Даная вздрогнула и открыла глаза, цепенея от страха.

Она прислушалась к реву ветра, осыпавшего шатер песком и гремевшего кольцами, закрепленными на опорных столбах. Однако не ветер разбудил ее. Звук приглушенных голосов возле шатра нарушил ее сон. Девушка слышала ржание и топот лошадей. Рамтат говорил ей, что уезжает сегодня, но она не ожидала, что он отправится так рано. Солнце еще не встало.

Даная подвинула сетчатую занавеску и по мягкому ковру поспешила к выходу из шатра. Когда она отогнула ковер, ветер растрепал ей волосы и засыпал лицо песком. Моргнув несколько раз, девушка наконец привыкла к темноте. Увидев зловещую тень стража, поставленного следить за ней, она так быстро отступила назад, что едва не споткнулась.

Дрожащими руками Даная задернула ковер на место. Опустошенная, она опустилась на кушетку. По какой-то причине, которую она не могла постичь, на сердце ее легла неимоверная тяжесть. Когда девушка услышала, что лошади унеслись прочь, чувство одиночества навалилось на нее, словно непосильный груз, и она ссутулила плечи, внезапно осознав, отчего ей так плохо. С отъездом Рамтата она почувствовала себя так, будто у нее вырвали часть сердца.

Девушку поразило, что она скучает по этому мужчине. Разве это возможно? Она его едва знала, и когда они встретились, их ничего не связывало. Девушка помнила случайный поцелуй, который он подарил ей на борту «Синего скарабея». Скорее всего для него он ничего не значил. Но это был ее первый поцелуй, и ей трудно было его забыть. Если бы она была честна с собой, то вынуждена была бы признать, что хочет снова ощутить прикосновение его губ.

Даная слушала, как крепнет ветер, швыряя песок в стены шатра. Рамтат, должно быть, скачет сквозь эту песчаную бурю. Хотя он и не говорил об этом, она знала, что он поехал на войну. Девушка чувствовала, как слезы струятся по ее щекам при мысли, что он может быть ранен, а то и убит.

Затем другая мысль пришла ей на ум.

Возможно, другая женщина ждет его в Александрии. Он может быть женат – может иметь даже нескольких жен, как она думала накануне. Даная была недовольна собой: какая разница, с кем делит постель этот мужчина, раз он ей не принадлежит? Но при одной мысли о том, чтобы лечь рядом с ним, жар разливался по ее телу подобно горячему меду.

Даная представляла себе, как он прикасается к ней, и это было почти невыносимо. Это заставляло ее изнывать от желания.

– Хватит, – приказала она себе, глядя на ярко расцвеченный ковер, когда ветер начал затихать. В задумчивости она подперла голову руками. Как она может испытывать подобные чувства к столь опасному человеку?

Даная вспомнила, что Рамтат говорил о слабостях Птолемея. И правда, мальчик был избалован и слишком легко поддавался влиянию своих советников. Если бы она не встретилась с Птолемеем и не почувствовала к нему жалости, она, возможно, более объективно могла бы судить о том, кто должен править Египтом.

Даная никогда в жизни не встречалась с Клеопатрой, так как же она может решить, кто из них – брат или сестра – более достоин трона?

Восемь дней Даная пыталась заняться чем-то, чтобы заполнить время. Проходили часы, а она все ходила взад и вперед по шатру.

Что творилось в Александрии?

Когда возвратится Рамтат? А когда вернется, отпустит ли ее домой?

От скуки Даная набралась смелости и решила проникнуть в личные покои Рамтата. Приблизившись к ковровой занавеси, она отогнула ее в сторону и остановилась у входа. Это помещение было гораздо меньше того, что занимала она. Там находилась широкая кровать, стол и несколько личных вещей Рамтата из одежды, но не было той роскоши, которой отличалась ее часть шатра. Похоже, владыка Рамтат вел простую жизнь в пределах своих личных комнат. Сначала девушка сделала один шаг в его комнату, потом, осмелев, еще несколько.

