1183 год

Дорогу совсем замело, и вооруженным рыцарям, ехавшим по двое в ряд, приходилось пробираться между сугробами. Снег приглушал стук лошадиных копыт.

За рыцарями тянулась длинная колонна пеших воинов. Все настороженно вглядывались в очертания сугробов не кроется ли за ними неприятель.

Принц Райен, наследник престола островного королевства Фалькон-Бруин, ехал впереди, и его черные доспехи резко выделялись на фоне снежной белизны. Шлем был тоже черный, лишь сверху, венчая его, светился летящий Золотой Сокол — знак королевского рода.

Воины принца проделали долгий путь по морю и тайно высадились в Англии, чтобы соединиться с войсками Ричарда герцога Аквитанского, непокорного сына-короля Генриха.

В последнее время английский король слишком явно устремил свои алчные взоры в сторону Фалькон-Бруина, и принц Райен намерен был сделать все, чтобы спасти свой остров от грозного врага. Лучшим способом защиты он счел присоединение к мятежному Ричарду. В случае победы будущий король Ричард не будет претендовать на захват острова Фалькон-Бруин. Так решил принц Райен, и вот его войско вязло в снегах Англии.

Каждый из его рыцарей сознавал, что может погибнуть в жестокой схватке на чужбине, однако они готовы были следовать за принцем Райеном в огонь и в воду.

Принц ехал не оглядываясь, в каком-то оцепенении, угрюмый взор его был устремлен вперед. Невыносимая тоска грызла его сердце только сегодня утром посыльный принес ему весть о том, что его отец был смертельно ранен в битве с англичанами, напавшими на остров, и вчера скончался. Король Бродерик умер на своей земле, защищая страну от врага.

Хотя смерть отца и делала Райена королем Шалькон-Бруина, но официальная коронация могла состояться лишь по возвращении домой. Согласно обычаю, он мог взойти на престол только после церемонии в Верхней часовне Маунтбастонского замка: там короновались все короли, правившие на острове до него.

На подъезде к деревне, где они должны были соединиться с силами Ричарда, резко задул встречный ветер. Ледяная крупа забилась под забрало принца Райена, и он сощурился. Снег, лежавший на земле и на соломенных крышах, окутывал деревню призрачной белизной.

Спрыгнув с коня, Райен шагнул чуть вперед и внимательно обвел глазами убогие крестьянские домишки. Все как будто было спокойно. Но тогда где же Ричард, почему он до сих пор не показывается?.. Нет, тут что-то не так. Райен, насторожившись, отошел назад и вставил ногу в стремя.

В ту же минуту колокола деревенской церкви неожиданно вздрогнули и огласили равнину тревожным звоном.

— К бою! — галопом несясь вдоль строя своих воинов, кричал Райен. Конь-исполин с могучим крупом и сильными ногами шел под ним размашисто и легко, словно не чуя тяжести вооруженного и закованного в латы всадника.

— Держитесь подальше от домов! — слышался то тут, то там хрипловатый голос принца. — Там наверняка скрываются лучники. Следите, чтобы неприятель не обошел нас с тыла!..

Прикрываясь щитом и держа наготове копье, Райен уводил своих людей прочь из деревни в сторону спасительного леса. Он еще надеялся, что Ричард со своим войском может ждать его там.

В лесу он приказал рыцарям растянуться в цепочку по одному, чтобы противник не мог сокрушить их одним ударом.

— Будьте настороже! Нам неизвестно, кто явится сюда через минуту, друг или недруг, но, похоже, — мы в ловушке.

Не успел он это договорить, как воины короля Генриха стали надвигаться на них со всех сторон.

Противники сошлись, и сталь зазвенела о сталь. Кровавое сражение началось! Один за другим рыцари падали со своих коней, и только тогда их пальцы, сжимавшие меч или копье, слабели и выпускали оружие. Войско Райена было несравнимо меньше, силы были явно неравны, но храбрые воины сражались до конца.

