Эллис Андерсон застегнула пуговицы на новом наряде Виктории и отошла в сторону, чтобы полюбоваться внучкой. Сиреневое платье с рукавами-фонариками облегало тонкий стан девушки и струилось по бедрам. Фасон был прост, но платье выглядело замечательно.

Виктория повернулась к зеркалу и проговорила:

– Консуэло и впрямь прекрасная портниха.

– Да, верно, – кивнула Эллис.

Виктория критически разглядывала свое отражение.

– Бабушка, крем, что ты мне дала, похоже, подействовал. Лицо у меня побелело.

– Ты выглядишь чудесно, моя милая. Так что не волнуйся.

– И все-таки мне немного страшно. Ведь я никого здесь не знаю. Только доктора Оуэнса.

– Не стоит из-за этого тревожиться. – Эллис улыбнулась. – Уверяю тебя, ты всем очень понравишься. Слышишь? Кажется, Дэн подъехал. Пойду спущусь к нему, а ты пока собирайся. Но, пожалуйста, не мешкай, – предупредила старушка, выходя из комнаты.

Виктория взяла с туалетного столика щетку и провела ею по волосам. Волосы у нее уже отросли и теперь были почти такими же, как перед отъездом из Джорджии. Надев туфли, изготовленные Мануэлем, девушка прошлась по комнате. Она действительно ужасно нервничала и ничего не могла с этим поделать.

– Дэн, какой же ты красавчик, – улыбнулась Матушка, входя в гостиную.

Доктор, тщательно причесанный, был в светло-коричневых брюках и в рубашке кофейного цвета.

– Боюсь, я немного опоздал, – пробормотал Дэн; он уже свыкся с мыслью, что обречен провести весь день в обществе мисс Фарради.

– Ничего страшного, – сказала Эллис. – Виктория только что собралась. А вот и она…

Доктор повернулся к двери – и замер в изумлении. В комнате появилась очаровательная девушка, совершенно непохожая на ту, которую Дэн видел в хижине Дельгадо. Виктория подошла к нему и с улыбкой протянула руку.

– Здравствуйте, доктор Оуэнс, – проговорила она. – Вы нам с Бодайном очень помогли. Я чрезвычайно вам признательна.

– О… мисс Фарради, не стоит меня благодарить. Ведь я… я выполнял свой долг, – в смущении пробормотал Дэн.

– И все-таки я очень вам благодарна. – Виктория снова улыбнулась.

Дэн почувствовал, что краснеет. Он понимал, что должен что-то сказать, но не находил слов. Каким же дураком он в конце концов оказался.

– Ну что, в путь? – спросила Эллис.

Доктор вытащил из кармана часы.

– Похоже, мы опаздываем.

– Не беспокойся, – сказала Матушка. – Ведь пикник продлится до самой ночи. Пойдем на кухню, Дэн, поможешь мне собрать корзины со снедью.

По дороге доктор то и дело ловил себя на том, что откровенно таращится на прелестную девушку, сидевшую рядом. Дэн впервые видел такую красавицу. А ее голос был подобен музыке.

– Скажите, почему бабушка называет вас Дэн, а не доктор Оуэнс? – спросила Виктория.

– Это потому… что я здесь вырос, – пробормотал Дэн.

– Совершенно верно, – сказала Эллис. – Для меня он всегда был Дэном. Ведь я присутствовала при его рождении. Впрочем, его здесь почти все называют по имени.

– Надеюсь, мисс Фарради, что и вы будете называть меня Дэном. – Доктор улыбнулся девушке.

– С удовольствием, – кивнула Виктория. – Но в таком случае вы тоже должны называть меня по имени.

У Дэна перехватило дыхание.

– Да-да, конечно, мисс… Конечно, Виктория.

– А где устроят пикник? – спросила Виктория.

– В очень живописном месте, – ответила бабушка. – Там раскинулись зеленые холмы и протекает Вулф-Ривер. И там есть павильон для танцев. А земля принадлежит Эдварду Ганноверу. Много лет назад его отец решил устраивать в этом месте пикники. С тех пор у нас традиция – собираться там раз в год, пятнадцатого мая.

– Но почему именно пятнадцатого мая?

– Это день рождения Эдварда. Его отец очень обрадовался рождению сына и решил устроить праздник, который запомнился бы всей округе.

«Снова Эдвард Ганновер… – подумала девушка. – Здесь все о нем говорят». Виктория вдруг поняла, что ей очень хочется познакомиться с этим человеком.