Ее внимание привлек манускрипт, который Рамтат оставил развернутым на небольшом столе черного дерева. Даная заглянула в него и вскоре поняла, что он написан по-латыни. Это был язык, который Урия заставлял ее учить, но который ее никогда не интересовал, потому что она не ожидала, что когда-нибудь придется разговаривать с римлянами. Если бы она тогда послушалась Урию, то теперь сумела бы прочесть свиток.

Даная уже собиралась выйти, но тут услышала суету возле шатра. Девушка застыла на месте, как вдруг ковер, закрывавший, как она полагала, второй выход, отодвинулся, и вошел Рамтат, одетый в бурнус, с покрывалом на голове, выглядевший истинным шейхом бедуинов.

Некоторое время они молча стояли, настороженно глядя друг на друга. Затем Рамтат насмешливо улыбнулся.

– Ты ждала моего возвращения домой и вышла поприветствовать?

– Нет! – воскликнула Даная, попятившись назад. – Мне просто было интересно…

Он перевел взгляд на свитки на столе.

– Если ты не собиралась встречать меня, то почему оказалась здесь, в моих личных покоях?

– Если ты намекаешь, что я шпионила за тобой, то эта мысль даже не приходила мне в голову.

Рамтат пожал плечами.

– Что за дело, если бы и пришла, – здесь ты не нашла бы ничего важного.

Данае не хотелось уходить.

– Ты вернулся раньше, чем я ожидала, – сказала она тихо, медленно отступая к выходу в ту часть шатра, которую занимала она.

– Я выполнил все, что намеревался сделать. – Он слабо улыбнулся, заметив жаркий румянец, вспыхнувший на ее щеках. – Скажи, ты довольна тем, как тебе служили женщины в мое отсутствие? Тебе было удобно?

Даная остановилась на полпути, отчетливо осознав, что счастлива вновь увидеть его, что дни, когда он был в отъезде, казались ей бесконечными.

– Они старались, но все же я чувствовала бы себя лучше в своем собственном доме.

Увидев, как потемнели его глаза, Даная поняла, что он разочарован. По тому, как раздраженно вздымалась и опадала его грудь, было заметно, что он едва сдерживает гнев. Она как можно дальше отодвинулась от него, не выходя, однако, за ковер.

– Перестань вести себя так, словно я собираюсь причинить тебе вред! Тебе нечего опасаться. Разве я не сказал, что ты будешь в безопасности под моей защитой?

– Твое представление о вреде сильно отличается от моего.

Рамтат снял головной убор и отшвырнул его в сторону. Он мчался изо всех сил, чтобы скорее вернуться к Данае, и в первый момент ему почудилось, что она рада его видеть, но теперь девушка казалась все такой же неприступной, как прежде.

– Я не спал уже два дня и слишком устал, чтобы спорить с тобой.

Даная отодвинула ковер и скользнула на свою половину. Она вздрогнула, почувствовав руку Рамтата на своем плече, а он повернул ее кругом, лицом к себе.

– Почему каждый наш разговор должен заканчиваться ссорой?

Даная выпрямилась во весь свой рост, хотя и доставала ему только до подбородка.

– Может, потому, что я здесь не по своей воле и меня силой вынудили терпеть твое присутствие? – язвительно заметила она, сбрасывая его руку. – Что ты сделаешь, если я прямо сейчас выбегу на свободу?

– Ты об этом пожалеешь.

– Потому что ты прикажешь своему стражнику проткнуть меня мечом?

Рамтат устало потер тыльную сторону шеи.

– Нет. Я только имел в виду, что я сильно устал за последние несколько дней и предпочел бы не гоняться за тобой по такой жаре.

– Пожалуйста, оставь меня одну, – сказала Даная, упрямо вздернув подбородок.

Рамтат схватил ее и крепко прижал к своему телу. Тревожный, волнующий жар вспыхнул в ее крови, и девушку охватили чувства, которых она предпочла бы не испытывать.

– Интересно, мог бы я изменить твое мнение? – Рамтат пальцем провел по ее губам и увидел, как она закрыла глаза. Его ладонь двинулась к ее волосам, и он погладил темные пряди. Улыбаясь, он наблюдал, как яркий румянец разливается по ее щекам. – Мне бы очень хотелось попытаться, – с сожалением произнес он. – Но сейчас не время.

И Рамтат разжал руки.

