Проснувшись на следующее утро, Виктория тотчас же почувствовала аромат кофе. Быстро одевшись, умывшись и причесавшись, она набросила на плечи светло-голубой халат, застелила кровать и привела крохотную комнатку в порядок. Жизнь с бабушкой научила ее самостоятельно справляться со множеством дел, которые в Джорджии выполняли за нее слуги.

Она вышла на кухню и увидела Люси, чернокожую горничную Доротеи. Женщина улыбнулась и сказала:

– Доброе утро, мэм.

Виктория тоже улыбнулась.

– Скажи, Люси, а мой муж уже встал?

– Я еще не видела мистера Эдварда, – в смущении пробормотала служанка.

Виктория покраснела. Ведь Люси, возможно, уже догадалась, что они с Эдвардом спят в разных комнатах. Что, если об этом узнают Каллэм и Доротея? Что они подумают? Виктория тихонько вздохнула. В любом случае она уже ничего не могла изменить.

– Доброе утро, – послышался вдруг мужской голос.

Виктория обернулась и увидела Эдварда, стоявшего в дверях.

– Уж не запах ли кофе витает на кухне, Люси? – спросил он с улыбкой.

– Вы не ошиблись, мистер Эдвард. Присаживайтесь за стол, я быстренько приготовлю вам завтрак. Я знаю ваши вкусы.

– Надеюсь, ты испекла свои знаменитые бисквиты, Люси?

Женщина просияла.

– Конечно, сэр. Как я могла не сделать их для вас?

– А я выпью кофе и поем фруктов, – сказала Виктория.

– Как тебе спалось, дорогая?

– Хорошо, спасибо, – ответила Виктория.

Она направилась в спальню Эдварда. На пороге в нерешительности остановилась, затем, собравшись с духом, вошла. Подобрав с пола рубашку мужа, аккуратно сложила ее и повесила на стул. Потом подошла к кровати и начала расправлять покрывала.

– Интересно, что ты тут делаешь? – раздалось за ее спиной.

Виктория от неожиданности вздрогнула.

– Убираю у тебя в комнате, – ответила она. – Посмотри, какой тут беспорядок.

Эдвард подошел к ней и проворчал:

– Моя жена не должна выполнять обязанности служанки.

Она пожала плечами:

– Я не вижу в этом ничего зазорного, Эдвард.

– А я сказал, не должна!.. – Он не на шутку рассердился.

Виктория вспыхнула и проговорила:

– Возможно, Ганноверы слишком высокого о себе мнения, но уверяю тебя, что для Фарради в этом нет ничего постыдного.

– Ты теперь миссис Ганновер, так что будь любезна вести себя соответствующим образом, – заявил Эдвард. Потом вдруг улыбнулся и добавил: – Неужели я так много от тебя требую?

– Хорошо, Эдвард, на сей раз я уступлю. Но я объявляю тебе войну.

– А как насчет перемирия? – Он ухмыльнулся.

– Эдвард, у меня была сегодня серьезная причина, чтобы навести в спальнях порядок.

– Угрызения совести, Виктория?

– Нет! Я хотела избавить тебя от неловкости.

Эдвард пристально взглянул на жену.

– Ты говоришь о неловкости, которую должен испытывать мужчина в том случае, когда окружающим становится известно, что он не может спать с женой во время медового месяца?

– Да. Ты угадал. – Виктория старалась не смотреть на мужа.

– А что ты скажешь, если узнаешь, что Каллэм и Доротея в курсе нашей маленькой тайны? – продолжал Эдвард. – Тоже почувствуешь смущение?

– Да, наверное…

– Но я знаю способ решить эту проблему. Ты понимаешь, Виктория, о чем я говорю?

– У тебя, Эдвард, все сводится к одному и тому же.

– В этом нет ничего удивительного, моя дорогая. Что ж, может, пойдем завтракать?

За столом он не спускал с нее глаз. Делая вид, что не замечает этого, Виктория с удовольствием поела фруктов и выпила две чашки кофе. Затем отодвинула тарелку и, поднявшись со стула, проговорила:

– Ты обещал поехать со мной сегодня на прогулку.

– Я не отказываюсь от своих слов. – Эдвард тоже встал. – Надень амазонку. Через четверть часа встретимся перед домом.

Одеваясь, Виктория с сожалением вспоминала свой мужской костюм, от которого была вынуждена отказаться после свадьбы. Она знала, что Эдвард ни за что не позволит ей надеть бриджи и рубашку. Натянув сапожки для верховой езды, она вышла к мужу, и они, прихватив корзинку со снедью, направились к особняку.