Посреди боя копье принца сломалось, и, выхватив из ножен меч, он поразил лезвием в грудь ближайшего вражеского рыцаря, и тот тяжело рухнул в снег. Райен без устали размахивал мечом, круша щиты и латы, разя врагов одного за другим.

Внезапно тяжелая булава сшибла шлем с головы принца. Он тотчас повернулся к противнику и мгновенно поразил его ударом меча. Был лютый мороз, но пот с кровью пополам застилал глаза Райена, когда он скакал навстречу очередному врагу.

Меж тем сумерки сгущались. Райен все яснее сознавал, что его поредевшее войско окружено со всех сторон. Без помощи Ричарда им не на что было рассчитывать, однако и он, и его рыцари продолжали драться не на жизнь, а на смерть, невзирая на безнадежность положения.

Вдруг мощный удар выбил оружие из руки принца, и холодное острие вражеского меча ткнулось ему в горло.

— Покорность или смерть, принц Райен!

— С кем я говорю? — потребовал ответа принц. Не убирая меча, рыцарь поднял забрало.

— Я сэр Дадли, начальник Северного войска короля Генриха Английского. Итак — смерть или покорность?

Райен гордо вскинул голову.

— Сэр Дадли, я выбираю смерть!

— Нет, Ваше Высочество, умереть вам пока не придется. Вас отвезут в Лондон как пленника короля Генриха и будут судить за посягательство на его владения.

Райен огляделся, и на сердце у него стало еще тяжелее. Тела его верных рыцарей недвижно лежали тут и там на окровавленном снегу. Многие из пеших воинов были захвачены в плен, другие, видимо, рассеялись по лесу. Райен надеялся, что хотя бы им удастся спастись.

Он обернулся к сэру Дадли.

— Я готов немедленно ехать с вами в Лондон, но при одном условии: пощадите моих людей. Они всего лишь выполняли мой приказ. Я один несу за все ответственность.

Англичанин на минуту задумался.

— Вы даете слово, что не станете оказывать никакого сопротивление.

— Даю.

— Мечи в ножны! — крикнул сэр Дадли своим воинам. — Довольно крови на сегодня. Золотой Сокол пойман, а остальных можно и отпустить. Принц Райен обратился к своим рыцарям.

— Все кончено, возвращайтесь домой. — В ответ послышался приглушенный ропот, но принц невозмутимо продолжил — Возвращайтесь и поведайте о случившемся моей матери и сестре.

Сэр Дадли вложил меч в ножны.

— Вряд ли они смогут теперь отыскать на острове вашу сестру. Она, как и вы, пленница короля Генриха и сейчас, вероятно, уже подъезжает к Лондону. Скоро вы с нею увидитесь.

Лицо принца потемнело.

— А моя мать, королева Мелесант? Что с ней?!

— О ней мне ничего не известно. Глаза Райена горели ненавистью.

— Если Генрих хоть пальцем посмеет тронуть мою сестру, ему придется горько пожалеть об этом.

По рядам англичан прокатился смех.

— Интересно, как же вы намерены с ним поквитаться? — раздался чей-то язвительный голос. — Неужто поднатужитесь и порвете цепь, на которую он вас посадит? Бедный Генрих! Он, верно, уже трепещет от страха!

Сэр Дадли недовольно нахмурился и отослал воина, посмевшего непочтительно обратиться к благородному пленнику, в конец строя.

— Перед вами высокородный принц, и, как бы ни сложились обстоятельства, вы обязаны оказывать ему надлежащее уважение. Всякому, кто об этом забудет, придется иметь дело со мной.

Райен уже смирился с собственной участью, но его беспокоила судьба его людей.

— Сэр Дадли, даете ли вы мне слово, что моим людям будет позволено беспрепятственно вернуться на родину?

— Да, если каждый из них поклянется никогда больше не поднимать оружия против короля Генриха.

— Я ручаюсь за них: они не будут больше воевать с Англией.

Сэр Дадли удовлетворенно кивнул.