Сидя на невысоком холме под раскидистым дубом, Эдвард Ганновер разглядывал толпившихся внизу людей. Что заставило его присоединиться к этому муравейнику? Ведь обычно он избегал подобных сборищ – они навевали на него скуку.

«Одни и те же лица, – думал Эдвард, – всегда одни и те же». Он не знал, как встретят его соседи, когда он вернется с войны, и вот сегодня наконец выяснил. Люди вели себя так, словно ничего не произошло. «Но почему же в таком случае я не испытываю к ним благодарности?» – спрашивал себя Эдвард. Он чувствовал: что-то угнетало его. Но что именно?

– Что ты здесь делаешь, Эдвард? – послышался женский голос. – Ты сейчас похож на короля, взирающего сверху вниз на своих подданных.

Он повернул голову. Перед ним стояла Кларисса Паттерсон. В свои двадцать три года она была очаровательна.

– Я наслаждался тишиной и покоем, – ответил Эдвард.

Девушка присела рядом. Расправив подол своего голубого платья, она с улыбкой проговорила:

– Ты что-то очень грустный, Эдвард.

– Возможно. – Он тоже улыбнулся. – Но все же я очень рад тебе.

– Правда?

Эдвард кивнул.

– Ты сегодня выглядишь замечательно, Кларисса.

– Спасибо. – Девушка кокетливо повела плечиком. – Тебе нравится мое платье? Я сшила его специально для сегодняшнего пикника.

«Почему для женщин так важно слышать комплименты по поводу их нарядов?» – подумал Эдвард.

– Да, очень миленькое, – согласился он.

– Я по тебе скучала, – сказала девушка. – Почему ты к нам не заходишь?

– На ранчо ужасно много дел. Нет ни минуты свободной.

Кларисса дотронулась до его руки.

– Ты думал обо мне, когда был на войне?

– Конечно, – солгал Эдвард.

Кларисса приблизила к нему лицо, и Эдвард ее поцеловал – он чувствовал, что она именно этого от него добивалась.

– Я люблю тебя, Эдвард, – прошептала девушка.

– Ты только думаешь, что любишь, – пробормотал он в ответ.

– Нет-нет, это правда. Я давно тебя люблю.

– Я тебя недостоин, – возразил Эдвард.

– Разве ты меня не любишь? Может, хотя бы немножко? – спросила девушка с надеждой в голосе.

– Кларисса, ты очень красивая. Если бы я мог кого-нибудь полюбить, то только тебя. Но мне не раз говорили, что у меня нет сердца, и я склонен этому верить.

Карие глаза девушки наполнились слезами.

– Но ты можешь… научиться. Может, ты меня все-таки полюбишь.

– Давай не будем омрачать этот чудесный день такими серьезными разговорами. Лучше давай присоединимся к остальным. Посмотри, вон и Дэн приехал. Пойдем его встречать?

– А ты сядешь рядом со мной, когда мы будем обедать? – спросила Кларисса.

– С удовольствием. – Эдвард встал и помог девушке подняться. Она улыбнулась и взяла его под руку. Едва они спустились с холма, как к Клариссе подбежал младший брат; он сказал, что ее ищет мать.

– Я скоро вернусь. – Девушка взглянула на Эдварда. – Ты подождешь меня?

– Конечно. – Проводив Клариссу взглядом, он направился к Дэну.

Приблизившись к коляске доктора, Эдвард увидел Матушку. Он подошел к ней и улыбнулся:

– Вы моя единственная любовь. – Эдвард поцеловал старушку в щеку.

– Если бы я была моложе лет на сорок, возможно, это и соответствовало бы действительности, – ответила Эллис.

– Поверьте, вы и сейчас затмеваете всех местных красавиц.

– Почти всех, – сказала старушка. – Ты ведь, кажется, еще не знаком с мисс Фарради? Виктория… – Эллис повернулась к внучке, стоявшей в нескольких шагах от нее. – Виктория, позволь представить тебе Эдварда Ганновера. Эдвард, это Виктория Ли Фарради, моя внучка.

Эдвард повернулся к девушке в сиреневом платье – и глаза его расширились. А ведь Дэн назвал ее невзрачной.

Перед ним стояла ослепительная красавица. Прелестное личико обрамляли золотистые локоны, алые губки были чуть приоткрыты, а синие глаза казались бездонными озерами. Взгляды их встретились, и Виктория вдруг почувствовала, что не в силах отвести глаза… Девушка затаила дыхание; она чего-то ждала, но чего именно – не ведала. Какое-то время они молча смотрели друг на друга; оба, казалось, забыли об окружающих их людях.