Доротея встретила их с улыбкой.

– Я надеялась, что вы заглянете ко мне сегодня. Останетесь на обед?

– Боюсь, не сегодня, – ответил Эдвард. – Мы пришли попросить лошадей. Я хочу показать Виктории остров.

– Обязательно покажи ей водопад. Тот самый, в который ты свалился, когда был маленьким мальчиком. Помнишь?

– Как можно такое забыть? – Эдвард рассмеялся. – Потом я целый месяц ходил в синяках.

Доротея тоже рассмеялась. Повернувшись к Виктории, она сказала:

– Твой муж в детстве был ужасным проказником. Он постоянно попадал во всякие переделки.

– Думаю, Доротея, мне нужно поскорее увести отсюда жену, – заметил Эдвард с улыбкой, – а то ты ей все про меня расскажешь.

– Не хотите с нами вечером поужинать, Эдвард?

Он вопросительно взглянул на жену.

– С удовольствием, – ответила Виктория.

– Значит, решено, – кивнула Доротея. – Желаю вам приятного отдыха. Эдвард, не держи ее слишком долго на солнце.

Молодожены пошли в конюшни и выбрали себе подходящих лошадей. Вскоре они уже скакали вдоль берега.

Часа через полтора, решив перекусить, они повернули в сторону живописной рощицы и устроились на траве. Подкрепившись, Эдвард улегся и закрыл глаза. Виктория же сидела, прислонившись к стволу дерева, и наблюдала за ним. Внезапно он чуть приподнялся и с улыбкой спросил:

– Можно мне положить голову к тебе на колени? Ты не станешь возражать?

Она не возражала, хотя к горлу ее подкатил комок.

– М-м… так гораздо лучше, – пробормотал Эдвард.

Виктория, стараясь не смотреть на темноволосую голову, покоившуюся у нее на коленях, устремила взгляд на речку, несшую свои воды к морю. Но все ее старания оказались напрасными, она то и дело поглядывала на мужа. Чтобы не поддаваться соблазну, Виктория зажмурилась и несколько минут просидела, наслаждаясь покоем.

Потом непроизвольно запустила пальцы в густую шевелюру Эдварда и принялась перебирать шелковистые пряди. «Я люблю тебя, я люблю тебя», – повторяла она мысленно. Внезапно ладонь скользнула по подбородку. Виктория тут же опомнилась и распахнула глаза. «Что я делаю?» – промелькнуло у нее.

Она отдернула руку и посмотрела на Эдварда. Он, казалось, спал, и она с облегчением вздохнула.

– Продолжай, – раздался вдруг его голос. – Я только расслабился…

В следующее мгновение он приподнялся и сел. Потом взял ее лицо в ладони и пристально посмотрел ей в глаза.

– Эдвард, – проговорила она с мольбой в голосе, – пожалуйста, отпусти меня.

– Я тебя не держу, Виктория. – Он улыбнулся. – Ты можешь идти… если хочешь.

Она почувствовала, что дрожит.

– Эдвард, не лучше ли нам вернуться?

Он приблизил губы к ее губам. Она закрыла глаза, и он поцеловал ее. Затем, чуть отстранившись, спросил:

– Ты действительно хочешь вернуться, Виктория?

– Да, хочу. Пожалуйста, Эдвард, отпусти меня, – прошептала она.

Он поднялся на ноги и повернулся к ней спиной.

– Когда-нибудь, Виктория, ты оттолкнешь меня слишком далеко. Когда-нибудь… – Он внезапно умолк.

Виктория тоже встала и взглянула на мужа. По-прежнему стоя к ней спиной, он пробормотал:

– Знаешь, дорогая, жизнь с тобой превратилась для меня… в какой-то идиотский пикник.

Виктория вспыхнула:

– Ты… ты самый настоящий ворчун. Ты полагаешь, что можешь со мной обращаться как… как…

– Как с женой? – бросил он через плечо.

Виктория промолчала. Они подошли к дереву, к которому были привязаны лошади, и Эдвард приторочил корзину к своему седлу.

– Эдвард…

– Я слушаю.

– Мне очень трудно с тобой. Ты постоянно чего-то хочешь от меня, чего-то требуешь…

Он повернулся к ней лицом и с усмешкой проговорил:

– Если бы я на самом деле чего-то требовал от тебя, Виктория, то сейчас ты была бы мне настоящей женой. Ни один мужчина не позволил бы жене избегать его так, как ты избегаешь меня. Я старался быть терпеливым, учитывая обстоятельства нашего брака, но предупреждаю: мое терпение на исходе.