— В таком случае они свободны.

Рыцари Райена снова зароптали: в такую минуту они не могли бросить своего сеньора.

— Вы свободны, — сказал принц. — Возвращайтесь домой, к своим семьям. Там вы нужны, мне же ваше присутствие ничем не поможет.

— Лучше томиться в неволе вместе с вами или погибнуть, чем получить такую свободу, — сказал один из рыцарей, выражая чувства всех.

Райен вглядывался в лица своих воинов, храбро сражавшихся вместе с ним в этой злополучной битве. Из них одни были друзьями его детства, другие верно служили еще его отцу. Все они охотно отдали бы за него свою жизнь — он же принужден был бесславно отсылать их прочь. Эти жизни еще пригодятся.

— Приказываю вам вернуться на Фалькон-Бруин, — глухо сказал он.

— А как мы посмотрим людям в глаза? Что мы им скажем? — спросил кто-то из рыцарей.

— Скажите, пусть не теряют надежды. — Райен резко повернулся к сэру Дадли и вытянул вперед руки, чтобы на него надели кандалы. Хотя действия принца говорили о смирении, но взгляд его был горделив, ив каждом движении чувствовалось презрительное высокомерие.

— Я к вашим услугам, сэр Дадли, — сказал он. Сэр Дадли подозвал к себе воина, который надел на руки принца Райена железные кольца и скрутил цепями так, что звенья больно врезались в запястья.

— Я предпочел бы обойтись без цепей, Ваше Высочество, — сказал сэр Дадли, — но у меня приказ, и я должен его неукоснительно выполнять.

Английский рыцарь, оказавшийся к Райену ближе всех, взял под уздцы его коня, и они двинулись в путь. Пленного принца сопровождал эскорт из двенадцати королевских гвардейцев. Когда они немного отъехали, Райен обернулся, чтобы еще раз взглянуть на поле брани, но наползающая тьма уже поглотила остатки его войска.

Хотя к вечеру повалил густой снег и стало еще холоднее, англичане ехали без остановок всю ночь, словно опасались преследования.

Но не пронизывающий холод и не усталость от долгого пути терзали сердце принца Райена. Отец его был мертв, сестра в неволе, и неведомо что сталось с матерью. Тревога и неизвестность томили его. Он запрокинул голову, подставив лицо колючим снежинкам. Так было немного легче.

На рассвете они поменяли лошадей на постоялом дворе и почти сразу же двинулись дальше. Изредка отряд останавливался, чтобы перекусить, но Райен упрямо отказывался от еды. Лишь ночью второго дня пути они добрались до Лондона и углубились в лабиринт темных улиц и переулков.

Когда они подъехали к Тауэру, снегопад неожиданно прекратился, но луна была еще закрыта облаками. При свете факелов принца Райена отвели наверх по каменным ступеням. Здесь с него сняли кандалы и втолкнули в какую-то комнату. Дверь с лязгом захлопнулась, и ключ повернулся в замке.

— Ах, Райен! — Принцесса Кассандра со слезами метнулась к брату. — Мы побеждены?

Принц Райен прижал к себе сестру.

— Видимо, так. — Он отстранился, чтобы получше ее рассмотреть. — Как здесь с тобой обращаются?

— Служанки мне не предоставили, но кормят неплохо, а покои, — она окинула взглядом низкие каменные своды, — что ж, покои вполне сносные.

— Какая ты бледная. — Райен озабоченно всматривался в печальные глаза сестры. Она осунулась и выглядела гораздо моложе своих четырнадцати лет. — Что с матерью?

Кассандра неопределенно пожала плечами. У нее были вполне обоснованные подозрения, что мать попросту предала их, но она не знала, стоит ли говорить об этом брату. Ему и так хватало горя.

— Она жива? — настаивал принц.

