Долгое время Даная стояла молча, не зная, что ей теперь делать. Нечего было и думать о побеге – она слышала, как бедуины переговаривались совсем рядом с шатром, и ей бы не удалось проскользнуть мимо них. А если бы и удалось, куда ей идти?

Горестно вздохнув, девушка опустилась на мягкую скамейку, не спуская тревожных глаз с ковровой завесы, за которой скрылся бедуин. Она опасалась, что он в любой момент может появиться снова.

Стараясь успокоиться и вернуть самообладание, девушка оглядела внутреннее убранство шатра. Несколько светильников отбрасывали теплый свет на великолепные стены из тисненой кожи. Под ногами расстилался красный шелковый ковер с редкими вкраплениями белого и голубого. Он так плотно прилегал к стенам, что, видимо, был изготовлен специально для этого шатра. Вход обрамляли шелковые ковровые гардины, украшенные цветными шнурами с кисточками, как и ковер с противоположной стороны, отделявший дальнюю часть шатра, куда скрылся бедуин.

Данаю так поразило богатство и роскошь внутреннего убранства, что она на мгновение забыла о своих страхах. Ей приходилось бывать во многих шатрах, но ни один из них не мог бы сравниться с этим размерами и великолепием. Несколько кушеток, накрытых белыми козьими шкурами, стояло вокруг. Даная подошла к небольшому отгороженному пространству и, отодвинув тонкую сетчатую завесу, обнаружила кровать. Поспешно выпустив занавеску из рук, она попятилась. Сжавшееся от страха сердце лихорадочно забилось, и Даная без сил опустилась на скамейку. Ее внимание привлек стол из черного дерева, заваленный свитками, по всей видимости, картами и документами. Что же за человек был этот бедуин?

Даная сидела сгорбившись, подперев подбородок ладонью. Жизнь обрушила на нее больше испытаний, чем она могла вынести. Сейчас, наверное, Урия не находит себе места от беспокойства, и что же будет с Минух, когда та узнает, что случилось. Сможет ли она хоть когда-нибудь снова увидеться с ними? Даная вспомнила Обсидиану и Тия, представила себе, как они тоскуют в ее отсутствие, в особенности пантера, с которой они всегда были неразлучны.

Даная снова услышала голоса возле палатки, но не поняла ни слова из сказанного. Она была напугана и одинока и еще не видела липа мужчины, державшего в руках ее судьбу.

Отец учил ее быть сильной и самой заботиться о себе, но в своем теперешнем положении она ощущала полную беспомощность и сердилась на себя за то, что поддается страху.

Даная напряглась, услышав движение возле выхода из шатра, и постаралась взять себя в руки, чтобы с достоинством встретить любого, кто бы ни вошел. К ее удивлению и огромному облегчению, вошли четыре молодые женщины; одна несла большую медную ванну, а остальные держали в руках глиняные кувшины с водой.

– Кто-нибудь из вас понимает меня? Можете поговорить со мной? – спросила она по-египетски, вглядываясь в их лица.

Женщина, отдававшая распоряжения остальным, смущенно покачала головой.

От безысходности и разочарования Даная с силой ударила кулаком по ладони.

– Вы можете найти для меня хоть кого-нибудь в этом лагере, с кем я могла бы поговорить?

Темные глаза вошедшей молодой женщины стали печальными, и она снова покачала головой.

Даная почувствовала себя совершенно одинокой во враждебном мире. Вошла еще женщина, принесшая несколько красивых платьев, и, сложив их на одну из кушеток, вышла. Данае было жарко, она чувствовала, что все тело ее в песке, и она с нетерпением взглянула на медную ванну, над которой клубился пар. Две женщины помогли ей раздеться, и она охотно погрузилась в горячую воду, от которой шел приятный аромат. Купаясь, девушка взглянула украдкой в сторону ковра, закрывавшего вход во внутреннее помещение, опасаясь, что ее похититель может войти во время купания.

Эта мысль заставила ее поскорее закончить мытье и сполоснуть голову, смывая слабо пахнущий бальзам с волос. Даная быстро вылезла из ванны, не спуская глаз с ковра, и наскоро оделась. Хотя ее собственная одежда загрязнилась и была сшита из грубого льна, царапавшего кожу, она отказалась от тонкого платья, которое протянула ей одна из женщин.

