Мои губы слились с его губами, пробуя его на вкус, чувствуя его и позволяя его языку исследовать мой рот. Он крепко прижимал меня к себе, и наше дыхание стало тяжелее, жарче, и мы быстро теряли контроль.

– Завтра ты пожалеешь об этом, Соф, – произнёс он между поцелуями. – Ты знаешь, что пожалеешь.

– Нет, – просто ответила я, притягивая его ближе к себе, если это ещё было возможно.

– Пожалеешь, ты не можешь продолжать возвращаться ко мне, когда знаешь, что я не тот, кого ты хочешь, – строго сказал он. – Я не твой счастливый конец, малышка, – произнёс он с такой уверенностью и намёком на грусть, что это заставило меня задуматься. Он был прав, разве нет? Я не хотела Кайла. Много лет назад я решила, что у нас нет будущего, и вот снова не могла устоять перед ним, когда он стоял рядом впервые за пять лет.

Он почувствовал моё беспокойство и поставил меня обратно на ноги.

– Мы так сильно хотим друг друга только потому, что не можем быть вместе, – вздохнула я.

Кайл кивнул с мрачным видом.

– Раньше я так и думал, – произнёс он, взяв меня за подбородок и поглаживая большим пальцем мою щеку, – но перестал уже давно.

– Что ты имеешь в виду? – Я ошеломленно смотрела на него, когда он начал отходить назад.

– Я имею в виду, что не могу представить ситуацию, в которой бы не хотел тебя, вне зависимости от того, могу я заполучить тебя или нет.

Я стояла, не в силах двигаться от его признания, и задавалась вопросом, что, чёрт побери, происходит. Всё начиналось сначала, моё тело жаждало Кайла, и каждое его слово притягивало меня, как притягивал крыс звук волшебной флейты Крысолова. Для самосохранения мне нужно было держаться подальше от этого безумия и беспокойства Кайла. Он вернулся обратно к своей кровати, а я отступила назад в нашу ванную. Было бы так просто пойти за ним в эту кровать, позволить ему держать меня или доставить мне удовольствие, но более сильный человек внутри меня имел честь принимать решения за меня, и я отступила. Я выбрала Саймона, не именно его, а то, что он из себя представлял. Он был надёжным, верным, незамысловатым – таким, каким не был Кайл.

Прошло четыре с половиной года, прежде чем я снова увидела Кайла… в тот день, когда должна была выйти замуж за надёжного Саймона.