— Да, — сдавленным голосом произнесла девушка. — Последний раз, когда я ее видела, она была жива и вполне здорова. Она встретила людей короля Генриха у ворот и провела прямо в замок, как старых друзей. Потом она позвала меня и сказала, что меня берут заложницей и что мне придется пожить в одном из замков в Англии до тех пор, пока вы с отцом не сложите оружие. Она была совершенно спокойна. Вместо этого меня, как видишь, заперли в Тауэре.

Райен промолчал, потому что говорить было нечего. Но Кассандру все еще терзали мучительные сомнения. Она не могла не верить очевидному — и не хотела верить. Ей очень нужно было услышать от брата хоть слово утешения.

— Скажи, ведь мать ни за что не позволила бы англичанам увезти меня, если бы знала, что я буду здесь пленницей, а не заложницей… да? — дрогнувшим голосом спросила она, страстно желая подтверждения.

Глаза брата и сестры встретились. Кассандра только сейчас начала понимать то, что Райен знал уже много лет назад: их мать не любила никого, кроме самой себя, и ради того, чтобы стать единоличной правительницей, готова была пожертвовать чем угодно и кем угодно, даже собственными детьми.

Принцесса Кассандра взяла брата за руку.

— Райен, скажи мне правду нам надо готовиться к смерти?

Он решил быть с нею предельно откровенным.

— Кассандра, Генрих Английский давно уже мечтает завладеть Фалькон-Бруином, и только мы с тобой мешаем ему. Ты понимаешь, что это значит?

Она печально кивнула, но тут же гордо вскинула голову.

— Ты не думай, я не опозорю своего рода и не уроню достоинства даже перед угрозой гибели! Я никого не стану умолять сохранить мне жизнь во что бы то ни стало.

Райен обнял ее, и она, как и всегда в присутствии старшего брата, ощутила прилив уверенности и спокойствия.

— Мы проиграли сражение, — сказал он. — Но мы с самого начала были обречены. Ричард не появился, нас попросту заманили в ловушку. Мы сделали все, что могли.

— Я знаю, Райен, я слышала, как стражники говорили об этом. От них я узнала, что… наш отец умер.

Райен молча склонил голову. Ему хотелось бы оградить сестру от выпавших на ее долю бед. Это было невозможно, но он все же попытался облегчить ее горе.

— Мне сказали, что отец погиб как герой, Кассандра. Он был смертельно ранен, когда вел свое войско на неприятеля. Думаю, он и сам выбрал бы такую смерть, если бы мог.

— Я… я очень любила его, Райен.

— Да. Я тоже.

Плечи Кассандры поникли, словно груз навалившихся на них печалей оказался слишком тяжел.

— Не все еще потеряно, — Райен попробовал хоть немного ободрить сестру. — Когда Ричард узнает о случившемся, он, конечно, попытается нас освободить.

Но Кассандру не так легко было провести.

— Что он может?! У его отца многочисленное, прекрасно обученное войско, в Тауэре толстые стены, и нам никак не убежать отсюда.

— Ричард никогда не бросит друзей в беде, — настаивал Райен. — Если он не явился со своими рыцарями к месту встречи, значит, на то были веские причины. Он постарается нам помочь, Кассандра, поверь! Существуют разные способы.

В ее глазах мелькнул как будто проблеск надежды.

— Дай Бог!

— Расскажи мне, что на Фалькон-Бруине много ли народу полегло в сражении? Как наши селения? — спросил Райен.

— Королева приказала народу не поднимать оружия против англичан, так что никакого сражения не было. Вероятно, она обо всем договорилась с Генрихом задолго до прибытия его войск. Как думаешь, она это сделала для того, чтобы избежать ненужных жертв? — В голосе девушки слышалось желание хоть как-то оправдать свою мать.

— Я сам хотел бы спросить ее об этом, Кассандра. Слишком много совпадений, и все вместе они подозрительно смахивают на предательство, так что я хотел бы выслушать королеву. Надеюсь, она смогла бы это объяснить.

Сестра подняла на него скорбный взгляд.

— Я рада, что отец не дожил до того дня, когда Фалькон-Бруин пал перед Генрихом Плантагенетом.

