«Мы сберегли народу счастье свободно жить, а не рабом»

Едва успел я вас узреть,

Дремавший стих воспрянул сразу.

Да как ту дружбу не воспеть,

Что сходна с крепостью алмаза!

Так пусть души моей волненье

В словах высоких прозвучит,

О вас, чей образ в сновиденьях

Так в сердце остается жить.

Минуло тридцать в мае этом

Победе славной на войне,

И, в юбилейный блеск одетой,

Нам встреча празднична вдвойне.

Мы помним тяжких лет ненастье,

Над прахом павших свой обет,

Лишений — мрак, успехов — свет,

Победы выстраданной счастье.

Нам боль оставил навсегда

Отход мучительный и долгий,

Когда фашистская орда

Достигла города на Волге.

И вот в боях под Сталинградом

Наш корпус зрелость показал,

За стойкость воинов и в награду

Гвардейским Сталинградский стал.

Искусство воинское наше росло

И крепло с каждым днем,

И превзошло, и стало краше

Оно фашистского во всем.

В миуских кручах, на Молочной,

В степях Донбасса, за Днепром,

Врага громили днем и ночью

Своим уменьем, мастерством.

С ее, той грязью, кто не помнит

Сорок четвертого весну?

Припас тогда пришлось дополнить

На сотню танков — не одну.

«Пантер» и «Тигров» парк засел,

Захвачен нами иль сгорел,

Но лишь одним «тридцатьчетверкам»

Под силу были те проселки.

Не сами танки грязью шли,

Одолевая топи ловко, —

Танкисты с блеском их вели,

Блистая выучкой, сноровкой.

В полях Молдавии взлетело

К высотам наше мастерство,

В «котле» зажат был враг умело

И сгибли тысячи его.

Прошли отважные бригады

По придунайским странам путь,

Чрез реки, горные преграды

Болгары нас поныне чтут.

Наш штурм запомнили белградцы,

Могилы павших берегут,

Не зря словаки нас по-братски

Друзьями верными зовут.

Сколь пройдено дорог до Гроца!

На них остался крови след,

Покрыли гвардии знамена

Мы вечной славою побед.

Но вместе с подвигом — искусство

Вложили в дело той борьбы,

Умельцы замыслов искусных —

Комкор, комбриги и штабы.

Назвать героев всех хотел,

Ведь, право, вы — герои века,

Да стих имеет свой предел

Простите слабость человека.

Нет, не забыли мы с годами

Друзей, не кончивших поход,

Что шли к Победе вместе с нами,

Но не вкусили ее плод,

Гордимся тем, что мы причастны

К Победе трудной над врагом,

Что сберегли народу счастье

Свободно жить, а не рабом.

Дано народом, и мы носим

Большое званье «ветеран»

И молодых гвардейцев просим

От имени однополчан:

Крепите войско. Если случай

На нас погонит вражьи тучи,

А Родина обяжет вас,

Удар обрушите могучий,

Уверены, не хуже нас.

Как рады, милые подруги,

Мы с вами встречу разделить

Словами любящих супругов

О вас с восторгом говорить

Вы много бед в войну узнали,

Сирот от гибели спасли,

Победе труд свой отдавали

И донорами быть смогли.

Хотя жестокая война

Всем сединой виски покрыла,

Но вы сильнее, чем она

Детей и верность сохранили.

Мы вам, подруги боевые,

В делах и битве удалые,

Сегодня дарим вновь и вновь

Сердец биенье и любовь!

Тут вам судить, каков поэт,

И пусть стихи мои плохие,

Но в них душа моя поет

От встречи с вами, дорогие.

 

«Мое Тарутинское утро»

Мы помним утро грозовое,

Фашистской нечисти приход,

Ее злодейства, эшафот…

И много делаем, чтоб злое

Не испытал опять народ.

Но знаю я другое утро —

Из тех, что в памяти моей

Так ярко светится, как будто

Минуло лишь десяток дней.

В то утро корпус Сталинградский

Искусно силы развернул

И смелым натиском солдатским

Вновь под Турутино блеснул.