Служанки посмотрели на нее с огорчением, поэтому девушка попыталась объясниться, не зная, поймут ли они ее.

– Я предпочитаю носить собственное платье. Мне не нужно ничего чужого.

Наконец женщины ушли, но вскоре одна из них вернулась с подносом, уставленным едой. Данаю привлек вид свежих фиников, и она с наслаждением вонзила бы зубы в кусок овечьего сыра, но девушка не желала принимать пищу от врага. Устоять против фруктового сока было особенно трудно, и она отвернулась, чтобы не соблазниться.

Когда день сменил утро, никто больше не побеспокоил Данаю, и она немного расслабилась в надежде, что ее похититель забыл о ней Поскольку из внутреннего помещения не доносилось ни звука, девушка решила, что там есть второй выход и бедуин ушел.

Позже, к вечеру, к ней зашла еще одна женщина. Она была старше остальных и заботливо оглядела Данаю, поставив поднос с пищей на низенький столик.

Даная даже не посмотрела на еду, а в голове ее начал созревать план. Если она станет отказываться от пищи, может быть, бедуин испугается за ее жизнь и согласится отпустить домой.

– Можешь унести это с собой, – сказала она вошедшей, указывая на пишу.

Взгляд темноглазой женщины бесстрастно скользнул по лицу девушки, словно ее вовсе не беспокоило, поест пленница или нет.

– Если ты понимаешь меня, передай своему хозяину, что я не стану есть его пищу.

– Шейх Эль-Бадари мне не хозяин, – надменно заявила женщина и покинула шатер.

Данаю не удивило, что мужчина, похитивший ее, оказался шейхом. С самого начала в нем чувствовалась привычка повелевать и уверенность в том, что любое его приказание будет исполнено.

Что по-прежнему не давало ей покоя, так это неизвестность – зачем он привез ее в свой лагерь и почему отказывается освободить.

Ужин принесла все та же немолодая женщина, и живот Данаи свело судорогой, когда она тоскливо взглянула на аппетитное, сдобренное специями мясо и кусок сыра. Девушка старалась не думать о лепешках, политых медом. Но она гордо выпрямилась, полная решимости не есть ничего.

– Я не притронусь к этой пище. Унеси ее.

Женщина пожала плечами и забрала поднос, покинув шатер, прежде чем Даная успела ее о чем-нибудь спросить. Даная опустила голову, совершенно подавленная. Она находилась во власти шейха – одинокая, беспомощная. Но она все еще была в состоянии распоряжаться хотя бы тем, что выбрать – неповиновение или подчинение. И, по ее мнению, отказ от еды была хоть и маленькая, но ее победа.

Харик постучал в высокие ворота рукояткой хлыста. Когда ему не открыли, он громко крикнул:

– Откройте своему хозяину, или я прикажу выбить ворота!

Спустя короткое время ворота со скрипом отворились, и худощавый юноша низко поклонился, переводя испуганный взгляд с Харика на сопровождавших его двенадцать вооруженных стражников.

– Вы здесь не хозяин, – заявил молодой человек дрожащим голосом. – Это дом госпожи Данаи, и сейчас она в отъезде.

Харик слез с коня и, пылая гневом, протиснулся мимо юноши.

– Скоро вы все узнаете, кто ваш хозяин! Поразмысли об этом, может, проживешь дольше! Госпожа Даная, как вы ее называете, вовсе не ваша хозяйка. Наоборот, она моя рабыня!

Слуга попятился назад, не зная, что и думать. Он едва не попал под копыта коней стражников, когда они ринулись в ворота.

– Моя хозяйка… э-э… госпожа Даная будет отсутствовать некоторое время.

Харик огляделся вокруг, явно довольный тем, что увидел. Этот богатый дом был хорошим добавлением к его владениям. Об этом месте он узнал совершенно случайно. На доставшейся ему в наследство вилле его дяди никто не мог сказать ему, куда скрылась Даная. То ли слуги не знали, то ли молчали из ложно понятой преданности.