– Говорят, терпение – одна из добродетелей, Эдвард.

Он подхватил ее на руки и усадил в седло. Затем и сам вскочил на лошадь.

– Твоих добродетелей, Виктория, с лихвой хватит на нас обоих.

Эдвард пустил свою лошадь галопом, и Виктория не сразу его догнала. Потом они ехали медленнее, любуясь окружавшими их ландшафтами.

– Какой восхитительный вид! – воскликнула Виктория. – Такого богатства зеленой палитры я еще не видела. Как жаль, что с нами нет Пола. Уверена, Ямайка привела бы его в вос… – Виктория осеклась, поняв, что допустила ошибку.

Эдвард тотчас же спешился и схватил ее лошадь под уздцы. Затем снял жену с седла и проговорил:

– На этот раз ты зашла слишком далеко, Виктория. Я предупреждал тебя.

– Пожалуйста, Эдвард, отпусти меня… – прошептала она, в ужасе глядя на мужа.

– Не думаю, Виктория, что исполню твое желание. Ни один мужчина не смог бы вынести тех мук, на какие ты обрекаешь меня. Мне до смерти опротивело постоянно слышать имя Пола О’Брайена.

Он впился в ее губы поцелуем, и Виктория поняла, что на сей раз муж не отступится.

Потом Эдвард отнес ее в тень развесистого дерева и, положив на траву, проговорил:

– Готовься отдать мне то, что ценишь больше всего на свете, Виктория. – Он улегся с ней рядом.

Она заплакала и прошептала:

– Нет, Эдвард, нет. Не делай этого.

– Будь ты проклята! – воскликнул Эдвард. Он заставил себя подняться на ноги и направился к лошадям. Домой они возвращались в молчании. Время от времени Эдвард бросал на жену косые взгляды. «О Господи, – думал он, – неужели моим мукам не будет конца?» Впрочем, Эдвард прекрасно понимал, что все равно добьется своего – это был лишь вопрос времени.

Когда они наконец добрались до конюшен, Виктория с облегчением вздохнула. Она спешилась, не дожидаясь помощи мужа, и направилась к коттеджу. «Как жаль, что здесь нет Бодайна, – думала она. – Бодайн непременно помог бы мне».

После ужина Виктория и Доротея уединились в гостиной, а Эдвард с Каллэмом закрылись в кабинете.

Налив Эдварду стакан бренди, Каллэм сказал:

– Ты, похоже, чем-то обеспокоен, не так ли?

– Неужели это заметно? – проворчал Эдвард.

– Я вижу, что у вас с Викторией не все гладко.

Меряя комнату шагами, Эдвард рассказал Каллэму о бегстве Виктории из Джорджии. Рассказал и о том, что ее разыскивали власти. Внимательно выслушав, Каллэм спросил:

– Ты уверен, что сможешь снять с нее обвинения?

– Нет. Поэтому я и решил, что мы должны как можно быстрее покинуть Техас. Если мои старания ни к чему не приведут, я просто не смогу вернуться с ней обратно.

– Должно быть, ты очень ее любишь.

Эдвард кивнул:

– Да, очень.

Мужчины еще некоторое время беседовали, однако Эдвард не рассказал своему старшему другу о том, что он хитростью вынудил Викторию выйти за него замуж. Ничего не сказал и про Пола О’Брайена.

После того как молодые супруги ушли к себе, Каллэм поделился с Доротеей тем, что услышал от Эдварда.

– И я тоже заметила, что у них не все гладко, – сказала Доротея.

– Неужели заметила?

– Да. Пока я не совсем понимаю, что происходит, но мне кажется, Эдвард рассказал тебе только часть правды. Я почти уверена в этом.

– Мне тоже так кажется, дорогая. Похоже, что их еще что-то тревожит. У меня такое впечатление, что они боятся дать волю своим чувствам.

– Да, действительно, – кивнула Доротея. – Но, увы, мы ничем не можем им помочь. Пока не можем…

Молодые супруги провели на Ямайке уже полтора месяца, и Виктория с Доротеей стали близкими подругами; они часами говорили на самые разные темы, подолгу гуляли в саду.

Эдвард же все меньше времени проводил в обществе жены, и Доротея терялась в догадках. Она видела, что молодожены любят друг друга, но не понимала, что между ними происходит.