– Рад с вами познакомиться, мисс Фарради, – пробормотал наконец Эдвард; он по-прежнему смотрел в глаза девушки.

– Я тоже очень рада, мистер Ганновер, – ответила Виктория.

В этот момент к ним подошел Дэн. Он хлопнул приятеля по спине и проговорил:

– Не ожидал, что ты все-таки придешь. Ты ведь не хотел…

– А я полагал, что ты не появишься, – усмехнулся Эдвард. – И я прекрасно понимаю, почему ты решил приехать. – Он покосился на стоявшую рядом девушку.

– Похоже, с мисс Фарради ты уже познакомился, – в смущении пробормотал Дэн.

– Да, уже познакомился, – кивнул Эдвард. – И должен заметить, приятель, что в твоем описании… она сильно проигрывала.

Доктор еще больше смутился, но Виктория, к счастью, не прислушивалась к разговору мужчин. Она с любопытством осматривалась и то и дело поглядывала на бабушку. Наконец Эдвард снова к ней повернулся и с улыбкой проговорил:

– Скажите, мисс Фарради, вам понравился Техас?

– Пока не знаю, ведь Техас такой огромный… Но думаю, что мне здесь понравится.

– Что ж, рад приветствовать вас в нашем штате. Благодаря вам Техас станет еще прекраснее.

– Вы очень любезны, мистер Ганновер, – пробормотала Виктория и тут же потупилась – казалось, карие глаза Эдварда смотрели прямо ей в душу.

– Почему же ты не навестил меня, Эдвард? – неожиданно спросила Эллис.

– Я очень виноват. – Молодой человек обнял старушку за плечи. – Но обещаю в будущем исправиться.

– Ловлю на слове, – сказала Матушка. – А теперь, молодые люди, я вас покину, если позволите. Хочу пообщаться со старыми подругами.

– Бабушка, не уходи, – взмолилась Виктория.

– Ты не нуждаешься в моем обществе. К тому же я обещала миссис Нельсон, что мы вместе пообедаем. У нее есть новый рецепт мармелада, и я хочу его узнать.

Виктория смотрела на старушку с мольбой в глазах. Высокий красавец Эдвард Ганновер настолько поразил ее воображение, что она утратила душевное равновесие и нуждалась в бабушкиной поддержке.

– Виктория немного волнуется среди незнакомых людей, – сказала Матушка Дэну. – Не присмотришь ли за ней?

Доктор кивнул и взял у старушки корзину с провизией. Затем с улыбкой повернулся к девушке.

– Виктория, пойдем поднимемся на тот холм и посмотрим, что Матушка для нас припасла.

Дэн с девушкой поднялись на холм, и к ним почти тотчас же присоединились Кларисса и Эдвард. Доктор познакомил девушек, и Кларисса сказала:

– Может, пообедаем вместе? У меня тоже кое-что есть. – Она кивнула на свою корзину. – Давайте устроим настоящий пир.

– Как ты к этому относишься? – Дэн посмотрел на Викторию.

– Не возражаю, – ответила девушка.

– Мы с Эдвардом часто сюда приходили, когда были мальчишками, – проговорил Дэн, расстилая на траве скатерть. – Сначала мы отправлялись ловить рыбу, а потом готовили на костре нашу добычу.

– А что вы делали, когда рыбалка была неудачной? – с улыбкой спросила Виктория.

– Тогда мы рано возвращались домой, – пробормотал Эдвард, усаживаясь под своим любимым дубом.

– Верно, – кивнул Дэн. – Иногда на обратном пути мы заходили к Матушке, чтобы совершить налет на ее кладовую.

– О… чуть не забыла!.. – оживилась Виктория. – Дэн, бабушка испекла для тебя яблочный пирог. И еще она велела сказать, что задолжала тебе два куска.

– Истинная правда. – Дэн рассмеялся и, подмигнув Эдварду, уселся с ним рядом. Девушки же принялись разгружать корзины.

– Дэн, почему твое описание так сильно отличается от оригинала? – спросил Эдвард, покосившись на Викторию. – Ты испугался конкуренции?

– Нет-нет, Эдвард. Клянусь. Видишь ли, тогда она и впрямь выглядела… В общем, я ошибся.

– Ошибся? – усмехнулся Эдвард. – Доктор, мне кажется, что вам следовало бы проверить зрение.

– Она очаровательна, – пробормотал Дэн.

Вскоре все четверо, перебрасываясь шутливыми репликами, склонились над тарелками. Виктория расслабилась и обрела привычную уверенность.

– Эдвард, как тебе шоколадный торт? – поинтересовалась Кларисса. – Я сама его испекла.