Тогда Харик пришел в ярость, потому что никто из домашних рабов не сообщил ему того, что он хотел узнать. Никакие угрозы не смогли развязать им языки. Ничего не добился он и плеткой, приказав пороть самых упрямых. Когда никакие усилия не возымели действия, он начал обманными путями выведывать о местонахождении Урии, понимая, что Даная скорее всего уехала вместе со своим старым учителем. Тогда-то глупый раб с кухни и проболтался о доме в Александрии. В тот же момент Харик решил, что Даная у него в руках.

Он обшарил взглядом двор и самодовольно улыбнулся: все здесь, включая Данаю, принадлежит ему!

– Обыщите все! – приказал он своим людям. – Окружите дом и не позволяйте никому ни выйти, ни войти. – Затем Харик обратился к юноше, открывшему ему ворота: – Если Даная по какой-то причине скрывается, для тебя будет лучше, если ты сейчас же отведешь меня к ней.

В глазах молодого человека промелькнули смущение и страх.

– Я сказал правду, когда сообщил тебе, что здесь ее нет. Но ты можешь спросить Урию, он только сегодня утром вернулся.

Похлопывая рукоятью хлыста по ладони, Харик приказал:

– Немедленно отведи меня к нему!

Урия был еще весь в пыли, помят и измучен после тяжелой дороги, но больше всего его беспокоило то, что случилось с Данаей. После того как она пропала, ему не оставалось ничего другого, как только вернуться в город и собрать побольше людей, чтобы продолжить ее поиски.

Когда в комнату вошел Харик, Урия понял, что дела обстоят гораздо хуже, и задумался: уж не господин ли Харик затеял похищение Данаи? Этот человек, несмотря на свой молодой возраст, был способен на любую подлость. Урия наблюдал за Хариком с детства и убедился, что с каждым годом тот становился все более жадным и злобным.

Встав перед Урией в угрожающую позу, Харик подал знак своим двум спутникам нацелить копья в грудь старого иудея.

– Говори, где она, если дорожишь жизнью, старик! – холодно произнес Харик.

Харик обладал внешностью, которой позавидовал бы любой мужчина – мускулистый, с широкими плечами и узкой талией. Лицо его было красиво, хотя тонкие, плотно сжатые губы выдавали жестокость. Но красота этого человека была лишь фасадом, за которым скрывалась черная душа. Урия посмотрел в его темные, почти черные глаза и понял, что заглянул в бездну абсолютного зла. Для Урии не было секретом, что Харик всегда был одержим Данаей. Но Урия поклялся умирающему Мицерину, что оградит Данаю от его племянника даже ценой своей жизни.

– Может, это ты скажешь мне, где она? – с вызовом воскликнул Урия, отказываясь поклониться или иначе выказать уважение. – Если ты не знаешь, где госпожа Даная, я тем более не могу тебе сказать!

– Не смей разговаривать со мной как с равным, раб! – крикнул Харик, ударив Урию по лицу рукояткой хлыста, так что брызнула кровь. – Приведи ее сюда немедленно, старик. Если дорожишь своей жизнью, ты немедленно ее мне представишь! – Он пробежался пальцами вдоль хлыста, не спуская с Урии глаз. – И скажи Данае, что, где бы она ни спряталась, я найду ее.

Урия коснулся своей окровавленной щеки, но не выказал страха. Ему стало ясно, что Харик не имел отношения к исчезновению Данаи. Он почти почувствовал облегчение. Но если не Харик похитил Данаю – тогда кто?

– Я не могу передать ей твое послание, потому что сам ее ищу.

– Ты лжешь, чтобы защитить ее! – прорычал Харик.

– В другой момент я бы так и сделал, но сейчас говорю правду.

– И ты думаешь, я тебе поверю? Я знал, что, если мне удастся найти тебя, она будет с тобой. Немедленно давай ее сюда! – Хлыст взвился и впился старику в плечо, и губы Харика скривила злорадная улыбка, когда Урия пошатнулся. – Поверь, я продержусь гораздо дольше в этом поединке упорства между тобой и мной!

Урия постарался не потерять равновесия и бесстрашно и дерзко стоял перед своим мучителем. Он решил открыть все, что знал об исчезновении Данаи, потому что Харику от этого не будет никакой пользы. У этого человека не было ни малейшего шанса найти ее. Урия понимал, что и сам-то вряд ли сумеет ее отыскать.