…Как-то утром Виктория осталась в коттедже одна. Эдвард все чаще уединялся с Каллэмом, и она ужасно по нему скучала. Больше того, она решила: если он снова попытается овладеть ею, она не станет сопротивляться. Она была готова на все – только бы находиться с ним рядом.

Внезапно скрипнула входная дверь, и Виктория, подняв голову, увидела Эдварда. Он подошел к ней и присел рядом на край кушетки. Она отложила в сторону книгу, которую пыталась читать, и вопросительно взглянула на мужа.

– Мы получили из дома письмо, Виктория.

– И что же? Хорошие новости?

– Прайс пишет, что обвинения против тебя сняли. Ты свободна.

– Свободна… Я свободна! О, Эдвард! – Она порывисто обняла его за шею. – О, Эдвард, я так счастлива… И этим я обязана тебе.

– Ты мне ничем не обязана, Виктория. – Он отстранил ее руки.

– Нет-нет, конечно же, обязана. Ты избавил меня и Бодайна от ложных обвинений. Расскажи мне, как все было.

– Мне неизвестны подробности, Виктория. Прайс нашел капрала Фиша, и тот дал свидетельские показания в твою пользу. Похоже, он боялся рассказать правду раньше из опасения, что его самого привлекут к ответственности.

– Но как мистеру Уильямсу удалось убедить его свидетельствовать в мою пользу?

– Все решают деньги, дорогая. Прайс предложил ему кругленькую сумму, и он согласился сказать правду. Как бы то ни было, обвинения с тебя сняли.

– Значит, я могу теперь вернуться домой? – Виктория просияла. – Значит, я могу вернуться в Джорджию?

– Совершенно верно, – кивнул Эдвард. – Теперь ты можешь вернуться в Джорджию. Да, чуть не забыл… Тебе письмо от бабушки. – Он протянул ей пакет.

Виктория распечатала пакет и, развернув письмо, вслух прочитала:

«Дорогие Виктория и Эдвард, как проходит ваш райский отпуск? В Техасе без вас все стало по-другому. У меня по-прежнему много дел, но я очень по вас скучаю.

На прошлой неделе меня навещал старый Нед. Он просил передать, что Бунтарь в порядке. Бодайн шлет вам привет. Я к нему присоединяюсь. Прилагаю письмо от Пола О’Брайена. Скорее возвращайтесь домой. Мы очень скучаем.

С любовью,

бабушка».

Виктория долго сидела в молчании. Она не решалась прочесть письмо Пола.

– Ты хочешь, чтобы я оставил тебя одну, чтобы ты могла спокойно прочитать письмо? – спросил наконец Эдвард.

– Нет. Конечно, нет, Эдвард. Я прочитаю его тебе.

Она вскрыла конверт и начала читать:

– «Моя дорогая Тори…» – Она умолкла и, взглянув на мужа, пробормотала: – Эдвард, когда он писал это письмо, он не знал, что я вышла замуж.

– Ясное дело, не знал. Если хочешь, можешь читать его про себя. – Он поднялся и отошел к окну. – Смею тебя уверить: меня твои любовные письма нисколько не интересуют.

– Эдвард, я не стану его читать, если ты этого не хочешь.

– Твои дела меня не касаются.

Сердце Виктории болезненно сжалось. Тяжко вздохнув, она прочитала письмо про себя.

«Моя дорогая Тори, мне без тебя бесконечно одиноко, и я решил написать. Один мой приятель обещал отправить это письмо из Августы, так что власти тебя не выследят.

На прошлой неделе я побывал на плантации Фарради и провел там все утро. Вспоминая все хорошее, что мы пережили там вдвоем, я чувствовал твое присутствие. Мосс просил передать, чтобы ты возвращалась домой. О, моя любовь, как бы мне хотелось, чтобы ты могла вернуться. Пожалуйста, дай мне о себе знать. Даю тебе адрес моей кузины Холли. Она живет в Чарлстоне. Если ты пришлешь ей письмо, она переправит его мне.

Пришло уведомление об уплате налога на вашу плантацию и ваш городской дом, и я все заплатил. Я бы не вынес, если бы плантацию Фарради выставили на аукцион. Пожалуйста, напиши мне хоть словечко. Буду ждать. Я люблю тебя, Тори.

Твой навеки,

Пол».

Прочитав письмо, Виктория взглянула на мужа.