— Я тоже, — сказал Райен, окидывая равнодушным взглядом убогую комнату: старый обшарпанный стол, несколько стульев, выстеленный тростником пол, огонь в очаге. За сводчатым проходом, видимо, находились две небольшие спальни.

Видя, что брат от усталости еле держится на ногах, Кассандра взяла его за руку и подвела ближе к огню.

— Коль скоро при тебе нет оруженосца, позволь, я помогу тебе снять доспехи.

Он согласился, к тому же и сил возражать у него уже не оставалось.

— Ты ел?

— Я не хочу есть, — сказал он. — Английский хлеб встанет у меня поперек горла.

Освободившись при помощи сестры от тяжелых лат и кольчуги, Райен благодарно сжал ее холодные пальцы.

— Если бы я только мог избавить тебя от этих испытаний! — Его рука легла на плечо сестры. — Сам я готов к смерти, Кассандра, но за твою жизнь мы с Генрихом еще поторгуемся.

— Нет! Не смей этого делать! Если тебя ждет смерть, то и я хочу умереть вместе с тобой. Зачем мне жизнь без тебя, без отца, без нашего Фалькон-Бруина? Нет, нельзя торговаться и нельзя ни о чем просить Генриха Плантагенета. Мы не можем себе этого позволить!

Райен опустился на стул и в полном изнеможении откинул голову назад. Мысли его обратились к леди Катарине Хайклер, его возлюбленной и нареченной невесте.

— Ты знаешь что-нибудь о Катарине? Жива ли она? — спросил он сестру.

— Я слышала от матери, что Катарина вместе со своим отцом покинула остров вскоре после вашего отплытия в Англию.

В тоне сестры Райен услышал неодобрительные нотки.

— Думаю, отец вынудил ее к этому. По своей воле она бы не уехала.

Кассандра, видимо, имела на этот счет собственное мнение. В отличие от Райена она всегда находила в его возлюбленной кое-какие недостатки, и не маленькие. Девушка была твердо уверена, что Катарина никогда, ни при каких обстоятельствах не поступится собственными интересами.

Поэтому ответ Кассандры прозвучал несколько неопределенно.

— Утешься покуда тем, что она в полной безопасности.

— Хорошо, что мы с нею не успели пожениться, иначе она была бы сейчас в тюрьме вместе с нами. И все же как жаль, что я больше никогда не смогу ее увидеть, — с тоскою произнес Райен.

Голос сестры отвлек его от горестных мыслей.

— Не думай об этом. Сейчас тебе надо как следует отдохнуть.

Он встал и направился в спальню.

— Да, пожалуй, отдых мне и правда не помешает.

— Райен, — окликнула она, когда он был уже у самой двери. — Долго ли еще продлится зима?

— Почему ты спрашиваешь?

— Я слышала, один здешний стражник объяснял другому, что важных, а тем более иноземных преступников в замке обычно держат до весны. Генрих, вероятно, считает, что казнь должна быть праздником для его народа. А что может быть лучшим временем года для праздников, чем весна.

— Отец всегда говорил, что, пока теплится жизнь, теплится и надежда. Будем надеяться! — Он вовсе не желал, чтобы Кассандра впала в отчаяние.

— Но отца больше нет, — напомнила она, и Райен заметил слезинку на ее ресницах. — Какой печальный конец для древнего гордого рода. Хотя каждое движение давалось Райену с большим трудом, он все же вернулся и снова обнял сестру.

— Если бы королем Англии был Ричард!

— Да, если бы, — смахнув слезу, пробормотала Кассандра. — Но стоит ли об этом мечтать? Генриха не одолеть никому — сам дьявол на его стороне.

Вскоре Райен прилег на свое узкое ложе. Мысли его путались и разбегались. Сестра, безусловно, права в одном, успел подумать он из древнего славного рода Рондашей, кроме них двоих, на свете никого не осталось.

Теперь золотая корона Фалькон-Бруина была уже почти в руках властолюбивого Генриха.