– Выше всяких похвал, – отозвался Эдвард. Он посмотрел на Викторию. – А вы, мисс Фарради? Вы сами готовили?

Девушка заставила себя улыбнуться и ответила:

– Боюсь, мне нечем похвастаться. Все это приготовила моя бабушка.

– А разве вам не известно, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?

– Я всегда считала эту фразу… вульгарной. – Виктория пристально взглянула на Эдварда.

Он весело рассмеялся:

– Похоже, меня только что поставили на место.

Виктория предпочла не реагировать на это замечание Ганновера и повернулась к Дэну.

– Ты давно не навещал Дельгадо? – спросила она.

– Давно, – ответил доктор. – С того вечера, как познакомился с тобой.

– Я беспокоюсь за Консуэло, – призналась Виктория. – Мне кажется, она такая хрупкая.

– Она вполне здоровая, – возразил Дэн. – Не нужно волноваться.

– Но я действительно за них беспокоюсь, – продолжала Виктория. – Боюсь, что им придется вернуться в Мексику.

– Ты с ними подружилась? – Доктор внимательно посмотрел на девушку.

– Да, и я никогда не забуду, с какой добротой они отнеслись к Бодайну и ко мне.

– О ком вы говорите? – осведомилась Кларисса.

– О Мануэле и Консуэло Дельгадо, – пояснила Виктория.

– О, я о них слышала, – кивнула Кларисса. – Это мексиканская семья, что живет на границе с Рио-дель-Лобо, верно?

– Верно, – подтвердила Виктория.

– Бабушка не позволяет вам с ними общаться, не так ли?

Виктория с негодованием взглянула на собеседницу.

– Вы ошибаетесь, – заявила она. – Бабушка тоже считает их своими друзьями.

– Странно… – пробормотала Кларисса. – Я уверена, что моя матушка не разрешила бы мне к ним наведываться.

– Очень жаль, – тихо сказала Виктория.

Эдвард прислушивался к разговору, однако не принимал в нем участия. Он наблюдал за прелестной Викторией, и этого ему было достаточно. Он пытался найти в ней хоть какой-нибудь изъян, но не находил, и его интерес к этой девушке с каждым мгновением усиливался.

– Ты знаешь, – Виктория снова повернулась к Дэну, – что Дельгадо будут вынуждены вернуться в Мексику, если Мануэль не найдет покупателя на свои кожевенные изделия?

– Знаю. – Доктор кивнул. – Но я не в силах им помочь. Боюсь, что этого не избежать.

– Ясно. – Виктория вздохнула.

– Уверена, что мы с матушкой, покопавшись на чердаке, могли бы найти для них что-нибудь из одежды, – проговорила Кларисса. – Мама всегда помогает неимущим.

– Надеюсь, что вы не сделаете этого. – Виктория пристально взглянула на девушку. – Они очень гордые и не нуждаются в благотворительности. Они хотят сами зарабатывать себе на жизнь.

– Когда ты беден, не следует зазнаваться, – возразила Кларисса.

– Я не согласна. Быть бедным не значит утратить гордость.

Кларисса нахмурилась и в поисках поддержки покосилась на Эдварда. Но тот по-прежнему молчал.

– Консуэло учит меня испанскому языку, – продолжала Виктория, обращаясь к Дэну. – Я езжу к ним каждый четверг. Должна признаться, что дело вовсе не в испанском. Я без ума от маленького Роберто. Я все готова для него сделать, когда он смотрит на меня своими огромными шоколадными глазами.

– Да, славный малыш, – согласился доктор. Взглянув на Эдварда, он вдруг спросил: – Дружище, почему ты сегодня такой молчаливый?

Эдвард пожал плечами:

– Я слушаю. Кто слушает, тот многое узнает.

– Эдвард, когда ты пригласишь меня в гости? – спросила Кларисса. – Я уже забыла, когда навещала тебя в последний раз.

– Тебе не требуется приглашение. Мои двери для тебя всегда открыты.

– Да, конечно. – Девушка просияла. – Мама тоже приедет. Ты не против?

– Добро пожаловать, – ответил Эдвард.

Улучив момент, Виктория принялась разглядывать Ганновера. Глядя на его чувственные губы, она вдруг подумала: «Интересно, что бы я ощутила, если бы он поцеловал меня?» Тут он повернул голову и улыбнулся ей – оказалось, что он все это время наблюдал за ней краем глаза.