Даная резко открыла глаза. Пошатываясь, она отступила назад и упала бы, не поддержи он ее крепкой рукой. Что за игру он с ней затеял, сначала возбуждая своими прикосновениями, а затем отталкивая? Почему ее это волнует? Разве она не попросила его оставить ее в покое? Девушка попыталась сдержать слезы и отвернулась от него, чтобы он не заметил.

Рамтат увидел ее слезы и почувствовал, что погиб.

– Я не имел права касаться тебя, раз ты под моей защитой.

Она отошла от него на несколько шагов.

– Как я могу доверять тебе теперь? Раз ты не можешь держаться подальше от меня, то отпусти меня домой!

Рамтат пересек ковер и подошел к ней. Взяв ее лицо в ладони и повернув его к светильнику, он сказал:

– Боги подарили тебе лицо богини, зеленые глаза нашей царицы и нрав, от которого киснет молоко у козы.

Даная холодно посмотрела на него.

– Я рада, что тебе не нравлюсь. Я сочла бы оскорблением, если бы ты подумал обо мне хорошо.

Рамтат устало опустился на кушетку.

– Я никогда не говорил, что ты мне не нравишься. – Он посмотрел на нее в замешательстве. Он командовал легионами, покорял народы, был отличным воином, но оказался не подготовленным к схваткам со своенравной Данаей.

– Меня уже больше не удивляет, что отец прятал тебя в поместье, – сказал он. – За те несколько недель, что я тебя знаю, ты ухитрилась сделать своим врагом самого могущественного человека в мире, и если бы ты вовремя не покинула Александрию, то могла бы погубить всю династию Птолемеев.

Даная была поражена:

– Почему Юлий Цезарь стал моим врагом? Я его даже не знаю!

Рамтат не собирался рассказывать ей о Цезаре, но теперь пришлось:

– Он знает, что тебе известно о моей связи с Римом, и пока он держит это в секрете, ты представляешь для него угрозу.

Даная побледнела.

– Я начинаю понимать. Ты и вправду его человек и схватил меня по его приказу. Ты еще хуже, чем я думала!

Рамтат снова растерялся. Он не мог защитить себя, не рассказав ей, что Цезарь требовал ее смерти.

– Думай что хочешь, госпожа Даная.

– А что касается моего отца – что бы ты ни думал, – он вовсе не прятал меня в поместье.

– Тогда расскажи мне о нем.

– Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы делиться с тобой подробностями моей жизни, – ответила она. – Ты еще больший обманщик, чем я думала. Я не знаю, кто ты на самом деле.

Он подумал немного, затем сказал, понизив голос:

– А разве любой человек всегда таков, каким кажется? Ты, например?

Даная вспомнила о своем положении. Рамтат считает ее родной дочерью Мицерина, значит, она обманывает его.

– Наверное, нет, – согласилась она.

Рамтат взглянул ей в лицо.

– Мужчине, которому ты в конце концов уступишь, и в самом деле повезет, – сказал он, глядя на ее губы.

– Это будешь не ты!

– Да, – с сожалением согласился он, потирая больную голову. – Это буду не я. Полагаю, отец уже выбрал тебе мужа, прежде чем умер.

Даная опустила голову, и слова сорвались с ее языка, прежде чем она успела остановиться.

– Мне еще не выбрали мужа. Отец предоставил это решать мне самой. Ты единственный знатный человек, которого я встретила с тех пор, как покинула дом отца, и если при дворе мне придется выбирать из таких же, как ты, я лучше останусь одинокой.

Ее мнение о нем не взволновало его. Но Рамтат улыбнулся, почувствовав внезапно непонятное облегчение, хотя сам не мог понять, почему его должно беспокоить, связана ли она обязательствами с другим мужчиной.

– Возможно, однажды я попытаюсь изменить твое мнение обо мне. – Рамтат рассмеялся, увидев встревоженное выражение ее лица. – Но не расстраивайся – это будет не сегодня.

Прежде чем она успела ответить, он встал, поклонился и сказал:

– Теперь я покину тебя. У меня очень много дел, которыми следует заняться.