Маневром доблестных танкистов

Он вражьи части окружил

И в тот же миг атакой быстрой

Их обескровил и пленил.

Ликуя, жители селенья

Сбежались к нам со всех сторон:

С любовью, радостным волненьем

Нас обнимали и с почтеньем

Советский гладили погон.

Средь сотен возгласов счастливых,

Как песня, лившихся вокруг,

И детской речи торопливой

Мне говор женщин лег на слух:

«Свободы мы не ждали скорой,

Но вы пришли, родные, впору:

Побить и сжечь нас ворог мог,

Да, видно, сам послал вас бог!»

Немного слов,

Но слезы счастья обильно падали из глаз.

Была та радость их прекрасна,

В очах сияла и не гасла

Играла в каплях, как алмаз!

Шагал сюда я через грозы,

Отмечен в штурме городов,

Но были слезы те дороже

Мне грудь венчавших орденов.

И до финала поминутно

В боях нелегких снова был,

Но то тарутинское утро

С собой пронес и не забыл.

 

«Болгарскому брату»

Ты верил в тяжкую годину мне, как себе,

болгарский брат,

И посылал фашисту в спину

свинцовый гибельный заряд

Когда дорогою сражений к тебе

на помощь я пришел

В одном строю, в едином рвеньи,

к Победе ты со мною шел.

Друзьям я рад, но званьем брата

того назвать всегда готов,

Кто, как болгарин, вместе, свято

и был, и будет бить врагов.

Это было надписано на альбоме,

подаренному генерал-полковнику БНА

Кабакчиеву Августу Христовичу

в Софии.

 

«Мы опять с тобою друг»

Снова мы с тобою, друг,

У Кремля, где в тесный круг

Боевых собрал друзей

Наш победный юбилей.

Сердце нас позвало в сад,

Где лежит Герой-Солдат,

И, его покой храня,

Замер воин у огня.

Вот к нему идут, идут,

В Неизвестном люди чтут

Всех, презревших смерть бойцов —

Вражьей гибели творцов.

Здесь не только скорбь, печаль

И истории скрижаль, —

Здесь победы торжество!

Здесь бессмертие того,

Кто в боях нам другом был

И в победу жизнь вложил.

Он безвестен… молодым,

Нам знаком и мы скорбим,

И о нем, и о других,

И не прячем слез мужских.

Сколько их, друзей легло,

Чтоб и вновь оно взошло —

Солнце мира над землей,

Облик их всегда живой!

В сердце раненом храним,

Торжествуя, к ним спешим.

Нам с тобою повезло:

Смерть от сердца отнесло,

Но следы ее когтей

С каждым годом все больней

Часто враг дырявил нас,

Но, поправившись, тотчас

Я найти тебя спешил

И в сраженье находил:

Как же рад бывал всегда,

Встретив выжившим тебя!

Лишь мы обняли подруг,

Как опять досталось друг,

Нам на ратный труд налечь,

Мир от недругов беречь.

Вновь тобою восхищен:

Трудным делом не смущен,

Ты трудился много лет

И оставил добрый след.

С возрастом порой грустят,

Быстро годы, мол, летят,

Ты же полон счастья жизни,

Без ворчливости капризной:

Оттого-то и хранит

Облик твой отрадный вид.

Право, грусти то достойно,

От того лишь не спокойно,

Что зажечь в сердцах ты мог,

Да погас и не зажег.

Горе словно петля душит,

Коль вложил ты детям душу,

Отдал им любовь, совет,

А случился… пустоцвет.

Ох! Как часто и невольно

Память душу ранит больно,

Если спрятал ты любовь,

От которой вновь и вновь

Закипает в жилах кровь.

У тебя же, друг мой добрый,

Нет причин для сильной скорби:

Людям все, что мог, ты дал,

В такт с любовью прошагал.

Да, не раз с тобою, друг,

Поспешим мы в этот круг,

Чтобы павшим дань отдать

И друзей в объятья взять!