Виктория залилась краской и поспешно отвернулась. Она не понимала, что с ней происходит. Этот смуглолицый красавец, с которым она едва успела познакомиться, притягивал ее взор как магнитом. Девушка вспомнила про Пола и почувствовала себя виноватой, словно совершила по отношению к нему предательство.

– Эдвард, – снова заговорила Кларисса, – я слышала, ты получил новую партию коров из Англии. Ты собираешься держать отдельное стадо?

– Конечно, я буду держать их отдельно. Их пасут на западном пастбище. Если они здесь акклиматизируются, у меня будут прекрасные мясные коровы.

– А если не акклиматизируются? – осведомилась Кларисса.

– Время покажет, – ответил Эдвард. – Но в случае удачи я получу неплохую прибыль.

В этот момент к ним подошла девочка лет десяти; она держала в руках большой букет луговых цветов. Малышка робко подошла к Эдварду и протянула ему букет.

– С днем рождением, мистер Ганновер, – пролепетала она.

Эдвард принял букет и вопросительно взглянул на Дэна.

– Это Мелисса Деннисон, – представил доктор малышку.

– Большое спасибо за цветы, Мелисса, – улыбнулся Эдвард. – Они почти такие же красивые, как ты.

Девочка смотрела на него сияющими глазами.

– Я считаю вас самым красивым мужчиной на свете, мистер Ганновер.

Эдвард вытащил из букета один цветок и воткнул его девочке в волосы.

– Я рад, Мелисса, что ты так думаешь. – Он поцеловал девочку в щечку.

Малышка отвернулась и, прижав ладошку к щеке, стала спускаться с холма.

– Еще одна победа, Эдвард? – Дэн улыбнулся.

Эдвард тоже улыбнулся и протянул цветы Клариссе.

– У меня, похоже, появилась соперница, – проговорила девушка, разглядывая букет.

Эдвард промолчал и снова посмотрел на Викторию.

– С днем рождения, мистер Ганновер, – сказала она.

– Спасибо, мисс Фарради. – Эдвард пристально смотрел ей в глаза.

Виктория покраснела и потупилась.

– Почему вы приехали в Техас, Виктория? – неожиданно спросила Кларисса.

– Потому что у меня здесь бабушка.

– И все-таки – почему? – не унималась Кларисса.

– В Джорджии меня ничто не удерживало, – пробормотала Виктория.

– Не удерживало? А ваш дом? А родители?

– Мой дом сгорел, а отец погиб. Не было смысла оставаться. – Виктория закрыла глаза и отвернулась.

– Ваш дом сожгли янки? – допытывалась Кларисса. – Мы слышали ужасные истории о том, что они вытворяли в Джорджии.

– Дом сгорел из-за них, – ответила Виктория, снова поворачиваясь к собеседнице.

– У вас в Джорджии кто-нибудь остался? Может быть, возлюбленный?

Виктория с трудом сдерживала слезы. Воспоминания заставили ее заново пережить весь кошмар войны. Конечно же, Кларисса нарочно ее мучила, – но почему?

– Да, остался, – прошептала девушка. – Его зовут Пол О’Брайен. Он отправился на войну, и с тех пор я о нем ничего не слышала.

– А если он вернется и обнаружит, что вас нет, то он приедет за вами сюда?

– Приедет, – кивнула Виктория. – Вы не против, если мы побеседуем о чем-нибудь другом? Я не желаю говорить на эту тему.

Эдвард по-прежнему наблюдал за девушкой. Было очевидно: она что-то скрывает.

– Оставь ее в покое, Кларисса, – проговорил он наконец. – Виктория же сказала, что не хочет вспоминать об этом.

– Еще один вопрос. – Кларисса снова взглянула на девушку. – Неужели янки действительно пришли к вам на плантацию? Вы видели их?

Виктория почувствовала, что теряет самообладание. Глаза ее наполнились слезами, и она прошептала:

– Да, видела. О, это было ужасно. Они пришли и убили Бесс, нашу рабыню. Она была мне… как мать. – Виктория не хотела плакать, но не могла сдержаться. – Я ненавижу янки. Но больше всего я ненавижу генерала Шермана.

Дэн привлек девушку к себе и, пытаясь успокоить ее, проговорил:

– Виктория, пожалуйста, не расстраивайся, не надо об этом вспоминать.

Виктория кивнула и сказала:

– Дэн, я хочу посмотреть речку.

– Да-да, конечно. Пойдем. – Доктор помог девушке подняться на ноги.

– Какая ты безжалостная, Кларисса, – проговорил Эдвард, когда Виктория с Дэном отошли на почтительное расстояние.

– Мне кажется, она что-то скрывает, – сказала Кларисса.