– Эдвард, Пол пишет, что на плантацию Фарради пришло уведомление из налогового ведомства. Он… оплатил мои счета. Если бы ты переслал ему деньги… я обещаю, что верну тебе все до последнего цента. Я знаю, что Полу трудно выложить такую сумму.

– Он назвал ее?

– Нет, но…

– Нет? Впрочем, не имеет значения. Я перечислю ему приличную сумму. Не хочу быть в долгу у Пола О’Брайена.

Виктория отложила письма.

– Я говорю серьезно, Эдвард. Я верну тебе деньги за налог и возмещу все твои расходы, связанные с моей реабилитацией в Джорджии.

– Я не подозревал, что у тебя есть деньги, Виктория.

– Ты слишком мало обо мне знаешь. – Она с вызовом взглянула на мужа.

– Ты ошибаешься, Виктория. Я знаю о тебе почти все. Более того, я научился предугадывать твои поступки. В конце недели мы уезжаем. Как только сойдем на берег в Галвестоне – ты вольна вернуться в Джорджию. Если ты этого хочешь.

– Ты прогоняешь меня, Эдвард? – проговорила Виктория с дрожью в голосе. Она почувствовала, что у нее подгибаются колени.

– Я сказал, что ты вольна сделать выбор.

С этими словами Эдвард повернулся и ушел. Виктория тяжко вздохнула. Она прекрасно понимала, что сама во всем виновата. И она не знала, сумеет ли пережить разлуку с мужем.

Вечером они ужинали у Маршаллов, и Эдвард рассказал друзьям о своих планах.

– Но почему?! – возмутилась Доротея. – Почему вы так быстро уезжаете? – Она обняла Викторию за плечи. – Я очень к тебе привязалась, дорогая. Ты мне как дочь. И вот что… Завтра ты весь день проведешь со мной. Пока вы не уехали, я хочу побыть с тобой как можно больше времени.

– Хорошо, Доротея. Буду рада.

– Вот и замечательно. Приходи ко мне пораньше.

Проводив Викторию, Эдвард заявил:

– А теперь я пойду к себе. Мне нужно завтра рано встать, чтобы поехать с Каллэмом в город и договориться с капитаном судна.

– Эдвард, ты сердишься на меня из-за письма Пола?

– Нет, Виктория. Просто я кое-что понял. Мы совершили ошибку. Но мы можем все поправить и аннулировать брак, поскольку наш брак – только на бумаге. – Эдвард смерил ее холодным взглядом. – Я больше не могу воевать с тобой, Виктория. Ты победила.

Победила?! Что он имеет в виду? Нет, она потерпит поражение, если расстанется с ним.

– Эдвард…

– Избавь меня от этих разговоров, Виктория. Я иду спать, а ты, любовь моя, можешь уезжать в Джорджию – мне все равно. – Коротко кивнув, Эдвард вышел из комнаты.

На следующее утро Виктория, как и обещала, отправилась к Доротее, и подруги тотчас же вышли в сад. Однако ей не удавалось поддерживать разговор; она постоянно думала об Эдварде, и сердце ее разрывалось от боли. Доротея поглядывала на нее с беспокойством, она прекрасно понимала, что с Викторией что-то происходит. Когда же они присели на скамью, Доротея с улыбкой проговорила:

– Дорогая, за то недолгое время, что я тебя знаю, я полюбила тебя всей душой. Именно поэтому я позволю себе проявить любопытство и задать тебе несколько вопросов. Если не хочешь, можешь не отвечать. Ты вправе сказать, что это не мое дело.

– Доротея, я тоже тебя очень люблю. – Виктория улыбнулась. – Спрашивай о чем хочешь.

Доротея внимательно посмотрела на собеседницу. Наконец, собравшись с духом, задала давно мучивший ее вопрос:

– Скажи, что происходит между тобой и Эдвардом?

Виктория опустила глаза и тихо прошептала:

– Мы с Эдвардом муж и жена только на бумаге. Мы до сих пор… не были вместе.

– Ты хочешь сказать, что между вами не было физической близости?

Виктория кивнула.

– Это моя вина, Доротея. Я очень его люблю, но он не любит меня.

– Но, моя дорогая, Эдвард любит тебя. Как ты можешь сомневаться в этом? Разве он тебе об этом не говорил?

– Ты так думаешь только потому, что вы с Каллэмом любите друг друга без памяти и считаете, что и все супруги должны испытывать такие же чувства. – Виктория грустно улыбнулась. – Но у нас, уверяю тебя, все по-другому. Эдвард не любил меня, когда предложил стать его женой. Он и теперь меня не любит. Более того, теперь он хочет избавиться от меня.