Даная смотрела, как он уходит, гадая, входила ли в число дел, которыми он собирался заняться, женщина. Мужчина столь высокого положения и с такой внешностью, как у него, имел, должно быть, множество женщин. Даная снова задумалась, есть ли у него жена. И от этой мысли она ощутила в груди странную пустоту.

Даная опустилась на кушетку, которую только что освободил Рамтат, и невидящим взглядом уставилась на замысловатый узор ковра. Откинувшись назад, она закрыла глаза, пытаясь понять, что с ней происходит. Ее влекло к мужчине, который явно был ее врагом. Ей следовало бы помнить, что он похитил ее и отказывается отпустить домой.

Даная вскинула голову, когда ковровая завеса у входа сдвинулась и вошла женщина с едой на подносе, который она поставила на стол. Женщина была высокой и стройной, примерно того же возраста, что и Минух, может, несколькими годами старше. На ней было нарядное платье из тонкого льняного полотна зеленого цвета, подобного которому Данае не приходилось раньше видеть.

Женщина грациозно вышла вперед и заговорила:

– Меня зовут Зарма, и я пришла узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь. Мой повелитель сказал мне, чтобы я делала все, что в моих силах, чтобы угодить тебе.

Даная почувствовала облегчение, видя, что наконец-то нашелся хоть кто-то, с кем она может поговорить.

– Кое-что мне нужно, – сказала она, пристально глядя в настороженные глаза женщины. – Лошадь и проводник, чтобы выбраться отсюда.

Зарма была потрясена.

– Тебе следовало бы знать, что это невозможно. И мой повелитель отправится за тобой в погоню, если ты попытаешься убежать.

– Я могу хорошо тебе заплатить, если ты поможешь мне бежать. Если ты рабыня, я могу купить тебе свободу.

Лицо женщины вспыхнуло гневом, и Даная поняла, что оскорбила ее.

– В этом племени вообще нет рабов. И уж я, конечно, не рабыня! Я тетя шейха Эль-Бадари, сестра его возлюбленной матери.

Даная страшно смутилась.

– Прости меня, если я тебя обидела, но только представь, как я себя чувствую, когда меня удерживают здесь против моей воли.

Зарма возмутилась, ее темные глаза гневно смотрели на Данаю.

– Ты почетная гостья моего племянника. Разве он не оказал тебе честь, поселив в своем шатре?

– Почетным гостям разрешают приходить и уходить, когда они пожелают, в то время как мне не позволяют даже нос высунуть наружу.

Зарма сурово посмотрела на Данаю и молча направилась к выходу. Отодвигая ковер, она обернулась и сказала:

– Я распоряжусь приготовить тебе ванну.

Данае надоело, что ей указывают, когда есть, а когда принимать ванну. В раздражении она отпихнула стол, и чаша с медом перевернулась, забрызгав роскошный ковер, а куски сыра разлетелись в разные стороны. Фруктовый сок впитался в ковер, оставив обширное пятно. Женщина посмотрела на Данаю с ужасом, но нагнулась и молча принялась убирать остатки пищи.

Чувствуя искреннее раскаяние и стыд за свою вспышку, Даная наклонилась и стала помогать женщине.

– Прости меня!

– Это детская выходка, – заявила Зарма.

– Да, – согласилась Даная. – Так и есть.

Женщина выпрямилась и, поколебавшись, промолвила:

– По правде говоря, я, наверное, вела бы себя точно также в подобных обстоятельствах. Меня удивляет, что ты терпела так долго.

– Я хочу домой!

Тетя Рамтата покачала головой:

– Не в моих силах выполнить твою просьбу, госпожа Даная. Все, что я могу сделать, это позаботиться, чтобы ты не испытывала никаких неудобств, пока находишься среди нас.

– Ты могла бы поговорить со своим племянником и замолвить за меня словечко, – с надеждой предложила Даная. – Наверняка он прислушается к твоим словам.

– Я бы никогда не осмелилась. Да и он не одобрил бы такое вмешательство с моей стороны. Если ты хочешь уехать, ты должна сама попросить Эль-Бадари об этом.

Удрученная и подавленная Даная еле держалась на ногах.

– Я принесу тебе еще еды, – ласково сказала Зарма, выходя из шатра.