Эдвард придерживался того же мнения, однако промолчал. Кларисса пристально посмотрела на него и прошептала:

– Эдвард, я ради тебя на все готова.

– На все? – Он взглянул на нее с удивлением.

– Да, на все. – Она сунула руку ему под рубашку и провела ладонью по его груди.

– Не надо со мной шутить, Кларисса. – Эдвард отстранил руку девушки.

– Я не шучу. – Она заглянула ему в глаза. – Разве мы хотим не одного и того же?

– Не думаю, Кларисса. – Эдвард поднялся на ноги и добавил: – Между прочим, мне не очень понравилось, как ты говорила с мисс Фарради. Вы, женщины, меня удивляете. Порой вы более жестокие и бессердечные, чем мужчины.

– Эдвард, я не хотела обидеть Викторию. Просто мне захотелось узнать о ней побольше.

– И что же ты узнала?

– Я тебе уже говорила… мне кажется, она что-то скрывает. Но давай не будем из-за нее ссориться. Может, уйдем куда-нибудь потихоньку и побудем наедине?

– Нет, Кларисса. – Эдвард покачал головой. – Когда мне нужна женщина, я сам ей об этом говорю.

Девушка отступила на шаг. В глазах ее блеснули слезы.

– Если я тороплю события, то только потому, что люблю тебя, Эдвард.

– Кларисса, ты напрасно теряешь время. У меня было много женщин. Сомневаюсь, что ты захочешь стать одной из многих.

– Ты ведешь себя вызывающе. – Глаза девушки округлились. – Разве ты не понимаешь, что оскорбляешь меня?! – воскликнула она. – Зачем только я обратила на тебя внимание?! Надеюсь, что в один прекрасный день кто-нибудь уязвит тебя так же, как ты уязвил меня сегодня.

– Этого никогда не случится, Кларисса. Я же сказал, что у меня нет сердца.

Спускаясь с холма, Эдвард думал о Виктории. Он надеялся, что ему в этот день еще удастся поговорить с ней.

Тем временем Виктория с Дэном гуляли у реки.

– Я очень сожалею, если Кларисса тебя обидела, – проговорил доктор.

– Я сама во всем виновата. Я повела себя неправильно. Прошу меня простить.

Дэн взял девушку за руку.

– Надеюсь, Виктория, ты позволишь мне быть твоим другом, – пробормотал он.

– Я и так считаю тебя другом, Дэн.

– Если Пол О’Брайен приедет за тобой, ты выйдешь за него замуж?

– Да, – ответила Виктория.

«Что ж, во всяком случае, своей дружбы она меня не лишает», – подумал Дэн.

После прогулки доктор отвел девушку к бабушке – Эллис хотела представить внучку своим соседям. Многие из тех, кто знал Мэри Элизабет, поражались сходству дочери с матерью. Дружелюбные техасцы понравились Виктории; теперь уже девушка не сомневалась: здесь, в Техасе, она не будет чувствовать себя чужой.

Солнце клонилось к западу, и из танцевального павильона доносились звуки музыки. На тускло освещенной площадке уже кружили несколько пар. Люди постарше сидели у стен и негромко переговаривались, не желая мешать молодым. Дети же, утомленные играми, устроились на расстеленных одеялах.

Виктория то и дело озиралась, пытаясь отыскать в толпе Эдварда Ганновера и Клариссу. Она стыдилась своей несдержанности и хотела извиниться перед ними обоими.

– Может, потанцуем, Виктория? – спросил подошедший к ней Дэн.

– С удовольствием, – ответила девушка.

Доктор вывел ее на середину зала, и Виктория повеселела – она вновь почувствовала себя юной и беззаботной и на время забыла о Джорджии и о войне.

Потом Виктория танцевала со многими молодыми людьми, но после каждого танца ее приводили обратно к Дэну. Внезапно к доктору подбежала взволнованная женщина.

– Томми Нельсон упал с дерева, доктор. Думаю, вам надо срочно подойти к нему.

Извинившись, Дэн последовал за женщиной. Виктория уже хотела вернуться к бабушке, когда вдруг увидела Эдварда Ганновера. Он приблизился к ней и спросил:

– Могу я пригласить вас на танец, мисс Фарради?

– Как вам будет угодно, мистер Ганновер.

Тут зазвучала музыка, и Эдвард вывел девушку на танцевальную площадку. Они закружились в танце и, казалось, слились воедино в ритме вальса. Он смотрел прямо ей в глаза, и Виктория чувствовала, что у нее подкашиваются ноги.