– Но, Виктория!.. – Доротея схватила ее за плечи. – Ты ошибаешься. Я видела, с какой нескрываемой любовью Эдвард на тебя смотрит. Только слепой этого не заметит. Как ты можешь сомневаться?..

– О, Доротея, если бы он действительно меня любил… Но боюсь, ты видишь то, что хочешь видеть.

– Вот что, моя дорогая… – проговорила Доротея после некоторого колебания. – Посиди здесь и подожди немного. Я хочу тебе кое-что показать.

Оставив ее, Доротея быстро направилась к дому. Глядя вслед подруге, Виктория тяжко вздыхала. Поделившись с этой доброй женщиной, она еще острее ощутила безвыходность своего положения. Какое-то время она сдерживалась, но в конце концов не выдержала и тихонько заплакала.

Доротея вскоре вернулась и протянула Виктории письмо.

– Вот, прочитай. Надеюсь, оно развеет твои сомнения.

Взглянув на конверт, Виктория тотчас же узнала почерк Эдварда. Развернув письмо, она прочитала:

«Дорогие Каллэм и Доротея, простите, что так долго собирался вам написать. Я был занят, но часто о вас думал. У меня новости, которые должны вас обрадовать. Я женился и теперь чувствую себя самым счастливым человеком на свете.

Ее зовут Виктория Ли. Она красивая и очаровательная. Я никогда не думал, что смогу полюбить кого-нибудь так сильно, как люблю ее. Каллэм, ты, вероятно, теперь надо мной смеешься. Да, я наконец-то покончил с холостяцкой жизнью. Но когда ты увидишь Викторию, поймешь почему. Все остальные женщины бледнеют по сравнению с моей любимой. Она добрая, нежная и невыразимо прелестная.

Доротея, ты веришь в любовь с первого взгляда? Я не верил, пока не встретил Викторию. Стоило мне ее увидеть – я тотчас понял: она и есть моя единственная женщина. Я мог бы расхваливать ее день и ночь напролет, но вы не поверите, поэтому я решил привезти ее к вам, чтобы вы воочию убедились в справедливости моих слов.

Я был бы вам весьма благодарен, если бы вы позволили нам пожить у вас в коттедже во время нашего медового месяца. Пока я еще не знаю, когда корабль достигнет берегов Ямайки, но вы могли бы и сами навести справки.

Доротея, ты как-то обмолвилась, что я непременно найду свою половину. Так вот, счастлив сказать тебе, что ты оказалась права. Я уверен: как только ты познакомишься с моей любимой, будешь очарована ею.

До встречи.

Остаюсь искренне вашим,

Эдвард».

Прочитав письмо, Виктория прижала его к груди. Теперь по щекам ее струились слезы радости.

– О, Доротея, он действительно меня любит.

Доротея обняла подругу.

– Да, Виктория, он очень тебя любит. Я знаю о твоих злоключениях в Джорджии – мне рассказал Каллэм. А знаешь ли ты, что Эдвард остался бы с тобой на Ямайке, если бы с тебя не сняли обвинение? Он даже намеревался пожертвовать своим ранчо. Догадываешься ли ты, почему он привез тебя на Ямайку? Чтобы оградить от возможных неприятностей, вот почему.

– Нет, Доротея, я этого не знала. – Глаза Виктории сияли. – Но он мог бы сказать мне об этом…

– Эдвард очень гордый человек, Виктория. К тому же он не хотел тебя волновать.

– Но почему он не сказал мне, что любит меня?

– А почему ты не призналась ему в своих чувствах?

Виктория вскочила на ноги.

– Теперь все изменится. Ведь он любит меня, а я люблю его.

– Как жаль, что вы с Эдвардом потеряли столько времени понапрасну, – с улыбкой заметила Доротея.

– О, я обращалась с ним ужасно, – прошептала Виктория. – Не понимаю, как он терпел меня. Он самый замечательный на свете… Нежный и терпеливый. Я так его люблю.

Виктория плакала от счастья и даже не пыталась остановить поток слез.

– Но ты еще можешь все исправить, дорогая.

– Да. Непременно. Я должна немедленно идти к нему. – Виктория поцеловала подругу. – Спасибо тебе, ты вернула мне любовь.

– Она всегда была с тобой. – Доротея снова улыбнулась. – Нужно было только сделать один шаг.