– Госпоже Данае пришлось бежать в пустыню, чтобы скрыться от очень высокопоставленного вельможи, который доставлял ей неприятности. Покинув город, мы путешествовали уже два дня, как вдруг на нашу стоянку напали и госпожу Данаю похитили. – Старик ссутулил плечи. – Я возвратился сюда, чтобы собрать людей и лошадей и отправиться за ней вслед.

– Ты думаешь, я поверю в эту возмутительно лживую сказку?

Урия пожал худыми плечами.

– Поверишь ты или нет, но я сказал чистую правду.

– Кто бы мог это сделать? – с подозрением спросил Харик. – Кто мог осмелиться?

– Все, что я знаю – там было больше дюжины бедуинов из племени, которое мне прежде не доводилось встречать. Я не знаю, куда они увезли госпожу Данаю и зачем, потому что больше они никого не взяли. Они не тронули остальных женщин и не ограбили караван. Больше я ничего не могу сказать.

Харик начинал верить рассказу старого иудея.

– Кто тот знатный вельможа, от которого она скрывалась?

– Не могу сказать.

– Не можешь или не хочешь?

– Я не знаю этого человека, – заявил Урия, что до некоторой степени было правдой. Он никогда не встречал владыку Рамтата лично, хотя и слышал о нем.

– Ты знаешь намного больше, чем говоришь. Раз ты увез ее из города, значит, знал, от кого она бежала. Мужчина, которого она боялась, замешан в ее похищении?

– Этого я не могу сказать, хотя так не думаю. Как египетский вельможа может быть связан с обитателями пустыни?

Харик взглянул в дерзкие глаза Урии.

– Только знай, старик, она моя рабыня, как и ты.

– Никто из нас не принадлежит тебе, – заявил Урия, стараясь сдержать улыбку. – Харик, твой дядя перехитрил тебя. Перед смертью он по закону удочерил госпожу Данаю. Ты не посмеешь ее тронуть.

– Я тебе не верю. Представь мне доказательства.

– Этого я никогда не сделаю. Документы надежно спрятаны. На твоем месте я бы поостерегся докучать кому-либо столь знатному и приближенному к трону, как госпожа Даная. Она хорошо знакома с самим царем.

– Знакомство с царем мало помогло ей в теперешней ситуации, не так ли? – с сарказмом заметил Харик.

Желваки на его лице заходили от ярости. Харик долгое время представлял себе Данаю своей рабыней, покорной каждому его желанию, и вот теперь, когда его мечта уже должна была осуществиться, его планы вдруг сорвались.

– Хватит! Замолчи, старик! – рявкнул он. – Я хочу, чтобы дом тщательно обыскали и нашли эти документы, даже если его придется разобрать по камешку. Можно начать с этой комнаты, она ничем не хуже остальных.

Урия настороженно наблюдал. Харику не составит труда найти документ об удочерении, потому что он не был спрятан. Все пошло наперекосяк слишком быстро. Он стиснул губы, увидев на лице Харика довольную ухмылку, когда один из стражников вытащил документ из стопки свитков на полке.

Харик заметил, как побледнел Урия, и удовлетворенно взял свиток. Он бегло просмотрел документ и кивнул головой.

– Дядя не любил меня, да и я не особенно его жаловал. Но я перехитрил его, и он может сколько угодно скрежетать зубами в своем загробном мире. – Он протянул свиток стражнику, который нашел его. – Сожги! – приказал он. Голос его стал тверже, когда он увидел, что документ превратился в золу. – Вот и все твои доказательства, старик! Теперь Даная моя рабыня, и когда я ее найду, то заставлю ее делать все, что захочу!

– Имеются еще две копии в надежных руках, – заявил Урия. – Ты не сможешь найти и уничтожить их!

Харик самодовольно ухмыльнулся.

– Ты думаешь, я такой простофиля? Я уже уничтожил те две копии, о которых ты говоришь. – Он указал на горстку золы. – Это последнее письменное доказательство того, что мой дядя признал Данаю своей законной дочерью.

Когда Урия попытался освободиться, Харик с силой опустил рукоятку хлыста на его голову, и Урия повалился на пол.

– Собственно говоря, – сказал Харик, ткнув Урию ногой под ребра и убедившись, что тот без сознания, – тебе конец, дурак!