– Вы такая красивая, – прошептал Эдвард. Теперь он смотрел на губы девушки, и ей вдруг почудилось, что он ее поцеловал.

Виктория не понимала, что с ней происходит, и это ее пугало. Она пыталась думать о Поле, но не могла – мешали нахлынувшие на нее ощущения, мешал проникновенный взгляд карих глаз.

Наконец музыка стихла, и Эдвард, уводя девушку с площадки, прошептал:

– Нам нужно поговорить, мисс Фарради.

– Поговорить?.. – спросила Виктория.

– Да, но не здесь. Приходите на холм, где мы обедали. Не нужно, чтобы люди видели, что мы ушли вместе.

– Нет, я никуда не пойду, – сказала девушка; в висках у нее стучало.

– Пожалуйста, Виктория. Это очень важно. – Он пристально посмотрел ей в глаза.

Виктория вспыхнула. «Неужели он вообразил, что я из тех женщин, что готовы без оглядки бежать ночью на свидание с мужчиной?» – подумала она.

– Мистер Ганновер, кто позволил вам называть меня по имени? Прошу называть меня мисс Фарради.

– Простите, я оговорился. – Эдвард улыбнулся. – Видите ли, мисс Фарради, вы столь прелестны, что я просто-напросто забылся и…

– Прошу вас не продолжать, мистер Ганновер, – перебила Виктория. – Я вас совсем не знаю.

– Ничего страшного, это можно исправить, – ухмыльнулся Эдвард.

– Простите, мистер Ганновер, но я хотела бы найти бабушку, – заявила девушка.

В этот момент к ним подошел мальчик лет двенадцати.

– Мистер Ганновер, Матушка просила, чтобы вы доставили ее внучку домой. Миссис Андерсон поехала с доктором Дэном к Томми Нельсону. Доктор просил, чтобы вы взяли его коляску. Он сказал, что сам заберет ее потом.

– Как Томми? – спросила Виктория.

Мальчик пожал плечами:

– Я видел, как его несли на носилках, мэм.

– Мне бы не хотелось быть вам обузой, но похоже, что у меня нет выбора. – Виктория покосилась на Эдварда.

– Уверяю, вы для меня не обуза, – улыбнулся молодой человек. – Очевидно, наш разговор все же состоится. Вы готовы к отъезду?

Девушка молча кивнула. Эдвард тотчас же взял ее под руку и повел к коляске Дэна. Тут Виктория вдруг сообразила, что ей нечего бояться – ведь бабушка не побоялась оставить ее с этим мужчиной наедине.

Эдвард привязал свою лошадь к коляске, и они тронулись в путь. В небе сияла полная луна, освещавшая окрестности, но Виктория даже не пыталась смотреть по сторонам; она сидела в напряженной позе, глядя прямо перед собой.

Наконец Эдвард нарушил молчание:

– Вы простили меня за фамильярность, мисс Фарради? – Он взглянул на Викторию.

– Не понимаю, что заставило вас предположить, что я способна на столь предосудительный поступок, как встреча с вами на холме.

– Мне придется просить прощения. – Эдвард улыбнулся. – Я был не прав. Приношу мои извинения, мисс Фарради.

Виктория кивнула. Немного помедлив, проговорила:

– Я тоже хотела перед вами извиниться.

– За что? – удивился Эдвард.

– Мне неловко за мое ужасное поведение во время обеда.

Эдвард вопросительно посмотрел на девушку.

– Я уже извинилась перед Дэном, – продолжала Виктория, – и обязательно принесу извинения Клариссе, как только ее увижу.

– Вы ни в чем не виноваты, мисс Фарради. Виновата только Кларисса.

– И все-таки мне следовало вести себя иначе. Я проявила несдержанность. Бесс пришла бы в ужас, случись ей наблюдать эту сцену.

– Вы имеете в виду женщину, о которой упоминали ранее? – спросил Эдвард.

Виктория кивнула.

– Мисс Фарради, я не знаю, что случилось с вами в Джорджии, но мне кажется, что вам не следует думать об этом. Постарайтесь забыть…

– Если бы это было так просто. – Девушка вздохнула.

Эдвард остановил коляску у обочины дороги и, откинувшись на спинку сиденья, уставился на Викторию немигающим взглядом.

– Хотите поговорить об этом?

– Нет, я не могу. – Она покачала головой. – Пожалуйста, не задавайте мне больше вопросов. Давайте продолжим путь, мистер Ганновер.

– Сейчас, мисс Фарради. – Эдвард испытывал непреодолимое желание утешить ее. – Хорошо, мы не станем говорить об этом, если вы не желаете. Но поверьте, я не встречал женщин, подобных вам, мисс Фарради. Вы для меня загадка.

Эдвард осторожно провел ладонью по ее щеке, и Виктория вздрогнула. Она понимала, что должна потребовать, чтобы Ганновер отвез ее домой, но почему-то молчала. Тут он обнял девушку за плечи и привлек к себе. Затем легонько взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Я так долго тебя ждал, – прошептал он.

– Мы только сегодня познакомились, мистер Ганновер, – пролепетала Виктория, не в силах отвести взгляд.

– Как такое могло случиться? – пробормотал Эдвард. – Значит, каждый день жизни приближал меня к этому счастливому моменту.

Виктория вспомнила про Пола и попыталась высвободиться.

– Пожалуйста, отпустите меня, – проговорила она.

– Ты же не станешь утверждать, что ничего не почувствовала, когда мы с тобой увиделись сегодня утром, – прошептал Эдвард.

– Я боюсь вас, мистер Ганновер.

Он прижался щекой к щеке девушки и почувствовал тонкий аромат сирени.

– Виктория, тебе не следует меня бояться.

Она закрыла глаза и расслабилась. Она знала: в объятиях Эдварда Ганновера ей ничто не угрожает. Он чуть отстранился и снова заглянул ей в глаза.

– Виктория, это я тебя боюсь.

Тут губы его приблизились к ее губам, и Виктория поняла, что он собирается ее поцеловать. Она знала, что должна оттолкнуть Ганновера, но почему-то не сделала этого. Дрожь пронзила ее тело, когда она ощутила прикосновение его губ. В этот момент Виктория забыла обо всем на свете. Его поцелуй был долгим и нежным; когда же он отстранился, девушка тихонько вздохнула, однако не произнесла ни слова. Какое-то время они сидели молча, глядя друг другу в глаза.

– Думаю, вам пора доставить меня домой, – пролепетала наконец Виктория.

– Вы правы, – кивнул Эдвард.

Он снова взялся за вожжи, и коляска, мерно раскачиваясь, покатила по дороге. Мысли девушки путались; она не понимала, что с ней происходит, но знала наверняка, что никогда не забудет этот поцелуй. Внезапно она снова вспомнила про Пола и почувствовала, что краснеет. Девушка потупилась; она задавала себе один и тот же вопрос: «Почему же я вела себя столь бесстыдным образом?» Виктория ненавидела себя за проявленную слабость.

– Сколько вам лет, мисс Фарради? – неожиданно спросил Эдвард.

– Восемнадцать.

– Восемнадцать… – пробормотал он в задумчивости. – А мне двадцать восемь. Вы еще очень молоды.

– Я не чувствую себя очень молодой, мистер Ганновер.

– Но вы действительно… почти дитя. Я воздам вам должное, мисс Фарради. Не знаю, что повлияло на меня, ваш юный возраст или мое уважение к Матушке.

– Вы о чем? – спросила девушка.

– Я решил, что не воспользуюсь вашей невинностью.

Виктория едва не задохнулась от гнева.

– Как вы смеете?! – воскликнула она. – Вы, вероятно, неправильно восприняли мое сегодняшнее поведение, мистер Ганновер. Вы льстите себе, если думаете, что могли бы добиться от меня большего, чем поцелуй.

– Но ведь этого никто не знает, верно? – произнес он с многозначительной улыбкой.

– Вы самый эгоистичный и самонадеянный человек на свете!

– Меня не раз обвиняли в этом грехе.

Едва они подъехали к дому Эллис Андерсон, как Виктория выпрыгнула из коляски, не дожидаясь помощи Эдварда.

– Доброй ночи, мисс Фарради, – кивнул молодой человек.

– Прощайте, мистер Ганновер.

Виктория вбежала в дом и громко хлопнула дверью. Взбегая по лестнице, она услышала смех за спиной. Оказавшись у себя в комнате, девушка бросилась на кровать и принялась молотить кулаками подушку, представляя при этом, что бьет Эдварда Ганновера.

Эдвард возвращался домой в глубокой задумчивости. Он чувствовал: его влечет к Виктории так, как не влекло прежде ни к одной женщине. И он прекрасно знал, что если бы вовремя не остановился, то мог бы зайти слишком далеко. Матушка доверила ему свою внучку, а он едва не подорвал ее доверие.

Эдвард решил, что лучше выкинуть Викторию из головы. Ведь она еще совсем ребенок. Пусть выходит замуж за Пола О’Брайена и заводит полный дом детей. Однако он понимал, что ему будет не так-то легко отказаться от этой девушки.